Инна Гофф - Здесь Отчизна моя...

Поле,
Русское поле...
Светит луна или падает снег –
Счастьем и болью
Вместе с тобою.
Нет, не забыть тебя сердцу вовек!

«Это лучшая песня о родине», – написал поэт Расул Гамзатов. В том же духе выразился и композитор Родион Щедрин: «Русское поле» – музыкальный символ отчизны нашей». Автор этих широко известных удивительных строк – Инна Гофф. Счастливыми пенатами стал для неё подмосковный город Воскресенск.

Инна Анатольевна Гофф родилась 24 октября 1928 года в Харькове.  Как известно, предвоенное, военное, да и последующее время лёгким отнюдь не было. Она много повидала и пережила. Страшенный голод 1932-33 годов, военное лихолетье, людские боль и страдания, эвакуация, «теплушки», бараки, неустроенность, карточки... Жизненные испытания кого-то могут надломить, а кому-то, как ей, дать богатую творческую энергию, глубокое понимание самоценности и неповторимости каждого человека, умение распознать истинное и фальшь.

В 1945 году Инна послала стихи на творческий конкурс в Литературный институт им. М. Горького и была туда принята. Успешно занималась в семинаре поэта Михаила Аркадьевича Светлова и вдруг неожиданно для всех ушла в прозу, в семинар Константина Георгиевича Паустовского. Однако стихи изредка писала – для себя.

Её одногруппник по Литинституту, известный литературовед и критик Андрей Михайлович Турков вспоминает: «Инна была поразительно любопытна к людям, жадно любопытна. И в то же время её любопытство было сопряжено с некоторой укоризненностью к нам, современникам. Она говорила: «Мы видим друг друга каждый день. Но почему мы так редко видим друг друга?». И действительно, повседневное, что называется холодноватым словом – общение, зачастую никуда не проникает даже. А ей общение было интересным. Наверное, это было у неё каким-то образом наследственным – от отца. Ведь доктор – это тоже профессия «человековеда».

«Мы приехали сюда в душный день в конце мая. Ехали на двух машинах,– мы, женщины, на «Победе», мужчины стоя в грузовике, среди вещей и узлов... Было за полдень, когда наш кортеж свернул с главной магистрали на лесную дорогу. Воздух вокруг темнел, сгущался, и как-то особенно резко белели берёзы по сторонам.

Мы выехали к реке, к перевозу. Здесь так же резко, как только что берёзы, белела в грозовой темноте церквушка. Потом зеркало как будто раскололось, отразив ломаный зубец молнии, свалился гром и покатился над рекой с тем особым глухим стуком, какой придаёт грому вода. Посыпал крупный дождь. Машина уже въехала на паром, но надо было ждать,– станция отключила ток на время грозы. В грузовике нашлась клеёнка, и мужчины укрылись ею.

Я смотрела сквозь поднятое стекло на незнакомый город за рекой, смутно видневшийся издалека. Был хорошо виден только большой барский дом с колоннами, и деревья старого парка, и белая ограда...», – так вспоминала переезд своей семьи в Воскресенск в 1952 году Инна Анатольевна Гофф в рассказе «Знакомые деревья».

Паромная переправа существовала в селе Новлянском возле Иоанно-Златоустовской церкви до строительства автомобильного моста в 1953 году. И сегодня ещё заасфальтированный спуск к ней можно легко обнаружить с обоих берегов Москвы-реки. И так же величествен на высоком левом москворецком берегу усадебный дом светлейшей княгини Александры Петровны Ливен, который известен и тем, что в нём юные свои годы провёл знаменитый писатель Иван Иванович Лажечников.

В 1952 году отец Инны – Анатолий Ильич Гофф – получил назначение заведующим туберкулёзным диспансером Воскресенской городской больницы. До этого он некоторое время жил и работал в подмосковных Загорске (теперь – Сергиев Посад) и Люберцах (в Панках).

Вместе с родителями в Воскресенск приехала и семья Инны Анатольевны – муж Константин Яковлевич Ваншенкин (набиравший уже всесоюзную известность студент Литинститута) и их полуторагодовалая дочь Галя.

Многие в Воскресенске до сих пор по-доброму вспоминают доктора Гоффа, хотя районным фтизиатром он проработал чуть более пяти лет и на заслуженный отдых ушёл ещё в 1957 году. Он был врачом по призванию. Даже выйдя на пенсию, врачевал друзей, соседей, знакомых и незнакомых – всякого, кто к нему обращался за помощью.

Мама Инны – Зоя Павловна, – в полную меру разделившая с мужем все жизненные тяготы, была человеком интеллигентным. Она преподавала французский язык в Военном институте иностранных языков, писала для студентов учебную литературу и, как отмечают близко знавшие её, до последних дней любила читать книги на языке Гюго и Мопассана. Поселилась докторская семья в больничном городке. Инна Анатольевна вспоминала:

«Больница состояла из нескольких одноэтажных домиков, разбросанных кое-как среди зелени, и главного корпуса – хирургии (Сейчас в нём травматологическое отделение первой городской больницы. – В.Л.)... Сначала мы жили в маленьком домике под старыми липами, при больнице… В домике, где мы поселились, когда-то было родильное отделение. Мы нашли на притолоке медный крест с распятием. Видимо, им благословляли новорождённых. «Верным утверждение анделом слава бесом язва» – выведено на нём.

Стройный ряд вековых лип овевал нас в знойные дни прохладой и запахом мёда. Эти липы как бы принадлежали династии липовых аллей в парке и в имении Спасское, где стоял ещё не тронутый пожаром особняк, построенный по проекту Растрелли. В домике нашем было два входа, не сообщающихся между собой». Был также «маленький садик, прилепившийся к дому сбоку», а вокруг кусты шиповника, акации и сирени. И, как вспоминает дочь – Галина Константиновна Ваншенкина, много цветов: золотые шары, гладиолусы...

«Наша молодая семья была еще по-студенчески неприкаянной и покорно следовала за старшими. Пути моего отца привели нас в Воскресенск. В домик под старыми липами. В комнате, которую старшие отдали нам, с трудом помещался диван, простой струганый стол со скрещёнными ногами и телевизор с линзой.

Телевизоры были ещё в новинку. Тётя Катя, живущая в нашем доме с другого хода, на мой вопрос, как она поживает, ответила чуть с вызовом:

– А разве вы сами не знаете? У вас же телевизор!..

Видимо, она решила, что при помощи телевизора можно заглянуть в любую комнату, в любую жизнь.

Зимой наш домик под старыми липами заносило снегом до самых окон. Гудел огонь в печке, топившейся из коридора. Гудел ветер в трубе. Гудели проходящие дальние поезда. И ближние поезда, идущие на Голутвин, Егорьевск, Шиферную. Линия электрички обрывалась у Раменского. В Москву мимо нас ходили паровики. (Движение первых электропоездов от Воскресенска началось в августе 1958 года. – В.Л.). На короткой стоянке народ штурмовал вагоны, захватывал трёхэтажные полки, с заветным местом возле окна. Конобеевские железнодорожники, все знакомые между собой, шумно перекликались, затевали подкидного дурака. Бабы в платках и телогрейках судачили по пути на рынок, запихнув под нижнюю лавку мешки с картошкой и репчатым луком.

Конобеевские – озорники, горластые. Туда ли едешь, обратно ли, сойдут – и в поезде тишина. Только постукивают колёса, лязгают буфера и вороны взлетают, стряхивая с сосен снег, греясь в паровозном дыме».

Так и не дождавшись обещанной местным руководством двухкомнатной квартиры в городских новостройках улицы Октябрьской,  Анатолий Ильич осенью 1956 года начал строительство дома на выделенных ему горисполкомом шести сотках земли в «посёлке за стадионом» (теперь нередко называемом «посёлком у «Сотого» магазина») – дома № 4 по 1-му Лесному переулку.

Строительство было нелёгким и хлопотным (на него пошли все гонорары за изданные книги обоих писателей), но через четыре года – в октябре 1960-го новоселье состоялось. Как вспоминает соседка Нина Николаевна Лапина (в девичестве Денисова), дом их, шлакоблочный и оштукатуренный, был выкрашен в белый цвет, с коричневыми фронтонами и с коричневыми же ставнями на окнах. Чердак-мансарда был довольно объёмным, и здесь впоследствии даже хотели оборудовать художественную студию для Гали.

Полноправной владелицей дома стала Инна Анатольевна, так как сразу после строительства родители дом подарили дочери. Она полюбила Воскресенск, ощутила своим, считала его второй малой родиной. 

Новое место жительства тоже описано в рассказах Инны Гофф:  «Мы живём в маленьком посёлке между лесом, рекой и городом. Бетонированное шоссе, или попросту бетонка, отделяет город от заповедных лесов. Возле будочки ГАИ недавно поставили светофор. Всего несколько шагов на зелёный свет – и перед глазами возникает табличка: «Заказник. Хождение с ружьём и натаска собак запрещены». И уже пахнет маслятами, свежей сыростью и хвоей».

В предисловии К.Я. Ваншенкина к книге «Летом в Воскресенске» (М., Подмосковье. 1999) читаем: «Каждый настоящий писатель чаще всего описывает в своих книгах наиболее запавшие ему в душу картины собственной жизни: детство, война, первая и последующая любовь и многое другое. И, конечно, те места, с которыми так или иначе были связаны его лучшие годы… Нужно сразу сказать: это пересечение оказалось для нас, тогда молодых писателей, удачным, даже счастливым. Мало того, там, у стариков, жила до пяти лет наша дочка, и мы проводили в этом городе не меньше времени, чем в Москве».

Так судьба писательской семьи на четыре с лишним десятилетия до июня 1995 года пересеклась с нашим городом.

Это потом Воскресенск вытянется вдоль Москвы-реки и железной дороги Москва-Рязань на 16 километров. А тогда в его черту входили пристанционный посёлок, бывшие деревни Неверово и Кривякино.

В 1955 году вышла новая книга Инны Гофф «Биение сердца», построенная на личном опыте писательницы. В ней рассказывается о рождении ребёнка, сюжет завязан вокруг родильного дома. В описании города Апрельска воскресенцы легко узнают свой город: здесь и химкомбинат, и железнодорожная станция, и больничный городок, и новостройки тех лет, и Кривякино. Скорее всего, и зарисовки с натуры наших земляков.

Став в 1955 году главным редактором основанного им молодёжного журнала «Юность», Валентин Катаев пригласил Инну Гофф к сотрудничеству в новом издании и предложил написать повесть «о молодом рабочем классе».

«Я жила под Москвой, в городе химиков. И я написала о химиках. В ту пору нас ещё не волновали нитраты и пестициды. Но, живя в Воскресенске, я вдоволь наглоталась сернистого газа, и мои герои, хорошие советские люди, уже тогда боролись с загрязнением воздуха. Но вот в чём беда! Боролись они на страницах моей повести, а в жизни лишь собирались бороться», – читаем мы в последней, вышедшей в 1993 году, уже после кончины автора, книге «На белом фоне».

Чтобы войти в тему изнутри, она каждый день в суконной спецовке «бодро вышагивала по гудку в ногу с первой сменой, проделывая путь в четыре километра. ...По плиточному тротуару, под молодыми ещё тополями, мимо базара, туда, где над трубой вился лисий хвост жёлтого дыма и валил белый пар из труб заводских цехов». Через два месяца новенькая спецовка уже была прожжена в нескольких местах и порыжела.

В этой повести, получившей «химическое» название «Точка кипения», воскресенские реалии видны уже воочию, хотя и назван город Ратмирово – по имени расположенной на противоположном берегу Москвы-реки деревни, а центральная улица Октябрьская – Ленинской:

«Жители Ратмирова хорошо знали историю своего города и охотно знакомили с ней приезжих. Они с удовольствием рассказывали, что в одном из ближних сёл родился князь Пожарский, что на том берегу реки была усадьба писателя Лажечникова. В больничном городке до сих пор сохранился маленький, в шесть окон, домик – больница, построенная княгиней для своих крестьян».

Как видим, здесь и марчуговская вотчина князей Пожарских, и кривякинская усадьба Красное сельцо второй половины XVIII века с городским парком, и сохранившееся с 1891 года здание земской больницы, где ныне расположилась городская станция переливания крови. Узнаваемы и персонажи, имевшие реальные прототипы. Например, директор химкомбината Николай Иванович Докторов (по повести – Андрей Иванович Туторский).

Так Инна Гофф впервые ввела город Воскресенск в российскую художественную литературу.

Валентину Катаеву повесть понравилась, её напечатали в двух номерах «Юности», с цветными иллюстрациями.

В Воскресенске набирающие известность писатели не только не стремились, а даже избегали какой-то публичности. Жили, ничуть не выделяясь и не подчёркивая своих основных занятий. О них знали только ближайшие соседи, а открытость, конечно, могла бы создать некоторые неудобства.

И всё же Инна Анатольевна в силу своего общительного характера с интересом стала участвовать в общественной жизни города. Она приняла Воскресенск очень близко к сердцу, он стал частью её жизни.

Одно время вела литературный кружок при редакции районной газеты. Об этой своей общественной деятельности И.А. Гофф потом живописала в рассказе «Жил в России поэт», главным героем которого стал местный самородок-стихотворец Михаил Петрович Постников, чьи, на первый взгляд, наивные, но, по сути, мудрые (а в отношении него и вовсе пророческие) строки стали эпиграфом:

Для чего тебе стихи? –
Спрашивают дети.
По чему же будут знать, –
Жил ли я на свете?..

«Как-то мне довелось вести литературный кружок. Я жила в небольшом подмосковном городе. К нему скорей подходило старое сельское его название – Кривякино. В ту пору из печати вышла моя первая книга. Каким-то образом в редакции районной газеты узнали об этом и попросили меня помочь начинающим литераторам. Мне было двадцать четыре года, и предложение показалось лестным. Я согласилась. Мой собственный литературный опыт был невелик, но в памяти еще свежи были советы и наставления мастеров литературы, чьи семинары я исправно посещала в годы студенчества. Этой чужой мудростью я и хотела поделиться с начинающими (Лауреат Всероссийского литературного конкурса, конечно же, скромничает, говоря о своём малом опыте и чужой мудрости. – В.Л.).
Первое заседание кружка состоялось в очередную субботу. Редактор газеты (Фёдор Акимович Холодов. – В.Л.) представил меня собравшимся. Я огляделась.
Увидела мальчишку в форме ученика ремесленного училища.
Увидела высокого худощавого человека и узнала в нём завуча школы. Он жил по соседству с нами, и я слышала, что он преподаёт литературу. Но я не знала, что сам он пишет. Перед ним лежала толстая папка. Проза!..
Увидела парня с продолговатым лицом и большими рабочими руками. В руках он смущённо вертел свёрнутый в трубку листок. Стихи!..
Увидела старика в защитной гимнастёрке, седоголового, с аккуратной седой бородой. На столе перед ним ничего не лежало, и я решила, что старик просто зашёл на огонёк, может быть, он здешний сторож (Это и был М.П. Постников, действительно работавший тогда сторожем горвоенкомата. – В.Л.)».

В газете публиковались её статьи и заметки. Она была нередким гостем на химкомбинате, в молодёжном общежитии, в библиотеках, в школах. Об этом помнят многие местные старожилы.

И хотя в связи с занятостью и частыми отлучками в столицу Инна Анатольевна вскоре уже не смогла вести занятия с литераторами, дружба её с газетчиками продолжалась. Она изредка заходила в редакцию «районки». Воскресенские журналисты тоже заглядывали в гости.

Константин Яковлевич рассказывал: «Мы почти не расставались. Отдыхали только вместе, потому что нам не нужно было отдыхать друг от друга. Она никогда меня не раздражала. А я – её. Мы этого просто не знали.
…Ссорились ли мы? Трудно сказать. Наверное, да – из-за моей дурацкой вспыльчивости. Но не дольше чем на час, честное слово. Мы оба изначально хотели примирения.
Её отличали врождённая мягкость, внимательность, доброжелательность. Некоторых это вводило в заблуждение, иные былые приятельницы, сделавшие или просто сказавшие что-то не так, отсекались ею жёстко и безжалостно, даже не поняв причины её охлаждения.
Она нежно любила дочь и внучку. Она относилась к родителям с такой терпеливой любовью, которой я никогда более не встречал.
Она была центром дома, его устойчивости и соразмерности».

Общавшиеся с Инной Анатольевной с удивлением отмечали у неё достаточно редко совместимые качества – прекрасного рассказчика и слушателя. А ещё её тактичность, интеллигентность и, несомненно,  что очень важно, – художественный вкус.

В прозе и поэзии Инны Гофф ощущаются необычность, непосредственность взгляда, неподдельный интерес, чувство юмора. Вот, например, строки Инны Анатольевны о женщинах Воскресенска:

«Не знаю, все ли женщины в нём красивы, но красивых много. Закаты над рекой, старые аллеи в парке, игра света на лесных просеках и дальнее покатое поле – всё, что окружает от рождения, формирует наш характер. Характер и внешность связаны неразрывно. Облик воскресенской женщины – мягкий, спокойный, немногословный. Задумчивость природы сообщилась ей и стала её природой. В то же время характер сильный, независимый. И своеобразная, – что тоже есть в воскресенской природе, красота, где сквозь славянские черты проглядывает что-то иное, словно воспоминание о какой-то иной красоте.

Чёрные глаза и широкие скулы и сейчас не редкость у воскресенских красавиц, предки которых воевали на этих полях с ханом Батыем и ханом Мамаем, а отвоевав, роднились с воинственными соседями.

Село Сабурово Воскресенского района  принадлежало боярскому роду Сабуровых, потомков татарского мурзы Четы. Дочь одного из Сабуровых, Соломония, была выбрана в жёны царю Василию Третьему из полутора тысяч красивейших девушек государства Российского».

В книге о своей жизни “Превращения” (1983) Инна Анатольевна в деталях вспоминает современников, с которыми ей довелось общаться: Александра Твардовского, Михаила Светлова, Алексея Фатьянова, Марка Бернеса…

Со страниц её книги (увы, посмертной) «На белом фоне» (1993) встают Валентин Катаев, Юрий Олеша, Виктор Некрасов, Евгения Гинзбург, Виктор Шкловский, Булат Окуджава, Владимир Высоцкий, Юрий Трифонов…

В журнале «Октябрь» и «Литературной газете» (1996), в  книге «Личная жизнь» (2006) опубликованы афористически меткие записи и наблюдения И.А. Гофф.

Своя удивительная судьба у стихов Инны Анатольевны Гофф.

И «виновники» этого друзья её мужа К.Я. Ваншенкина – Марк Бернес, Ян Френкель, Эдуард Колмановский.

Константин Яковлевич вспоминал: «...Инна начинала со стихов, и через годы они ей откликнулись. Да ещё как! Она продолжала изредка писать их «для себя» и напевать на собственные доморощенные мотивчики. Первым обратил на это внимание Ян. Как-то, сидя у нас, он вдруг спросил: «Инна, что вы там поёте?» Она объяснила. Он попросил переписать слова. Появилась песня (или романс) «Август». Помните? – «Скоро осень, за окнами август...». Распространение было стремительным. Исполнители нашлись не только у нас, но и во Франции, Японии, Болгарии... Тогда попросил написать песню для него и Марк – о любви. Она сочинила «Когда разлюбишь ты». Он одобрил, записал, начал исполнять, но вскоре понял, что это всё-таки женская песня. И действительно, её долго и постоянно пела потом Кристалинская. А Инна написала для Бернеса слова песни «Я улыбаюсь тебе» (муз. Колмановского), и он включал её в свои концерты вплоть до конца.

Это особый дар. У неё есть ещё несколько удивительных песен: «И меня пожалей», «Снова ветка качнулась» (обе записала Анна Герман), другие.

И, конечно, «Русское поле». Волшебное соединение двух обычных слов, давшее эффект огромной эмоциональной силы. Бесспорно, эта песня уже растворена в народном сознании».

Предметом особой гордости воскресенцев является то, что эти совершенно дивные строки написаны Инной Анатольевной в нашем городе.

Понимая всю условность образа, я, тем не менее, с провинциальной наивностью «кулика, своё болото хвалящего», однажды спросил  Константина Яковлевича о «географическом местоположении» «Русского поля» и был вознаграждён подтверждением: Инну Анатольевну просто завораживали заречные нивы и просторы между старинными сёлами Новлянское и Константиново с нитью дальней дороги Ратмирово – Марчуги. Потом она сожалела, что с развитием города была утрачена их естественная прелесть.

Описание этих мест мы встречаем и в «Знакомых деревьях»: «Село (Константиново. – В.Л.) стоит среди полей. Когда поспевают хлеба, поля меняют цвет, становятся золотыми. За полями по горизонту ниткой тянется шоссе с телеграфными столбами и игрушечными издалека автомобилями. Цела и церковь. Круглая, с колоннадой, построенная  в стиле барокко. Купы деревьев скрывают от глаз колокольню, и с нашего берега она выглядит ротондой. За ней, как во времена Гоголя, садится на закате багровое солнце».

Николая Васильевича Гоголя она поминает в связи тем, что тот за век до неё тоже любовался заречными видами на Константиново и даже неоднократно посещал его Троицкий (Успенский) храм, когда в 1851 году гостил у Александры Осиповны Смирновой-Россет в имении Спасское, что буквально в минутах ходьбы от 1-го Лесного переулка.

Быть может, любопытна будет и идиллическая картина окрестностей, нарисованная Александрой Осиповной в письме-приглашении писателю: «Вас привезут ко мне в 70 вёрст от Москвы в такую мирную глушь, в такие бесконечные поля, где кроме миллионов сенных скирд, песни жаворонка и деревенской церкви вы ничего не увидите и не услышите».

Кстати, премьера «Русского поля» в 1966 году в кинофильме Эдмонда Кеосаяна «Неуловимые мстители» вполне могла по «идеологическим» причинам закрыть песню для массового слушателя – ведь исполнявший её актёр Владимир Ивашов играл роль белогвардейского офицера. Но искренность слов и мелодии, к счастью, оказались выше «классовых» предрассудков. Правда, по-настоящему большой успех к песне пришёл после её исполнения по радио Юрием Гуляевым.  И вот уже более полувека её простые и вместе с тем проникновенно-магические слова всё так же вызывают в нас искренние чувства причастности к отчему краю, к родным «пепелищам».

Нежно-грустный «Август» тоже написан в Воскресенске. Когда построили новый дом, то вдоль окошек посадили три рябины, – не за оградой, а внутри неё. Именно отсюда строчка из «Августа»: «За окошком краснеют рябины...».

Воскресенскую «прописку» имеют и уже упоминавшиеся чудесные песни «Когда разлюбишь ты», «И меня пожалей», «Я улыбаюсь тебе», «Снова ветка качнулась», «Ветер северный», «Друзья мои», «А сердце всё надеется»  и другие. Песни Инны Гофф вошли в репертуар многих популярных певцов: Марка Бернеса, Юрия Гуляева, Анны Герман, Майи Кристалинской, Людмилы Зыкиной, Марии Пахоменко, Гелены Великановой, Эдуарда Хиля, Иосифа Кобзона, Владимира Трошина, Нины Бродской, Марии Лукач, Аиды Ведищевой, Андрея Миронова, Валерия Ободзинского, Георга Отса, Дмитрия Гнатюка... С удовольствием поют их и нынешние звёзды эстрады.

Инна Анатольевна Гофф скончалась после тяжёлой болезни 26 апреля 1991 года, прожив только 62 года. Прах её покоится на московском Хованском кладбище.

Последнее время семья чаще выезжала на литфондовскую дачу во Внуково, расположенную поближе к Москве, но, по признанию самой Инны Анатольевны, милее ей был всё же родительский дом в Воскресенске.
 
Несомненным событием в литературной (да и не только) жизни Воскресенска стал выход в свет книги песен и лирики Инны Гофф и Константина Ваншенкина «Летом в Воскресенске».

Появление этой книги имеет свою историю.

В 1998 году нашла поддержку администрации района инициатива автора этих строк о начале издания литературного альманаха, получившего впоследствии название «Воскресенск – моя родина светлая…». Готовясь к его первому выпуску, вместе с членами редакционного совета пришли к естественному решению о включении в альманах стихов лучших воскресенских авторов прошлых лет. Конечно, сразу же внимание было обращено к творчеству наших именитых земляков-писателей Инны Гофф и Константина Ваншенкина. Мы не были столь самонадеянны получить согласие на то, чтобы произведения известнейших мастеров вошли наравне со стихами любителей в ещё только нарождающееся издание. Тем не менее, не без некоторых внутренних колебаний решили обратиться к Константину Яковлевичу Ваншенкину.

Удивительно, но Константин Яковлевич с пониманием и даже с интересом отнесся к нашей просьбе и предложил неожиданно-счастливое для нас решение: выпустить книгу стихов, написанных им и Инной Анатольевной в период их жизни в Воскресенске.

Художественно оформить книгу согласилась дочь писателей – Галина Константиновна, известный художник-график, а администрация района приняла на себя организационные вопросы издания книги.

По словам Ваншенкина, он и сам не ожидал, что написано в нашем городе было так много. А здесь родились строки и его знаменитейших песен «Я люблю тебя, жизнь», «Алёша», «Вальс расставанья», «За окошком свету мало».

В декабре 1998 года книга увидела свет в Воскресенской типографии. Презентация книги состоялась во Дворце культуры химиков. Здесь Константина Яковлевича ждали удивительные встречи с его давними знакомыми, бывшими соседями, почитателями. Это был настоящий литературный праздник.

18 мая 2007 года Совет депутатов Воскресенского муниципального района, по ходатайству литературной общественности, принял решение об увековечении памяти писательницы И.А. Гофф и о переименовании 1-го Лесного переулка в городе Воскресенске в улицу Инны Гофф.

6 октября 2007 года произошло новое событие: на доме № 4 по улице Инны Гофф установлена мемориальная доска тёмно-зелёного мрамора с высеченной надписью: «В этом доме с 1960 по 1990 гг. жила и работала писательница Инна Анатольевна Гофф. Здесь ею были написаны песни «Русское поле», «Август».

На торжество открытия мемориальной доски пришли многие горожане, соседи, поклонники творчества писательницы, литературная общественность Воскресенского района, Москвы и Подмосковья. Было сказано много добрых слов о культурно-исторической значимости происходящего. Сердечную благодарность за память об Инне Анатольевне выразили воскресенцам приехавшие на торжество Константин Яковлевич и Галина Константиновна Ваншенкины.

Это событие также нашло добрый отклик в столичных литературных кругах и прессе. Так, известный литературный критик Евгений Юрьевич Сидоров (бывший ректор Литературного института им. Горького, в 1992-97 гг. министр культуры России) в «Литературной газете» в октябре 2008 года отметил: «Подмосковный Воскресенск, где долго жили Ваншенкины, хранит память об Инне Гофф. Недавно её именем там была названа улица. Кто ещё из наших писательниц удостоен подобной чести? Думаю, очень немногие, почти никто... Лучшее в советской литературе не должно зарастать травой забвения».

***
Порой мы сквозь сон различали,
Как, собственно, невдалеке,
Особенно слышный ночами
Гудел пароход на реке.

Под осень краснели рябины,
И столько случится потом...
На улице имени Инны
Мы жили, не зная о том.
      (К. Ваншенкин. «Улица Инны Гофф в Воскресенске»).


(Лысенков В.И. Здесь Отчизна моя... // «Подмосковный летописец» № 04/2008. С. 44-52.
Лысенков В.И. Было время, были люди...  – М.: Серебро Слов, 2020. С. 61-77).