Как-то странно вышло. Я просто шел

– «Так часто брожу просто один по городу. Особенно в дни, когда так пусто. Увы, это не то чувство очищения перед мгновением, когда наполняет восхитительное чувство чего-то светлого или хотя бы того, что просто навевает радость».

– «Город принимает нас такими, какие мы есть. Или же это – просто привычка так думать? Думать, что кто-то или же что-то может принять нас с тем, что у нас на душе. А может, мы просто научились красиво лгать себе самим о том, что так или иначе мы делаем с другими то, что они делают с нами. А как же правда? А правда в том, что просто не замечаем тех, кто видит нас насквозь: такими, какие есть на самом деле – без лжи и фальши».

– «Это так? Так ли это? То, о чем я думаю; те мысли и вопросы, которые возникают где-то во мне. Нет, не в голове; нет, не в сердце; может, даже не в душе. И, может, даже совсем не во мне, а доносятся откуда-то из знакомого и привычного далека, и спрашивают: «Кто же ты? Зачем все это?»

– «Кто-то очень важный задал мне вопрос, а я прошел мимо и не заметил. Когда сделал вид, когда и впрямь не заметил. Как много проходит мимо – и важного, и нет. Как много не замечаем, еще чаще просто делаем вид».

– «И как только находятся силы пережить эти минуты откровения, когда понимаешь, что отмахнулся от чьей-то руки. Не моя рука нужна была тому – неведомому, загадочному незнакомцу. Как же он выглядел? Как часто проходил рядом. Здоровался, а я делал вид, словно и не со мной».

– «Как же пусто сейчас где-то там – то ли в груди, то ли где еще? Не пойму».

– «Как часто клянем мир за одиночество, а ведь сами выбрали серую пустоту и эти дни, и серые городские прогулки. Очищение от страдания не приходит – оно усугубляется, ведь пустота и серо-мрачный пейзаж не меняется. Он словно застыл, дрожа, даже как бы уже и сам пытаясь сдвинуться, но… пустота вкуса серого, будничного застоя превозмогает, и пейзаж замирает».

– «Иногда захожу в книжный магазин. Вижу красивые книги. Вот бы прочитать их все. Страсть коснуться книги почти такая же, как и прикосновение к дорогому человеку. Но дни стали серыми и пустыми – ставлю книгу обратно на полку. Не обращаю внимания на девушку-продавца, которая хотела не посоветовать купить, а просто спросить меня о чем-то, что, наверное, уже давно не спрашивал у себя сам. Снова отмахнулся от руки – сделал вид, что не заметил».

– «Такой пустой человек, вроде меня вряд ли заметит, что умер, когда настанет срок. А все потому, что просто живет в сером и пустом мире. Он – его добровольный пленник!».

– «Жестоко как-то все же и… печально от пустоты. Хотя, уже все равно. Магазин, девушка-продавец, и много чего уже тоже осталось позади. Даже если вернуться сейчас, сделать всего лишь пару шагов назад, и с глупой улыбкой на лице попросить посоветовать что-нибудь. Спросить о своей же любимой книге, которую знаешь наизусть: пусть думает, что не читал. Хорошая книга из времени, когда пустота не была болезнью. Конечно же, она посоветует именно ее, потому что тоже читала, и не наверное, а наверняка. У нее те же глаза, что были у меня до того, как заболел пустотой. Хотя уже все равно… Просто пойду дальше, но его нет – есть… Нет, и того уже не осталось».

– «Привыкание. Безвкусица. Равнодушие. Не замечаю, и становлюсь незаметным…».

– «И почему?».

– «Вопрос не мой, а того, кто даже сейчас протягивает руку, от которой я…».

– «Эх, да не все ли равно? Пустота как-то уж стала нестранно привычной спутницей. Она молчит – не донимает. Скучает со мной».

– Простите! – слышу вдруг: – «Мне что ли? Наверное, время хотят узнать или как пройти куда-то. А если и нет, то пусть думают, что ошиблись – ведь не по адресу же!».

– Эй, простите! Эй! – «Ну что за назойливый «ты»! Да, ты! Тебя зовут: «Ты»! Именно, что «Ты»! Потому что имени твоего я не знаю. Да и мне – пустому – оно не нужно: ни к чему ведь. Да что ж ты ко мне пристал, окаянный? Неужели нет никого, к кому бы ты мог прицепиться?».

– Простите-е-е!!!, – «Ну вот, опять! Да что ж такое! Не уймешься все!».

– Ну что еще? – «Как-то грубовато все-таки вышло. И даже неловко вдруг сделалось. Что-то лицо знакомое. Ах да! Девушка-продавец из книжного магазина. И почему я вдруг почувствовал, как губы растягиваются в улыбки.

– Простите. Я все же, вас догнала. Фуух! Ой, извините!

– «Далось ей это: «простите!». Она что, бежала? За мной? Вот те на! Чудная какая-то. Теперь и мне улыбается. Вот я дурак!».

– Вы за покупку заплатили, а книгу-то забыли. Пришлось бежать за вами. Вы быстро ходите. Я, правда, даже не сразу обратила внимание, что вы оставили покупку. Оставлять уж нельзя, иначе подумают, что вернули. У нас с этим строго. Кстати, книга очень хорошая. Моя любимая.

– «Как-то странно вышло. Я шел и вдруг – она… книга. Да нет, какая к черту книга! Пустота внезапно стала исчезать. Я забыл. Да и было ли? А, не все ли равно. Теперь есть вещи важнее. Например, пригласить ее куда-нибудь. А у нее красивая улыбка: по-детски лукавая, но добрая и искренняя».

– Вы до которого часа работаете? – «Спросил я ее, а в душе что-то зажглось, какое-то давно забытое ощущение волнения».

– Я? А что? – «Она, конечно же, удивилась. Может… Да нет, уж слишком поздно: я ведь сделал шаг назад, и мне почему-то понравилось. Столько осталось позади. Я долго шел не замечая всего, что стоило бы замечать».

– Да нет, ничего, – Говорю я: – Просто хотел отблагодарить за книгу. Здесь есть кафе. Знаете, там подают вкусное мороженое. Такого вы точно не пробовали, – мы оба стояли на улице и, немного смущаясь, улыбались.

– «И тут я вдруг вспомнил, что сейчас лето, жарко. И кафе, где есть вкусное мороженое».

– «Через полчаса закрылась дверь магазина. Последний покупатель вышел из магазина довольным. Это были мальчик и его мать. В руках он восторженно сжимал книгу».

– Идем? – Окликнул меня голос. Я повернул голову. Как же она чертовски классно улыбалась. Никогда не встречал девушку, которая бы так улыбалась.

– У вас, наверное, много клиентов? – Поинтересовался я.

– Да нет. С чего вы решили? – Удивилась она.

– У вас милая улыбка, – Честно признался ей я, а она покраснела.

– Спасибо, – ответила она, и опустила взгляд.

– О, дождь! – почему-то радостно воскликнул я, и нам на головы стали падать огромные капли, все быстрее и быстрее превращаясь в ливень.

– У меня есть зонтик! – Воскликнула она радостно, и в ее руках оказался красный зонт. И мы поспешили в кафе, где… Но то уже совсем другая глава моей жизни, в которой появилась она.