Приговор Глава 13

Тоже мне, шуточки! Сказать такое ей, инвалиду, через несколько недель после аварии, сначала показалось Алисе кощунством, гнусным издевательством, насмешкой. Отношения - это ответственность, это забота, это... да много чего другого, чего дать она теперь бы не смогла. Отношения - это желание, это вдохновение, это любование и восхищение своим избранником. А что она теперь могла вызвать у мужчины, кроме, в лучшем случае, жалости?!

Одним словом, Алиса понятия не имела об истинных отношениях, потому что никогда не любила и не была любима. Легкие, непродолжительные романы и влюбленности заканчивались, как им и положено, достаточно быстро, не давая ей понимания истинного чувства. Алиса влюблялась в образы, нежели в людей: этот был крутым мотогонщиком, другой покорял своей детской робостью. Она влюблялась в тех, кто ее боготворил, словно благодаря их за преданность, - но быстро остывала. И каждый ее роман служил только для того, чтобы подчеркнуть ее собственную значимость, подарить новые эмоции и оттенки, к сожалению, самых эгоистических чувств.

По сути Алиса не понимала, зачем двум людям быть вместе, когда можно просто получить удовольствие от захлестнувшей тебя страсти. Она не знала, зачем люди женятся и рожают детей; ей представлялось это добровольным самоуничтожением.
Но то, чем она покоряла раньше, было отобрано у нее теперь. И Алисе можно было забыть о прежней жизни, ее соблазнах и удовольствиях. Что она всячески и пыталась сделать, подавляя любой чувственный порыв, который по ошибке возникал в ее изуродованном теле.

Алиса не могла отделаться от мысли, что повинна в гибели человека. Сколько жизней она попутно разрушила, позволив себе простую неосторожность?! Нет, внушала она самой себе, после этого она недостойна любви!

Её тело не было более способно привлекать и нравится. Оно вызывало страх, жалость, к нему было неловко прикоснуться даже ей самой. Мир ее фантазий растаял, словно дымка, сознание девушки, способной волновать и вызывать желание, превращалось в сознание прикованной к больничной койке инвалидки. Алиса стеснялась саму себя и не хотела, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии. Нет, нет и нет!

Однако, в мыслях Алиса нет-нет да и возвращалась к словам матери, сказанным таким простым и серьёзным тоном, что они невольно внушали упрямую уверенность. Алиса говорила себе нет, но это отчаянное нет уже крошилось, как старый бетон. И словно росток, пробивающийся сквозь гранитные плиты, в ее изуродованном теле, вопреки всякому здравому смыслу, начала пробиваться надежда...

Надежда на что?.. Надежда, что она когда-нибудь встретит того, кому не будет противна... Но как, если она даже не встает и не выходит на свет Божий?.. Надежда на то, что она все-таки сможет вызвать в ком-то приятные чувства, но как, если она не чувствует своего тела и неспособна к близости?!

Лето было в разгаре, и полуденная жара, врываясь в комнату через распахнутое окно, распаляло алисин мозг. Удивительно, но почему-то именно сейчас, когда ее тело лишилось чувствительности, в голове начали появляться помыслы и картинки, которые смущали девушку. Она во что бы то ни стало хотела от них избавиться, ввиду своего положения считая их чем-то ненормальным, но они снова и снова рождались в ее одурманенной июнем голове.

Так как они жили на первом этаже и окно постоянно было открыто, Алиса, помимо всех других звуков и шумов, была вынуждена слушать смех и воркование влюбленных парочек, которые любили гнездиться на скамейке возле подъезда. Алиса научилась
отличать их звуки от всех остальных шумов: по сладкому чмоканию губ, по нежному лепету, по голосам, хриплым от желания. В эти моменты все остальные звуки переставали существовать для Алисы, и, как ни стыдно ей было, она не просила мать закрыть окно.

Напротив, она вся превращалась в слух и наслаждалась, представляя
себя в чьих-то объятиях. Странно, но то, что раньше оставляло ее холодной и
равнодушной, сейчас пробуждало какое-то больное любопытство. Алисе представлялись то выхваченные из мрака бледным лучом плечи, то незнакомые, но очень красивые глаза, то обнаженный торс.

Алиса сама не заметила, как стала проводить в своих мечтах почти все время, пока бодрствовала. И вдруг, - о чудо, - проснувшись однажды, почувствовала, что ее тело как будто откликается на чувственные картинки, которые рождаются в её мозге! Ей показалось, что она ощущает какое-то волнение в животе и даже как будто к ней потихоньку возвращается чувствительность.

Задыхаясь от волнения, Алиса принялась обследовать свое тело. Сперва несмело, потом все более увереннее она трогала свой живот, пока, наконец, не принялась с остервенением щипать себя, - напрасно, ей лишь показалось, что она вновь обрела чувствительность. Иллюзия, обман, родившиеся из очень сильного желания в них
поверить.

Нет, все в ней умерло: и нужно принять это, смириться и жить в соответствии со своими возможностями! И вот, что странно: мысль о потерянной навсегда женственности вдруг успокоила Алису. Фантазии, желания мучили ее, причиняя столько душевной боли, - а теперь, когда она добровольно усмирила себя, ей стало намного легче. Алиса снова встретилась глазами со взглядом Богородицы. В
этой женщине не было страстей, но Она была умиротворенна, женственна, одухотворена... Сколь больше идет женщине смирять себя! Красивая женщина, которая дает волю своим чувствам, вызывает лишь плотское желание, превращаясь в бесовское орудие. Смирившая же себя женщина, не взирая на внешность, - Божье дитя, ибо она внушает Любовь и уважение.

Чистота Богородицы заставила сердце Алисы затрепетать и спросить себя, а какой женщиной она была всё это время? И вдруг Алиса поняла, что вспоминать об этом ей стыдно...


Продолжить чтение http://proza.ru/2015/07/27/1260