Как я стал генералом

Случилось это в декабре 1979 года. В газете "Правда" появилась небольшая заметка из районной типографии города  Вязьмы Смоленской области за подписью директора и нескольких рабочих. Писали они о том, что у них на производстве нет помещений для отдыха, нет буфета, мало других бытовых помещений, и просили помочь.
В то время публикация в "Правде" была равноценна постановлению ЦК КПСС. Поэтому управление делами ЦК поручило Госкомитету СССР по печати срочно направить на место специалиста: разобраться в существе вопроса. Перепоручили это дело Всесоюзному проектному и научно-исследовательскому институту Гипронииполиграф, где я тогда работал заместителем директора. "На место" направили меня. Причем направили с соответствующим событию и уровню шиком: проводы, встречи, вагон СВ…
Выезжал я 27 декабря поздно вечером.
Когда я пришел в свое роскошное двухместное купе, на соседней полке уже кто-то спал, что подтверждалось могучим храпом и мундиром подполковника на вешалке.
Я попросил проводника разбудить меня в Вязьме, куда поезд прибывал в три часа ночи, и лег спать. В назначенное время в дверь купе постучали. Постучали профессионально, по-проводницки. Я встал. Поднялся и мой спутник, эдакий двухметровый детина, зевнул и вдруг изрек нечто совершенно неожиданное:
– Слушай, парень, принеси мне воды (!?).
После небольшой немой сцены я ответил ему вопросом:
– А, может, тебе еще горшок подать? – Он сразу взял на октаву ниже:
– Зачем Вы (Вы!) так, я же все-таки подполковник.
– А я, между прочим, на своем месте – генерал. – Я, естественно, имел в виду свою должность в институте.
Подполковник встал, для большей важности накинул мундир и вышел из купе. Вскоре он вернулся несколько озабоченный.
В это время наш поезд подъехал к Вязьме. Меня встречали. Встречали руководители отделов агитации и пропаганды Смоленского обкома и Вяземского райкома партии, редактор районной газеты и, конечно же – директор типографии. Встречали на трех "Волгах", которые по пустой платформе подъехали прямо к нашему вагону.
В этой встрече было небольшое напряжение в стиле "К нам приехал ревизор". И в то же время чувствовалось дыхание приближающегося Нового года: все были веселы. Только директор типографии, очень добрый и скромный человек, все время смущенно извинялся, что поднялся такой шум из-за его заметки.
Встречающие наперебой стали приглашать меня сесть именно в его машину. Но в это время произошло то самое невероятное событие, ради чего я все это рассказываю: вдруг, как из-под земли, передо мной появился мой спутник по купе при всех регалиях и четко, по-военному, отчеканил:
– Извините, товарищ генерал, я неудачно пошутил. Разрешите идти.
– Идите. – Разрешил я, не менее удивленный, чем остальные. Подполковник,  четко печатая шаг, направился к поезду. Мои новые знакомые от неожиданности онемели. В конце концов, один из них почему-то шепотом спросил:
– Вы еще и генерал?!
Я им рассказал все, как было. Мы долго от души смеялись.
 И в Вязьме, и в Смоленске мы коллегиально и продуктивно поработали, ответили на все вопросы. Все это время ко мне все обращались не иначе, как "товарищ генерал".
30 декабря я уезжал обратно. Сыпал снег. Поезд мчался к Москве. В купе было уютно и тепло. Настроение было хорошее, спокойное, даже олимпийское.
Надвигался Новый, олимпийский, 1980 год.