История Великого Человека

- Эй, мама,- скучающим тоном пропела моя шестнадцатилетняя дочь с заднего сидения машины.- Расскажи еще раз про тот случай... Ну, ты вчера про него говорила. Я просто так и не поняла.
- О чем ты?- непонимающе повела ухом, осматривая огромную пробку из машин, выстроившуюся впереди нас и тяжело вздыхая. Эмилия никогда не интересовалась моментами из моей жизни, а больше на встрече с друзьями я ни о чем не говорила.
- Ну...- она немного помялась, будто собиралась попросить о чем-то непристойном.- Ты рассказывала друзьям о случае из твоей молодости, когда вроде бы на Земле исчезла гравитация!
- А,- я понимающе хмыкнула, вновь высунув из окна белокурую шевелюру. Действительно, это, пожалуй, единственный поистине интересный момент за всю мою научную практику, да и жизнь, в общем-то, тоже.- Раз ты хочешь это услышать,- я широко улыбнулась, радуясь хоть какой-то заинтересованностью со стороны дочери. В последнее время она не особо хотела общаться со мной.- Ехать мы будем еще долго, так что - слушай.
И я расслабленно откинулась на кресло водительского сидения, без опаски прикрыв глаза и вспоминая события далекого прошлого.
- Это случилось примерно семнадцать лет назад, как раз незадолго до того дня, когда твой отец решился сделать мне предложение. Я была молодой девушкой, буквально пару недель назад закончившей колледж. Мистер Митчелл - очень умный и талантливый ученый, на тот момент, заведовал достаточно крупной и успешной частной лабораторией по изучению наиболее интересных научных.. эм....- я немного задумалась, пытавшись подобрать наиболее понятное для дочери слово,- явлений. Но, пожалуй, больше всего его самого привлекали именно загадки в области астрономии, земного притяжения и любых факторов, которые могут влиять на нашу планеты со стороны Вселенной. Поэтому, он лично работал именно в этой области. Так вот, он - честно тебе говорю - только благодаря настоящему чуду в лице моего влиятельного отца взял меня на работу в свою лабораторию.
- Дедушка?- удивленно воскликнула Эмилия, как мне показалось, почесав за ухом.- Он помог тебе? Мне всегда казалось, что он придерживается твердой позиции, в основном, касательно того, что каждый человек в жизни всего должен добиться сам.
- Ну, это он на старости лет вычитал что-то в философских книжках.- я невольно улыбнулась, вспомнив поседевшие волосы отца и немного угрюмое сморщенное лицо.- А в еще относительной молодости он мне и твоему дяде очень даже хорошо помогал. Даже не представляю, сколько денег ему пришлось заплатить мистеру Митчеллу, чтобы тот взял меня на должность младшей ассистентки в его личном отделе. Конечно, заниматься непосредственно наукой мне никто не давал, я же была еще очень молода. Чаще всего мне приходилось приносить ученым его тесного круга кофе или чай, таскать огромные стопки бумаг и чертежей, протирать пыль в лаборатории, естественно, там, где мне позволяли, или записывать за ним его гениальные но иногда немного сумасшедшие мысли, которые Митчел сам просто не успевал внести в свой рабочий дневник. Но, знаешь, тогда меня это совсем не напрягал, да, собственно говоря, и сейчас не напрягает. Всем нам нужно с чего-то начинать, и у меня был более чем ошеломительный старт. Далеко не каждый может пробиться, пусть и за деньги, на такое престижное место!
Иногда, когда мне было особенно скучно, я садилась в большое кресло в углу комнаты и перебирала его записи, стараясь хоть что-то из них разобрать и вникнуть. Я, можно сказать, черпала плоды гениального создания, но ученый, полностью занятый работой, даже не обращал на меня внимания. Лишь махал рукой и нервно орал:"Да делай что хочешь, только не мешай! У меня здесь, возможно, открытие века намечается!" И через полгода моей работы очень даже наметилось. На тот момент круг моих обязанностей и полномочий немного возрос, теперь я могла даже тихонько сидеть рядом во время работы Митчелла и его напарника, главное было не говорить ни слова. Но я практически никогда и не решалась, уж слишком сильным был риск потери работы, а она была для меня очень важна.- я на секунду замолчала, переводя взгляд на дочь, которая внимательно слушала меня, что удивительно.- На протяжении нескольких месяцев ученые делали заметки, расчеты и громко спорили на совершенно чуждую для меня тему. Она казалась мне настолько странной и сумасшедшей, что то и дело хотелось отправить этих чудиков в дурдом.
- О чем же они говорили? О гравитации?- с предвкушением спросила Эмилия, видимо, немного утомившись моим долгим вступлением.
- Да. Они работали над теорией, которую вскоре назвали забавно - "Три минуты хаоса". Митчелл считал, что через пару недель на Земле будут самые сложные, ужасные и одновременно прекрасные три минуты, которые навсегда войдут в историю человечества. Ты скоро, кстати, будешь изучать это по истории в школе. Насколько я знаю, уже пять лет назад это ввели в основной курс. - я бросила на собеседницу случайный взгляд и продолжила.- Так вот, ученые рассчитывали точное время, когда ровно на три минуты на планете исчезнет гравитация. Я, собственно говоря, как и многие газеты куда хозяин лаборатории подавал свои записи для массового оглашения, считала эту теорию бредом шизофреника. Ну как, скажи мне, как может выйти из строя закон всемирного тяготения, открытый самим Ньютоном и известный каждому школьнику?
- Эм..- смущенно остановила меня дочь, с намеком глядя в мои глаза.- Я никогда не любила физику.
- Эх,- пора уже заставить ее нормально учиться!- Сила, с которой два тела притягиваются друг к другу, называют гравитационной силой. Величина ее определяется законом всемирного тяготения, сформулированным Ньютоном. Не буду вдаваться в формулы, но тебе, дорогуша, пора бы всерьез взяться за учебники. Стыдно этого не знать!-укоризненно протянула я, но решила всерьез не ругать девочку за незнание физики. Эта наука, мягко говоря, не для каждого.- Однажды, когда я уже совсем утомилась слушать их бессмысленные споры, то совершила ужасно глупый поступок. Я вскочила из своего насиженного кресла, стукнула кулаком по столу и в чистом гневе и раздражении выдала Митчеллу все, что думала о его глупой теории. Эх, молодая была, дура.
- Почему сразу дура? Ты просто высказала свое мнение.
- Эмилия-Эмилия. Есть в жизни такие ситуации и такие люди, которым вовсе не стоит высказывать свое мнение. Так было и в том случае. Ошибку я осознала только спустя пару лет, но это не смягчает моей глупости. Митчелл был настоящим гением и отвлекать его какой-то критикой со стороны неопытной девчонки было по меньшей мере безрассудно. Но он всегда являлся человеком очень сдержанным и уверенным в себе, поэтому с легкостью поставил меня на место и дал важный урок.
- Дорогуша,- совершенно спокойно ответил он, даже не отведя взгляд от бумаг после чувственной тирады.- Жизнь - это штука изменчивая и чрезвычайно сложная. Каждый второй умный человек пытается вывести или придумать какой-нибудь закон, правило, мораль. Все это обусловлено нашим, порой, молчаливым протестом, но от этого не менее явным желанием доминировать и править. Все мы, даже те, у кого есть всё, чего только может желать человек, так или иначе хотим сделать нечто такое, на что потом будут ровняться, что будут соблюдать или чтить. Это, дорогуша, касается не только науки, а еще и жизни. У кого-то получается, как у Ньютона, например, а у кого-то нет, или получается, но их открытия и законы не становятся столь фундаментальными. Но от того, что кто-то что-то изобрел, вывел или узнал, это явление не становится ограниченным пониманием автора. Какой-то человек сказал, что корень из двадцати пяти - пять, и другого быть не может. Математики безукоризненно следуют правилу, считая это само собой разумеющимся, но из-за их слепой веры возможность того, что погрешность общепринятого вычисления, допустим, одна тысячная, не уменьшается. Но просто никто никогда даже и не думал проводить вычисления и исследования по поводу квадрата числа пять. Люди уже точно знают вдолбленный в их головы заботливыми учителями ответ, и даже если ты что-то изменишь, даже если твои открытия будут правдивы, они не поверят. Но это не уменьшает вероятности того, что корень из двадцати пяти - четыре целы и девяносто девять сотых, например. Ты, возможно, посчитаешь это глупым, но таково мое восприятие мира. Если Ньютон вывел закон Всемирного тяготения и люди считают, что он ни на секунду не может пропасть, но это вовсе не значит, что такого реально не может быть. Понимаешь, о чем я?
- Не понимаю,- резко сказала дочь, опрокинув голову на подушку.- Причем здесь корень из двадцати пяти?
- Это - философия жизни Митчелла. Он воспринимал науку как часть своего существования,а не сухие строчки на бумаге. Никто не поверил в его теорию. Я тоже сначала не поверила, но после его совершенно спокойного монолога, будто констатации факта, начала понемногу задумываться. Ученый был настолько поглощен, что не замечал ничего, жил в своеобразном сером коконе. Однако через несколько дней он вывел точную дату и время: двадцать второе мая, с 15:44 до 15:47. Митчел был полностью убежден в своей правоте, а я, во-первых, не смела обрывать его идиллию, а во-вторых, сама уже не была полностью уверена в его провале. Все в мире возможно, и никто не смеет предугадать новые подарки, которыми природа может нас одарить. А космос, гравитация и солнечная система - тоже в какой-то степени природа, только более масштабная, чем мы привыкли считать.
Митчелл стал отправлять маленькие статьи во все известные журналыи газеты, пытался лично связаться с другими учеными и даже Научным Центром, но все дружно посылали его к чертям, даже не давая до конца изложить теорию. Хотя, знаешь, я все же их немного понимаю. Будь я совершенно посторонним человеком, тоже отправила бы такого назойливого и странного гостя восвояси. Но мужчина был настойчив. Он добился нехилых конфликтов со многими людьми, приобрел репутацию чокнутого шизофреника, сбежавшего из психушки, перекрыл почти все потоки воздуха в виде денежных средств, которые шли в его лабораторию от богатых спонсоров, но все же вынудил одну из газет опубликовать его короткое обращение на последней странице.
- Но зачем?- недоуменно воскликнула Эмилия.- Зачем ему все это было нужно? Последнюю страницу газет никто не читает, а он нажил себе столько проблем.
- Зато все узнали, что он предугадал удивительное событие и высчитал его точную дату. Ну, тогда-то этого еще никто не понимал, люди просто смеялись над ним. Но Митчел пожертвовал положением в настоящем, чтобы ярко заблистать открытием в будущем.
- Так это случилось? Это реально случилось?
- Да,- я немного странно улыбнулась.- Двадцать второго мая был жаркий и солнечный день. Я совершенно не знала чего ожидать ни от себя, ни от жизни, ни от планеты. Ха, да уж, странно звучит. Но еще ни разу в жизни я не шла на работу с таким странным огоньком в душе, который молчаливо предупреждал и навевал странные мысли . В тот день я работала с особым пристрастием, сама не зная почему. Будто чувствовала , что это - мой последний шанс удивить начальника.
- Последний? Он что, умер? -немного испуганно спросила дочь.
- Не так быстро, дорогая, скоро узнаешь. - я одобряюще посмотрела на Эмилию, призывая немного потерпеть,- Весь день Митчелл был словно на иголках. Ну, честно говоря, это было понятно, все же решалась его судьба. Всё утро бегал, будто ужаленный, что-то судорожно записывал, устанавливал на стенах дорогущие маленькие камеры. Он то и дело кричал, что уже через несколько часов все человечество признает его гениальность, весь мир падет к ногам простого человечишки, который буквально вчера был еще никем.
- Он сошел с ума?- дочь вскинула бровь.
- Нет. Он просто очень сильно волновался. А я, как верная собака, всюду бегала за ним, не успевая даже перевести дыхание.
- Он оценил?- усмехнулась дочка, видимо, уже зная ответ.
- Он даже не заметил!- рассмеялась, вспоминая момент бешеных скачек.- Но мне было интересно.- совершенно искренне сказала я.- Когда до рокового момента оставалось всего минут десять, а я и он были выжиты, как лимоны, в лабораторию пришел напарник Митчелла. Мужчина был не менее взволнован, вообще странно, что он просидел дома столько времени! Навернякауничтожил все запасы успокоительного своей жены. В тот-то момент, как ты понимаешь, и началось самое интересное. К моему счастью, комната, где Митчелл проводил свои эксперименты, имела весьма необычный интерьер, наверное, она была сделала в каком-то древнем стиле. Скажи спасибо, что помещение украшало именно три колонны, и для меня тоже нашлось пристанище. Иначе бы тебя и не было!- тоже усмехнулась я.
- Всмысле?- вновь вдернула бровь девочка.- Уж колонны вам зачем понадобились?
- Ну как же...Ученый был очень расчетлив и знал, что когда пропадет гравитация, все на Земле пустится в короткое свободное плавание. Для того, чтобы это понять, в общем-то, особого ума и не нужно. Но, если мы сами окажемся "плывущими" по воздуху вместе с разными предметами, тяжелыми, в том числе, это может оказаться чрезвычайно опасно для жизни. Сама не заметишь, как наткнешься на нож, например, и все - прости-прощай! Поэтому, мы туго привязали себя веревками к этим колоннам, как ты поняла, оставив только руки свободными, на случай, если придется отбиваться от прилетевших незваных подарочков. Митчелл так же собирался снимать происходящее еще и на большую камеру. Ну вот, оставалось всего каких-то несколько минут. Мы стояли, как идиоты, честно говоря, привязанные к колоннам, и ужасные мысли терзали наши головы.
- Почему ужасные?
- Было страшно.- честно ответила я, частично заново переживая события того дня. - Было безмерно ужасно страшно. Холодные нити страха молчаливо сковывали сознание, медленно окутывали тело и заставляли в холодном поту биться в судорогах от предвкушения возможной смерти. То, что нас ожидало, смело можно назвать одним из самых опасных моментов за всю историю человечества.
- Но в чем опасность-то? Подумаешь, полетаешь немного!
- А что будет, когда гравитация вновь вернется?- ответила я вопросом на вопрос.- Точнее сказать, что было. Если рядом случайно оказался предмет, острие которого направлено прямо на тебя, считай, что ты - труп. Закон всемирного тяготения вмиг придет в норму при таких нарушениях, тем самым мгновенно восстанавливая скорость движения и устремляя все на круги своя.
- Многие погибли, да?
- Не спеши.- вновь помедлила я.- Мы терпеливо ждали, когда же все вокруг начнет медленно подниматься, перекручиваться и летать.
- Дождались, надеюсь?
- Да.- я улыбнулась, нажимая на газ и немного продвигая нашу машину вперед.- В момент, когда я уже сходила с ума от тупого ожидания, стало происходить невероятное. Постепенно гравитация испарялась, заставляя всё и всех терять равновесие и плавать" в воздухе. Зрелище, мягко говоря, было удивительное. Митчелл вместе со своим коллегой истерически хохотали, махали руками и схватывали разные предметы, орали о своей непризнанной гениальности и неопознанности Вселенной, проклинали Ньютона с его законами, обещали создать новый мир и новую систему.- я моргнула, пытаясь прогнать непрошеную слезу,- Они вели себя, как пьяные мужики, а не перспективные ученые. Но это был немного другой вид опьянения - упоение успехом, грядущей независимостью и радостью. Я наблюдала за всем происходящим глазами удивленного ребенка, не смея нечаянно проронить ни единого слова. Это казалось...сном. Долгим, странным, фантастическим сном. Трехминутным помутнением рассудка, всеобщим бредом, таким необычным и непонятным. По началу все шло шикарно. Прошло уже минуты полторы, мы стояли, привязанные к колоннам, уже не ощущая себя такими идиотами, а даже наоборот, осознавая преимущества нашего положения. Разные предметы летали, кружились, порхали - около меня постоянно проносились столы, стулья или книги. Что-то задевало руки, больно ударяя, но я не прислушивалась к этой боли и она моментально проходила. Я даже улыбалась. Ну как тут не улыбнешься, когда вокруг тебя чудо!? Нам просто повезло потому, что в комнате не было практически ничего острого или стеклянного. Но потом случилось ужасное.
- Что?- осекла меня дочь.- Он умер? Неужели он умер?
-Да.- я грустно улыбнулась, смахивая печаль.- В самом конце этого трехминутного хаоса, прямо над головой Митчела проплывал стол. Мы пытались сказать, честно. Все знали, что время уже на исходе, что вот-вот все вернется на круги своя. Я орала так громко, как только позволяли голосовые связки, его друг махал руками и строил странные мины, но мужчина был настолько недосягаем, что ни одно из наших слов не долетело до его разума. Резко все переменилось. Невзначай все вокруг с грохотом повалилась вниз, вмиг разлетаясь на сотки осколков, дребезгов и песчинок. Это был настоящий ужас. Стол над головой Митчела тоже не стал исключением, он быстро полетел прямо на ученого. Радостные крики мужчины затихли, словно обрезанные ножом, я увидела хлынувшую кровь из виска буквально через секунду, когда стол с душераздирающим звуком разбился о голову мужчины. Я зажмурила глаза. Любому было ясно, что после такого удара не выживают или, в лучшем случае, остаются калекой. А я не хотела, безумно не хотела смотреть на кончину великого деятеля.- из глаз полились предательские слезы.- Когда мы его развязали и попытались нащупать пульс... Митчелл был уже мертв. Это меня не удивило, но всматриваясь в его застывшую физиономию, полную радости и детской надежды, в еще живые и задорные глаза, душу раздирало от тоски и сострадания. Он умер. Умер невероятно глупой смертью в самом расцвете своих лет и сил. Умер, готовый и дальше творить и создавать. Умер молодым в душе. Но он ушел из жизни смертью настоящего гения. Счастливым, уверенным в себе, окрыленным, понимающим, что он сделал невозможное. Митчелл остался невероятным человеком для всех, кто его знал, не только для меня.
- Ты сказала это на его похоронах?- с грустью спросила дочь.
- Нет.- выдохнула я, проглатывая соленую жидкость.- Я даже не пошла туда.
- Но почему? Это же настоящее неуважение.
- Слишком больно. Мне было непереносимо переживать этот момент снова и снова, а я такой человек, кто не любит плакать, особенно прилюдно.- я нервно перевела дух.- Но на этом грустная история не заканчивается. Мой брат, он же - твой дядя тоже пострадал во время "Трех минут хаоса". Сразу после смерти начальника мне пришлось бежать в больницу, попутно всматриваясь в валяющиеся тела на улице, плачущих и страдающих людей. Мне было тяжело, но я не могла остановиться и помочь никому из них. Слишком мало времени было в моем распоряжении. Но если улица казалась мне ужасной, то в больнице я узрела всю жестокость произошедшего. Там, в общем-то, как и везде, будто медведь прошелся. Все перевернулось с ног на голову, валялись разломанные кушетки и тумбочки, скальпели, зажимы и полотенца. Все лекарства, находящиеся в хрупких тарах или коробках, плохо закрытых медсестрами, превратились в одно сплошное месиво из химических элементов и пищевых красителей, которые могли бы спасти жизни еще ни одному человеку. Пол был устлан невообразимым ковром из битого стекла и крови, потому что люди падали на осколки и получали глубокие порезы. В воздухе буквально чувствовался этот соленый привкус вперемешку с испарившимися слезами. Пострадавшие сидели, прижавшись спинами к стенам, судорожно рыдали, кричали, тихо сходили с ума, какие-то люди тихо молились, хотя я сомневаюсь, что Бог их услышал. Родственники тщетно пытались их успокоить, а несчастные медсестры и врачи пулями перебегали от одного больного к другому, накладывая жгуты, промывая раны и давая сохранившиеся обезболивающие средства. Помощь оказывали прямо на полу, иногда положив широкую простыню, чтобы не запачкать кровью новенький паркет. Где-то там находилась темная комната, куда приносили холодеющие тела, и каждый человек в просторной и светлой больнице знал это и молился Богу, чтобы туда не попасть. И во всей этой угрюмой плачевной и нервной обстановке, где буквально ощутимо нависало напряжение, я долго и упорно выискивала своего брата.
- Нашла?
- Конечно. Я знала, что его привезли именно в эту больницу. К счастью, ему повезло, и он отделался лишь легким сотрясением мозга и несерьезными ранами и ушибами по всему телу. Мой неугомонный брат даже помогал другим мужчинам приводить помещения в более-менее сносный вид, хотя низкорослая девушка в белом халатике изо всех сил и дергала его за рукав рубашки, призывая одуматься и остепениться. Но тогда бы мой брат не был моим братом!- я невольно усмехнулась, сквозь слезы вспоминая лицо мужчины.- Я забрала его домой. Следующие несколько месяцев были самыми тяжелыми в моей жизни. Мы судорожно пытались облагородить жилье, каждый день выметая из дома новую порцию грязи и пыли, кучами выбрасывая обломки старой мебели и тратя заоблачные суммы на новую, которая вдруг стала безумно дорогой. Моя мама, наверное, даже на несколько лет постарела от вечной кутерьмы и нервотрепки. Отец постоянно пил, размышляя как рациональнее поступить, чтобы вскоре не остаться на мели, а я в тихом ступоре наблюдала за всей этой кипящей жизнью. Нет, я вполне нормально помогала родственникам по дому, спала и ела, но моя душа была неподвижна, словно в коконе. Смерть Митчелла буквально выбила меня из колеи, отстранила от реальности и заставила надолго запереться внутри себя.
- Но ты ожила?- интересуясь, спросила дочь.
- Можно и так сказать. Коллега Мистера Митчелла предложил мне остаться в лаборатории и стать его помощницей.
- Ты отказалась?
- Да.- я глубоко вздохнула, снова ища силы для рассказа.- Мне было нестерпимо больно даже просто находиться в том здании. Слишком многое напоминало о покойном и его трагической смерти. На каждом углу мне мерещился смутный силуэт Митчелла, его хрипловатый голос и холодные упреки . Я очень к нему привыкла, Эмилия, намного больше, чем следовало бы. Весь мир понемногу приходил в себя, а я решила начать жизнь с чистого листа, хотя и прекрасно понимала, что эту историю никогда не смогу выкинуть из головы. Она слишком многому меня научила, точнее сказать, мистер Митчелл научил.
- Чему же?- непонимающе протянула Эмилия, косясь на рассасывающуюся пробку на дороге.- Чему может научить человеческая смерть и помешанный ученый? Я не понимаю.
- Эх, дорогая моя, ты поверхностно смотришь на этого человека и его слова. Учись зрить в корень, такое умение не раз поможет тебе в жизни. Митчелл научил меня, что нельзя верить лишь тому, что видят твои глаза. У всех нас есть еще слух, обоняние, осязание, интуиция и разум. Если ты не можешь что-то отыскать, то это вовсе не значит , что этого нет на самом деле. Нужно просто закрыть глаза, глубоко вдохнуть и довериться своему внутреннему "Я", которое во многих случаях укажет верный путь. Он научил меня тому, что не все в жизни получается с первого раза, но если ты на самом деле хочешь чего-то добиться, то пробуй хоть сто раз, не обращая внимание на косые взгляды и издевки. Митчелл объяснил , что в жизни действует правило равноценного обмена, и каждый из нас постоянно чем-то жертвует, чтобы получить более нужное. А еще я поняла, что могу сделать все на свете, и для этого не обязательно быть дочерью богатого банкира, хотя, я ей и была. И ,поверь мне, Эмилия, с того злополучного дня я смотрю на жизнь совершенно другими глазами, нежели в молодости. Глазами творца, счастливчика, руководителя собственной судьбой. Я никогда не смогу забыть этого гения. Никогда. Эх.. А знаешь, что самое ужасное, Эмилия?
- Что же?
- Через два дня...- я остановилась, проглатывая слезы. Не знаю почему, но в этот раз рассказ дается мне настолько тяжело! Видимо, все дело в слушателе.- Через два дня в лабораторию позвонил какой-то ученый. Не знаю, кто это был, но не в этом суть. Ему хотели вручить Нобелевскую Премию, Эмилия. Он мечтал об это всю свою жизнь!- неожиданно даже для себя, выкрикнула я.- Но так и не получил, хотя Митчелл был так близок...Надеюсь, он смотрел на нас с небес в тот день и тихо улыбался.
- Мама,- нежно прошептала моя дочь, приобнимая за плечи с заднего сидения.- Все хорошо, ты ни в чем не виновата. Не плачь, дорогая, я так не люблю ,когда ты плачешь.
- Спасибо.- искренне обрадовалась я.
- Смотри-ка! Останови около вон того магазина,- указала она рукой,- Я давно хотела в него зайти. Там продают такие красивые платья!- подмигнула мне Эмилия.- Давай зайдем, а? Может, и тебе что-нибудь выберем!
- Иди, дорогая. А я посижу в машине, вот только припаркуюсь где-нибудь. Только не очень долго, хорошо?
- Конечно! Ты точно не хочешь пойти со мной?
- Точно.- ответила я, окончательно заливая машину слезами.
Покойся с миром, Мистер Митчелл. Надеюсь ты меня слышишь, надеюсь, ты меня помнишь.