Много шума из ничего

(Москва. Театр Пушкина. Глазами зрителя.)

Нет, Шекспир уже давно не переворачивается в... там, где он сейчас находится, видя, как талантливые и предприимчивые театралы и кинотворцы отчасти переписывают и перекраивают его драматургическое наследие. Да, Шекспир современен для любой эпохи, близок всем поколениям, и можно сказать, что каждый видит его и воспринимает по-своему, и Баз Лурман, и Леонардо ди Каприо, и Клэр Дэйнс, и Евгений Писарев и Беатриче-Урсуляк-Исакова, а также многие другие заслуженные "нео-шекспировцы" театров и кино. Все имеют, так сказать, на него право. И совсем не пассаж – одеть в натовский камуфляж и выцветшую арафатку арагонского принца Дона Педро, вырядить в эротический пеньюар благочестивую Геро, оставить в одних трусах знатного падуанца Бенедикта, не говоря уже о переплетениях гламура и фетишизма в стиле одежды и образа жизни актёров База Лурмана. 

  Госпожа Интерпретация расправила крылья на балу классик-модерна и снесла яйцо, а с ним новых птенцов шекспировских мелодрам. Вообще, это не ново, когда современные режиссёры осовременивают классику, представляя внешнюю атрибутику под стать времени и моде. Видоизменяются чудесным образом и часть текстов, дописываемых в пылу интровертного способа общения с музой и адаптированных к современным языковым реалиям. Одна лишь пьеса "Много шума из ничего" претерпела множество постановок и разновидных интерпретаций. В их числе и одноимённый спектакль Евгения Писарева, проходящий в наши с вами дни под сводами Государственного Пушкинского театра. Начало обескураживает, на что, вероятно, и рассчитан замысел авторов; удивить, шокировать публику, а некоторых, случайно забредших на бал-маскарад консервативных театралов заставить покинуть свои ряды, не выдержав явного глумления над нравственным и внешним обликом шекспировских героев. Дальше всё закручивается по наклонно-восходящей. В руках героев шпаги и мушкеты сменили автоматы "Беретта", пишущие перья – сотовые телефоны, кубки с вином Ля Риохи – бутылки игристого шампанского, и так далее. Соответственно, претерпели метаморфозу декорации и наряды.

  Но этот ли поворот событий не предвидел Шекспир?! Doch! – как восклицают немцы (никогда бы не покусившиеся на своего родного Гёте или Брехта, хотя, кто их знает). Он даже, осмелюсь предположить, знал, что молодой талантливый музыкальный коллектив Группа W/, сочинит и исполнит романтические композиции в стиле "Sugar love" – саундтреком к его пьесе, чем непременно заинтригует большую половину юных одиноких красоток в зрительном зале. Шекспир предвидел и не то... – и игру слов в тексте пьесы под видом импровизации, и весьма, весьма приличную игру актёров Пушкинского, несмотря на небольшие заминки в речах героев, и слабый эмоционально-флюидный* фон в игре актёров в некоторых ключевых эпизодах II-го акта, – в частности в момент прозрения Клаудио и в момент стенаний графа Леонато над убивающейся от горя дочерью. Но это мелочи, и Шекспир, как и наш зритель, прощает такие незначительные черновые штришки, даже если такова режиссёрская задумка. О зрителе следует сказать отдельно: он, а точнее они, люди, любители и ценители театра были довольны в этот вечер и, вероятно, в другие вечера тоже – искромётным, оригинальным по сути спектаклем. Шекспир "замолодел", морщинки на его лице, как и складки его фрака разгладились, он спустился со сцены прямо к ним и заговорил с ними на одном языке, не понять который можно, но не в этот раз...   


19.01.2013
©Марат Шахманов