эффект сто первой обезьяны. глава двадцатая

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ЭДЕМЕ

Итак голубь Яхве осуществил мандолу проникновения и исчез из физического пространства земли, все еще сотрясающейся от недавнего столкновения с астероидом, и когда он возник в буфере – то бишь затомиса метакультуры Израиля, это был уже не сияющий ослепительной белизной голубь, а старец-великан пантократор Иегова. Поначалу он просто завис высоко над кущами эдемского сада, но надо было соблюдать раз и навсегда заведенный порядок, поэтому Иегова тут же материализовал вокруг себя тронное облако, которое закутало его гигантскую фигуру по грудь, и медленно спустился на шелковую траву центральной поляны эдемского сада уже готовый к торжественным звукам осанны в исполнении Фейри. Однако, к его удивлению, никто встречать его не торопился, над поляной стояла какая-то совершенно невозможная для эдемского сада зловещая 
Тишина, и даже не слышно было пения райских птиц, которое обычно быстро заполняло тишину, когда замолкали Фейри и чудесные животные. Их –  райских птиц - Иегова к конечном счете тоже решил отправить на землю, наделив первое поколение алхимическими физическими телами, а карму подогнав на эволюционной матрице до параметров физических существ, которые в условиях земного существования должны были эволюционировать до подобных форм через много миллионов лет. Правда ореол обитания им предназначался очень небольшой – только тропическая зона на небольших островах с особым климатом и ландшафтом, которые напоминали бы таковые в эдемском саду.
Не дождавшись привычной торжественной встречи, Иегова вышел из транспортного облака и с недоумением огляделся: так не должно было быть, но так произошло – в атмосфере эдемского сада явно ощущалась чужеродная агрессивная энергия печального демона, которой тут не могло быть по природе. Это означало невозможное, однако же свершившееся: в мир, созданный из ментальной созидательной энергии Иеговы – чистой Сиайры – просочилась люциферическая ментальная энергия, которая могла излучаться только каррохом – демонической материальностью, как неким кристаллом, излучающим губительную тяжелую частотность, что-то сопоставимое с инфразвуком в земной атмосфере, при определенной мощности способным сводить с ума и даже убивать биологических существ. Но это были не физические а ноуменальные частоты, присущие стихиям нижнего астрала, которые, насколько знал Иегова, не были задействованы в брамфатуре Шаданакара. Но откуда в среде Сиайры взяться карроху?!
Иегова сдвинул свои тяжелые брови к переносице. Гагтунгр решил испытать его на прочность? Что ж, Иегова готов показать, кто в доме хозяин, но сперва надо произвести рекогносцировку. Да, люциферическая энергия ощущалась, но она была весьма ослаблена, до пантократора долетали последние затухающие волны: внешняя среда Эдема активно сопротивлялась чужеродным вибрациям, однако где-то на огромной территории сада находился источник, причем довольно мощный, а так же несколько десятков слабеньких, вторичных, но самостоятельных источников, причем довольно странных – Иегова ясно ощущал смешанность этой энергии, словно… впрочем надо было действовать, а не заниматься сканированием и праздными размышлениями, к чему он излишне пристрастился в последнее время. Пантократор решил, что тут не до соблюдения придворных ритуалов, и забыв про тронное облако просто телепортировался в установленное им место максимальной концентрации люциферической энергии. И место, в котором он очутился, его ужаснуло. В середину эдемского сада словно бы угодила напалмовая бомба, которая выжгла всю растительность на площади в несколько гектар, и в середине этой пустоши виднелась огромная черная куча, которую окружало серое облако, находящееся в непрерывном движении, причем из этого облака постоянно отделялись и разлетались в разные стороны черные клочья и точки.
Почему-то Иегову что-то удержало от включения внутреннего инструмента ясновидения, он знал, чья это работа, хоть пока не до конца понимал сам механизм, и прежде чем включить защитное поле и дополнительный источник Сиайры, которая бы могла просто аннигилировать источник люциферонов, ему захотелось приблизиться и рассмотреть обычными глазами что же это такое, а так же аналитически разобраться, как оно могло здесь очутиться, иначе что-то ему подсказывало он каким-то образом превысит свои полномочия.
- Равновесие… - мелькнуло в его сознании, - я не должен нарушать Равновесие, и могу предпринимать только шаги, адекватные тем, которые предприняты антиподом, хотя прихлопнуть эту… кучу и восстановить райскую растительность я мог бы в одно мгновение, ведь вокруг разливается только моя ментальная энергия и достаточно только подумать чтобы все приняло прежний вид!
Но это был бы слишком легкий путь, он чувствовал, что с того момента, как отправил печального демона в Дигм, он утратил значительную часть свободы воли, и связан определенными ограничениями, которые в его сознании прозвучали как слово «карма».
- Ладно, - скрипнул зубами Иегова, - будем действовать поэтапно, чтобы меня потом не обвиняли в узурпации…
В узурпации чего он так и не успел придумать, поскольку приблизился к куче и облаку достаточно близко, и мог уже ближним зрением рассмотреть что же это такое: начнем с описания серой полупрозрачной тучи, с которой Иегова столкнулся в первую очередь. Этой тучей оказалась стая самых мерзких крылатых насекомых, которые только могли привидеться в кошмаре лихорадящего больного, в которых, тем не менее, современник сумел бы углядеть известные ему виды земных инсектов, но эти были омерзительнее многократно. Мало того, только сейчас Иегова заметил что все то время, пока он шел по черной пустоши (а шел он не доставая до самой почвы нескольких сантиметров – ничего не поделаешь, такой уж необходимый атрибут  пантократора) под его стопами живым ковром шевелились всякие ползучие мерзости: чудовищные тараканы, сколопендры, многоножки с жуткими челюстями, всевозможные черви, личинки, гусеницы, мокрецы и прочее… прочее… прочее. Казалось, они грызли саму почву, но когда Иегова пригляделся внимательнее, то понял, что они непрерывно пожирают друг друга: более крупные – менее крупных, те у кого челюсти были мощнее жрали тех, у кого таковые не дотягивали, кто жалил, кто перегрызал, чудовищные богомолы перекусывали менее ловких собратьев мечеобразными передними конечностями… - более подробно описывать этот апокалипсис взаимопожирания нет ни времени не желания. Если же говорить о висящей в воздухе туче, то ее составляли летающие насекомые не менее отвратительного вида: громадные комары, москиты, слепни, оводы, шершни, осы, навозные мухи, саранча с жуткими клещами и многое другое, лучше знакомое жителям тропических лесов. Все эти гудящие, шелестящие, зудящие, пищащие монстрики постоянно разлетались в разные стороны, и на секунду включив дальнее зрение Иегова увидел, что тучи саранчи уже оседают на ближайших райских кустах, которые начинались где-то в километре, сразу же за страшной пустошью. Оказалось, что первые особи, соприкасаясь с благородной поверхностью райских растений тут же вспыхивали и сгорали, оседая копотью на листьях, на эту копоть тут же садились новые, так же сгорали – и так до той поры, пока слой копоти оказывался достаточным, чтобы последующие особи уже не сгорали, а начинали пожирать копоть под собой, (самой мякоти растений они не могли коснуться) а чудесные растения, не выдерживая агрессивной среды, вяли, угасали, растворяясь как сахар в кипятке, и в конечном счете оказывались полностью покрытыми черной шевелящейся массой. Куда разлетались жалящие и кровососущее насекомые Иегова решил выяснить попозже, но сначала надо было выявить сам источник постоянного пополнения гудящей тучи, которая постоянно разлеталась, но при этом сама туча нисколько не уменьшалась в объеме. Иегова простер руку и из нее ударил широкий голубой луч, который расколол тучу насекомых на две части, а середина просто аннигилировала – эти существа были слишком ничтожны, чтобы нарушить своей гибелью Великое равновесие. Да они и не были живыми существами в полном смысле этого слова, а лишь фантомами, причудливой игрой демонических энергий. Тут Иегова увидел то, что прежде частично скрывала туча насекомых: черную кучу толи земли, толи навоза, толи мусора. Но при ближайшем рассмотрении состав кучи оказался не столь прозаичным, как виделось за живой занавесью насекомых. Она состояла из огромного количества маленьких черных колец в окружении шести шипов с зазубриной, как на рыболовном крючке, хищно торчащих в разные стороны. Иегова сразу осознал, что это не просто шипы, а сочетание нулей и единиц. Тут же пошла информация из матрицы Банка исторических вероятностей, что двоичная система нулей и единиц когда-то в далеком будущем человечества будет использована как основа работы сложных электронно-вычислительных машин, которые со временем войдут во все сферы деятельности человека и которые, помимо пользы, принесут неисчислимые беды, правда пока было непонятно, какие… словно бы чья-то могучая воля мешала матрице выдать эту информацию. Но на данный момент это мало интересовало Иегову, он наблюдал, как  шипованные колечки замысловато сворачивается, перекручивается с соседними – и вот уже из такого сочетания разного количества единичек и ноликов возникает очередной шершень, оса или тарантул, которые, соответственно своей природе либо вспархивают, пополняя ряды постоянно разлетающейся тучи, либо присоединяются к хаосу взаимопожирания на почве. Таким образом Иегова впервые увидел, как работает демоническая материальность. Тут же ему пришла информация (чтение реальности было для него таким же обычным свойством сознания, как для нас мышление), что эти единички-нолики – строительные энерго-информационные элементы карроха – имеют своего родителя, который находится внизу, под слоем колючих кружочков, и Иегова ощутил, что этот живой демонический родитель по крайней мере пока не собирается причинять никому никакого вреда, он очень напуган, поскольку неведомые ему силы занесли его (вернее – её) помимо воли, в это место, которое ее ослепило и обожгло, и чтобы как-то защититься от этого слепящего и обжигающего света (а она привыкла к мраку и холоду), она начала выбрасывать своих эмбрионов, которых зачала еще там, у себя дома в темноте и холоде.
Иегова понял, что читает мысли этого загадочного существа и это существо не лжет: оно действительно старается защититься от страданий, совершенно не понимая, как здесь очутилась. Пантократор включил свой «внутренний рентген», позволяющий видеть сквозь непрозрачные преграды и увидел ту, которой принадлежали эти перепуганные мысли. Это было внушительных размеров (с небольшую железнодорожную цистерну) существо, по своей форме напоминающее циклопическую термитную матку, но вместо маленькой насекомьей головки с громадными хилицерами, термитное тело заканчивалось вполне человеческой женской головкой, не лишенной даже некоторой привлекательности. Но не это заставило Иегову замереть в удивлении – мало ли ему, иерофанту пятого уровня, приходилось встречать всяких монстров! Нет, лицо, которое он явственно увидел своим всепроникающим зрением, поразительно напоминало ему лицо первой Евы, объявившей себя Лилит, и которая, как он считал, развеялась, выпав из пространства буфера, и оказавшись в пространстве Энрофа, в котором она, будучи астрально-ментальным фантомом, существовать просто не могла. Да, именно астрально-ментальным, а не чисто ментальным, как Адам: по-видимому чувственные астральные элементы она получила без ведома Иеговы, в то время когда он был вызван на последний синклит. И кто ее наградил этим специфическим информопакетом можно было только догадываться, поскольку чтение реальности явно кто-то умело блокировал… по крайней мере некоторые ее фрагменты. Усилием воли Иегова снял наведенные блокировки и увидел, хоть вначале не во всех подробностях принципиальную схему появления в эдемском саду этого одновременно и мерзкого и жалкого существа, полностью подчиненного чужой воле, назначение которого было – один раз зачав – весь цикл своего не очень долгого существования плодить каррох – то есть демонические строительные кирпичики, из которых потом возникали самые разнообразные низкочастотные сущности особой природы. Иегова тут же назвал их живыми формами нижнего астрала, хотя, насколько он был осведомлен, самого пространства нижнего астрала среди множественных сакуалл Шаданакара до недавнего времени не существовало. Впрочем это открытие пантократора мы опишем несколько позже, а пока вернемся к его действиям. Получив эту предварительную информацию, Иегова приступил к ликвидации последствий. Для начала он зажег над пустошью маленькое высокочастотное солнце, и когда пустошь и ближайшие кущи очистились от кошмарных насекомых (они в мгновение аннигилировали) и перед пантократором возникло корчащееся от боли существо, которое он только что видел внутренним зрением, сердце Иеговы дрогнуло. Он тут же материализовал вокруг гигантской термитной матки с лицом Лилит затемненный полупрозрачный купол, который, как он знал, защитит это существо от высоких частот сиайры и избавит от невыносимых страданий. К тому же он еще и заблокировал непрерывный процесс деторождения, чтобы можно было допросить непрошенную гостью.
- Кто ты? – мысленно спросил Иегова (собственно ему все было уже известно, но допроса требовал некий ритуал общения между существами разной природы и духовного уровня)
- Я – матка-коросса, - был ответ, меня зовут Дингра, мои родители Гагтунгр и Лилит.  Я очень страдаю, ты уничтожил всех моих маленьких детишек. Я им всем дала жизнь, а ты взял и всех их безжалостно убил. Теперь я знаю, кто ты – только одно существо способно так жестоко расправиться с маленькими беспомощными монстриками, моими кровинушками. Мой отец успел о тебе рассказать, и ты действительно оказался самым страшным светлым чудовищем, каких только можно себе вообразить.
- Значит я прав, - не столько для короссы, сколько для себя прокомментировал Иегова, - как в это ни трудно поверить, но Еву1, то бишь Лилит, действительно похитил Гагтунгр, пока я не контролировал ситуацию. А ты знаешь, - сказал он сочувственно, глядя на гигантскую термитную матку с человеческим лицом, - ведь мы в какой-то степени родственники! Я создал Еву1 – то есть Лилит, твою мать. Что ж, она получила, что хотела, – продолжил он уже для себя свои мысли, - она ведь тогда еще, в первый раз на Синае почувствовала зов печального демона и в конечном счете оказалась в его объятьях. Разумеется, Гагтунгру было скучно в Дигме, ему не хватало женского общества, и кто мог подумать – именно Светлый Логос Шаданакара, для возникновения рода человеческого допустивший столкновение Земли с астероидом Баптистианой, поспособствовал печальному демону в обретении подруги и супруги.
Тут картинка произошедшего как живая встала перед пантократором. Разумеется, описать ее мы сможем только с помощью жалкого линейного повествования, хотя сам катаклизм на нескольких разночастотных уровнях реальности был одновременно и чудовищен и по-своему красив, возможно благодаря тому, что время текло по-разному в разных слоях. Единственная мысль недопонимания возникла прежде, чем Иегова снова погрузился в свои информационные видения: «А почему он и Адама за компанию не прихватил? Впрочем, лишний мужчина в Дигме ему был не нужен, хотя – какой Адам для него соперник!»
Итак, Иегова еще раз в повторном режиме увидел глобальную 3D картину, как раскаленная глыба астероида прочерчивает огненную дугу в атмосфере Земли, как это подробно описывали мы ранее, только на этот раз пантократор, словно в сильно приближенном кадре видел, как сгорают, задыхаются, тонут в цунами, раздавливаются рухнувшими скалами, горящими деревьями и заливаются грязевыми селями миллионы и миллионы живых существ самых разнообразных видов и размеров. Те самые, которые еще несколько часов назад преспокойно бегали, ползали, бились за самок, совокуплялись, заботились о потомстве, пожирали траву, листья и друг друга, из которых лишь некоторые, с аномально развитой интуицией ощущали необъяснимую тревогу и метались без цели, не понимая, что их так гнетет.
Далее кадр снова отодвинулся в верхние слои атмосферы. Земля укуталась в сплошные черные тучи, непрерывно изрыгающие миллионы молний, и вдруг среди этой тьмы, грохота и огня Иегова увидел, как в параллельном отражении Энрофа, которое во всем повторяло физическую материальность, но в образе проницаемых фантомов, эфирные двойники только что одновременно погибших миллионов и миллионов животных словно бы изливаются багровыми фонтанами крови. И эта кровь, сливаясь в единый багровый ливень над фантомом Земли вначале хаотично летит в атмосферу (ливень наоборот), а затем постепенно начинает закручиваться в невиданных размеров кровавый смерч. И этот смерч, захватывая с собой сонмы энергетических фантомов и вихрей, пронизывает ближайший к Энрофу – «зеркальный» слой астрала а этот слой-кольцо, словно по мановению волшебной палочки, начинает изнутри стремительно обрастать новыми и новыми кольцами, которые словно бы уходят вглубь реальности и каждое последующее кольцо все меньше и меньше напоминает первичное-«зеркальное», постепенно превращаясь в его чудовищную пародию.
Тут же на вопрос Иеговы к Провиденциальной Матрице – что же это происходит – последовало наглядное объяснение: было  глобально
нарушено Великое Равновесие несколькими неправомерными действиями демиургов, в результате чего информационные пакеты Люцифера, доселе хаотически витавшие по Энрофу в виде бессистемных низкочастотных вибраций, удерживаемых Логосом Шаданакара с помощью определенной системы блоков, стали структурироваться в особые пространственные кольца, заполняющие пустоту между затомисами Шаданакара, сформированными из Сиайры разной частотности в восходящие сектора вплоть до некого центра, где условно обитал Логос Шаданакара. Этот центр можно представить себе в виде пика горы, пронизывающей многомерные небеса, где основанием горы служило пространство Энрофа вместе с Землей и окружающей ее атмосферой. Теперь же новые кольца, оживленные кровавым ливнем, уходили вглубь Земли, но не непосредственно под землю, а словно бы формируя новые подземные пространства – кольцо за кольцом, слой за слоем, все утяжеляясь и утяжеляясь. Вскоре стало заметно, что эти внутренние для Энрофа кольца, с более низкой, чем пространство Энрофа частотностью, понижающейся регистр за регистром, постепенно концентрически сужаются вокруг черной дыры, совершенно лишенной каких-то внешних признаков.
- Это Дигм, - понял Иегова, - цитадель печального демона, в которую я сам его и заключил. А теперь он обзавелся кольцами подвластного ему нижнего астрала – внешнего к Дигму и внутреннего к Энрофу Земли. И что же позволило свершиться сему акту творения? Ведь сам Гагтунгр ничего создать не может! А, ну теперь все понятно – это кровавый ливень гавваха – той жизненной энергии, полученной каждым живым существом при рождении от демиурга и превращающейся в энергию смерти в момент гибели, при этом сохранив в себе функцию созидания Сиайры. И эта энергия, соприкасаясь с информопакетами, порожденными во вселенной двумерной аркой звезды Антарес (инфралиловый антипод млечного пути) формируют новые кольца утяжеляющихся пространств – от Энрофа до Дигма, являя собой обратную демоническую лестницу. Таким образом была заполнена зона особого буфера (не путать с Эдемом!), который защищал Энроф и затомисы от губительных вибраций цитадели Гагтунгра.
Далее Иегова увидел следующее: несмотря на то, что большая часть багрового ливня (гавваха) ушло на формирование внутренних колец тяжелого и сверхтяжелого астрала, меньшая часть продолжает спускаться все ниже и ниже, пока не исчезает в черной дыре Дигма, бесследно им поглощаясь, как физическая черная дыра поглощает любую материю, оказавшуюся в зоне ее притяжения. Затем возникла обобщенная схема: вселенная, словно бы на срезе, где условно верхняя часть (в действительности – какой может быть верх-низ у вселенной) со звездами Бетельгейзе и Сириусом в верхней точке как бы олицетворяла собой кольца восхождения, знаменующиеся все более высокими и светлыми частотами, словно бы охваченная аркой галактики Млечный путь. И условно нижняя часть с постепенным утяжелением и потемнением, охваченная двумерной инфра-лиловой аркой со звездой Антарес в нижней точке. Обе эти арки составляли мегабрамфатуру галактики со своими светлым и темным полюсами. В следующий момент эта биполярная сфера, состоящая из мириадов слоев разной частотности, сколлапсировалась до размеров брамфатуры Шаданакар, и вдруг темная полусфера крутнулась относительно светлой на 180 градусов влево, при этом темные кольца наехали на светлые и словно бы смяли, поломали самые хрупкие из них. Новая картинка уже представляла собой схематический образ затомиса израильской метакультуры Эдема, родного буфера Иеговы в виде объемного кольца, вписанного в сектор, и когда картинка пришла в движение, Иегова увидел, как ближайшее темное кольцо нижнего астрала словно наждаком прошлась по внешней поверхности белоснежной сферы Эдема, в результате чего в его внешнем защитном слое возникла рваная дыра. Далее панорама словно бы резко приблизилась и Иегова увидел две человеческие фигурки, застывшие на верхней смотровой площадке Эдемского Синая, словно бы вскрытые в области груди – именно в этом положении Иегова оставил Адама и Еву1, будучи срочно вызванным в пространство синхронизации на последний синклит. Тут лазурное небо над эдемским Синаем прошло трещинами, затем в нем образовалась черная промоина и оттуда посыпался серенький дождик, каждая капелька которого представляла собой черную единичку или нолик. Дождик этот целенаправленно опускался на безмолвно застывшие человеческие фигурки, правда в последний момент почему-то резко сузился и пролился прямо в огромную рану расщепленного тела Евы-Лилит: Иегова явственно почувствовал, что где-то в области паха внутри женщины уже ранее существовал едва заметный магнитик, притягивающий эти низкочастотные информационные элементы. После этой операции с Адамов вроде бы ничего не произошло, в него попало всего несколько единичек и ноликов, зато зияющая рана Евы, проходящая через всю грудь мгновенно затянулась, а ее белое тело резко изменило цвет так, словно она покрылась блестящей зеркальной пленкой. Затем Лилит (теперь уже без ссылки на Еву1) огляделась вокруг, лицо ее исказилось презрительной усмешкой, взгляд ее остановился на Адаме и усмешка сменилась каким-то сложным выражением, в котором просматривалось даже что-то вроде романтического сожаления. Тут к полной неожиданности Иеговы она подошла к своему несостоявшемуся супругу и хищно, взасос поцеловала его в губы, при этом Адам, продолжая оставаться рассеченным и неподвижным на мгновение открыл глаза и, словно ребенок, вытянул губы трубочкой, а когда Лилит оторвалась от его губ, зачмокал, словно ребенок в поисках материнской груди. Но Лилит, ожившая вопреки всем законам существующим в Эдеме уже не смотрела на него. Она запрокинула голову в сторону черной промоины в небесах и взмыла над смотровой площадкой Синая, резко набирая высоту, и вскоре была поглощена этой противоестественной дырой. Пантократор проследил, как она медленно пролетает сужающиеся вокруг Дигма кольца… дальше можно было не смотреть: Дигм поглотил ее вместе с багровым дождем гавваха, потоки которого к этому времени резко ослабели и превратились в легкий грибной дождик. Очевидно это была жизненная энергия тех существ, которые не умерли в момент столкновения небесных тел, будучи достаточно далеко, и теперь умирали либо от увечий, либо не способные выжить в агрессивной среде постармагеддона.
- Ну что ж, - подумал Иегова, - теперь картина полностью ясна. Ева… то есть Лилит наконец обрела своего прекрасного незнакомца в лице печального демона – а ведь он и правда должен был выглядеть очень привлекательно для такого рода женщин. Ясно, что в Дигме у них произошло демоническое соитие, в результате которого родилась эта несчастная каросса Дингра. Думаю, Гагтунгр значительно ускорил время в своей цитадели, и за то время, пока я удовлетворял свое праздное любопытство в Энрофе, наблюдая Армагеддон, Лилит ухитрилась счастливо разродиться этим чудищем. Интересно, способно ли было это чудо-юдо разбудить ее материнские чувства? К тому же  младенчик ухитрился родиться сразу беременным мириадами эмбрионов астральных насекомых! Думаю, Гагтунгр оплодотворил свое дитя прямо в чреве матери – для него ничего невозможного нет в данной области. Поэтому он Дингре не только отец, но и муж, о чем она скромно промолчала. Остается немногое.
Иегова послал запрос в Матрицу на предмет каким образом каросса ухитрилась оказаться в Эдеме, ведь внешний изъян после того, как Лилит покинула Эдем, тут же самопроизвольно затянулся. Тут же пришел ответ в виде наглядного научно-популярного фильма: произошел процесс, который время от времени происходит и с черными дырами Энрофа. Когда энергия и материя, поглощаемая этим сверхтяжелым объектом доходит до критического уровня, в черной дыре словно бы открываются 2 предохранительных клапана в ее противоположных полюсах и оттуда начинают бить потоки особого излучения, значительно превышающего скорость света, тем самым нарушая Общий закон относительности Эйнштейна (надо ли говорить, что Иегова тут же познакомился с трудами этого и в проекте еще не существующего ученого, который, тем не менее, как проект, существовал в Матрице цивилизации). То же случилось и с астральной дырой Дигма: количество гавваха, им поглощенное, оказалось настолько огромным, что часть его пришлось стравить в виде мощного высокочастотного потока. Эта высокочастотная энергия существовала в виде обертонов на низкочастотных волнах и сильно раздражала Гагтунгра. В последний момент ему пришло в голову, что их общее с Лилит детище – явный выродок, и посчитав, что первый блин комом, не известив об этом свою новоприобретенную супругу, решил избавиться от явно неудачного потомка, заодно насолив Иегове и напомнив ему, что никто не забыт и ничто не забыто. В общем он отправил свое неудачное дитя внутри высокочастотного потока прямехонько в сферу эдемского сада, благо между Дигмом и Садом теперь не существовало защитного пространства, плохо пропускающего какие-либо энергии, поскольку все это пространство теперь было заполнено кольцами Шрастров и Шеолов – слоев сверхтяжелого, тяжелого и нижнего астрала – прекрасной среда распространения. В общем поток стравленной энергии был настолько силен, что пробил собственную защиту Эдема, более рассчитанного на отражение низкочастотной энергии и весьма проницаемой для высокочастотной, и каросса оказалась внутри Эдема – сферы, структурированной ментальной энергией Иеговы, и именно среди райских кущ.
- Ну, и что прикажешь с тобой делать? – спросил Иегова Дингру даже с сочувствием, и заблокировав от короссы дальнейшие мысли, подумал:
- Раз Логос Шаданакара допустил ее появление на свет, значит ситуация изменилась и она для чего-то нужна – хотя бы для того, что, будучи отвергнутой и выброшенной своим отцом, она не будет питать к нему особо нежных чувств. А уничтожить ее я тоже не имею полномочий, поскольку от Евы ей передалась бессмертная монада, а значит погибнув, она трансформируется во что-то другое, возможно еще более мерзкое и озлобленное. Но и оставлять ее здесь совершенно невозможно, даже заблокировав функцию деторождения – прежде всего что ее собственная природа не выносит света и высоких частот Сиайры. Что ж, получается так, что возникновение нисходящих астральных колец словно бы специально для нее произошло, и слава Логосу, будет куда девать ей свое многочисленное потомство.
Затем, открыв свои мысли для Дингры, пантократор заключил:
- Может сама предложишь, куда тебя отправить? Навряд ли ты захочешь здесь оставаться, да и не могу я позволить твоим убл…  то есть детишкам, которых ты несомненно снова наплодишь, творить безобразия в эдемском саду. А убеждать их этого не делать бесполезно…
- А ты разве не собираешься меня убить? – удивилась каросса, - чем терпеть такие муки – лучше совсем не видеть темного мрака! Разумеется, если ты по какой-то причине решил сохранить мне жизнь, то я бы хотела попасть обратно домой, к отцу и матери.
- Видишь ли, - развел руками пантократор, - отец вряд ли обрадуется твоему возвращению, и поскольку в его планы не входит твое дальнейшее пребывание в его цитадели, то он тебя, в отличие от меня, точно не пожалеет, он с такими чувствами вовсе не знаком, - и для убедительности Иегова спроецировал на экран сознания кароссы момент, когда Гагтунгр швырнул ее в поток энергии, покидающей пространство Дигма, при этом сделал это таким деликатным образом, что Дингра словно бы сама вспомнила это событие, хотя ранее Гагтунгр стер его из ее памяти.
- Ты не лжешь, - медленно проговорила демоническая матка, - он предал меня, свою дочь… я оказалась недостаточно красивой и недостаточно изящной. А может он вообще не хотел девочку. Но что мне делать, скажи, седобородый, я ничего не знаю об этом мире, но чувствую, что мое назначение – плодить детей и заботиться о них.
- Что ж, - усмехнулся пантократор, - в этом я могу тебе поспособствовать, и отправить тебя властью, мне данной, на далекие пустынные острова. Там ты породишь многочисленное потомство, пока твоя детородная способность не иссякнет. (В конце концов, - подумал он про себя, - в этих нисходящих астралах должен же кто-то обитать! Да, ее потомство не нужно ни дьяволу, ни мне, но они тоже имеют право на существование. Теперь же у них появилось немало подходящих мест для обитания).
С этими мыслями Иегова простер руки горе, в синем небе Эдема возникло круглое отверстие, за которым зияла густая тьма, затем полусфера, защищавшая кароссу от света и тепла замкнулась вокруг нее дымной сферой, и эту сферу Иегова внутренним усилием отправил прямо в это отверстие, которое захлопнулось сразу после того, как Дингра покинула пределы Эдема.
Пантократор дальним зрением отследил ее траекторию, подобрал астральное кольцо, которое по своим свойствам среды должно было максимально подходить кароссе, затем дистанционно открыл проход в этот слой, и Дингра оказалась в сумрачном мире под черным астральным небом, сплошь покрытом звездами и туманностями, но, разумеется, они были бутафорскими, поскольку никакой вселенской протяженности из этой зоны наблюдать было невозможно. Каросса, как видно чрезвычайно измученная, сразу улеглась на сухую каменистую почку, на которой кое-где виднелись темные лужи неизвестного происхождения, а так же обширные зоны более светлого, чем почва, лишайника. Иегова знал, что этот лишайник на первое время составит пищу для Дингры и ее многочисленного потомства, поскольку население нижнего астрала в отличие от населения затомисов, будет нуждаться в энергетической пище. Впрочем к пантократору тут же пришла информация, что в скором времени эта пища будет их не удовлетворять, и они начнут охотиться за каждой каплей гавваха, который в малых количествах будет падать в их слой после того как в Энрофе восстановится биологическая жизнь. Однако и своими ближними они не будут брезговать, хоть и не в таких масштабах, как это происходило в Эдеме. Тут пантократор подумал, что слишком много внимания уделяет этому демоническому отродию и ее будущему потомству и прекратил дальнейшее отслеживание их судьбы. Затем он своей творящей ментальной энергией восстановил растительность на пустоши и вновь сдвинул точку сборки на сканирование чужеродной энергии на территории эдемского сада.