К Боженьке

Какой  русский человек не любовался красотой и совершенством архитектуры Храма 
Василия Блаженного, не задавался вопросом: кто они, блаженные?
К блаженным было особое отношение, они назывались юродивыми. Юродивые - слой странствующих монахов и религиозных подвижников. Юродь –дурак, безумный,  намеренное старание казаться глупым, безумным.

«Блажь - дурь, упорство, своенравие, юродство, временное помешательство, сумасбродство, нелепость, чепуха» - В.Даль. Толковый словарь живого великорусского языка.

Блажить – сходить с ума. Блаженный – особый лик святых в христианстве. Блаженный – счастливый, удостоившейся блаженства у Господа, блаженный – всяк, кто лицезрит Бога на небесах. «Блаженный» - символ слова юродивый. Юродство - проявление христианской святости, тяжелейший подвиг, принятый ради Христа.

 Юродивый - уродливый, ненормальный человек. Зачастую блаженные производили впечатление слабоумных, были они особыми людьми, вошли в историю Руси, пользовались неприкосновенностью. Блаженные уходили из дома, отказывались от имущества, вида разумного человека, ходили зимой и летом  босыми в лохмотьях.

По прошествии многих лет понимаю, что турковский дурачок Лёшенька был  блаженным. В красивом месте над Тверцой располагалась недавно большая деревня. А после революции и коллективизации осталось три домика  на хуторе, брошенном людьми  и забытом богом. Был там единственный жилой Захаркин дом, где  жил Лёшенька с недужной  и матерью и тёткой.

 Пока Захарка батрачил у зажиточного деревенского мужика-трудяги, не бедствовала семья. Только хотелось хуторскому самому зажиточно жить, партейным стал. Хоть и три класса образования, но много доносов на богачей написал. Любил их раскулачивать, выгонял мироедов с детьми из обжитых домов на улицу. Пусть знают, как бедным живётся.

 Захарка теперь не беднота, есть у него  самовар, зеркало, одеяло, подушки, сапоги хромовые, скоро и сын будет, да не увидел он сына. Зимой нашли его на дороге, замёрзшего с проломленной головой.

 Видно, грехи родителя пали на малыша.  Мальчонка  долго не ходил, не говорил, всё улыбался, да мычал. «Дурачок Лёшенька».  Про него все забыли, война с бедой ходили по земле.  В послевоенной  разрухе до Лёшеньки тоже никому не было дела.  В холоде, голоде, клопах и вшах, жил с матерью и тёткой, был для них кормильцем, побирался Христа ради.

Как война закончилась,  мы, его сверстники, пошли в школу с холщовыми котомками. Красивая была моя котомка, сшитая мамой, с нею братья и сестра до меня учились. В котомке - перьевая ручка, счётные палочки, букварь и тетрадки, портфель появился только в пятом классе. Учились по слогам писать и читать: « Ма-ма».

 Лёшенька тоже ходил по деревням  с котомкой,  с весны до зимы  босой, в рваной материнской юбке на голое тело, всем улыбался, знал только одно слово «Мамка».
Терпеливо стоял, стучал батожком в окно, улыбался всем, суму казал «мамке». Бедно деревня жила, но кусок хлебца, или две вареные картошки  подавали,  дали и сыновьи обноски, но Лёшенька материнскую юбку  не снимал.
 
После смерти тётки и матери  жил  в тепле с коровами на скотном дворе, или у Груни, убогой горбуньи. Она и рассказала, как Лёшенька мычал, казал рога  тетке Марье. Поняли, о чем сказать хотел, когда бык колхозный до смерти  её забодал. Зимой показывал на ригу, где треста сушилась, махал руками, дул. Когда рига сгорела, поняли, что хотел, да не мог сказать дурачок.

Три года не появлялся в деревне, думали, сгинул паренёк, но он пришёл с сумой,  босой,  чистенький, в холщовых штанах и длинной рубахе. Узнавал деревенских, улыбался, понятно говорил: - У Боженьки живу.

 Жил он при монастыре, помогал в хозяйстве. Православная церковь во  все века отличалась милосердием, призревала убогих и больных. Вот и жили они «У Боженьки», убогими звались. Видел и знал Лёшенька нечто, что нам, грешным, не дано познать и понять.

По обочине большаком (так шоссе Москва-Ленинград называлось), шла с грибами из леса тётка Катерина, убогого встретила:- Не ходи здесь, Лёшенька, вон, сколько машин носится, пойдём со мной в деревню.

Не вернулся, улыбался, знал, куда шёл: - К Боженьке иду!
У большегрузной многоколёсной машины на подъёме отлетело колесо, встретилось с убогим, без мук умер.

Наши верующие старушки ходили на отпевание. Хорошо монашки усопшего обиходили, цветочки положили, чистенький  лежал Лёшенька, улыбался. Видно, хорошо ему у Боженьки!