Злая красавица

               

Это было в начале зимы, когда я еще жил в районе  Текстиля на  квартире у родственников жены,
которые все не могли выселить меня ( и мою семью: жену и дочку, которой  вот – вот должно было исполниться
два года), чтобы продать ее.
                Я стоял в очереди за хлебом.
                Было холодно,  падал  снег. Приходилось следить за собой, чтобы не наступать на лужи и время от времени передвигаться, когда таявший снег выступал  водой под твоими ногами, где ты уже некоторое время простоял. Вода  выступала не только под ногами: ее предательские капли заставляли  тебя временами прикладываться платочком  к носу, и ты зацеплял пальцами сначала боковые, а затем и общую стенку  ноздрей.
                В очереди было человек тридцать. Их было больше на, примыкавшей к боковой стене   жилого здания, железной шириной  в полтора метра лестнице, выложенной снизу  кирпичной кладкой ( у подножия которой одиноко торчала из земли метровая арматура, напоминая о том , что когда-то  были  перила), и которая оканчивалась небольшой площадкой перед закрытой дверью магазина с окошком для выдачи хлеба. В основном это были бабки и старики, которые еще с семи утра были тут, чуть  далее от них стояли пять- шесть  молодых женщин. За  углом на мокром выщербленном асфальте стояло трое мужчин. Потом шла большая лужа, за ней стоял я, после меня –несколько девчонок разного возраста и два-три пацана.
                Машины с хлебом все не было. Ноги стыли в ботинках. Дело было  не в ботинках:  на зиму я купил       хорошие эстонские ботинки.  Достались они мне дешево.  По-видимому, из-за людской предвзятости… (Продавцы, торгующие ими, -а их было  всего двое на весь базар, -говорили, что их охотно берут таджики, уважая за прочность). Почему я должен обязательно покупать сапожки, если мне больше нравятся именно эти ботинки?.. Да  и они гораздо легче и практичней. Вечно у сапожек проблемы с замками: только и приходится скоблить налет на них, чтобы не заело «молнию». Сапожки же  без замков мне никогда не нравились. А на то, что принято одевать или не одевать  и  на еще многое чего в жизни мне абсолютно наплевать! Как приятно засунуть ноги в теплые эстонские ботинки и плотно их зашнуровать. Представляю, как будет приятно носить когда-то такие же только американские ботинки (только не эти, которые сейчас лежат у нас в « комках»).
                Вдруг справа из-за стены мясного магазина какая-то женщина сообщила, что машину с хлебом, предназначенную для нашего магазина, завезли на выборы, к училищу, и что там уже разбирают хлеб. Группа молодых женщин двинулась туда. Остальные остались на месте,  обсуждая это сообщение. Через некоторое  время появилась   счастливая женщина с несколькими батонами в сумке. Еще несколько женщин отправились к училищу, но вскоре вернулись ни с  чем.
                Стояли уже более часа, а бабки и старики более двух часов. Мерзли…  Ругали выборы, депутатов… Я тоже кому-то сказал: «Зачем нам такие депутаты?!»
                На трассе, протянувшейся  прямой  линией  недалеко  от нас, замигала милицейская машина. За ней, сохраняя дистанцию примерно в двести метров, в  сопровождении  еще двух  патрульных  машин проехала кофейного цвета  «Волга» в сторону Аравана.
                Наконец  приехала машина с хлебом. Сразу очередь поплотнела и зашевелилась. В ней уже было  человек
пятьдесят.
                И тут мое  внимание привлекла к себе красивая молодая женщина, которая будто бы  искала  свое место
в  очереди , а на самом деле  хотела пристроиться поближе к окошку. Она спрашивала о какой-то женщине, за которой, мол, стояла. Спереди и сзади меня никто не подтверждал ее слова. Я  решил помочь ей и подал голос:
                -Баягы выборго кеткен келиндерби? ( Те молодые  женщины, которые ушли на выборы?- кырг.)
                Ей только это и нужно было. Она молча встала возле меня. Сзади и спереди на нас лишь вопросительно
посмотрели ,но , видимо, я в моей  старой финской кожаной куртке, одетой поверх костюма и теплого  шерстяного
свитера, при шляпе и галстуке, был вполне убедителен и никаких вопросов или возражений не последовало. Я  предложил ей пройти ближе к стене здания. Она прошла и стала впереди  меня.
                Она была красива: строгое, словно отточенное, светлое почти белое лицо, черные глаза, черные волосы.
На ней был цветной платок, завязанный со лба на низ затылка и обратно, как обычно завязывают молодые женщины. Она была в простом из плотного войлочного материала черном, облегающем ее стройную фигуру, пальто, в черных  сапожках.
                У арматуры, на пропуская никого без очереди, добровольно дежурила одна бабка в очках. Когда подошла
наша  очередь подниматься по лестнице, первым прошел мимо нее я. Затем подошла моя красавмца, собираясь пройти мимо нее. Бабка спросила:
               - А у тебя есть очередь?
               -Есть,- ответила она, я подтвердил, и она  поднялась по лестнице.
               Бабка  невольно заметила , осматривая ее:
               -А какая злая?!
              -Жизнь злая! – вместо нее  ответил я.
             Мы медленно поднимались по лестнице. Я не скрывал своего расположения к ней.
            - В следующий раз ты введешь меня в очередь,- пошутил я.
            Она  выразительно промолчала, сделав вид, что не понимает о чем идет речь. Вправду, нельзя было еще
«раскалываться», чтобы не попросили из очереди.
             -А  дети у тебя  есть?- спросил я,  намекая на то, что можно было прийти  с ребенком на руках и  взять  хлеб
почти без очереди.
            -Есть .  Только не хочется их сюда приводить ,-ответила она.
            Потом у окошка, уже  купив хлеб, она ,словно , чтобы попрощаться, обратилась ко мне , спрашивая о времени.
Впрочем, так оно и было. Ее не столько интересовало  время. Она  хотела сама удостовериться в моем расположении  к ней, о котором  она , конечно, догадывалась и хотела убедиться напоследок в своей власти надо мной.(Женщины большие тиранки. В них постоянно, скрыто или явно, живет желание властвовать над мужчинами.) И  попала в точку.
          Я почему-то замялся , задержался  с ответом . Этого ей было достаточно, чтобы разобраться со мной.
 И  восклицание ее: « Ой, он болуп калыптыр да!» ( Ой, уже,  оказывается ,десять часов! -кырг.) – прозвучало радостно. В нем не было сожаления о времени.
          Она  ушла, я остался ждать своей очереди. Уже перед самым окошком в очередь втиснулся какой-то старик ,
прошла  молодая женщина, привезшая ребенка в коляске, и  пролез пацан , залезший на площадку,  оперевшись
руками о  ее край. Впрочем, последнего тут же вытурили с очереди и спустили по лестнице так, что  он чуть не
ударился об арматуру. Его передавали из рук в руки. Последней была бабка в очках. Оказавшись внизу, пацан  раз –
разился матом в сторону бабки: «Эне-ни…» ( … твою мать! -кырг.)
          Купив несколько буханок  хлеба , я спустился по лестнице вдоль такой же очереди какая была  вначале и прошел к  развилке  улицы и  выходящего  на  нее  переулка, надеясь увидеть удаляющуюся фигуру моей красавицы, чтобы возможно последовать за ней, но в трех направлениях, по которым она могла уйти, ее  уже не было видно. Скорее всего она жила неподалеку   в  «Шанхае» (Два-три семейных общежития почти без всяких бытовых условий). Хвост очереди плотно скрывал это направление,       а вдоль трассы  в направлении к овощному магазину и в обратную сторону к мясному магазину, овощному лотку под  навесом и  газетному киоску ее явно не было.
         Я бессознательно подвел итог встрече:    
         «Фактически  мы  познакомились и  при новой встрече  с ней  сойтись будет не трудно, если к ней  также просто
отнестись, как тогда, когда ты вводил ее в очередь, а не так  как,  когда  ты замялся с ответом о времени, ибо  если  не придаешь слишком большого значения  женщине, не позволяешь себе сильно влюбляться в нее,  то тогда и  имеешь  больше шансов на успех у нее».
        Я , не замечая холода, шел домой, с четырьмя буханками хлеба, изредка останавливаясь, чтобы пропустить
очередную  машину , по уютному тротуару , которым пользовались и владельцы машин как проезжей дорогой.
       На душе было тепло и мне было жалко  депутатов и то большое  начальство, которое проехало в  кофейного цвета  «Волге» за то , что у них  нет возможности хотя бы иногда постоять в очереди за хлебом…
                Заирбек Саша, писатель, г. Ош,тел.: (03222) 4-21-08,  (0778)047327,  +996778047327 .