Авария

Лена и сама сомневалась, имеет ли она право преподавать английский, не говоря на нём. Но выходка мужа всё равно взбесила.

Почему никто не догадается открыть и второй люк, чтобы впустить в автобус больше воздуха? Самой не хочется вставать. Но придется - очень жарко!

Сидящая перед Леной толстая женщина с короткострижеными крашеными волосами, почти старуха, поднялась, противно фыркнула и закрыла люк. Уселась обратно и что-то буркнула мальчику лет шести в мятой белой рубахе.

Какие же у нее противные толстые икры. Непонятно, как с такими уродливыми ногами можно жить. И зачем она закрыла люк, вместо того, чтобы открыть еще один? Что-то есть общего между этой мерзкой бабой и мужем, какая-то странная и неприятная связь.
 
В микроавтобусе два десятка мест, а пустых всего два, на остальных люди, в основном некрасиво и безвкусно одетые. Раз за разом оглядывая салон, Лена замечала пустые места, словно это и были некие реальные сущности, в то время как пассажиры, напротив, сливались в одного пестрого осьминога, разбросавшего свои щупальца по автобусу.

Лена совсем другая. За двадцать шесть лет жизни она выучилась не только английскому языку. У нее два высших образования, она четыре раза была за границей - в Норвегии, Кипре, Праге и Египте. Пишет стихи и прозу тоже пишет. И то и другое сразу на чистовик – вносить поправки всё равно что портить вещь. Все должно быть естественно, и поэтому Лена также не любит зонтики и презервативы.

Зато любит ездить на велосипеде, может сыграть на скрипке две-три простые пьесы и, не моргая, долго смотреть мужчине прямо в глаза с близкого расстояния. Конечно, мужчина должен быть настоящим, уверенным, пусть даже наглым. Пусть не боится необычно одеваться, пусть совершает неординарные поступки.

Короче, мужчина должен быть отважным. Лена самая такая. Не перечесть, сколько бессмысленных дел она бросила недоделанными, сколько раз увольнялась с плохих работ без всякой видимой причины, демонстрируя отвагу перед судьбой, и никогда не боялась пробовать всё новое, интересное и необычное.

Смартфон издал сигнал. Слава богу, не муж. Подруга оперативно ответила на вопль, который послала Лена, переминаясь на автобусной остановке. Но как только Лена залезла в воцап, чтобы ответить подруге, позвонил муж. Лена почувствовала одновременно раздражение, злость, радость (мучается, страдает, так ему и надо) и, наконец, сладострастие, которое присоединилось к первым трем чувствам, когда Лена звонок сбросила.

Лена печатала ответ подруге, а муж звонил ещё и ещё. В сердце Лены стала преобладать злость, хотя и сладострастие тоже не исчезало.

Как же жарко. Лишив автобус воздуха, толстая женщина, облачившаяся в отвратительное синее платье, не успокоилась. Она обмахивала себя веером и постоянно тормошила ребенка, который на нее не обращал никакого внимания.

Ноготь стучал по экрану смартфона. Смартфон тоже нужно поменять: экран отсвечивает. У мужа телефон в три раза дороже.

Подруга просила подробностей. Не закончив фразы, Лена стерла, заменила смайликами и повернула голову к окну. Почувствовала досаду: зря стерла, но писать заново лень. Подруга, конечно, заметит, что Лена долго писала, а пришла от неё только стопка скобок.

Толстая назойливая женщина точно не знает английского языка. Хотя наверняка учила в школе. Некоторое количество слов, может, и знает, но у этих людей принято гордиться своей глупостью, они её даже преувеличивают – гордятся своим убожеством. Лена гордилась другим.

Она подковырнула пальцем термокружку. На клапане надулась продолговатая рыжая капля кофе. Если теперь закрыть термокружку, не вытерев, и положить её обратно в сумку, вещи и сумка изнутри запачкаются. Даже в таких мелочах нельзя расслабиться. Нет механизмов, на которые можно положиться.

Лена приготовилась слизнуть остатки лишнего кофе с пластикового клапана. Но представила вкус пластика, смешенного со вкусом остывшего, недостаточно сладкого кофе. Лена умела представлять, и поэтому она так прекрасно готовила. Глядя на разложенные по столу ингредиенты и зная по отдельности их на вкус, она могла безошибочно представить, каким получится блюдо, сделанное из этих элементов. Для этого ей даже не нужно было их действительно смешивать и готовить.

Вкусовое воображение, бежавшее впереди Лены, иногда мешало жить. Например, она помимо воли чувствовала вкус мокрого асфальта, посыпанного песком и известью. В таких случаях оставалось только отворачиваться. От старухи, от ее толстых волосатых голеней, отвернуться некуда. От мужа тоже так просто не отделаться.

Удар. Шлепок.

Пассажиры заорали. Шины завизжали. Автобус остановился, сильно качнувшись. Лена крепко схватилась обеими руками за поручень находящегося вперед сидения, где ехали старуха с мальчиком. И хотя Лена не ударилась, в голове закрутился фильм, в котором, наклонившись под действием удара, она бьётся о поручень лбом.

На синее ситцевое платье легло кофейное пятно. Термокружка катилась по микроавтобусу, оставляя рыжий след. Женщина потянула платье, покосилась на пятно, повернула голову на Лену, вцепившуюся обеими руками в поручень, рассмотрела ее, даже не пытаясь смягчить бесцеремонность осмотра улыбкой или выражением сочувствия на лице, и спросила строго:

- Ударилась? Нет? Что? Башкой не ударилась?

Лена помотала головой.

- Точно? Ну, хорошо.

Женщина, пригнувшись, осмотрела ей на ноги. Ноги слегка дрожали.

- Ну слава богу, - сказала толстая женщина с кофейным пятном на платье и, посмотрев на пол, перешла на вы. – Ваше?

Женщина положила Лене на колени смартфон. Экран смартфона треснул, не светился.

Женщина отвернулась от Лены и почесала толстую голень.

- Не испугался? Выходи, вставай. Давай, давай, - командовала женщина мальчику.

Высаживались из попавшего в аварию автобуса, пассажиры шли до метро пешком. Лена вышла со всеми. Она старалась никого не обгонять.

У метро она свернула левее, к Макдональдсу. В женский туалет была, конечно, очередь. Лена чувствовала приятное возбуждение - состояние, обратное депрессии. Она заперлась в кабинке, спустила джины, засунула руку в трусы и очень быстро кончила.

Застегнув джинсы, Лена проверила смартфон. Он, по-видимому, восстановлению не подлежал. Лена вспомнила о термокружке, муж обязательно спросит, куда она делась. Он обязательно рассердиться, и ее это почему-то развеселило.

Она спустилась к метро. Посмотрела время на электронных часах. К гинекологу точно опоздает. Но она имеет право не спешить, есть уважительная причина. И даже хорошо, что телефон разбился.