Опровержение

     Стас писал рассказы. Обо всём – о природе, о звёздах и их обитателях, о ёжиках, которые таинственным осенним вечером копошатся в таинственном лесу... Рассказы его не печатали. Отнекивались, ссылаясь на более житейские темы, кажущиеся читателям нужнее, чем ёжики! Но Стас не сдавался – писал и писал! Так продолжалось уже долго, почти целый месяц, с того самого дня, как от Стаса ушла жена. Просто взяла и ушла, без объяснений, скандалов и претензий, которые обычно бывают в таких случаях, а также основываясь на многочисленных сюжетах в книжках, прочитанных Стасом в юности. Сейчас времени на книжки не хватало, да и Стас не считал нужным их читать дальше. Всё, что он уже знал, как он считал, было уже достаточно, чтобы уже начать писать самому. О природе, о звёздах и о ёжиках, которые... Ну, и так далее.
     Месяц прошёл зря – рассказы не брали. А кроме ёжиков, о которых Стас уже знал много подробностей, всё из их личной жизни, мыслей о сюжетах не было. Сначала Стаса очень волновал и даже интриговал вопрос - как ёжики, достигшие половой зрелости, используют эту зрелость для увеличения своего поголовья, но потом и этот вопрос прояснился – Стас даже книги про ёжиков достал. Оказалось, что об их таинственной жизни уже не одну книгу люди написали, так что опоздал Стас! Не успел про ёжиков написать. А других сюжетов для рассказов у него не было. Не мог он никак придумать других сюжетов – всё упиралось в ёжиков! С иголками, шустрых и таинственных. И через месяц у Стаса наступил творческий ступор. Тем не было, сюжетов не было, ничего не было! Не было вдобавок ещё и жены, не дотерпевшей до прославления знаменитости Стаса, когда прорыв творческий начнётся и его начнут печатать. Романы, повести, рассказы, зарисовки, пьесы, памфлеты... Нет, это уже другое! Так и засыпал Стас вечерами с мыслями о сюжетах, с надеждой, что хоть ночью что-нибудь приснится такое, что будет и другим интересно, будущим читателям, знающим уже всё про ёжиков и их таинственной личной жизни. Сегодняшний вечер был не исключением – уже целую неделю Стас засыпал один на своей двуспальной кровати с подушкой в обнимку и мыслью о чём-то хорошем, белом и пушистом, какой была когда-то присутствовавшая здесь жена. Сюжеты были нужны позарез! Стас даже Фрейда, с его сублимацией, вытащил из Интернета, тот тоже так прямо и указал, что рассказы – это единственный способ если не забыть жену, то хоть отсрочить её необходимость в жизни! И в этой двуспальной кровати! Стас ждал и ждал снов...
     А утром он проснулся. И даже сон вспомнил! Про жёлтый автобус, про кондукторшу, измученную каким-то скандалом с пьяным мужем, который ей не давал спать всю ночь, про такого же пьяного пассажира, стоящего перед кондукторшей и хамившего ей нагло и откровенно–цинично, не желавшего ни платить за проезд, ни выходить. Про толчок в автобусе при резком торможении и про непонятным образом открывшейся двери – то ли реле какие-то замкнули, то ли рука водителя нечаянно скользнула по тумблерам открывания дверей, только начал пьяный пассажир падать спиной вперёд в дверь, а автобус ещё двигался, даже не ещё двигался, а уже начал набирать скорость... И про прыжок кондукторши, схватившей намертво выпадающего из автобуса хама, только что чуть не плевавшего ей в лицо, задержавшую его падение, так и державшую его до полной остановки автобуса. Про гвалт обалдевших от такой реакции пассажиров, помогающих, но уже потом, вытащить враз протрезвевшего хама из двери и посадивших потерявшую силы женщину на её сидение. И про глаза хама, переставшего, по-видимому, уже навсегда, быть хамом, которыми он смотрел на эту женщину-кондуктора, спасшую, возможно, ему жизнь...
     Стас писал и писал, слова ложились и ложились на бумагу сами, произвольно, впопад и невпопад, буквы налазили одна на другую! Стас торопился успеть, записать всё, что ему приснилось. А когда поставил точку в конце и прочитал – просто ошалел! Это был не его рассказ, он так никогда не писал и не умел! Даже некоторые слова в рассказе он никогда не употреблял в жизни, не совсем понимая их значения. Через час рассказ был напечатан на компьютере и отправлен по известными уже Стасу за месяц работы над ёжиками адресам редакций нескольких журналов. А ещё через час пришли ответы – рассказ согласились напечатать, почти без сокращений, сразу в четырёх ежемесячных изданиях, попросив при этом немедленно прибыть для подписания соответствующих договоров. Стас был вне себя от свалившегося на него облака счастья! Он и времени не стал терять – побрился на скорую руку и, захватив папку для будущих договоров и для солидности, вышел на улицу, навстречу своей знаменитости. И совсем не обратил внимания, когда к остановке, где он стоял, настраиваясь на разговор с редактором, в процессе которого он должен был, естественно, оговорить объём гонорара и свои будущие планы, подъехал жёлтый автобус. И даже когда сел в него, не сразу заметил почему-то женщину-кондуктора с мрачным лицом, ходившую по салону и продающую билеты. И только тогда, когда к ней подошёл грузный мужчина с лицом пропойцы и стал что-то выяснять, размахивая руками, Стас насторожился. А потом его просто повергло в ступор – женщина–кондуктор села на своё кондукторское место у двери. Взбешённый, почему-то, её требованием заплатить за проезд пассажир, не желающий брать билет, стал перед дверью и облокотился на неё, поливая кондукторшу отборным матом, автобус резко дёрнулся и открыл двери. Женщина, как молния, метнулась через поручень и намертво ухватила выпадающего на ходу, спиной вперёд, хама... Потом автобус остановился. И всё это видели люди, находившиеся в салоне, начавшие помогать, вытаскивать, сразу в момент протрезвевшего, хама из проёма двери и усаживать обессилевшую женщину–кондуктора назад, в её кресло. А мужчина, бывший хам, сидел на полу и смотрел на неё коровьими глазами, в которых уже не было ни следа алкоголя...
     Из очередной редакции Стас вышел уже поздно вечером, унося с собой подписанные договора на этот и ещё будущие рассказы, полностью удовлетворённый и беседами с редакторами и гонорарами. Но вот чувство какого-то беспокойства его не покидало! Что-то было не так! Стас написал рассказ о событии, которого ещё не было? Или событие произошло точно по написанному им рассказу, по его сценарию?
     Весь вечер и всю следующую ночь Стас не спал. К утру он пошёл в соседний ларёк и купил бутылку шампанского, он переживал и хотел, пусть даже в одиночестве, отметить этот день. День, когда в печать приняли его первый рассказ, день, когда он получил свой первый авторский гонорар. Выпив сразу почти всю бутылку, Стас уснул. Сны ему не снились... А через день, окрылённый первым успехом, Стас сел писать. И писал. Долго и упорно он старался находить цветастые выражения, сравнения, метафоры. Подолгу замирал над бумагой, грызя ручку. Подолгу оставался неподвижным перед компьютером, не находя продолжения. Рассказы не шли. Вспоминались ёжики, но как тяжёлое воспоминание о начале творческого пути...
     Через 10 дней вышел журнал с его рассказом. Стас тут же обзвонил своих знакомых, позвонил ушедшей жене. Он не хвастался, он просто хотел, чтобы она знала, от кого ушла, хотел как-то реабилитироваться! Но в душе оставалась злодейка–мысль, как-то отравляющая его естество – вот увидит и вернётся! Белая, пушистая и добрая! Может, и любить будет...
     А рассказы, явно, не шли! Прочитав написанное, сам уже понимал, что это показывать нельзя редактору, который уже дважды звонил, интересовался, есть ли что-нибудь ещё к следующему номеру журнала. Один из редакторов одного из журналов... Стас вдруг отчётливо понял, что вся надежда осталась на сны! Сны, в которых будет и сюжет, и рассказ, и успех! То ли вещие, то ли нет, но только во снах он должен увидеть обязательно и непременно что-то важное, интересное и злободневное, трогательное и нежное! Стас ждал сны каждую ночь и каждое утро, просыпаясь, вспоминал и не мог вспомнить ничего – сны не приходили! Стас спал великолепно, засыпал и просыпался в одной позе, его никто и ничто не беспокоило! Снов не было! Вообще-то один сон всё-таки был, несколько дней назад. Стас его утром вспомнил, но писать рассказ не стал. Странный такой сон, будто бы бабушка, живущая в ветхом домишке ещё дореволюционной постройки, напротив, вышла на балкон. Долго стояла и смотрела на людей, на прохожих, на улицу, которая менялась вместе с ней и с балконом всю её жизнь, на дом-новостройку, где жил Стас и жила его ушедшая жена. Бабушка смотрела и думала о своей прожитой жизни, об улице, о людях, о своём доме. А потом балкон рухнул. Оборвался, упал, разрушился! Сразу и навсегда, поставив точку в этом неравном споре с Судьбой! Целую жизнь бабушка выходила на балкон, но оказалось, что его жизнь короче, чем её! Нет, не оказалось! Их жизнь окончилась одновременно! Не стал Стас писать рассказ на эту тему – о сравнении жизни людей и балконов. О зданиях, в которых они живут и жили. Ему показалось, что это будет читателям неинтересно. И – забыл! А потом ещё много дней нет-нет, да поглядывал на дом напротив – до сих пор выходила старушка на балкон каждое утро и подолгу там стояла, рассматривая людей, дом-новостройку напротив, прохожих, улицу, которая менялась вместе с ней. И немного не по себе становилось тогда Стасу, вспоминавшему написанный им рассказ о жёлтом автобусе. Может и не зря не стал писать он о бабушке? Постепенно и эта история ушла в прошлое, недалёкое, но прошлое.
     Стас каждый день садился за стол и думал. Искал, мучился, придумывал сюжеты. Не приходило в голову вообще ничего! И снова Стас ложился в одинокую постель, надеясь на что-то и что-то ожидая, просыпаясь по утрам и пытаясь что-нибудь вспомнить, что было ночью, были ли сны, пришли ли сюжеты? И всё-таки в одно солнечное утро это случилось. Стас всё понял сразу, как только открыл глаза. Он видел сон, он точно знал, что и о чём писать! Стас кинулся сразу к компьютеру и засел за клавиатуру. И опять, как и в первый раз, потекли слова, набегая одно на другое, как волны на морской берег, опять стали вырисовываться события, которых он не видел, но словно бы сам присутствовал рядом, когда это происходило. Был праздник - Девятое Мая, был народ на площади, пришли ветераны. Потом пошёл дождь и пошли машины. Вечером должен был быть салют, в любую погоду. Люди перебегали по лужам, с зонтиками, стараясь побыстрее добраться до сухого автобуса или, хотя бы, до остановки с крышей. И вдруг, в луже, разлетающейся брызгами под колёсами автомобилей, что-то блеснуло. Молодой человек, убегающий от дождя, как все, спасаясь от колючих струй под зонтиком, замедлил бег, вглядываясь в мутную лужу. При проезде очередных машин он вдруг понял, что это блестит. Выгадав паузу в потоке машин, он шагнул вперёд и нашарил в мутной воде кружок металла. Это была медаль «За отвагу» времён Великой Отечественной войны. Это была чья-то награда, сорвавшаяся случайно с груди кого-то из прошедших здесь, по этой улице, ветеранов! Парень дошёл до остановки, но в автобус не сел. Он стоял и смотрел, как приезжают и уезжают автобусы, как выходят из них и садятся в них люди. Парень поднял брошенный кем-то здесь же, на остановке, букетик алых гвоздик. Отряхнул их от воды, поправил и стал ждать. Сам не зная, зачем и сколько – спешить ему было некуда, планов на сегодня, хоть и было Девятое Мая, не было. Парень ждал, словно знал, что что-то должно произойти! И – дождался! Вдоль улицы, со стороны широкой площади, шла пара. Пожилые люди, поддерживая друг друга, шли под руку, без зонтиков, не обращая внимания на дождь. Они шли, пристально, сквозь мокрые струи, вглядываясь себе под ноги, явно что-то искали. У мужчины под наброшенным на плечи плащом видны были погоны и медали, горевших золотом даже в этот дождливый хмурый вечер. А у женщины медалей не было, просто она шла рядом, тяжело опираясь на руку спутника. И смотрела под ноги, на дорогу, на лужи. А рядом мчались машины. Она не смотрела на спутника, она не смотрела по сторонам. Только под ноги!
     Как парень понял, что это именно та, которую он и ждал, он никогда бы не догадался, если бы женщина, подходя ближе, не подняла, может быть, впервые за всю дорогу от площади, глаза, посмотрев на него. И парень догадался. Как волна прошла сквозь него! Кровь сфонтанировала внутри него, снизу вверх. Он оторвался от столба, держащего крышу остановки и шагнул к паре, протягивая женщине букетик гвоздик. И – медаль! Её медаль!
     Концовку рассказа Стас писал, чуть не плача. Ему не было стыдно, рядом никого не было. Да даже если бы и был кто, ему всё равно не было бы стыдно! Он вытер слёзы, невольно выступившие и мешающие печатать, и дописал. Потом, даже не перечитывая, набрал электронный адрес журнала и отправил текст. Приближалось Девятое Мая и рассказ ушёл в тираж немедленно. Редактор был вне себя от восторга, гонорар он удвоил и звонил уже не переставая, требуя и требуя новых материалов. Устав от звонков, Стас съездил за деньгами и отключил телефон. А Девятого Мая, в день праздника, он поехал на парад. Он просто знал, что будет, что произойдёт. Он уже знал! Стас заранее и оделся потеплее, и зонтик взял, но всё равно продрог, когда после парада и прохождения ветеранов начался дождь. Вдоль дороги пошли машины, разбрызгивая брызги от луж. И когда в одной из луж Стас заметил что-то чуть ярче блестящее, чем брызги в фарах, он совсем не удивился. Он знал, что это медаль «За отвагу». И знал, чья она! И знал, что на остановке, в двадцати метрах дальше, под навесом, он найдёт букетик кем-то брошенных алых гвоздик, брошенных прямо в лужу за ненадобностью. Но Стасу эти цветы были нужны! Он подождал, пока очередная партия пассажиров сядет в очередной автобус и поднял цветы. Потом он их тщательно перебрал, отряхнул от воды и стал ждать, прислонясь к столбу, поддерживающему крышу остановки. Он знал, кого ждёт! Он знал, что ждать придётся долго, но ждал всё равно! Он знал, что люди, потерявшие эту медаль, полученную за какой-то неизвестный ему подвиг во время войны, придут. Они не могли не прийти, не искать эту медаль, напоминающую им их юность, их товарищей, их суровое время, их жизнь. Когда вдали показалась парочка, мужчина и женщина, медленно идущие вдоль дороги, глядя себе под ноги, Стас шагнул вперёд. Он протянул женщине цветы и медаль...
     И всё-таки Стас заболел! Он лежал дома с высокой температурой, пил лекарства и вспоминал о белой и пушистой жене, которая раньше его лечила. И любила. Возможно, именно эта болезнь стала причиной очередного сна, после которого Стас не сразу побежал к столу с компьютером. Он сел, проснувшись утром, на кровати и сжал голову руками. Он не знал, что делать! Сюжет рассказа был настолько ярким в его сознании, что писать его он мог, опять не вчитываясь и не исправляя уже написанного, как это было раньше. И он это знал. Но и страшился этого одновременно. Так не должно было быть! И Стас принял решение. Он знал, что сможет, что это не ёжики с их личной жизнью, что это люди, но всё равно, он сможет! Он должен был этот рассказ написать так, как он ему и приснился, но... С небольшими изменениями! А там, посмотрим!
     Через час рассказ был готов. Набело, на компьютере, целиком, без исправлений и вставок. Так Стас и отправил его в редакцию. И снова получил от редактора приглашение посетить бухгалтерию. Стас откинулся на кровати - ему всё-таки нездоровилось! И... Услышал звонок в дверь. Открыв, он даже не понял, что произошло – в дверях стояла его белая и пушистая!
     - Фу, а я уже прямо перепугалась – у подъезда скорая помощь стоит! Мне мама твоя позвонила, сказала, что ты заболел, простыл. Я вот тут лекарства принесла! И вообще, я пришла, но ещё посмотрю на твоё поведение, так что не радуйся! Эй, ты куда?
     А Стас уже бросился к окну, из которого был виден вход в подъезд. Там, действительно, стояла скорая помощь! А из подъезда выходила старенькая соседка, тётя Маша, которую знал весь двор. Она была доброй старушкой, жила одиноко и неприметно, просто каждый день сидела на детской площадке, на лавочке, помогая молодым мамашам отлавливать слишком шустрых отпрысков. Тётю Машу вёл под руку какой-то мужчина. Передав женщину врачам в скорой, он сел в припаркованную здесь же машину и поехал следом. Стас отошёл от окна и сел в кресло, улыбаясь.
     - Да что с тобой? – продолжала удивляться жена.
     - Почитай! – показал Стас на не выключенный компьютер, – Я опровержение дал!
     В компьютере была статья, рассказ о женщине, вырастившей сыновей, разъехавшихся во все стороны, вылетев из родительского гнезда, о её жизни, о пенсии, о приезжающих родственниках на один-два дня по дороге на море, о том, как эта женщина помогает молодым мамашам, отлавливая на детской площадке, где она сидит целыми днями, ожидая, пока к ней приедут её собственные дети, чужих, особо шустрых чад. Как никому во дворе и в голову не придёт проведать её, узнать, почему она сегодня не вышла на площадку, как не было её два дня и только молодые мамаши с надеждой поглядывали на опустевшую скамеечку на детской площадке, ожидая помощи от чужой бабушки, которую знали лишь по имени – тётя Маша! А дальше сна не было, сон обрывался, больше ничего не было! И не было больше тёти Маши!
     Только это было во сне, когда не было уже тёти Маши! А в рассказе было опровержение, не давшее закончиться сну – сын приехал! Один из сыновей, которых она ждала уже много лет, сидя на детской площадке и глядя на дорогу между домами, по которой должна вот-вот проехать его машина. Успел сын! Вовремя... И не дал закончиться сну!
     Зазвонил телефон. Жена посмотрела на Стаса – она ведь официально вроде бы ушла и хотела выйти на кухню, не мешая ему, но Стас остановил её жестом. Звонил редактор.
     - У нас четыре страницы в следующем номере свободны. Выручишь? Мы очень все на тебя надеемся! Ждём, если можно, сегодня! Есть же что-нибудь на примете, ну, наверняка, есть! Ждём!
     Жизнерадостный редактор бросил трубку, а Стас посмотрел на жену. Белую и пушистую. Теперь, когда она пришла, хоть и было неизвестно, временно или постоянно, сны Стасу были почему-то не нужны! Он знал, о чём писать! У него были сюжеты! И не для одного рассказа, а для целой серии!
     - Почитаешь, что я написал, пока тебя не было? Мне срочно надо заказ один в редакцию отправить, успеть за час-два!
     Белая и пушистая послушно кивнула и молча устроилась в кресле с листами бумаги, переданных ей Стасом. Он понял, что сегодня она, уже точно, не уйдёт. И завтра, может быть, тоже! Не теряя времени, Стас сел за компьютер. Он знал, что надо писать, чтобы жена уже никогда не ушла. Он знал, что то, что он сегодня, сейчас напишет – сбудется!
     Стас хитро улыбнулся – ему были известны и электронные адреса эротических редакций...