Коротковолновый ламповый радиоприемник

В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году мои родители перебрались из города Добруша в город Минск на постоянное место жительства.
Мама рассказывала , что в Добруш с папой они приехали в тысяча девятьсот пятидесятом, дешево купили большой деревенский дом на берегу очень красивой и чистой, тогда еще, реки Сож, воду из которой можно было пить не кипятя.
Добрушский целюллозныый комбинат за несколько лет эту реку совершенно убил. Все школьные тетрадки с первого по десятый класс делались в Добруше, хотя в самом деле завод был военный, главным продуктом производства являлся порох.
Наступило послевоенное, более-менее нормальное для жизни, время. На деньги можно было купить если не все, то многое.
По профессии мама - зубной врач, а папа - зубной техник.
В Добруше родители открыли частную практику на дому. Съемные протезы - это самая тяжелая и дешевая часть зубопротезного бизнеса. Мой предприимчивый папа в кустарных условиях поставили маленькую фабрику по изготовлению искусственных зубов для жителей города Добруша и окрестностей.
Не думаю, что местные менты не знали об этом. Знали конечно, но не трогали. Менты рассуждали так: Работает в районе хороший зубной техник, значит зубами уже есть к кому обратиться. Зубы имеются у всех, портятся, болят, выпадают. Опять же стало с лишком много еды, зубы советских граждан не выдерживали нагрузки. Да и вообще, человек стал слишком долго жить.
А беларуские крестьяне, благодарные за новые зубы, несли в дом моих родителей из натуральных своих хозяйств яйца, масло, мед, ягоды, молоко. Все узнали, что эти врачи, хотя и евреи, а свиное сало едят как нормальные люди.
И вот после войны живет в Добруше единственное еврейское семейство. Сам Борис Рабинович, как тургеневский барин, пристрастился к охоте. Два ружья у него в спальне на стене. Завел (привез из Ленинграда) собаку породы спаниэль. У них и транспорт есть свой персональный - лодка с мотором и трофейный немецкий велосипед. И установив на велосипедную раму дополнительные сидения для двух своих мальчишек, разъезжает по Добрушу, герой войны, зубной техник Борис Рабинович, а сам Сталин, умиленно глядя на все это, говорит: "Жить стало лучше, жить стало веселей".
А беларуская стоматология развивается во всю. В пятьдесят пятом году железными зубами уже никого не удивишь и все чаще тот, кто может заплатить, заменяют железо золотом.
Уже домработница Ядя просит у мамы:
"Юрьеуна, зрабице мне на гэный зуб золотую фиксу, я на вас целы год бесплатно рабиць буду. "
Золото мягкий и поддатливый метал, сделать из него можно все что угодно. Мои родители понимают это, но сознательно ограничивают себя. Согласно законам классовой борьбы еврей с передними золотыми зубами будет раздражать и провоцировать граждан с зубами железными.
Само же советское общество через зубное протезирование расслоилось и частично обуржуазилось. На условной наглядной таблице видно, что первыми идут те, кто вообще без зубов. Таких после войны было большинство. Потом на диаграмме представленны те, у кого стоят съемные протезы, далее те у кого зубы из нержавейки, но уже постоянные, еще выше те, у кого золотые, а на самом верху редкие советские граждане, у которых зубы из хорошей немецкой пластмассы, как натуральные, не отличишь.
На золоте папа работал осторожно. Боялся. За работу на золоте помимо легкой статьи за предпринимательство, давали тяжелую - расстрельную: Нарушение правил о валютных операциях. Нужно помнить, что на дворе был 53 год - тяжелое для советских евреев время.
Мой папа – член коммунистической партии с 1942 года. В партию вступил на фронте. Это был у него сильный аргумент в спорах с недоброжелателями и часто последний. Дрался он плохо, но все знали, что однажды с испуга застрелил немца из ракетницы в упор в лицо.
И все было хорошо, если бы мого папу не соблазнил и чуть не подвел под статью о валютных операциях еврейский черт.
Случись так, что летом 1955 года не далеко от дома, где жили мои родители, река Сож вымыла из берега клад , который обнаружили местные пацаны . Это были золотые николаевские десятки.
Папа ехал на своем велосипеде по вечернему Добрушу и заметил мальчишек, которые играли золотыми монетами в какую-то дворовую игру по копейке. То, что в руках у игроков золото папа понял сразу, когда увидел как эти монеты летят при броске с длинной дистанции. У золота свои законы Ньютона - это знает любой опытный зубной техник. Посмотрите как кружится и катится золотое кольцо пятьдесят шестой пробы, я уж не говорю о монете с изображением царя Николая девяносто шестой, зубной пробы
Мой папа немедленно спешился, подошел к игрокам, купил все их фишки и договорился, что завтра заберет то, что осталось у других пацанов, но случиться тому было не суждено. Пока мой папа не спеша, черезвычайно довольный самим собой ехал домой, кто-то уже бежал стучать в ментовку.
Пришлось зубному технику Борису Рабиновичу золото скидывать, бросить зуботехническую лабораторию и все свое имущество и сваливать из Добруша со всей семьей в Минск. Иначе бы посасдили.
В Минске поселились родители у бабушки в частном доме на Цнянке. Бабушка выделила нашему семейству отдельную комнату. Ни денег, ни одежды, ни еды у моих родителей не было. К этому времени моя красавица мама успела родить меня и моего младшего брата и все мы вчетвером прочно сидели на бабушкиной шее. Звали бабушку Залмовер Эстер Мееровна.
Мне к моменту спешного бегства нашей семьи из Добруша исполнилось шесть лет. Бабушка считала меня гением, потому что я мог свободно без акцента говорить по-русски, умел читать и знал наизусть Мойдодыра. По инициативе бабушки вся многочисленная родня собрала некоторую сумму денег и вручила их моему папе с тем, чтобы он пошел в ГУМ и купил подарок сыну ко дню рождения. Папа ушел и вернулся только к вечеру, когда все уже сидели за праздничным столом. Он появился с большой коробкой в руках, внутри которой оказалось необыкновенно красивое блестящее полированное устройство. Ничего подобного в бабушкином доме до сих пор не видели.
- Борис, что ты купил ребенку? - спросила бабушка.
- Это ламповый радиоприемник с коротковолновым диапазоном, - пытаясь перехватить инициативу и используя для этого непонятную бабушке лексику, - сказал мой папа.
Простые люди обычно робеют, если вы уверенно говорите словами из словаря иностранных слов. Но бабушку этим было не взять.
- Зачем? - спросила она.
- Дети должны умственно развиваться, - сказал папа. - Им нужен источник правильного русского языка.
Это был сильный довод, потому, что в бабушкиной культурной еврейской семье считалось хорошим тоном красиво и правильно говорить по-русски, как диктор Левитан.
Бабушка с сомнением посмотрела на электрический шнур, который торчал из коробки и сказала:
- Он, наверное, берет много электричества?
- Не больше, чем ваша электроплитка, - сказал папа.
Вчера под водительством моего папы мы ходили в коридор смотреть как вращается колесико счетчика, когда в сеть включают электроплитку.
- Кто за это будет платить? – спросила бабушка.
- Я нашел работу, - сказал папа.
- Где?
- В окружной стоматологической поликлиннике на Захарова.
Это был серьезный аргумент.
- Сколько это стоило? – спросила бабушка, указывая на радиориемник.
- Пятьсот рублей, - сказал папа.
- Сколько ты будешь зарабатывать? - спросила бабушка.
- Шестьсот в месяц, - ответил папа.
- Если твои дети согласятся ничего не есть целый месяц... – хотела сказать бабушка, но была прервана сильным красивым голосом диктора:
«Хлеборобы Кубани подвели итоги уборки рекордного урожая...»
- Он говорит тоже самое, что и этот за 50 рублей, - сказала бабушка, указав на коричневую коробочку радиоточки. - И вообще, нужно показать это дедушке, - сказала она.
Я знал, что самый главный в семье – наш тихий богобоязненный дедушка. Только он мог решить, допустимо ли пребывание в кошерном еврейском доме – коротковолнового радиоприемника.
Совсем недавно простое покачивание седой дедушкиной головы определило судьбу щенка, которого я выменял у соседских хулиганов, как Миклуха-Маклай у папуасов, на пять стеклянных палочек от старой люстры, и ни какие мои мольбы и слезы не смогли ничего изменить.
- Собака в доме – это некошерно, - объяснила бабушка.
- Так давайте покажем, - воскликнул я, понимая, что сейчас могу лишиться этой чудесной игрушки коротковолнового радиоприемника, как когда-то лишился щенка.
- Дедушка молится, не мешайте ему, - сказала бабушка.
- О чем он все время молится? - сказал мой папа. - О чем можно три раза в день молиться.
- О тебе, о твой семье, об Израиле, - сказала бабушка, немного просвещенная в вопросах веры.
- Ах, об Израиле! - воскликнул папа. - Хорошо, что вы мне сказали. Сейчас мы послушаем об Израиле.
Он покрутил ручку:
“Советский народ выражает сильную озабоченность в связи с агрессивной политикой государства Израиль на Ближнем Востоке...”
- Это русский язык которым будут говорить твои дети, Борис? – спросила бабушка.
- Сейчас, сейчас, - сказал смущенный папа.
Он полез в карман, достал листок из школьной тетрадки в линейку, развернул и прочитал: “49, 31, 25, 19 метров”
- Израиль, он такой маленький, а этих бандитов так много и еще наши сволочи им помогают, - сказала мама, желая выиграть для папы время.
"Сегодя, 29 октября 1956 года в рамках операции «Кадеш» израильские войска атаковали позиции египетской армии на Синайском полуострове, - сказал диктор, с легким акцентом, который опытный слух зубного техника определил, как плохо пригнанный протез.
" Операция получила своё название в честь города Кадеш на Синае, который несколько раз упоминается в Торе...."
- Маленькой косточкой легко подавиться, - сказал дедушка.
Все обернулись. В цицес с наброшенным на плечи талитом, с книгой в руке он стоял и улыбался.
Я понял, что приемник остается.