Страничка творчества Тасоса Ливадитиса. Кантата 4

Начало  http://www.proza.ru/2015/07/02/1497

М у ж ч  и н ы:

а) полухор:

Опять вперёд, уже с Колумбом, куда опять не зная сами,
под много ярусными парусами, со впившимися в горизонт
                глазами,
по многошумным тропам моря, отчаявшись увидеть сушу.
Как шторм провеивает воду, так риск провеивает душу,
и только самое святое, незыблемое остаётся.
Со скоростью молвы и смерти корабль несётся -
наш мир становится всё шире, наш век на целый миг короче.
О нескончаемые дни, беспамятствующие ночи!

б) полухор:

Любая легенда может начаться, как просторное утро детства,
лишь стоит нам шевельнуть губами, тяжело усмехаясь, -
только уж больно необщительны мы, угрюмы, чреваты
                всеми возможностями, как первозданный хаос.

а) полухор:

Наконец мы достигли земли и бросили якорь, которого -
                вот уже сколько! - не освежала вода.
Обозначили место на карте, где будет столица мира,
                вечная, навсегда.
Похоронили товарищей, умерших от холеры или с тоски,
        разбудили мертвецки пьяных и просто уснувших случайно,
и снова вперёд — поднимай паруса! И снова поскрипывал
                космос, выдавая нам свои тайны.

б) полухор:

Наша мачта стоит вертикально, словно богу вонзаясь в ребро.
Эй, погоди, доберёмся и до тебя, будешь тогда ухмыляться хитро!

Ж е н щ и н ы:

а) полухор:

А мы гороскопы читаем в газетах,
бегаем к разным гадалкам, толкователям снов,
хиромантам, чтобы нам предсказали — а что предсказали?
Или к этим — вовсе уж доморощенным ведьмам,
что в затхлых своих комнатушках
мечутся между превыспренним потусторонним миром
                и недосоленной чечевичной похлёбкой
и за какой-нибудь грош
навораживают другим золотые горы, а сами
так и умирают — одиночествуя и скорбя.

б) полухор:

Из ключа драконова
ты испей водицы -
и тебя полюбит он,
сокол яснолицый.
Возле кладбища, во рву,
отыщи разрыв-траву,
три травиночки сорви -
будешь счастлива в любви.
Вот и вся нехитрая наша волшба,
и пуская ничегошеньки мы не знаем
ни о чёрной магии, ни о белой, -
оно только к лучшему:
кто,
посудите-ка сами, кто
не рехнулся бы, если вдруг,
смаху ему предсказать все горести и несчастья,
которые он испытает за целую жизнь?

а) полухор:

Ах, как нам нужна соломинка!
Мы торопимся на свиданье,
пихаем в сумочку пирожное или печенье,
куда старательно мы запекли
какое-то приворотное  снадобье или, как нас учили, - ох!-
капельку нашей месячной крови
вместо пустых девических слёз.
Мужчины, бывает, догадываются, но, ни слова не говоря,
с аппетитом съедают, а потом раздевают нас, делают своё дело -
и однажды уходят, тоже ни слова не говоря.

б) полухор:

Женщины ветра, дождя, пыли,
бедные женщины,
и пускай ничегошеньки мы не знаем
ни о чёрной магии, ни о белой, -
мы порой слышим таинственное поскрипыванье ступенек,
будто лестницей поднимается кто-то незримый,
и мурашки бегут по спине, медленно холодеет живот,
и, как судорога, пронизывает догадка
о чём-то, что ещё завтра получит имя.
Вскрикиваем, истерички, бывает и так,
падаем в обморок, а наутро
вдруг узнаём:
ужасная ночью была резня где-то за два квартала
и где-то как раз в эту ночь
началась — помилуй нас боже! -
война.
Глупые-преглупые женщины,
вот поди-ка пойми нас!

И мы вечно искали лучшее.

М у ж ч и н ы:

а) полухор:

За целую жизнь нами съедено хлеба не больше,
                чем за год съедает один человек, -
и выжили мы. Ибо наша любовь к тебе, жизнь, накормить бы
могла человечество с древнейших времён и по нынешний век.
Пахали и сеяли мы, города возводили на собственных
                наших костях и в походы крестовые шли,
мечтали, зверели, и плакали, и восставали,
                как жизнь восстаёт из земли.
Простые дела наших рук — это слава для сильных,
                слова для поэтов, без нас никого, ничего.
Нам ведомо всё: нищета и величие, гнев и любовь, жизнь
и смерть, но бессмертная жажда свободы превыше всего.

б) полухор:

Вечерний звон колоколов
то будит в нас предчувствие беды, то навевает давние
                воспоминанья.
Опасность, как искусный рыболов,
выуживает из глубин души то ненависть, то состраданье.

а) полухор:

Долбили с детства нам, что создал нас господь,
теперь долбят, что мы от обезьяны. А мы — неграмотная плоть:
нам всё равно, мы слушаем тебя, о бесконечная, извилистая,
многословная, всё время разветвляющаяся сказка,
и наше легковерие — что мудрствовать лукаво, где завязка! -
сумело сотворить весь необъятный этот мир как есть из ничего -
сработало его, вдохнуло жизнь в него!

б) полухор:

Итак, откуда мы пришли? Куда идём? Что ищем посреди
                страстей, обуревающих нас век за веком?
Был первобытный страх, была братоубийственная кровь,
                грядущее земли:
быть человеку — Человеком.

Ж е н щ и н ы:

Наконец, пройдя через многое, мы выходим замуж,
делаем несколько абортов, рожаем достаточно детей,
скоро, глядишь, и климакс, лёгкая форма неврастении,
                а потом -
ничего. Скоро всё у нас утрясётся — и желанья,
и воспоминанья, жизнь пролетит — не успеешь вымолвить «ах».
Дети живут по-своему, они и не знают нас иначе
как матерей, им и в голову не приходит, что матери — тоже
люди, со слабостями и порывами. Так и живём -
умышленно не замечаемые и одинокие в нашей любовной жажде,
нечаянно не замечаемые и одинокие в материнстве.

б) полухор:

Всё идёт своим чередом:
ежедневная склока из-за грошей, еженощная паника
                перед временем,
пустота, зияющая на месте любви,
в голову лезут всякие нехорошие мысли, в которых
                лучше не признаваться,
с годами мы и в чужие постели ложимся почти уже
                равнодушно, и нечего крик
поднимать докторам о семидесяти процентах
сексуально бесчувственных женщин: разве может быть
                иначе в жизни
с таким одиночеством
и такой ненасытностью?!
Всё идёт своим чередом.

а) полухор:

Даже когда ни в чём мы не виноваты, мужчинам кажется,
будто мы что-то скрываем, будто мы думаем о чём-то
                другом, о чём-то чужом,
а на самом деле мы скрываем от них только то, чего
                не хотят они видеть сами, -
нашу пустую душу.
Женщины ветра, дождя, пыли,
ох, не будем искать виноватых, мы все в этой жизни
                опустошены:
они — равнодушием силы,
мы — лукавством бессилия.

б) полухор:

Но бывают мгновенья — ночью внезапно
мы чувствуем — о, не просто мужские слёзы
                на оголённых наших руках,
а что-то великое, пронизывающее до самых глубин,
вроде той сострадающей боли, что чувствовал наш господь,
всю душу свою устремляя к Лазарю, чтобы его
воскресить -
ах, женщины бедные!

И мы вечно искали лучшее.

***

Продолжение http://www.proza.ru/2015/07/13/232

На фото: режиссёр А.А.Берладин (Камерный театр, Тольятти 1976 г.)