Тихий омут

Дмитрий Вранов за всю свою сознательную жизнь ни разу и мухи не обидел, не говоря уже о повышении  на кого-нибудь голоса, оттого и не везло, причём с самого рождения - "малахольный", безапеляционно сказала тогда  бабушка, принимая внука у дочери,  "не видать ему счастья". Она как в воду глядела - разменяв третий десяток, Дмитрий не нажил ничего, кроме простатита и варрикоза. Все пользовались  слабохарактерностью Вранова: в детстве мать  взваливала  всю работу по дому и на даче, притворяясь тяжело больной - мальчик не мог без слёз смотреть на её  "страдания"; в юности девушки, коих было не так уж и много, обдирали как липку, считая "малахольного" обязанным за их внимание, отчего тот часто падал в голодные обмороки; жена закатывала истерики, если не получала всю зарплату, зная о её сумме от подруги из бухгалтерии и тратила потом всё на себя; сын и дочь, избалованные матерью, отца ни во что не ставили, а  многочисленные "друзья", вогнавшие  в немалые долги своим беспробудным опохмелением, лишили последней капли веры в человечность.  Дошло до того, что Дмитрий  стал просто бояться людей, считая их общество подобным волчьей стае,  поддерживая  старого  Урсуса в том, что: "Человек человеку - волк". Он допоздна задерживался на работе, а в выходные уходил в лес, где гулял по только ему известным тропам. Прошло полгода  и от него отстали, посчитав не от мира сего, а после развода с женой  и вовсе упрятали в психиатрическую клинику, не столько по показаниям, сколько из-за немалого наследства в виде "трёшки" напротив Кремля и счёта в два миллиона долларов, доставшихся от деда-генерала. Но Вранов и не сопротивлялся, а  даже обрадовался возможности беззаботной жизни посреди реликтового леса. На своё немалое удивление, он очень быстро нашёл общий язык с персоналом и "гостями" клиники.  А через три месяца пребывания и вовсе потряс всех своим романом в стихах "Былое и думы", сделавшим его всероссийской знаменитостью.


Инга Дапкунайте родилась в Вильнюсе в семье врача общей практики и арфистки, что сказалось и на её будущем. Перепробывав всё на свете, она избрала путь психотерапевта, предлагая пациентам песни в собственном исполнении, которые, по мнению экспертов, обладали прекрасным терапевтическим эффектом. Дела у Инги шли прекрасно: успешная практика, "двушка" в центре и любящий гражданский муж, но спокойная сытая жизнь была ей  не по нутру. Чего она хотела и сама не знала, пока в один прекрасный день не прочитала стихотворный роман Дмитрия Вранова "Былое и думы". Он так глубоко запал в её романтическую душу, что Инга, не откладывая в долгий ящик, решила лично познакомиться с автором. Взяв заслуженный отпуск(чего  не делала с самого дня зачисления в клинику), собрала чемоданы и, несмотря на недовольство возлюбленного, самолётом отправилась в Москву. Попав в столицу, девушка с большим трудом узнала про место, где творит Вранов, и уже на следующий день достигла желанной цели.

О прибытии иностранки Дмитрию сообщила  нянечка, Анна Степановна или просто Аннушка, для которой все пациенты были как родные. Вранов поначалу растерялся и даже хотел отказаться, отвыкнув от внешнего мира, но уговоры сердобольной женщины подействовали и он сдался.
Когда нянечка вошла в комнату для гостей, ведя за руку писателя, Инга, часто хмуря брови, о чём-то спорила по телефону, но, увидев их, поспешно попрощалась.
- Ну, вы тут тихонечко пообщайтесь, а у меня ещё дела есть, - сказала Аннушка, посадив Вранова в мягкое кресло, и вышла.
Дмитрий сидел и отрешённо смотрел куда-то вдаль, совершенно не замечая посетительницу. Он и раньше-то был бирюком, а теперь и вовсе ушёл в себя(всему виной были психотропные препараты, подавляющие волю и эмоции). Врачи поначалу пытались вывести его из "раковины", но вскоре махнули рукой, увидев, как он преображается, оставаясь наедине с самим собой и занимаясь творчеством. Прошло десять минут, прежде чем Инга, собравшись с духом, произнесла:
- Вы себе и представить не можете, Дмитрий Алексеевич, как я рада, что мне посчастливилось познакомиться с Вами! Я прочитала от корки до корки Ваш роман и стала Вашей верной поклонницей.
Она протянула ему руку, в надежде на жаркое рукопожатие, но писатель  был весь поглощён созерцанием дали и не только не слышал девушку, но и не видел её. Потерпев поражение, Инга не отчаялась и решила пойти иным путём - она достала книгу  и поднесла под самый нос писателя, попросив у него  автограф. Он  взял протянутую ручку и,  автоматически надписав: "Дмитрий Вранов",  вновь потерял к ней всякий интерес. Вошедшая медсестра позвала писателя на укол и тот, не прощаясь, покинул комнату. Инга была очень удручена, ибо рассчитывала на большее. Она хотела было уйти несолоно хлебавши, но вошла Аннушка и, положив ей на плечо морщинистую руку, улыбнувшись, сказала:
- Не держи на него обиду, милая - он просто тебя ещё мало знает. Приходи завтра и кто знает, быть может и сможешь разговорить его.
Девушка сердечно поблагодарила её и вскоре покинула клинику. Прежде чем вернуться в гостиницу, она купила писателю сок и фрукты. А затем, приняв душ, легла спать.
Только оставшись наедине со своими мыслями, Вранов сбросил с себя оковы отрешённости, достал из-под матраса толстую амбарную книгу(подарок Аннушки), взял в руки острозаточенный карандаш(ручки, почему-то, не разрешалось иметь - то ли из-за пасты(кто-то, быть может, ел её или пачкал стены), то ли из-за остроты стила(но и карандаш не тупой)) и приступил к любимому делу - стал поверять сокровенное дневнику, считая, что в будущем может получится неплохой роман, навроде гоголевских "Записок сумасшедшего".

"19 июня ...5 года

Сегодня меня посетила сама Муза, да-да, это была именно она - я сразу же Её признал. Невероятно бездонные голубые глаза лишили меня  времени и пространства, а голос, похожий на трелль соловья, поработил разум. Скажи мне Она положить перед Ней мою никчёмную жизнь - повиновался бы беспрекословно. Я хотел было признаться Музе в любви, да  уста сковал страх потерять Её расположение. Если мне не показалось, то Она что-то упоминула о "Былом и думах" и даже(о радость) похвалила меня. Но без Неё ничего бы и не вышло -  именно Она являлась ко мне в тревожных снах и нашёптывала слова утешения, отгоняя ужасных чудовищ. О, я всё бы отдал за возможность вновь лицезреть Небожительницу! Только бы Бог услышал мои молитвы и сниспослал свою милость! А уж я обещаю до гроба благодарить Его за это!"

Всё следующее утро Инга посвятила экскурсии по стольному N-ску: зашла в Музей зодчества, где приобрела матрёшку с ликом президента; съездила на место боёв во время Великой Отечественной Войны и возложила цветы к обелиску павших героев; посетила оранжерею, где, к своему удивлению, увидела экзотические африканские растения. Вернувшись в гостиницу, она приняла душ, после чего вызвала такси и отправилась в клинику. Уже знакомая Аннушка привела Вранова и, пожелав удачи, удалилась по делам. Инга, сев напротив писателя, взяла его натруженные руки в свои и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
- Дмитрий Алексеевич, я так рада вновь Вас видеть! Вы себе представить не можеть, насколько Ваше произведение запало мне в душу - пока не прочитала его от корки до корки, ни о чём другом и думать не могла! Мало, что сама прочитала, так ещё и всем подругам порекомендовала и они тоже все стали Вашими поклонницами! А моя мама просто-таки, подобно мне, в Вас влюбилась! Вы гений!!!
Вранов, бросив на неё невидящий взгляд, чуть улыбнулся и вновь погрузился в себя. Он очень был рад своей Музе, но снова не решился заговорить с ней, боясь, что Она улетит от любого неловкого движения. Просто сидел и не двигался, ощущая тепло рук и приятный аромат духов. Инга была готова расплакаться, обвиняя медицину, приведшую её героя к такому состоянию, во всех смертных грехах. Так они и просидели, без единого слова, пока вновь не вошла медсестра и пригласила Вранова на укол. Писатель встал и подобно роботу, даже не попрощавшись, покинул комнату. Инга, дав волю слезам, передала Аннушке продукты и покинула клинику.
"Бедная девочка, - подумала добрая нянечка, - как же ей тяжко"


"20 июня ...5 года

О, боже!!! Сегодня Она приходила снова!!! Как прекрасен её дивный аромат!!! А тепло рук способно растопить даже каменное сердце!!! Я влюблён!!! Мне так хотелось прочитать Ей оду,что сочинил во сне, да так и не решился - кто я, а кто Она!"

Только вернувшись в гостиницу,  девушка немного успокоилась и, приняв душ, позвонила в Вильнюс, дабы попросить ещё денька три. Ильнар, её гражданский муж, поначалу и слышать ничего не хотел, обвиняя Ингу во всех смертных грехах, где измена была на первом месте, но девушка  стояла на своём, пропуская мимо ушей обидные обвинения. Наконец ревнивец сдался, сославшись на огромное чувство, которое к ней испытывает. Обрадованная Инга тут же составила план на предстоящие дни.
Во-первых, она решила поговорить с лечащим врачом Вранова, дабы узнать о способах привлечения внимания. Во-вторых, хотела попросить Аннушку напоминать писателю о ней, дабы при следующей встрече было узнавание. И в-третьих, ей очень хотелось стать лучшим другом Вранова(об этом приходилось только мечтать). Окрылённая надеждами, Инга вышла на улицу и пошла по главному проспекту N-ска к морю, дабы немного развеятся и набраться так необходимой солнечной энергией. Погода была подобающей настроению и девушка вскоре лежала в шезлонге, а у её ног плескались волны. Инга и не заметила, как заснула. А когда она проснулась, то уже наступил поздний вечер и неспеша пошла в гостиницу, находу обдумывая предстоящий разговор с врачом.  на следующее у тро Инга проснулась ни свет, ни заря, и, наскоро перекусив, помчалась в клинику. Лечащим врачом Вранова оказалась миловидная женщина, лет пятидесяти, кареглазая со смешным ёжиком короткостриженных волос, а звали её Анной Эдуардовной. На удивление Инги, она легко нашла общий язык с психиатром и уже через полчаса знала всё, что ей было нужно.
 
- Только знаете ли, милочка, - сказала на прощание Анна Эдуардовна, - не стремитесь стать другом Дмитрия Алексеевича, ибо он поверит Вам, а Вы уедете и разобьёте ему сердце. Лёгкая, ни к чему не обязывающая, беседа и ничего больше. Поверьте моему опыту, милочка, быть другом больного человека это большая ответственность и нелёгкое испытание.
Инга пообещала быть мудрой и, взяв гостинцы, поспешила в комнату для гостей, где, на свою удачу, повстречала Аннушку.
- Ну, здравствуй, девочка моя, - нежно обняв, сказала Аннушка, - пришла навестить болезного - хорошее дело. Да вот только не спал он  ноченьку, всё о какой-то Музе бредил, шибко на тебя похожую. Видно, запала ты Дмитрию в душу, милая.
Инга, услышав это, покраснела и долго не знала, что сказать.
- Значит, сегодня не получится увидеть его? - наконец спросила она, боясь услышать ответ.
Аннушка с сожалением на неё посмотрела и, вздохнув, ответила:
- Если только вечером. А тебе разве Анна Эдуардовна ничего не сказала? Вот ведь, бедная, совсем заработалась. Ты мне свой номерок-то оставь, а я, как можно будет, и звякну.
Инга отдала гостинцы и, написав телефон, вышла комнаты для гостей, решив провести остаток дня в гостинице, дожидаясь звонка от Аннушки. Придя в номер, Инга приняла душ и включила телевизор - показывали какой-то очередной сериал. Посмотрев его немного, девушка и не заметила, как заснула. Когда зазвонил телефон, часы показывали пять вечера.
- Алло, - сонным голосом произнесла Инга.
- Милая, это я, Аннушка, - послышалось в ответ, - можешь приезжать, он тебя очень ждёт.
- Я мигом! - воскликнула девушка и уже через двадцать минут была в клинике.
Войдя в комнату для гостей, она застала там нянечку и писателя.
- Ну, вы тут пообщайтесь, а я пойду пока делами займусь, - сказала Аннушка и вышла.
Инга села напротив писателя и, заглянув ему в глаза, тихо произнесла:
- Как Вы сегодня, Дмитрий Алексеевич? Мне сказали, что Вы всю ночь не спали и я очень о Вас беспокоилась.
Вранов и рад был ответить, но снова некаясила сковала его уста. О смог лишь тепло улыбнуться и легко сжать руку девушки, как знак того, что он понимает его.
"Неужели у меня получилось!" - пронеслось в голове у Инги.
Она улыбнулась в ответ и расслабилась - первый шаг к пониманию был сделан.
- Дмитрий Алексеевич, Ваша книга никак мне не даёт покоя - стоит только закрыть глаза, как тут же вижу её. Такого со мной не было со времён прочтения "Мастера и Маргариты". Вы себе не представляете, что  стали родным мне и многим Вашим поклонницам!
Вранов слушал и ему становилось от слов девушки намного лучше, чем было с утра. Он хотел прижать её к сердцу и шептать на ухо тёплые слова, а потом, оставшись наедине под полной луной, прочитать оду любви.  Но всё это было внутри него, а снаружи Вранов оставался молчаливым.
- Дмитрий Алексеевич, - сказала девушка, - если Вы не против, то я бы хотела и завтра повидаться с Вами. Так хочется узнать от Вас историю написания романа.
Вранов легко сжал ей руку, в знак согласия, и она продолжила:
- Если Вам вдруг будет тяжело, то Вы не стесняйтесь, а дайте мне знать. Ведь я такая болтушка, что не всегда понимаю меру.
Вранов вновь сжал ей руку и окрылённая девушка до восьми вечера, не переставая ни на минуту, разговаривала с ним, пока не пришла Аннушка и не увела его. В гостиницу Инга вернулась в прекрасном расположении духа и, приняв душ, вскоре уснула.
 

21 июня ...5 года

"Муза моя! Как здорово, что я нашёл тебя!! Теперь у меня есть всё, что только можно желать!!! Я самый счастливый человек на свете!! Теперь бы вспомнить, как надо говорить, дабы объясниться в своей пламенной любви. Но это потом, а сейчас спать и ждать новой встречи".

Вранов в ту ночь так и не заснул - стоило ему только закрыть глаза, как тут же перед ним появлялась его Муза верхом на Пегасе с белоснежными крыльями и что-то говорила, но так тихо, что он не расслышал ни слова. Всякий раз писатель пытался вслушаться, да всё было насмарку - то ли сам оглох, то ли небожительница голос потеряла, то ли какая-то преграда звуконепроницаемая возникла меж ними. Только под самое утро Вранов смог разобрать всего два слова - пиши дальше. Но что именно, так и не понял. Когда пришла Аннушка звать на завтрак, писатель лежал на кровати с широкооткрытыми глазами и не двигался. Нянечка подошла к нему, положила руку на лоб - он был горячий, послушала пульс - походил на бой там-тамов, посмотрела на красные-прекрасные глаза и недовольно покачала головой.
- Милок, ты эту ерунду брось - негоже по ночам не спать. Если это всё из-за той девушки, то я скажу врачу и её больше не пустят, ибо твоё здоровье намного важнее, - проворчала  она и хотела уйти, да только Вранов взял её морщинистую руку в свою, поднёс к влажным губам и нежно поцеловал.
Аннушка охнула и сказала:
- Ладно уж, милой, покамест ничего не скажу Анне Эдуардовне, но смотри, ежели опять спать не будешь, видит Бог, расскажу. А теперь вставай и завтракать иди - сегодня твоя любимая манная каша и чай с блинами.
Когда она вышла, Вранов потянулся до треска в косточках, встал и направился в столовую, размышляя о Музе и о том, что Она имела ввиду.

А Инга, тем временем, уже давно была на ногах и прогуливалась по N-ску в поисках сувениров для своих родственников - так уж повелось, что куда бы она не отправилась, отовсюду везла, пусть и небольшие, гостинцы. Утром ей позвонил гражданский муж и извинился за вчерашнюю ревность, и девушка, как всегда, простила его. Именно ему она купила искуссно вырезанную из дерева пятиглавую церковь, что стояла посреди монастырского ансабля на самой окраине города. Инга и сам женский монастырь посетила, поставив свечки на здравие родных, и попросила сестёр молиться во споможествование всем болезным. Вернувшись в гостиницу, она быстро приняла душ и направилась в клинику. К её радости, Вранов уже ждал в комнате для гостей под присмотром Аннушки, вяжущей носки. Нянечка, увидев девушку, тяжко вздохнула и сказала:
- Ты это, сегодня его не так сильно утомляй - ночь не спал, болезный.
Когда она вышла, Инга села напротив писателя и, как накануне, взяла его руки в свои. Вранов, почувствовав её тепло, улыбнулся и попытался что-то сказать. Инга  прислушалась, но ничего, кроме шипения, не услышала.
- Не беда, Дмитрий Алексеевич, я Вас и так понимаю, - успокоила его девушка, ласково улыбнувшись, - не поверите, но я Вас видела во сне.
Вранов хотел много ей поведать, и самое главное, о своей любви, о том, что именно она избавила его от уныния, почти полностью завладевшего им, но пока не мог и слова вымолвить.
- Дмитрий Алексеевич, - продолжала девушка, - Вы явились ко мне в виде ангела с белоснежными крыльями и, нежно обхватив руками, понесли в далёкие дали, туда, за белые облака, где обитают мечты. Мы кружились с Вами под звуки вальса Штрауса, пили поэтический нектар и наслаждались свободой мысли...
Инга говорила и говорила, а Вранов смотрел на неё и восторгался ею. Пришло время и вернулась Аннушка.
- Пора, милок, пойдём, - сказала она и увела писателя в палату.
А Инга, довольная собой, ещё немного погуляла по городу и, вернувшись в гостиницу, стала упаковывать сувениры. А после, приняв душ, легла спать, дабы назавтра вновь увидется с дорогим её сердцу писателем.

А Вранов, тем временем, лежал на кровати и спал, убаюканный снотворным. Что ему снилось - неведомо, главное, что он отдыхал и набирался сил. Не секрет, что именно во время сна и происходит излечение от недугов.

Неожиданно для себя Инга проснулась посреди ночи и, устав от тщетных попыток вернуться в царство Морфея, решила просто лежать с закрытыми глазами, дожидаясь рассвета. Сонмы мыслей проносились у неё в голове, одна другой чудней, отчего она чувствовала не в своей тарелке. Казалось бы у неё есть всё для счастья: успешная карьера и любимый мужчина, с которым хочется быть рядом всю жизнь, несмотря на всех его тараканов, впридачу дом в элитном районе и дача в живописном месте на берегу моря. Не доставало только  детского смеха -  это было в ближайших планах. Однако всё  меркло на фоне трагедии писателя. Кто он для неё - просто талантливый творец, чьей ярой фанаткой она была,    или просто  несчастный человек, волею судеб попавший в психиатрическую клинику, для которого хочется быть и мамкой и нянькой? За четыре дня знакомства Инга поняла, что просто не может не думать о нём и это её очень пугало. Наступившее утро ничего, кроме головной боли, ей не принесло. Она встала, приняла аспирин и снова легла в кровать и не заметила, как заснула. А когда проснулась, то часы уже показывали восемь  вечера, что означало пропущенное свидание с писателем.
"Ну я и засоня, - пронеслось у неё в голове, - ночь в бессоннице и весь день насмарку. Что же теперь делать, ведь завтра мне уже домой ехать. Надо бы попробовать уговорить Ильмара дать ей ещё денька три".
С этими мыслями она приняла душ и спустилась в ресторан, где плотно перекусила перед предстоящей тяжёлой беседой с гражданским мужем.

А несчастный писатель, не дождавшись Музы, впал в такое отчаяние, что ему пришлось вколоть сильное успокоительное. Опечаленная Аннушка поклялась Ингу больше не пускать, да и Анна Эдуардовна категорически запретила эти свидания, как приводящие к ухудшению состояния пациента.
Вранов спал в своей палате под воздействием успокоительного и  не знал, что приходила его Муза, которую даже в отделение не пропустила охрана, сославшись на приказ главврача. Понурив голову, Инга, оставив пакет с фруктами и сладостями,  вышла из клиники - настроение было никакое. Мало того, что гражданский муж потребовал срочного её возвращения, грозя, в случае отказа, порвать с ней, так ещё и к писателю не пустили. Слёзы наворачивались на глазах, она шла, не разбирая дороги, пока не очутилась в парке, где села в тени каштанов и дала волю чувствам, не замечая никого и ничего вокруг.
- Девушка, - вдруг услышала она чей-то приятный голос, - что с Вами случилось?
Когда Инга повернулась, то увидела незнакомку с завораживающей улыбкой и бездонными голубыми глазами, смотрящими на неё с материнской лаской из-под модных очков в роговой оправе. Девушка тут же почувствовала расположение к этой женщине и, предложив присесть рядом, всё ей поведала. Незнакомка выслушала до конца, ни на секунду не перебивая несчастную. Затем, обезоруживающе улыбнувшись, протянула визитную карточку.
- Меня зовут Ольгой Витальевной - я работаю медицинским психологом в клинике и прекрасно знаю Дмитрия Алексеевича. Если хотите, то приходите завтра с утра ко мне, с охраной я договорюсь, и мы с Вами решим, как быть дальше, - сказала она, по-отечески похлопав девушку по плечу.
Инга хотела уже сказать, что завтра уезжает в Вильнюс, но передумала, решив, что один день погоды не сделает, да и с ревнивым мужем можно найти компромисс(он и раньше пугал её уходом, да всё время оставался, говоря, что ни секунды не может без неё).
- Ну, милая, значит, до утра, - утверждающе произнесла Ольга Витальевна, - а теперь немного передохните, подышите полной грудью и прогуляйтесь до пруда - там белые лебеди с утками прекрасно успокаивают. А после вернитесь в гостиницу, примите душ, слегка перекусите и ложитесь спать, как говориться: утро вечера мудренее.
Сказав это, психолог ещё раз улыбнулась и пошла вдоль каштановой аллеи к выходу из парка, а Инга, немного успокоившись, направилась к пруду. Уже через полчаса настроение девушки намного улучшилось и она решила пройтись по магазинам. Когда пробило семь вечера, Инга вернулась в гостиницу и сразу же приняла душ, после чего слегка перекусила и вскоре уже спала, практически без снов.

Действие успокоительного окончилось в десять вечера. Вранов поднялся, достал из-под матраса дневник и написал:

...июня 2....года.

Вот уже два дня я не видел своей Музы.   Аннушка сказала, что Она уехала, даже не попрощавшись. Я в это не верю - не могла Муза так поступить со мной. Наверное, это из-за моего плохого поведения Её ко мне не пустили. Но я обещаю, что больше не буду капризничать, честно-честно, так и скажу завтра Анне Эдуардовне. Мне так уже не хватает Музы...

Инга проснулась утром в приподнятом настроении, намереваясь посетить психолога, которая так вчера ей помогла. Приём у спасительницы начинался с десяти утра и девушка решила потратить оставшееся время на приведении себя в порядок: приняла душ, выпила чашечку "эспрессо" с имбирным печеньем и направилась в парикмахерскую(благо, она была в самой гостинице на первом этаже), где сотворила модную причёску и сделала макияж, предварительно очистив кожу лица маской из морских  водорослей. Прихорошившись, одела своё самое красивое платье и направилась в клинику, по пути заскочив на рынок, где купила фруктов и сладостей. Ровно в десять она была на месте и спокойно прошла на второй этаж(видимо, психолог предупредила охрану). Подойдя к кабинету, Инга сосчитала до десяти и постучалась.
- Да, да, - послышался голос, - входите.
Когда девушка вошла, психолог что-то быстро записывала в большую тетрадь.
- Садитесь, пожалуйста, - не поднимая глаз, предложила она, - я скоро освобожусь.
Пользуясь минутами ожидания, Инга решила осмотреть кабинет: всё было выдержано в светлых тонах от потолка до пола, что действовало успокаивающе на посетителя;   на стенах висели   рисунки, а на полках серванта и шкафа стояли многочисленные поделки.
- Это наши пациенты сделали, - произнесла психолог, выводя Ингу из задумчивости.
- Очень красиво, - тихо сказала девушка, - мне бы так никогда не сделать.
- Знали бы Вы, какие таланты у нас гостят, -продолжила психолог,  - и рисуют, и вырезают из дерева, и лепят из пластилина, а что они  творят из бумаги, просто диву даёшься. Кроме того, в швейном цехе шьют постельное бельё и подушки. И надо сказать, что наша продукция очень ценится в городе из-за хорошего качества и небольшой цены.
Ольга Витальевна говорила это с такой гордостью, что Инга слушала и радовалась за пациентов, творящих чудо своими руками.
- Ну, а теперь, когда Вы удовлетворили своё любопытство, - улыбнувшись, произнесла психолог, - пора нам и о Дмитрии Алексеевиче поговорить. Я сегодня с утра пообщалась с Анной Эдуардовной и убедила её, что Ваше присутствие пойдёт ему только на пользу и она признала, что за время вашего общения, он стал проявлять признаки понимания окружающего мира. А это означает только одно -  выздоровление уже не за горами.  Запомните, только положительные эмоции будут способствовать улучшению состояния Дмитрия Алексеевича, поэтому все свои обиды и раздражения оставляйте за порогом. Старайтесь придерживаться светлых тонов во всём, лучше всего зелёного, оранжевого и жёлтого - они успокаивают, улучшают настроение за счёт активации мозга и приводят к состоянию полной удовлетворённости в жизни. Избегайте чёрного и сиреневого, вызывающих раздражение, упадок сил и даже страх. Ничего не обещайте, ибо Дмитрий Алексеевич сейчас подобен большому сильно доверчивому ребёнку, воспринимающему  всё за чистую монету. Старайтесь не нарушать его личного пространства, дабы не вызвать ухудшения состояния. Ну, вроде бы и все советы.
Она посмотрела на часы и сказала:
- Прошу меня извинить, но через пять минут у меня приём пациента. Вы посидите в комнате для гостей, а я позвоню Анне Эдуардовне и сообщу о Вашем приходе. А после обеда я вновь Вас жду у себя.
Инга не заставила Ольгу Витальевну повторять дважды и в хорошем настроении покинула кабинет. Прошло десять минут и Аннушка привела Вранова.
- Ты только смотри, не расстраивай его, - попросила нянечка и вышла по делам.
- Дмитрий Алексеевич, я так Вам рада! - воскликнула Инга, беря писателя за руку, но тут же освободила её, вспомнив о просьбе психолога.
Вранов тоже был очень рад её видеть и не скрывал это.
- М-м-муза, - тихо, чуть заикаясь, произнёс он.
Услышав это, Инга покраснела от смущения.
- Что Вы, Дмитрий Алексеевич, - произнесла она, - я простая девушка.
- М-м-муза, - вновь повторил писатель, нежно сжав её руку.
На этот раз Инга не стала спорить, а лишь улыбнулась, в душе довольная таким высоким сравнением.
- Дмитрий Алексеевич, - сказала она, - Вы первый писатель, с которым я лично познакомилась и это здорово. Я сожалею, что не знала лично Булгакова или Бунина - уверена, что нашла бы с ними близкие темы для общения. А встреча с Вами для меня как дар судьбы, Вы себе и представить не можете, как я рада видеть Вас и общаться с Вами. Извините, что так сумбурно излагаю свои мысли, ибо нахожусь под впечатлением от нашей встречи.
Вранов держал её за руку и пристально смотрел в глаза, отчего девушка немного тушевалась. Казалось, что он не слышит ни одного её слова, находясь где-то далеко в своём миру, куда путь посторонним заказан.
"Как он похож на Достоевского, - пронеслось в голове у Инги, - как внешне, так и внутренне. Бедный, бедный писатель, имея такую сильную душу прозябает в психиатрической клинике, где почти потерял свяь с внешним миром. Я всё бы отдала ради его выздоровления, но от меня зависит не так много. Надо бы переговорить с психологом, ведь она намного опытнее в вопросах душевного состояния".
Они проговорили до самого обеда и когда вошла Аннушка, Вранов, держа девушку за руку, уже более понятно произнёс:
- Она моя Муза.
Услышав это, нянечка всплеснула руками и воскликнула:
- Заговорил, сердечный! Вот так чудо!
Затем взяла писателя и повела его в столовую, а Инга отправилась к психологу. Ольга Витальевна уже ждала её.
- Ну, как прошла встреча? - поинтересовалась она, улыбнувшись.
- Прекрасно, - ответила Инга, - он назвал меня своей Музой.
Услышав это, психолог посмотрела удивлённо сквозь роговые очки, но ничего не сказала, а девушка продолжила:
- Вы себе представить не можете, как мне близок стал за эти пять дней Дмитрий Алексеевич. Я бы всё сделала ради его полного выздоровления, да, думаю, это не в моих силах.
- Вы добрая девушка, - выслушав её, сказала Ольга Витальевна, - и у Вас открытая чужому горю душа. Я прекрасно понимаю, что Дмитрий Алексеевич заслуживает более тёплого отношения, чем мы можем предоставить ему. Но, поймите меня правильно, Вы для него абсолютно чужой человек. Дмитрий Алексеевич  Вас назвал своей Музой и это хорошо, но не стоит его пускать на более близкое расстояние к Вам, ведь Вы уедете, а он будет страдать.
Инга опустила голову и произнесла:
- Вы абсолютно правы, меня в Вильнюсе ждёт любимый человек, с которым мы вскоре создадим семью, во всяком случае, разговоры об этом идут уже довольно давно. Но Дмитрий Алексеевич на той же волне восприятия жизни, как и я. Боже, ну почему не повстречала его раньше - сейчас не так бы тяжело было.
Психолог внимательно её слушала, временами что-то записывая в блокнот.
- Вы не могли бы мне рассказать о нём побольше, - сказала  Инга, немного помолчав.
- Ну, что же, но только всё должно остаться в этом кабинете. Родился он в N-ске, в  семье архитектора и домохозяйки, окончил школу с золотой медалью, потом университет с красным дипломом   и всё это на фоне низкой самооценки - никому никогда не мог отказать и все просто "ездили" на нём, начиная с родственников и заканчивая девушками. Вот и у нас оказался по "просьбе" жены, посчитавшей, что: "в его психическом состоянии опасен самому себе". Хотя, по правде сказать, она была недалека от истимны - состояние Дмитрия Алексеевича было не из лучших, а после того, как  попал к нам, стало только ухудшаться. Прошло всего две недели, как он вдруг ушёл в себя, потеряв связь с окружающим миром, даже говорить перестал. Мне пришлось почти месяц потратить на его обратное возвращение, но не полное, как оказалось. Он стал интересоваться окружающим миром, но не говорил. И вот, благодаря Вам, Дмитрий Алексеевич прервал молчание. Это всё, что я Вам могу сообщить по своей психологической части. Когда Вы собираетесь обратно?
Инга ненадолго задумалась и ответила:
- Думаю, задержусь ещё на два денька - надеюсь, что смогу уговорить Ильмара.
- В таком случае, общайтесь с Дмитрием Алексеевичем на разные темы, не затрагивая личных, дабы не провоцировать ухудшения его состояния. Жду Вас завтра после встречи.
Попрощавшись с психологом, девушка решила прогуляться до парка и оттуда позвонить в Вильнюс.

25 июня .... года.

Я очень нравлюсь Музе, да-да, очень нравлюсь, она так сама мне сказала. Как всё-таки здорово видеть её, держать за руку, вдыхать аромат и слушать дивный голос. Я готов петь ей серенады и сочинять сонеты. Надо будет что-нибудь написать, в качестве дара за её снисхождение до моей простой натуры. Я, мне кажется,влюбился.

К большому разочарованию Инги, разговор с Ильмаром получился очень тяжёлым - он уже не просто пригрозил расставанием, а сделал этот непродуманный эгоистичный шаг. Когда она, наконец-то, дозвонилась до него, то оказалось, что жених вот  уже два дня как покинул их съёмную квартиру и поселился у родителей.
"Ты получила то, что так хотела, - сказал Ильмар, - теперь живи, как хочешь, а я с лёгкостью найду тебе замену".
Эти слова были произнесены с таким гневом, что у Инги холодком по спине повеяло. Она знала, что её жених ревнив, но не настолько, чтобы вот так с пафосом с ней расставаться.
"Ты выбрала своего безумного писателя, противопоставив его мне - высокоинтеллектуальному альфа-самцу, - сказал в заключение Ильмар, - так и живи с ним, вы два сапого пара. Эх, права же была моя мама - ты никого, кроме себя, не замечаешь".
Инга было попыталась помириться с женихом, но тот просто-напросто отключил сотовый.
"Ну, милая, - сказала сама себе несчастная девушка, - вот ты и одна у разбитого корыта".
До поозднего вечера сидела она на скамейке под каштанам, пытаясь привести в порядок разрозненные мысли, но ничего не получалось. Вспомнив про психолога, она решилась позвонить и всё рассказать. К счастью, Ольга Витальевна ещё не спала и всё внимательно выслушала.
- Значит так, моя милая, - сказала она через минуту, - не Вы первая, не Вы последняя. Бросил - значит не достоин Вашего  внимания. Он эгоист и при том ещё и маменькин сынок, а Вы добрая и отзывчивая, а это по нынешним меркам драгоценный клад. Примите тёплый душ и выпейте молока с мёдом и мятой - поможет успокоиться и заснуть. А завтра с утра приходите ко мне.
На том и порешили. На счастье Инги, недалеко от гостиницы работал круглосуточный магазин, где она и купила липового мёду, молока и мяты. Ольга Витальевна оказалась права - выпив всё это, девушка вскоре забылась сном без сновидений.
На следующее утро вчерашний разговор уже не казался таким ужасным -  ну ушёл Ильмар и что такого страшного, значит, не так сильно и любил. А после разговора с Ольгой Витальевной и вовсе пришла к выводу, что не зачем расстраиваться из-за мелочей - на её век ещё хватит женихов. Психолог предложила Инге провести встречу с Врановым в своём кабинете, дабы со стороны понаблюдать за реакцией писателя. Инга, немного подумав, согласилась, ибо верила Ольге Витальевне, считая, что ничего плохого Дмитрию Алексеевичу не будет. Психолог позвонила и вскоре пришла Аннушка и привела писателя.
Когда нянечка вышла, Ольга Витальевна попросила разрешения у Вранова присутствовать при их встрече и тот согласился, так как с первого дня их знакомства всецело доверял ей.
Писатель и не пытался скрывать радости при виде Инги - он нежно взял её руку и, приблизив к губам, поцеловал.
- М-м-муза, - произнёс он, ласково глядя на девушку.
И Инга тут же позабыла от всех горестях, довольная от таких ярких знаков внимания. Они проговорили до самого обеда, ничего и никого кругом не замечая. Ольга Витальевна то и дело что-то помечала в блокноте, внимательно наблюдая за Врановым и девушкой. А когда Аннушка увела того на обед, сказала:
- Вы просто чудо! За два часа вашего общения Дмитрий Алексеевич получил больше положительных эмоций, нежели за недели моей терапии. Создаётся впечатление, что у Вас или дар или Вы сами психолог.
Инга, польщённая похвалой, ответила:
- Вы абсолютно правы - я психотерапевт, но лечу не словами, а песней. Говорят, что это у меня неплохо получается.
Услышав это, Ольга Витальевна, всплеснув руками, произнесла:
- Как хорошо, что судьба меня с Вами свела. Я обычно использую музыку для релаксации, а вот песни как-то не пробовала. Если Вы согласитесь провести психотерапевтический музыкальный час, то я буду Вам очень благодарна.
Инга согласилась и они договорились на три часа дня, как раз после тихого часа. В назначенное время девушка вошла в актовый зал, заполненный пациентами, села за фортепиано и исполнила несколько классических произведений, вызвав неописуемый восторг собравшихся. А когда Инга запела своим ангельским голоском, то послушать её пришли все, кто находился рядом. Успех был просто ошеломляющим. Ана Эдуардовна, присутствующая при сеансе, заинтересовалась методикой и пригласила Ингу к себе. Только вечером девушка освободилась и отправилась в парк, дабы подышать свежим воздухом и набраться новых сил.

2... ...5 года.

Сегодня вновь приходила Она и я вёл себя очень хорошо, ведь кроме нас была ещё и Ольга Витальевна. Хоть и уважаю её, но говорить при ней о любви не решился - вдруг она испугается за моё самочувствие и запретит нам видится. А Муза моя не только ласково говорит, но и ангельски поёт. Я обожаю Её и готов ради неё на всё, что угодно. Она возродила меня из пепла.
Когда Инга вернулась в гостиницу, то твёрдо решила провести ещё неделю, посещая Вранова. Отпуск  только начался и она могла себе это позволить, тем более, что никто в Вильнюсе не ждал её скорого приезда. Приняв душ, она, по просьбе Анны Эдуардовны,  принялась писать небольшой конспект о воздействии пения на разные категории психоневрологических пациентов, приводя примеры из собственной практики. Начав работу в пять вечера, закончила далеко заполночь усталая и довольная, и тут же заснула спокойным сном без сновидений. Встав раньше обычного, выпила чашечку кофе и отправилась в парк, решив перед встречей немного поразмышлять на лоне природы. Когда добралась до скамейки под каштанами, то увидела, что та занята молодой парочкой о чём-то бойко воркующей. Она не стала им мешать и направилась к пруду, напротив которого и присела, принявшись наблюдать за красавцами лебедями. Смотрела и рассуждала о сложившейся с ней ситуации:
"Итак, я свободна, как ветер, а значит, могу делать то, что считаю нужным, не думая о том, как на это посмотрят. Мама с папой меня всегда поддержат, если честно сказать, то Ильмар им не очень-то и нравился. Да и мне он, в последнее время, стал хуже головной боли из-за своего завышенного эго. Я уже не очень-то и переживаю - ещё не известно, кому повезло: не всякая девушка сможет вытерпеть его ужасный характер. Что в нём такого особенного? Да, красив, да, умеет ухаживать, да, дарит подарки(правда, потом ими и попрекает, если что не по нём). И всё, ни тебе любви чистой(одна ревность), ни тебе воздушных замков(вообще не верит ни во что, кроме того, что можно пощюпать, понюхать или попробовать). И как только я так долго его терпела? Спасибо случаю - открыл глаза. Бросил, ну и флаг ему в руки и барабан на шею. Вот возьму и влюблюсь во Вранова(уже, по правде, в полшаге  от этого). Пусть Ильмар катится колбаской по Малой Спасской..."
- Ну, милочка,чуть свет, а Вы уж тут как тут, - прервал её думы знакомый голос.
Инга подняла голову и увидела улыбающуюся Ольгу Витальевну:
- Не поверите, какая-то сила меня тянула в парк и, как видно, не зря. Я всю ночь думала о Вас, милочка. С такими природными данными путь на сцену, а Вы растрачиваете их попусту. Поверьте моему опыту, Ваше место не среди пациентов, а на лучших площадках страны. Я уже представляю афиши: "Непревзойдённая Инга даёт сногсшибательный концерт и исцеляет хворых". Подумайте, милочка, у Вас ещё вся жизнь впереди.
Девушка улыбнулась и ответила:
- В детстве я мечтала об эстраде, смотря на Аллу Пугачёву и Валентину Толкунову, даже в самодеятельности участвовала. Но потом, увидев соседа с синдромом дауна решила посвятить жизнь психоневрологическим больным и поступила в медицинский институт. И теперь счастлива, ибо занимаюсь любим делом.
Ольга Витальевна пристально на неё посмотрела и произнесла:
- Ну, раз Вы находите Вашу работу более приемлемой, чем эстрада, то не буду больше Вас переубеждать. У каждого свой путь и надо идти по жизни, придерживаясь человеколюбивых принципов. Как говориться в пословице: "выбирай любимую работу или она заставит полюбить себя".
Она посмотрела на часы и сказала:
- Нам уже пора, милочка.
До клиники шли молча, наслаждаясь окружающей природой.
- Позвольте и сегодня побыть рядом с вами, - попросила психолог и Инга ответила согласием.
Ольга Витальевна позвонила и вскоре вошла Аннушка с Врановым.
- Анна Эдуардовна просила Вас потом заглянуть к себе, - обратилась нянечка к Инге и вышла.
- Дмитрий Алескеевич, как Вы?- поинтересовалась девушка.
Вранов улыбнулся и протянул ей сложенный вдвое листок.
- Что это? - спросила Инга и развернула - там были стихи, посвящённые ей.
Прочитав их, под пристальным взором писателя, девушка покраснела от смущения.
- Спасибо Вам, Дмитрий Алексеевич, Вы просто чудо, - произнесла она восторженно и посмотрела на психолога.
Ольга Витальтевна что-то записала в локнот и кивнула головой.
- Я люблю Вас, моя Муза, - тихо произнёс писатель и нежно поцеловал правую руку.
Услышав это, Ольга Витальевна недовольно покачала головой. Инга это заметила и промолчала. А писатель нежно сжал девушке руку и влюблённо смотрел на неё. Инга хотела было освободить руку и отвести взгляд, но не смогла,побоявшись обидеть Вранова.
Видя это, Ольга Витальевна поспешила на помощь:
- Скажите, Дмитрий Алексеевич, как Вы спали ночью?
Вранов посмотрел на неё и, улыбнувшись, ответил:
- Хорошо.
- Довольны ли Вы тем, как Вас кормят? - вновь спросила психолог.
Вранов снова улыбнулся и утвердительно ответил.
- А помогают ли Вам лекарства, Дмитрий Алексеевич? - спросила Ольга Витальевна.
-Да, - ответил писатель и лучезарно улыбнулся.
Незаметно пробежали два часа и Аннушка увела Вранова на обед.
- Вот видите, Инга, Дмитрий Алексеевич пересёк очень опасную черту, признавшись Вам в любви. Вы просто гость и им должны остаться, если, конечно же, не собираетесь свести с ним свою жизнь, - сказала психолог, пристально поглядев на девушку, - Вы ни в чём не виноваты, но впредь я рекомендую говорить на разные темы, не касающиеся любви. Так будет лучше и Вам, и нам.
- Я Вас прекрасно поняла, Ольга Витальевна, просто стихи Дмитрия Алексеевича меня в ступор вогнали, - ответила Инга, слегка покраснев.
- Милочка, таковы все мужчины и Вранов тут не исключение, - произнесла психолог, - Вы прекрасны и умны, и этим привлекаете к себе. А теперь идите к Анне Эдуардовне, она Вас уже, наверное, ждёт.

26 июня ...5 года.

Сегодня я признался Ей в любви, чем вызвал недовольство Ольги Витальевны. Впредь надо быть поосторожней, а то нам запретят встречи. Я заметил, что Муза исцеляет меня и это здорово! Как хочется чтобы Она была всегда рядом!

Только в три часа дня Инга освободилась и тут же направилась в гостиницу, намереваясь позвонить родителям и попросить их выслать немного денег, дабы не чувствовать себя стеснённой. Но стоило ей только перешагнуть порог номера, как дал о себе знать сотовый - звонил гражданский муж. Инга поначалу не хотела отвечать, помятуя недавний разговор, но передумала и нажала клавишу ответа.
- Дорогая моя, - говорил Ильмар, - я много думал и пришёл к выводу, что не смогу жить без тебя. Моя ревность есть прямое доказательство искренних чувств и чем она больше, тем сильнее  люблю тебя. Поверь мне, я жалею, что наговорил лишнего - прости, и чтобы как-то загладить вину, решил сегодня же вылететь к тебе. Билеты уже купил, так что вечером встречай. Целую, моя ласточка.
Инга не успела ничего сказать, так как разговор был прерван разрядившимся телефоном. Она поставила его на зарядку и, немного прибравшись в номере, отправилась на рынок, дабы купить фрукты, так любимые Ильмаром. Ровно в семь вечера Инга была в аэропорту, куда в половину восьмого прибыл самолёт с гражданским мужем на борту.
- Здравствуй, ласточка, - сказал Ильмар, протягивая ей букет цветов, - вот и я. Признаюсь, очень по тебе соскучился.
- Здравствуй, - улыбнувшись, ответила Инга, - я тоже очень тебе рада. Ну, что же, сейчас на такси в гостиницу, где и поужинаем, а потом поговорим о том, о сём.
На том и порешили и уже через пятнадцать минут сидели в ресторане, нахваливая искусство поваров. После ужина Инга предложила пойти в парк, пояснив, что разговор пойдёт на свежем воздухе лучше, чем в душном номере, на что Ильмар возражать не стал. Дойдя до ближайшей скамейки, они сели на неё, вдыхая аромат цветущего шиповника.
- Ну, ласточка, как ты тут без меня? - спросил Ильмар, обнимая девушку.
Инга не стала отстраняться, чувствуя себя защищённой в его обьятьях. Она уже простила Ильмара, ибо не была злопамятной и любила его, несмотря ни на что.
- Мне тебя очень не хватало, - честно призналась девушка.
Ильмар посмотрел на неё, улыбнулся и спросил:
- А как твой писатель? Тебе удалось побеседовать с ним?
Услышав про Вранова, девушка немного стушевалась, но почти сразу пришла в себя, дабы не давать повода для ревности.
- Я каждый день к нему хожу и, как говорит его лечащий врач, благотворно на него влияю, - сказала она, поцеловав Ильмара.
- Ах ты мой целитель, - промурлыкал он и поцеловал её в ответ.
Больше о писателе, на радость Инге, они не говорили. Придя в номер, они по очереди приняли душ и, устроившись на балконе, принялись за фрукты. В одиннадцать вечера Ильмар заснул, а Инге не спалось, она думала, как теперь быть с посещениями писателя.
Только глубоко заполночь девушка наконец-то забылась тревожным сном, то и дело просыпаясь в холодном поту. Ей снился Вранов, пылко объясняющийся  в любви и Ильмар, угрожающий ему скорой и  ужасной расправой. Девушка хватала гражданского мужа за руку, отдаляя его от писателя,  заявляя, что между ними нет ничего, кроме общения автора и поклонницы, но тщетно - ревнивец не верил и сыпал страшными проклятиями. Ситуация накалялась и грозила перерасти в потасовку...Только под самое утро усталость взяла своё и Инга, наконец-то, спокойно заснула. А когда проснулась, то было далеко за полдень.
-А, Спящая царевна, проснулась, - приветствовал её Ильмар, - я не стал тебя будить - решил, дать побольше понежиться в постели. Ну, и чем сегодня мы займёмся?
Девушка ещё не успела всё хорошенько обдумать и предпочла промолчать, лишь улыбнувшись в ответ.  Ильмар не стал её пытать и предложил пойти отобедать в ресторан гостиницы, на что Инга ответила согласием. Она подумала, что время, проведённое за едой, даст ей нужные ответы.

Тем временем Вранов сидел в своей палате и ждал свою Музу, жаждя подарить ей своё новое стихотворение о любви к ней. Он даже к Ольге Витальевне на релаксацию не пошёл, чего не делал никогда раньше. Когда за ним пришла Аннушка, чтобы отвести на обед, он спросил её об Инге.
- Нет, родимый, - ответила старая нянечка, - не было  ещё сегодня посетительницы твоей. Быть может, попозже появится. Да ты не переживай - мало ли чего приключиться с ней могло. А вдруг она, просто-напросто, засмотрелась вчера телевизор и сегодня взяла да и проспала. Ты покушай, милок, а там и видно будет.
Аннушка умела успокаивать и вскоре писатель спокойно сидел в столовой, предвкушая скорую встречу. Но когда и после обеда Муза не появилась, писатель  впал в тревожное беспокойство и ему пришлось вколоть дозу успокоительного, после чего он забылся сном. Аннушка вновь зареклась не пускать к своему любимцу Ингу, считая её виновницей его ухудшения. Нянечка прямо заявила об этом Анне Эдуардовне, на что врач попросила  тут же привести девушку, как только она появится. Узнав, что Инга не пришла, Ольга Витальевна решила ей позвонить и узнать причину, но телефон молчал. Тогда психолог отправила сообщение с просьбой тотчас же перезвонить.

Когда настало время десерта, Ильмар, разлив "Мадам Клико" по бокалам, достал из кармана пиджака коробочку и, сделав театральную паузу, открыл её - там было обручальное кольцо.
- Инга, - сказал он, глядя ей в глаза, - мы с тобой знакомы вечность и настало время узаконить наши с тобой отношения. Да, я очень ревнив, но это только от того, что без ума люблю. Дорогая, прими мою руку и сердце, и стань моей женой.
Девушка, услышав это, оторопела, ибо совсем не была готова к такому повороту событий. Немного придя в себя, она ответила, нежно взяв руку гражданского мужа:
- Ильмар, это всё так внезапно, что я не готова прямо сейчас тебе ответить - дай мне несколько дней на обдумывание.
Услышав это, ревнивец покраснел как варёный рак  произнёс:
- Какой же я дурак! Всё бросил и помчался сюда, в надежде на твоё "да", а что получил - просьбу ещё немного обождать. Скажи просто, что не любишь меня и никогда не любила. Или, быть может, у тебя шашни с этим писателишкой?! Признайся, облегчи свою чёрную душу! О, я сразу заподозрил неладное, когда ты захотела задержаться! Изменница! А я рогатый тупица!
Инга сидела и с широко открытыми глазами слушала эти обидные слова, наливаясь праведным гневом.
- Да как ты смеешь так со мной разговаривать, - наконец не выдержала она, - я на то не давала никакого повода. Любила ли я тебя?! Да! Но люблю ли теперь после всех обвинений?! Сложно сказать!
После чего, даже не смотря в его сторону, вскочила со стула и направилась в номер. А ревнивец даже не поспешил последовать за ней, оставшись спокойно допивать вино, заедая десертом. Когда Инга пришла в номер, то сразу же увидела пропущенные звонки на телефоне. Два из них были от родителей и один от психолога, которой сразу же решила перезвонить.
- Ольга Витальевна, - оправдывалась  девушка, - я сильно извиняюсь, за то, что сразу же не ответила на Ваш звонок -  были на то веские причины.
- Инга, а почему Вы не подошли сегодня? - в свою очередь спросила психолог - Дмитрий Алексеевич очень переживал и ему вновь пришлось вколоть успокоительное. Вы уж сами решайте - навещать или нет. Поймите меня правильно,Ваше присутствие имеет свой положительный психотерапевтический эффект. А когда Вы не приходите, то его состояние возвращается к исходной точке.
Услышав это, Инга чуть не расплакалась, ибо считала себя виновной в ухудшении самочувствия писателя.
- Ко мне мой гражданский муж приехал, - всхлипывая сказала она, - я сама не ожидала, что он это сделает, мол, жить не может и даже руку с сердцем предложил.
- Ну что же, - произнесла психолог, - примите мои самые сердечные поздравления.
- Но мы...поссорились с ним и теперь я даже не знаю, что предпринять, - тихо сказала Инга, пытаясь унять дрожь в голосе.
- Вот что, - произнесла через мнгновение психолог, - сейчас примите душ и сразу же в постель. А завтра жду Вас вместе с мужем у себя.
- Ольга Витальевна, огромное Вам спасибо! - поблагодарила Инга и отключилась.

Перед уходом психолог  решила зайти к Вранову и немного поговорить с ним в психотерапевтических целях, но когда зашла к нему, то увидела ужасную картину - писатель лежал на полу, распластав руки, с пеной во рту. Она тут же наклонилась и попыталась нащупать пульс - он еле прослушивался. Не медля ни секунды, Ольга Витальевна позвала медсестру, которая вызвала скорую  и послала за Анной Эдуардовной. Вскоре приехала неотложка и привела писателя в чувство, посоветовав покой и сон.  А Анна Эдуардовна попросила Аннушку посидеть до утра у Вранова, на что старая нянечка ответила горячим согласием. Не для кого не было секретом тот факт, что именно к нему она питала особые чувства.
- Что касается посещений, - добавила врач, - то я пока что не рекомендую беспокоить больного - пусть его состояние нормализуется.

Вранов спал и видел  чудесный сон: он шёл по дороге, вымощенной, как в известной сказке, жёлтым кирпичом, а над ним, оседлав прекрасного белокрылого Пегаса, летела Муза. Вокруг всё цвело и благоухало. Муза играла на лире и  в голове писателя рождались необыкновенные строки. На всём белом свете не было счастливее его.

- Инга, - услышала девушка пьяный голос гражданского мужа, - открой, сейчас же, а то я дверь выломаю.
Несчастной ничего не оставалось делать, как выполнить требование, ибо она боялась реакции гостиничной администрации.
- Я люблю тебя и требую того же! - восклицал Ильмар, еле держась на ногах - Ты просто обязана ответить мне согласием!
Инга ничего не отвечала, стараясь скрыть от постылого непрошенные слёзы.
- Чего молчишь? - не унимался Ильмар - Иди с писателем своим ненормальным шуры-муры завела?
Инга и на этот раз промолчала, ещё больше раззадоривая гражданского мужа:
- Я так и знал! Проститутка! Да ты мизинца моего не стоишь!
В номер постучались и попросили прекратить крики, на что Ильмар ответил трёхэтажной бранью.  Наконец Инга не выдержала и воскликнула:
- Какой же я была дурой, когда решила быть с тобой!
Услышав это, Ильмар  тотчас же упал на колени и стал целовать ноги девушки, приговаривая:
- Золотце моё, прости дурака ревнивого - я осознал и больше никогда-никогда не попрекну тебя,ибо не смогу и дня прожить без твоего участия.
Инга хотела было отторгнуть ревнивца, но что-то внутри  не давало ей это сделать. Нет, не любовь -  она уже не чувствовала к Ильмару  ни теплоты, ни привязанности. И даже не привычка быть вместе. Скорее всего это была обычная жалость, но не такая, когда нам вдруг становится жалко бездомного котёнка или щенка, а более приземлённая - к тому, кто просто-напросто жалок и не особо приятен.
- Я устала от твоих постоянных придирок, - сказала Инга, брезгливо убирая ногу, - видит Бог, как я любила тебя когда-то и готова была пойти с тобой хоть на край света. Да что там говорить - ты был для меня идеалом мужчины, на который хотелось  молится и уповать на чудо общения. Я даже, грешным делом, стала мечтать о детях, которые будут похожи на тебя. И что в итоге - постоянные ревнивые придирки и слёзы в подушку. Сейчас мне кажется, что я просто спала и совсем недавно проснулась, осознав сю кошмарность положения. Нам надо расстаться - тяжело это говорить, но иного выхода просто не нахожу.
Услышав это, Ильмар поднялся с колен и наотмашь ударил рукой девушку по щеке, отчего та сразу же стала пунцовой. У Инги из глаз хлынули непрошенные слёзы, но она усилием воли подавила их, решив не показывать чувств постылому ревнивцу.
- Ты думаешь, это ты меня бросила?! - воскликнул он, гневно сверкая глазами - Это я тебя бросаю, шлюха! И поверь, что никакая квартира и машина не заставит меня поменять решения! Оставайся при своих тараканах, дура! Я найду лучше и сговорчивей тебя!
Услышав это, Инга поначалу опешила, а потом воскликнула:
- Ты, значит, только ради квартиры и машины со мной общался?! А как же я?! Неужели, все твои слова всего лишь пыль?!
Поняв, что сказал лишнего, Ильмар вновь упал на колени и вновь стал целовать девушке ноги, униженно глядя на неё исподлобья, но та брезгливо отодвинулась и спокойно сказала:
- Сейчас же забирай свои вещи и на выход - между нами всё кончено.
Услышав это, ревнивец вскочил  на ноги и, ничего не говоря, лишь сверкая глазами, схватил чемодан и  вышел из номера. Инга тотчас же заперлась изнутри, прислушиваясь к удаляющимся шагам гражданского мужа.  Только услышав стук коридорной двери она отошла от двери номера и села в кресло, обдумывая происшедшее. Квартиру обещал подарить её отец, а машину - дядя. Но об этом никак не мог узнать Ильмар, ибо она ему ничего не говорила, боясь унизить - мол, она богатая, а он  из простой семьи. Кто мог ревнивцу обо всём рассказать? Отец, в порыве праведного гнева(он и мама недолюбливали Ильмара и не скрывали этого) или кто из близких? Но это уже и неважно, ведь ревнивец предал её чувства, а значит недостоин ни любви, ни прощения. Приняв это, Инга успокоилась и пошла в душ, дабы немного расслабиться, а после легла и через несколько минут забылась сном без сновидений.
На следующее утро девушка проснулась не выспавшейся, но отменять посещение психолога не стала, ибо очень нуждалась в её помощи.
Приняв душ, она переоделась в свободные джинсы с футболкой и хотела было направится завтракать  в ресторан, но, подойдя к лифту, увидела Ильмара, сидящего на стуле с букетом роз. Когда он её заметил, то сразу же упал на колени:
- Прости меня, дурака, я всю ночь просидел в сквере у гостиницы, обдумывая происшедшее, и с первыми же лучами солнца, купив цветы, поднялся сюда. Поверь, мне нет жизни без тебя. Хочешь, я поклянусь жизнью, что никогда больше не скажу ничего оскорбительного. Это всё выпивка виновата - никогда больше ни капли в рот не возьму. Давай всё забудем и начнём жизнь с чистого листа, только ты и я. Поверь мне, у нас будет самая счастливая семья на свете. Я на всё согласен, лишь бы ты ни в чём не знала нужды.
Услышав такое, Инга поначалу хотела простить Ильмара, но вспомнила все прошлые разы, когда он точно так же просил слёзное прощение. Да и вчерашнее упоминание  о машине с квартирой накрепко засело у неё в памяти. Она пристально посмотрела на Ильмара и спокойно произнесла:
- Между нами не может быть ничего общего, прости. Я думала, что люблю тебя, но это была всего лишь влюблённость, переросшая в привычку быть вместе. Да и твои чувства оказались не столь чистыми. Если бы любил искренне, то доверял бы, а не искал призраков во всём и повсюду. Я тебе нужна никак любимая, а как владелица шикарной квартиры и автомобиля. Признайся сам себе в этом, облегчи душу.
Ильмар, выслушав не перебивая, медленно встал с колен и гневно уставился на Ингу:
- А ты не так глупа, как мне показалось. Сначала я влюбился в тебя по уши, да так, что минуты считал до нашей встречи. Но потом перегорел и ты в этом сама виновата - выполняла все мои прихоти, не требуя ничего взамен. А   когда твой двоюродный брат с перепою рассказал о квартире и машине, то тут же решил,  во что бы то ни стало, буду твоим мужем. Ты богачка, а я нищеброд и самому мне вжизнь не накопить не то, что на квартиру, но и даже на самую поддержанную машину. А тут - жена-дура и большое наследство. Вчера со злости проговорился, дурак набитый. Но, что сделано, то сделано.
Он ненадолго замолчал и закончил:
- И не ты меня бросаешь, а я с тобой порываю все отношения.
После чего он вошёл в лифт и навсегда исчез из жизни Инги. А девушка, выждав десять минут, спустилась в ресторан, откуда, позавтракав, направилась в клинику. Ольгу Витальевну она встретила в парке перед лечебницей.
- Здравствуйте, - поздоровалась Инга и продолжила, - мне очень важно с Вами побеседовать, от этого зависит мой внутренний мир.
- Ну, что же, - сказала психолог, - пройдёмте ко мне в кабинет.
Когда Инга всё ей рассказала, Ольга Витальевна, недолго помолчав, произнесла:
- Ваш гражданский муж, извините, подонок, не заслуживающий даже воспоминания о нём. Ничего, кроме разочарований, он не приносил. А теперь Вы свободны как птица и вольны влюбляться столько, сколько захотите. Цените себя и Вас будут ценить.
Инга выслушала психолога и спросила:
- А как Дмитрий Алексеевич?
Ольга Витальевна пристально посмотрела на неё и ответила:
- Вчера у Вранова был приступ и его еле-еле привели в чувство. Анна Эдуардовна, обеспокоенная его состоянием, временно запретила ваши с ним встречи.
Услышав это, девушка тяжело вздохнула и встала, собираясь выйти из кабинета, но психолог остановила её:
- Не спешите. Помните, Вы говорили с Анной Эдуардовной о Вашей психотерапевтической методике? Так вот, я предлагаю Вам сегодня провести занятие у пациентов в качестве релаксации. Вы увидите Вранова и, в то же время, не нарушите приказа лечащего врача. Идёт?
- Конечно же! - воскликнула девушка.
- Ну, что же, на том и остановимся, - подытожила Ольга Витальевна, - ровно в двенадцать Вы и проведёте занятие.
Когда Инга вошла в актовый зал отделения, где лечился Вранов, то там яблоку негде было упасть. Там были мужчины и женщины разных возрастов, одетые в однообразную больничную одежду. Вранов значительно отличался от них своей выразительностью - он сидел в первом ряду, погружённый в размышления. Когда Инга села за фортепиано и начала петь, писатель очнулся от раздумий и, увидев Музу, расплылся в довольной улыбке. Ровно сорок минут продолжалась релаксация и столько же Вранов смотрел влюблёнными глазами на девушку. Сердце его билось, а уста готовы были воскликнуть жаркое "люблю". Но всё имеет своё начало и конец - релаксация закончилось и все разошлись по палатам. Вранов хотел было поговорить с Музой, но бдительная Аннушка, помня наказ Анны Эдуардовны, не допустила это, сказав, обратившись к психологу:
- Зря Вы так, ведь болезному теперь не заснуть будет.
Когда зал освободился, Инга подошла к Ольге Витальевне и поблагодарила за возможность повидаться с писателем.
- Завтра тоже приходите, мы попробуем повторить сегодняшний эффект. А там, кто знает, быть может Анна Эдуардовна поменяет своё решение, -  предложила психолог.
Пообещав подойти к десяти на следующее утро, Инга вышла из зала и, покинув клинику, направилась в полюбившийся парк, где и провела  время до позднего вечера.


... ...

Сегодня приходила Муза и пела своим ангельским голоском. Это было просто чудесно! Уже ночь, а я никак не могу заснуть - только закрою глаза, то тут же вижу Её. Кажется, что между нами пролетела искра Любви....

На следующее утро Инга проснулась пораньше и, приняв душ, позвонила родителям. Узнав, что она раз и навсегда рассталась с Ильмаром, они  очень обрадовались и пожелали дочери поскорее забыть постылого. До конца отпуска оставалось четырнадцать дней, причём семь из них  девушка собиралась провести в N-ске, навещая писателя, а оставшуюся неделю пообещала подарить родителям и даче. Попросив немного денег, Инга окончила разговор и направилась в клинику, где её уже дожидалась психолог. После небольшой беседы, Ольга Витальевна отвела девушку в актовый зал, где та провела психотерапевтический сеанс, так понравившийся накануне пациентам. Присутствующая при этом Анна Эдуардовна сменила гнев на милость и разрешила девушке встречу с Врановым, попросив держаться в рамках обычного разговора. Когда Аннушка, качая недовольно головой, привела писателя в кабинет психолога и вышла, Вранов, ласково посмотрев на Ингу, протянул ей тетрадный листок, сложенный вдвое. Девушка посмотрела на психолога и развернула послание - там были новые стихи.
-Большое Вам, Дмитрий Алексеевич, спасибо, - поблагодарила она, - я очень польщена Вашим вниманием ко мне.
Вранов вновь ласково посмотрел на девушку и, нежно взяв её за руку, прошептал:
- Вы моя Муза и я Вам очень обязан. До нашей встречи моя жизнь была пуста и больше походила на обычное существование - пил-ел-работал-спал и даже творчество совсем не радовало. А с Вашим появлением я словно очнулся после долгого сна и понял, что только начинаю жить по-настоящему.  Когда я вижу Вас, то оживаю, но стоит Вам уйти - увядаю, подобно розе в засуху...
Он ещё долго о чём-то говорил, но Инга уже не слушала, поглощённая в собственные мысли.
Да, она порвала с постылым Ильмаром и может назвать себя полностью свободной, но что для неё Вранов - любимый писатель или нечто большее. Любит ли она его или это всего лишь влюблённость в кумира? Да и сможет ли она разделить свою жизнь с больным человеком, пусть и здоровым физически? Она скоро уедет домой, где её ждут рподители и любимая работа, так стоит ли внушать неисполнимые надежды несчастному писателю?
Эти и многие другие вопросы витали в голове девушки, не давая ей сосредоточиться.
Увидев, что она поглощена в себя, вскоре и Вранов замолчал. Они сидели и смотрели друг на друга, как будто бы мысленно общаясь.  Ольга Витальевна наблюдала за ними и недовольно качала головой, ибо эти двое давно уже перешли все границы дозволенного.

Незаметно пролетело пять дней. Каждый из них начинался с музыкальной релаксации и заканчивался встречей с Врановым. Дмитрий Алексеевич постепенно приходил в себя, на радость Аннушке, которая  очень к писателю привязалась. У него перестало прыгать настроение, почти исчезла тревожность  и появился отменный аппетит. Дошло до того, что Анна Эдуардовна даже разрешила Вранову небольшие прогулки в саду клиники. Да и у других пациентов после музыкальных релаксаций Инги появились проблески выздоровления. Главный врач клиники, профессор Лебедев,  предложил ей записать курс релаксации на видео, дабы потом использовать его как вспомогательный лечебный материал, на что девушка с радостью согласилась. Каждый день приближал расставание, но Инга никак не могла придумать, что сказать писателю, надеясь на помощь Ольги Витальевны. И вот час разлуки настал. Проведя свою последнюю релаксацию, Инга сразу же направилась к психологу.
- Ольга Витальевна, помогите, - попросила девушка, - я никак не могу подыскать слова, дабы не ранить Дмитрия Алексеевича.
Психолог пристально посмотрела на неё из-под роговых очков, тяжело вздохнула и ответила:
- Помните, я предупреждала Вас о соблюдении определённых рамок в общении с Дмитрием Алексеевичем? Так вот, Ваши беседы переросли в нечто большее, чем просто обычные свидания. Вы дали пациенту надежду на более близкие отношения, даже не подозревая об этом. И теперь Вы для Дмитрия Алексеевича как лучшая половина человечества: он ложится и встаёт с тем, чтобы снова с Вами пообщаться. Скажу кратко - он влюбился в Вас, да и Вы стали питать к нему некие чувства. А этого нельзя было ни в коем случае допускать, ведь Вы врач, а он пациент.
Услышав это, девушка опустила глаза и почувствовала тоску в сердце, ведь психолог была абсолютно права. Да, Вранов перестал быть всего лишь писателем, написавшим, потрясший её воображение роман, а перешёл из   хороших знакомых в очень близкие люди. Да, она его любит, всеми фибрами своей творческой души, и ничего с этим поделать не может, понимая всю безвыходность положения - и остаться нельзя, и с собой забрать нереально. Видя мучения девушки, Ольга Витальевна положила ей на плечо руку и произнесла:
- Не рвите себе душу, Инга. Не Вы первая, не Вы последняя. Я прекрасно Вас понимаю - Вранов, довольно-таки, приятный, во всех смыслах, человек. По нему даже и не скажешь, что он пациент нашей клиники: интеллигентный интеллектуал. А у Вас недавно произошёл разрыв с Вашим гражданским мужем, вот Вы и перенесли все нерастраченные чувства на Дмитрия Алексеевича. Это не любовь, в полном понятии этого слова, а влюблённость. Вот Вы завтра сядете в самолёт и через четыре часа окажетесь дома в привычной для Вас обстановке в окружении любящей Вас семьи. Пройдёт неделя, другая, месяц, и Вы будете вспоминать происшедшее как уже свершившееся. А  через год и вовсе обо всём забудете, встретите достойного человека, создадите семью и родите детей. Что же касается Дмитрия Алексеевича, то он еще не скоро выпишится из клиники и чем скорее о Вас забудет, тем лучше. Да, Ваши релаксации будут ему напоминать о Вас, но со временем Вы превратитесь всего лишь в доброе воспоминание...
- Но как же ему сказать о том, что я завтра уезжаю, - неожиданно прервала её Инга.
Ольга Витальевна недовольно покачала, так как не терпела, когда перебивают, и ответила:
- Думаю, что вам вообще не стоит больше видеться. Я сама ему обо всём спокойно расскажу.
Услышав это, Инга готова была расплакаться, но сдержалась, понимая всем сердцем правоту психолога.
- Спасибо Вам огромное за всё, Ольга Витальевна, - поблагодарила она и вышла из кабинета.
-Несчастная девочка, - тихо произнесла психолог, - ох, как же она похожа на меня в те юные годы.

Добравшись до гостиницы, Инга заперлась в номере и проплакала до вечера. Она всем сердцем не хотела уезжать, но обстоятельства были против её, да и билеты лежали в паспорте.
"Я обязательно вернусь и заберу его с собой!" - немного успокоившись, решила девушка.
На следующее утро самолёт унёс её в далёкий Вильнюс.

Продолжение следует...