Alkona - 144

"Алькона" психологический триллер с сексуальным уклоном...
"Меж оргией разврата и святым актом любви, существует незримая грань. Где Бог почти вплотную с Сатаной. Где Сатана так рьяно ловит души..."

– «Не так часто, как могло бы показаться. В принципе человек может почти каждый день заниматься сексом, но это войдёт в привычку. Пока только один пробный сценарий и только двое. Она хочет поставить несколько камер под разным ракурсом и потом смонтировать фильм из удачных кадров. Она попала в некий девичий клуб, где играют разные варианты секса меж собой девчонки, но на жёстких условиях. Она что-то хочет типа наглядного пособия. Текст театральный, но чувства должны быть натуральные. Посмотрим что из того получится. И в посторонние руки это надеюсь не попадёт. Поглядим, что получится», - задумчиво ответил Алька.
– «Ты эту идею Нинель уже всем своим поведал?», - спросила вновь Альдона и Алька отрицательно покачал головой и почесал подбородок, - «Только тебе. У меня нету своей девчонки. И только ты, кто была первой, открывшей меня. Ты ведь знаешься с духами и я думаю, это мне поможет в будущем. Мне хочется с тобой быть открытым, как и ты была со мной».
– «А если я на тебя заревную, ибо может тайно строю на тебя планы?», - загадочно сказала Альдона.
– «Только без если и может быть. Если ты меня любишь, то не заревнуешь. Театр – это риск, а не разврат. Пусть говорят профессия актёра греховна, я хочу это сделать без греха», - пожал плечами Алька, словно предлагая выбор ей самой.
– «Я тебя значит люблю, а ты меня?», - продолжала в загадочном свете Альдона.
– «Альдона, не стоит тебе делать этот театр. Я не пойду в титулы и вообще, я не знаю что такое любовь. Я же сказал, у меня нет девчонки. Это не долг перед тобой, а доверие. Можешь им распорядиться на своё усмотрение. Но пока мне свобода дороже всего, хотя бы как мальчишке», - решил упредить продолжение этой пьесы Алька и она немного погасла глазами.
– «Ладно не буду. Но ты меня ещё не знаешь. У меня планы почище этого театра. И всё-таки, я хотела бы, чтоб ты вернулся в футбол, если не пойдёшь в раут», - прошлась задумчиво Альдона.
– «Я ничего не обещаю. Но я хотел сделать новый футбол. Игру натур, а не мяча. Чтоб все мальчишки на поле так играли, показывая натуру. Это тоже как театр натуры. Мы ещё учимся всему. Надо развиваться дальше. Потом видно станет. Поверь, это всё ещё придёт, но я такой какой есть, хоть порой себя не понимаю. Однако не спешу себя открывать ради ясности. Неизведанное порой интереснее. А любовь, наверное связывает какими-то обязательствами. Я не готов к этому», - так же задумчиво ответил Алька. Никто не знал, что происходило в сердце Альдоны, как возможно и она сама, но последняя фраза попала в какую-то точку, в центр, в яблочко. Именно это было затаённой тяжбой на душе Альдоны, ей казалось что она его вдруг открыла его вновь с той первой встречи на озере два года назад и влюбилась в него. Но теперь всё было иначе и её духи начинали истязать её душу. И то, что она попала в раут двора, не нашло для неё облегчения, хоть ей казалось она там найдёт то, что поможет откреститься от прошлого. Она словно была рождена для элитарной персоны двора, для избранной, но теперь она вдруг почувствовала истинную свободу, о которой она так мечтала - в Альке, в его идее новых людей мира. Но, она поняла теперь, что и сказал Алька, что она не готова к этому. И как легко Алька отрёкся от двора во имя этой свободы. Но за всё надо платить. Свобода – это красивая мечта похожая на блеф. Однако, она почувствовала, что они создадут свой новый мир, свободный, без предрассудков прошлого. С Алькой всегда себя чувствуешь свободно, легко и уверенно. Она видела можно сказать красавчиков парней в рауте, но это было не то. У неё на них было не то что мало шансов, а то, что они не были Алькой. Она была сильнее всех прикована к замку призраков. Она словно была заключена на веки в темнице в этом замке и не имела даже надежды на освобождение. И вот он шанс – Алька и значит надо отречься от всего, и от замка, и от раута. Но ведь так хотели её предки и готовили её к этому. К чёрту предков, она должна стать самостоятельной. Ведь она была сильнее Гарвиша и неужели всё это пропадёт прахом, не оставив хоть каких заслуг? Нет, это был очень тяжёлый выбор, всё или ничего. Раут или свобода будущего. И она поняла, что нельзя торопиться с решением, но нельзя терять и Альку. Его в любом случае невозможно лишить свободы. И ревновать потому его к Нинель, крайне глупо и себе дороже. Она открыла Альку, но теперь она не уверена, что она знает, что открыла.
– «Всё возишься с монстром прошлого? Ты зарёкся отречься от прошлого. Зачем воскрешать покойников, когда проще приобрести новую машину? Новую!», - зашёл в мастерскую к Альке, Роден с Лари.
– «Это логика потомка замка о духах прошлого и воскрешении покойников. Вы же этого добиваетесь? Но я не автолюбитель, это раз. А потом, это жестянка, причём тут сам мальчишка? Или на новой машине я стану выглядеть крутым современным фраером? По-моему ты путаешь божий дар с яичницей. Сделать то, что казалось бессмысленным и безнадёжным, и сделать самому без специальных знаний, это разве не ступень к новому пониманию мира? Материи нет старой и новой, она по идее вечна, как и энергия. Знаешь закон вселенной?», - по-своему просто рассудил Алька не отрываясь от работы.
– «Ты просто не понял гения Роден, он решил создать без знаний из этой развалины прошлого - космический корабль и улететь на марс. Вот тогда ты по ахаешь его новому гению», - сказал улыбаясь Лари.
– «Очень смешно и остроумно. Говорят гения от идиота отличить практически не возможно. Но по-моему космический корабль нужен тебе Лари, а не мне. Мне и на земле хорошо. И полно нового, чего вы в упор не видите», - ответил Алька без сарказма.
– «И что же к примеру я не вижу нового? Назови мне хоть что-нибудь?», - наивно удивился Лари и Алька глянув на него мельком, пожал плечами, - «Девчонок, например».
– «О да, это совершенно новое невиданное чудо-юдо! У меня даже ума на такое не хватает...», - начал Лари, но Алька отмахнулся, - «...Мне всё равно с кем и как ты собираешься провести свою жизнь. Как ты это не назови, но это будет ни девчонка. Тебе идеально пойдёт в жёны дурочка, которая станет восхвалять твой ум. Но это только моё мнение, так что не принимай близко к сердцу», - так же наивно пошутил Алька.
– «Спасибо за доброе пожелание, только я не против иногда себя считать и дурнем. А может это твоё пророчество для меня?», - играя ту же пьесу спросил Лари.
– «Ребята пришли подраться? Или сказать мне что-то такое, отчего я буду плохо спать по ночам? Не люблю знаешь когда ходят кругами, вокруг да около. Я гадать не собираюсь зачем вы пожаловали», - упредил Алька, что ему такая интонация не по душе.
– «Ну а может мы пришли просто поболтать? Что нельзя? С чего ты решил, что мы желаем тебе плохого? Просто занятие твоё по-моему мнению действительно бестолковое, вместо того, чтоб заняться чем поинтереснее и полезнее. Так что не принимай тоже близко к сердцу», - сказал на сей раз Роден.
– «Ну с такими поддёвками не приходят просто так поболтать. А потом, каждый уже вырос и живёт своим умом. Я например не говорю, чем лучше было бы заняться вам. И по части интереснее. Девчонки к примеру носят кружевные чулочки, чтоб было интереснее, тебя от этого ещё не бесит? Значит скоро будет. Как ты к этому относишься, такая у тебя и невеста будет. Природа всё одно возьмёт своё. А для меня этот мамонт техники, поинтереснее, ибо я мальчишка. Это всё равно как ребёнку в машинки играть. Ну если вы уж столь взрослые, то пардон. Во всяком случае мальчонок играясь с машинкой не воскрешает прошлое, а открывает свой мир», - снова пожав плечами констатировал Алька, протирая деталь мотора от старой смазки.
– «Ага, детский садик значит! И девчонки запали на пропавшее детство и конечно не воскрешают прошлое, а творят новое. Ну так и мы пришли с той же идеей. Давай заключим перемирие и восстановим сгоревший дом надежды. И всем оттого станет хорошо. Нам тоже война ни к селу. И вроде с того и всем проку станет больше. Это наследство замка, был просто предлог, а не повод и для раздора. Но ты со своим умом всё повернул по-своему. Хоть знаю, что опять заявишь, мол решение принимали девчонки сами...», - вступил с предложением Лари, но Алька посмотрел на него странно, отложив деталь и бросив ветошь на верстак, - «...Конечно, именно так и заявлю. Девчонкам нужны мальчишки и это известно последние два года. Но тут снова идёт борьба за власть. Политика непримиримости. Мальчишка – это лидер, и у девчонок иного выбора нету. Но скажи мне умник, какая нормальная девчонка станет мистика принимать за лидера? Мальчишка должен быть конкретным хозяином, а не монахом. Для монахов есть монастырь. Вы взяли себе веру и молитесь на неё, а девчонкам от веры этой ни жарко ни холодно. Вы сами сожгли мосты, в образе дома в прошлое. А это не прошлое. История амуров всегда новая история. Неповторимая. Вот когда вы придёте к часу венчания, тогда круг истории замкнётся, на вечный неизменный цикл поколений и вы станете новыми селянами, продолжателями тех же традиций. Что в том плохого? Не проще ли меня выдать за белую ворону, хоть в принципе, я таков и есть. Пусть девчонки любят сказки, но им нужен конкретный мальчишка, а не принц стоящий в гордой позе деревянного или каменного идола. Впрочем какая разница? Вы не находите? Не стоит воскрешать то, что погибло. И пока вы не установите сами нормальных отношений с девчонками, никто из девчонок эти руины надежды воскрешать и не почешется. Я не решаю за девчонок, я мальчишка», - подвёл финал Алька.