Жемчужина Средиземного моря

Самолёт Boeing 757 оторвался от земли, набирая высоту. Бетонное полотно взлётной полосы, тополиные рощи Тюменского аэропорта и утомительное ожидание, смешанное с легкой тревогой, остались позади. В первый раз я летел на самолёте на высоте 12000 метров над землёй, в первый раз путешествовал не один, а с любимой женщиной, впервые собирался посетить другую страну, в первый раз меня ждала встреча с морем.
Самолёт набирал высоту, основное освещение было погашено, и бледные лица притихших пассажиров озаряли лучи восходящего солнца. Когда  в окне иллюминатора простёрлась зелёная чаша земли, я почувствовал, как меня затягивает в чёрную воронку, на дне которой расцветают солнечные берега Турции.

Увидеть море

Из Анталии мы выехали в восемь часов утра. Девушка-гид подробно рассказала, какие населённые пункты мы проезжали, я, конечно, почти ничего не запомнил, поскольку очень устал. Помню, что по левую сторону дороги тянулись прекрасные серо-голубые Таврские горы, то приближаясь, то удаляясь, то зияя каменистыми пустошами, то укрываясь зелёными сосновыми борами, то отодвигаясь плантациями апельсинов и бананов, то прячась за кварталами  Аксу, Серика и Манавгата, покрашенными желтой и розовой краской.
Помню, как в Манавгате проезжали мимо мощного строения мечети цвета Таврских гор с четырьмя высокими минаретами, роскошным центральным куполом и небольшими боковыми куполами,  каменной беседкой перед входом  и стройными пальмами, дающими неповторимую веерную тень.
Отель Vikingen Infinity Resort & Spa оказался последним на пути следования из Анталии: автобус остановился возле здания, похожего на белый корабль. Водитель вытащил из багажного отделения чемоданы, и мы прошли в лобби, где располагаются туристы перед заселением в номера. Лобби представляло собой круглый фиолетовый зал, по бокам которого располагались уютные ниши с диванчиками для отдыха.
К счастью, нас заселили раньше положенного времени. Подвижный белл-бой провёл меня в номер, объяснил, как работает система освещения, как пользоваться кондиционером и выжидающе замер на месте.
 - Тэщеккюр эдерим, - поблагодарил я носильщика, надеясь знанием турецкого языка заслужить его расположение.
Ответ можно было перевести примерно так:
 - Спасибо - это много, а чаевые в самый раз!
 - Тюркче бильмийорум, - сказал я, что значит «я не понимаю по-турецки».
Юноша, уразумев, что чаевых не дождётся, хлопнул дверью, выскочил в коридор и ещё долго до меня доносились его непонятные жаркие речи.
«Чаевых захотел, - подумал я, - выключив кондиционер и отодвинув стеклянную дверь балкона, за которой кипела незнакомая жизнь, - а за что чаевые давать? За пару неискренних улыбок? Он даже сейф не разблокировал, придется его снова вызвать».
Уснуть так и не удалось. Через полтора часа жена позвала меня купаться.  Мы проследовали мимо бассейнов, возле которых на синих и белых лежаках лежали томные туристы.
Ещё несколько метров по горячему песку, и сверкающее серебром море плеснуло в меня белой пеной. Я осторожно шёл по линии, где морская волна перемывает гальку и песок, медленно погружаясь в прохладную воду. Море казалось безмятежным и чуть уставшим. Оно переливалось, как чешуя рыбы, местами вспыхивало медью заходящего солнца. Я оторвался от дна и поплыл навстречу бесконечному простору - волны катились, качая меня, как младенца в колыбели из пены.
За эту неделю я плавал на море раз шесть, и каждая наша встреча была неповторимой. В один из дней ветер поднял волну высотой два-три метра, и купание превратилось в увлекательную игру. Смешно было наблюдать, как люди выстраивались вдоль пляжа, ожидая, когда накатит очередной зелёный вал. Волна незаметно шла по глубокой воде до берега и вдруг хищно вздымалась, сверкая брызгами пены, обрушивалась на людей, сбивая с ног, и весело откатывалась назад, увлекая за собой и туристов, и камни. Эта игра в конце концов утомила, и я заплыл дальше, где волны плавно поднимали и опускали меня, как маленький кораблик с восторженной душой на борту.
Мы купались утром, когда вода была прозрачной. Жена прижималась ко мне, обхватывала меня руками и ногами,  и наши сердца бились как одно, купались днём, когда горячий песок обжигал ноги, купались вечером, когда малиновый шар солнца касался тёплой воды, немного жаль, что не решились поплавать ночью из опасенья разбиться о прибрежные скалы.

Старичок, Верблюд и Ослик

В отель мы  возвращались по надземному переходу. Внизу я заметил невысокого старичка с верблюдом. Рядом стоял ослик и грустно качал головой. Я рассмотрел всю троицу внимательно. Старик был одет в белую рубашку и чёрные брюки, его лысина сверкала на солнце, на верблюде же красовалась красная шапочка, из-под которой торчали чуткие уши.
Я хотел сделать несколько фотографий и начал настраивать фотоаппарат, старик  заметил эти приготовления и пригласил нас то ли прокатиться на верблюде, то ли сфотографироваться с осликом. Я вежливо отказался, поскольку с детства боюсь лошадей и верблюдов, что очень опечалило старика.
Мы его встречали каждый раз, когда шли на пляж, каждый день он стоял под мостом, как постовой, приветствуя и провожая туристов, не обращавших на него никакого внимания. Однажды мы прошли мимо старика поздним вечером. Он смотрел в тёмную даль, возможно, в сторону своего дома, где его ждёт супруга, богобоязненная турчанка, а уставший верблюд лежал на тротуаре и дремал...
Следует отметить, что в этом путешествии нам везло на добросердечных турок. По дороге на пляж мы брали полотенца у старика, так похожего на того, что стоит под мостом, только весёлого. «Гутен морген, хеллоу», - кричал он на разных языках туристам, а на их приветствия отвечал неизменным: «Ноу проблем! О, кей!»
А по утрам, когда мы шли завтракать, нас встречала немолодая продавщица соков, так похожая на маму Умута – Гульсум Кабадайи, женщину, которая не просто спасла русского парня от гибели, но невероятными усилиями выхаживает его после тяжёлой болезни. За внешнее сходство с мамой Умута и приветливый нрав она пришлась мне по душе.
- Гюнайдын, - приветствовал я продавщицу.
- Гюнайдын, - отвечала она и выжимала мне большой стакан свежего сока.
-Тэщеккюрлер, - благодарил я и уходил, а так хотелось поговорить ещё, но языковой барьер не позволял этого сделать.
Вечером во время позднего ужина мы познакомились с одним примечательным официантом. Всё время, пока мы ели, он соревновался со своим коллегой, наперегонки собирая тарелки и вилки, и заигрывал с посетителями. Наконец, парень добрался до нашего столика, боком подошёл к нам и жалобно заглянул в глаза, как будто умолял разрешить ему взять эту ценную использованную вилку. Когда я дал согласие, юноша радостно подскочил на месте, осторожно протянул руку к столу, тут же отдёрнул её и снова застыл с вопросительным выражением лица.
 - Да забирай уже! -  рассмеялся я, и он ловко утащил вилки и тарелку.
Как воробышек, официант перепархивал от стола к столу, от посетителя к посетителю, подмигивая женщинам и отбирая у друга тарелки. От такой пантомимы, честное слово, расхотелось спать.

Как акулы жемчужину помогли достать

Казалось, я закрыл глаза лишь на минуту, а когда открыл их, наступило утро.  Ещё пели ночные цикады, а служащие отеля уже трудились, как пчёлы: одни расставляли лежаки у бассейнов, другие катили столики с посудой, намекая, что пора бы подкрепиться.
Миновав уютный холл со светильниками-шарами, подвешенными на разной высоте, прозрачный лифт, шумный ресторан со снующими официантами и мост – переход, мы отправились в морской парк Sealania, чтобы поплавать в бассейнах с тропическими рыбами и скатами.
… Я оторвался от края, как большая птица, и начал медленно кружить над античными колоннами, дворцом и остовом старинного корабля. Хотя все эти сооружения были искусственными, создавалось впечатление, что я один на море, и глубины неторопливо открывают мне свои тайны. Ощущение одиночества, оторванности от мира усилилось, когда начали появляться рыбы, жёлтые, голубые, черные с белыми полосками, серебряные. Они медленно подплывали ко мне, заглядывали в глаза, и от этого чужого взгляда ледянило сердце.
В середине самого большого бассейна стоял нарядный корабль, с которого спасатели зорко следили за посетителями. Это обнадёживало, и я решился доплыть до судна. Меня сопровождала большая голубая рыба, стоило протянуть руку, и я бы дотронулся до её гладкой спины, но мне почему-то казалось, что как только я это сделаю, то тотчас начну тонуть. Вот и  днище  корабля. Я ухватился за него, отдохнул несколько минут и поплыл обратно, задерживаясь то у одной, то у другой затопленной колонны.
После объятий моря нагретый солнцем лежак показался таким приятным и безопасным. Я повернулся на живот и блаженно закрыл глаза.
 - А вы дельфинов видели?
От неожиданности я сел верхом на лежаке. На меня смотрела полная немолодая женщина с круглым лицом и обгоревшим носом.
 - Там есть дельфины? – удивлённо спросил я.
 - На другой стороне парка дельфинарий. Обязательно сходите! Представление ну просто потрясающее! Всего за 25 долларов! Мы пять раз ходили.
 У меня в голове  заработала счётная машинка. Это, значит, 25 умножаем на 56, выходит 1400 рублей. Однако! А неуёмная женщина продолжала:
 - А какие экскурсии вы заказали? Мы, например, купили катание на яхте всего-то за 60 долларов, ночную прогулку на квадрациклах всего-то за 50 долларов, поездку в Памуккале за 180 долларов…
В моей голове продолжала работать счётная машинка. 60 плюс 50 плюс 180… Однако!!!
 - Ещё я хотела съездить в Израиль всего-то за 300 долларов. Стена плача и всё такое, но подумала, что не выдержу жары. А вы так и не сказали, какие экскурсии заказали?
 - А нас всё в отеле устраивает, - сказал я.
 - Да чего сидеть! Раз приехали, надо активно отдыхать, а не киснуть в отеле. Разве что денег нет, тогда…
Я закрыл глаза, сделав вид, что внезапно уснул, а в голове крутилось: «Какая неприятная женщина». Вдруг я кое-что вспомнил и радостно крикнул: "Мы заказали погружение в бассейн с акулами всего-то за 20 долларов!"
Нас встретил молодой, гордый, равнодушный турок, который считал себя, вероятно, Аполлоном средиземноморского побережья, поэтому его волосы отливали каштаном, а шорты были сшиты из кумача.
Турок привычным движением распахнул стальную клетку и кивнул мне, мол, заходи и чувствуй себя, как дома. Клетка начала опускаться, и я оказался под водой. Напротив меня стояла посудина с камнями, а между ними лежали жемчужницы. Акулы маячили где-то вдалеке, и я, пользуясь удобным моментом, протянул руку и схватил ближайшую ракушку, после чего подал знак, чтобы меня подняли.
Жена полезла второй. Она не могла дотянуться до жемчужницы, поэтому ей пришлось раскачать клетку, что привлекло внимание акул. В тот момент, когда зубы хищницы лязгнули по железным прутьям, Ирина уже прижимала ракушку к груди.
Командир аттракциона забрал у нас моллюсков, расколол их скорлупу, вытащил два шарика неправильной формы и заключил их в стальные изящные кулоны, похожие на маленькие клетки, внутри которых жемчужины таинственно засветились.
А я подумал в этот момент, что наше путешествие – это жемчужина, добытая из морских пучин, драгоценная бусина, вплетённая в льняное полотно нашей жизни, и то, что происходит с нами сейчас, никогда не забудется и не повторится.

Особенности национальной торговли

Знающие люди поведали, что за пределами отеля всё стоит дешевле, поэтому в самый разгар пекла, когда все мудрые туристы прячутся в морских волнах, мы потащились в город покупать сувениры.
Вот и первый на пути магазинчик. Картавая русская девушка и молодой турок пригласили нас посмотреть товары. Моё внимание привлекла статуэтка мужичка со стоящим выше его головы членом, и я не сразу заметил, что мужичок приклеен к банке с каким-то снадобьем.
 - Что это такое,  - спросил я.
 - Натуральная виагра, - ответил турок. – Помогает мужчинам. Хочешь купить?
 - Виагра мне не нужна, продай статуэтку.
 - Статуэтка без виагры не продаётся. Покупай всё за четыре доллара.
 - Зачем мне виагра, - начал спорить я, - отдай сувенир за два доллара, а зелье оставь себе.
Турок нырнул под прилавок и достал ещё одного мужичка.
 - Али-Баба, – кивнул он мне, желая, чтобы я оценил товар.
Этот керамический мужичок имел увесистую елду, заключённую в стеклянный шар.
 - Четыре доллара, – вкрадчиво шепнул продавец.
 - Переведи ему, - обратился я к девушке, - что у мужика с виагрой, член выше головы, а у этого едва достаёт до груди, поэтому пусть скидывает доллар.
 - Хорошо, - рассмеялся парень, - три доллара!
На этом наши походы в сувенирные магазины не закончились. Вечером мы посетили лавку, о которой хочется рассказать подробнее.
Сверху до низу она забита разными диковинными вещами. К потолку подвешены гроздья светильников – они имеют форму эллипса, напоминая далекие звездные галактики, есть светильники, украшенные шестиконечными звёздами, синими ромбами и треугольниками, есть зелёные, красные, желтые с узорами трав и цветов.
На стеллажах под сказочным куполом стояли кальяны, турки для варки кофе с выбитыми либо выгравированными узорами, наборы ракушек, собранных неподалёку на побережье, шкатулки и ежедневники, обтянутые кожей.
Целую витрину занимали керамические тарелки. Одна из них мне особенно приглянулась. Бело-синим колёром она напоминает российскую гжель, только орнамент восточный. В центре тарелки расцвел цветок с девятью лепестками, похожий на свод мечети.
Конечно, из такой замечательной лавки мы не могли уйти с пустыми руками. Купили турецкую гжель, птичку-свистульку и два магнитика: припавшую к земле красную лягушку и зелёную справную жабу с драгоценными каменьями на спине.


Перед отъездом

Наше путешествие заканчивалось, и перед отъездом мы решили прогуляться вдоль пляжа. Моя жена подержала красный шар солнца на ладони, а я нашёл пару камешков и небольшую, но красивую ракушку. Хотя говорят, что таможня может посчитать их национальным достоянием и задержать нас на границе, но, думаю, что нам обязательно повезёт, и эти камни солнечной земли ещё не раз напомнят о прекрасных мгновениях, проведённых на побережье Средиземного моря.