Повесть о трудной любви к Родине

В годы перестройки в Балтийском морском пароходстве произошел курьезный случай. Старпом т/х "Инженер Мачульский", вдохновленный сильным чувством и тяжелым похмельем, не смог расстаться со своей подружкой, которая пришла на судно проводить его в рейс, и решил взять ее с собой. Спрятал девушку в каюте, пароход благополучно ушел, а через пару дней строгая подружкина мама спохватилась и забила тревогу. На судно пришла шифровка,"пассажирку" нашли, а пароход завернули в Росток, откуда незадачливую парочку отправили домой. По факту нарушения закона было проведено соответствующее расследование, но никого не посадили - времена были уже не те. Так что влюбленные отделались легким испугом, а в одной из центральных газет вышла душещипательная заметка под названием «Повесть о трудной любви».
Была ли любовь старпома и его подружки на самом деле трудной или нет, утверждать не беремся. Но вот пример для подражания у них был. В том смысле, что уже был в пароходстве случай, когда моряк тайно вывез свою жену заграницу. Случай, надо сказать, вопиющий, и в отличие от безответственной выходки старпома, тот дерзкий "вывоз" был хорошо спланированным и организованным. Потому что сбежали за границей моряк вместе с женой с парохода, да там и остались. А история этого побега такова.
... В январе 1984 года в английском порту Гуль моряки с балтийского ророшника «Механик Евграфов» с любопытством наблюдали за съемками кинофильма, где в главной роли был их бывший сослуживец, четвертый «помоха» Чулков. Фильм назывался «Побег из России». Съемки проходили в непосредственной близости от судна - киношники даже пытались взять интервью у капитана. Правда, сами главные герои фильма постеснялись пообщаться с товарищами по экипажу. Видимо, понимали, что добрых слов не услышат.
Вообще, тем, что с советского судна сбежал моряк, никого не удивишь. И до Чулкова сбегали, и по одному, и по два, и по четыре человека. Что было, то было. И Родина, надо отметить, жестоко карала перебежчиков. Почитайте Постановление ЦИК «Об объявлении вне закона должностных лиц – граждан СССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьян и отказывающихся вернуться в СССР». Более того, наши разведчики за кордоном получали задание любыми способами возвращать «побегантов», а если никак, то... вплоть до физического устранения. Особо говорливых руководство страны рекомендовало «выманить и уничтожить».
Постановление отменили в апреле 1959 г. А если бы не отменили? Вот что бы делал "наш дорогой Никита Сергеевич", когда во время его исторического «Рейса мира» в октябре 1960 года в Нью-Йорке сбежал член экипажа моторист Виктор Яаниметс? Пришлось бы выполнять Постановление – ловить и уничтожать. А так Никита Сергеевич не растерялся, и в ответ на вопросы журналистов сказал, что если бы моторист обратился к нему лично до побега, то ему бы еще и денег на дорогу дали. Так что Хрущев пошутил – и все, никого из членов экипажа не наказали, а капитану т/х "Балтика" Майорову даже присвоили звание Героя социалистического труда. Но шутка Генсека быстро забылась, а "инструкции" остались, и при побеге очередного моряка капитан и береговые товарищи ничего хорошего не имели. Слава Богу, если под суд не отдавали.
Побег же Чулкова стоял особняком. Он не только сам сбежал, но еще и вывез с собой жену. Не сработали инструкции, нашлись в них лазейки.
Выбрали супруги Чулковы именно такой способ выезда с исторической родины, видимо, не просто так. Как вспоминают люди, которые работали в то время с Чулковым в пароходстве, эта пара была довольно интересной. Начитанные, хорошие собеседники, оба хорошо знали английский язык. Олег - мягкий, спокойный интеллигент, Ирина - темпераментная яркая блондинка с эпатажными передними золотыми зубами, которые резко бросались в глаза. Могли бы супруги Чулковы в 1983 году выехать из СССР, например, по израильской визе? Наверное. Но не вместе, и не так быстро, как на теплоходе, а, главное, не так заметно. Помните: "а потом про этот случай раструбят по Би-Би-Си"? Очевидно, они и отыграли этот случай.
До побега Чулковых действовал следующий порядок пропуска родственников на судно: на проходную порта сдавали судовую роль родственников членов экипажа за подписью капитана. Родственники, внесенные в судовую роль, предъявляли свой паспорт на проходной порта и, получив разовый пропуск, шли на судно. Там вахтенный матрос забирал этот пропуск и паспорт, и родственник проходил на борт, где мог находиться до отхода судна. Паспорт в это время находился у вахтенного, и его постоянно проверяли пограничники. Вот здесь-то и была лазейка. Если убрать паспорт из ящичка вахтенного матроса, то вроде как и человека на судне нет. На проходной же порта никому до этого дела нету: прошел человек – пропуск дали, а там хоть трава не расти.
2 октября 1983 года судно под командованием капитана Александра Виноградова вышло из Ленинграда в Гуль. На борту было 33 члена экипажа и два пассажира: мама с дочкой, следующие через Гуль в Гану. Ну и под кроватью четвертого помощника Чулкова, в подготовленном заранее ящике, жена Ирина.
Схема посадки и высадки сработала: вечером перед отходом была вахта четвертого помощника, у трапа стоял матрос Коротких, практикант–курсант пятого курса ЛМУ. Как он вспоминает, около 22 часов на судно пришла Ирина, сдала свой паспорт и поднялась в каюту к мужу. В 23:00 Чулков послал матроса «по делам», изъял паспорт и всё. Утром следующего дня пограничники и таможня дали добро на отход, и в 11 часов судно вышло в Гуль. Потом в английской газете вышла карикатура: в каюте пограничник выпивает с Чулковым, а под кроватью - улыбающаяся Ирина.
Интересно, что матрос Коротких с приходом в Гуль опять стоял на вахте с Чулковым. В четыре часа утра вахтенный помощник отпустил Коротких спать, сказав ему, что скоро подойдет сменщик. Тут опять лазейка - по данным судового расследования, сменщик, якобы, пришел в 04:05, и Чулкова у трапа не было. Тот подумал, что штурман обходит судно, трап поднят, все дома. Хотя, наверное, на самом деле сменщика никто не поднял, и он спокойно спал, а Чулков с женой без лишнего шума покинули борт судна.
Как бы то ни было, утром на пароходе обнаружили полное отсутствие вахтенного помощника. Объявили тревогу. В каюте у Чулкова выяснилось, что его гражданской одежды, а также документов - паспорта и рабочего штурманского диплома - тоже нет. При этом все рубли, которые при отходе сдают четвертому помощнику члены экипажа, включая деньги Чулкова, были на месте. На столе лежали приготовленные для иммигрантских властей паспорта членов экипажа и судовая роль. Чулкова нигде не было.
У ворот порта стоял полицейский, который заявил, что ночью мимо него никто не проходил.
В город послали две группы - для очистки совести и отражения принятых мер. Естественно, никого не нашли. Связались с Советским посольством. Дежурным дипломатом в это время был полковник КГБ, и как впоследствии выяснилось английский шпион, Олег Гордиевский. Заказали водолазный осмотр в месте стоянки судна. Принятые меры результата не дали.
Несмотря на то, что судно было выгружено, капитан по указанию из пароходства задержал отход под предлогом ремонта регулятора главного двигателя. И только через четыре дня советский консул сообщил капитану, что Чулков попросил политического убежища, и получил разрешение на проживание в Англии сроком на один год. Ни с кем из советских представителей и судовой администрации Чулков встречаться не пожелал. Интересно при этом, что жена Чулкова вообще нигде не фигурировала.
Капитан же Виноградов в течение нескольких дней пытался через советское посольство увидеться с Чулковым. Два дня капитан провел в Лондоне, куда выезжал, добиваясь от МИДа Великобритании встречи  с «побегантом». Но все было напрасно.
"Механик Евграфов" покинул порт 21 октября. Матрос Коротких, как дипломник ЛМУ и без пяти минут штурман, нес ходовую вахту за Чулкова. Ну а с приходом в Питер началось обычное в таких случаях дело: экипаж на берег не пустили, сутки допрашивали. И только тогда моряки узнали об Ирине. Экипаж, как водится, в профилактических целях расформировали, капитана Сан Саныча Виноградова держали на берегу. А вот вахтенному матросу Коротких досталось по полной программе. Допрашивали бедолагу на Литейном в общей сложности год, а потом еще как минимум год "наблюдали". Два года ему негласно не давали возможность работать штурманом, а Коротких, между прочим, закончил училище с красным дипломом. Работал матросом. Еще через год пришлось совсем уволиться с флота.
Судьба же супругов Чулковых доподлинно неизвестна. Но, кажется, их любовь была не менее трудна. Моряки, встречавшие впоследствии Олега в Лондоне рассказывали, что он очень быстро остался один. Поначалу ему было трудно, но он справился, нашел работу в транспортной компании. Ирина же, имевшая а Англии то ли друзей, то ли родственников, сначала преподавала, затем долгое время работала в Русской службе "Би-Би-Си", а сейчас вроде бы занимается дизайном загородных вилл. Люди, которые помнят эту пару, считают, что, скорее всего, Ирина просто использовала мужа в своих целях...

Врезка:

Известная английская актриса Эмили Мортимер, которая закончила Оксфорд с ученой степенью по русскому языку, в своих интервью рассказывает, что когда она училась в частном колледже, то на нее большое впечатление произвела русская учительница, «гламурная эмигрантка с золотыми зубами и в желтых чулках», которая знакомила своих студентов с творчеством советских поэтов-диссидентов. То была Ирина Чулкова.