Путешествие из Егорьевска в Бузята

Леса, поля, цветы Мещёры,
Весенний танец журавлей,
Резных наличников узоры
Зову я Родиной своей.

До слез знакомые названья,
Вы сердцу русскому милы:
Голубевая, Вишневая,
Бузята, Рыжево, Орлы…

Седая быль и современность
Здесь тесной нитью сплетены,
И нови важная степенность
Не заглушила старины...

Итак – деревня Бузята, которая находится в подбрюшье монстра по имени Кроношпан. «Повезло»  городу Егорьевску: в пяти минутах езды расположился австрийский деревообрабатывающий завод –  оккупант грибного леса, озера, луга. Но о грустном сегодня не хочется. А хочется рассказать о путешествии в  милую деревеньку, где у моей подруги Лены домик.
Спрыгнув с подножки автобуса, обогнув придорожные кусты, я очутилась на узкой тропинке посреди заброшенного поля, ведущей к месту назначения. Можно было бы и пешком по шпалам дойти, как когда-то в юности, но я не рискнула. Тощая кошка, невесть что делающая на рельсах, не захотела, чтобы её почесали за ушком. Но зато на мои округлости клюнула некая особь мужского пола. Со словами «Господи, помилуй» я прошмыгнула мимо пристальных раскосых глаз. Вот и крайний домок, пребывающий в капитальном ремонте, призывно улыбающийся новенькими окнами, красующийся прочной, непротекающей крышей. Встречай, подруга моя!
Калитка приветливо распахнулась, и Лена от переизбытка радости –  лицезреть меня –  шаркнула ножкой о траву, томно прикрыла глаза и вскинула руку к небу.
Кошка Лапа недоверчиво присела, прижав ушки, мол, кто ты такая? Убедившись, что я добрая и пушистая, она подошла и потёрлась лохматым боком о белую брючину.
Пока на плите варилась картошка, я со щемящим удовольствием обошла углы и уголки, не тронутые реконструкцией, пахнущие милой стариной, хранящие память о тепле хозяйских, заботливых рук. Всё меня умиляло: и ржавое колесо, и замшелая лейка, и старые лыжи покойного Серёжи – мужа Лены.
Потом мы обедали, пили пивко, беседовали, смеялись. Нам подмигивали подсолнухи, украшающие салфетки, бокалы, стены, подоконник. Лапа то просилась в подпол, то рвалась наружу, садилась около, исподтишка наблюдая за нами.
Огород у Лены дикий: вольная трава-мурава, холмики муравейников…  Что может сделать одна женщина без мужских рук? Однако лук и морковка,  клубника и огурцы, картошка и укроп торжественно восседали на небольших, но ухоженных грядках. Вдоль забора разрослась малина.  Никто её не подвязывал, не рыхлил, не опалывал. Но ягодки были чистенькими, упругими, ароматными. 
Чайку попили всласть. Поодаль, в цветнике, грустил гусь Паша, названный в честь настоящего, жившего когда-то, и съеденного со слезами на глазах. Может быть, ему хотелось пообщаться с курочкой-пеструшкой, копией последней квочки, несшей яйца на радость хозяевам? Кто его знает…
День пролетел быстро. Замечательный день, который мы будем вспоминать долгими зимними вечерами. До свидания, Бузята, русская печка, отважная, больная раком коры, но усыпанная плодами, яблонька, охотница Лапа! Я ещё вернусь. Но увижу ли я приметы «простонародной старины», когда выберусь сюда снова?