Эльфийские сказки. Хранители Рассвета. глава 2

глава 2

 Немного раньше.

 Ольве отложил книгу и тихо поднялся — бабушка, как он называл, как все называли эту старую эльфийку, задремала, тихо посапывая в кресле. На террасе было свежо, и эльф укрыл женщину легким, но тёплым покрывалом из лебяжьего пуха. Старую леди Аннаэль любили и почитали все, даже правитель не гнушался заглянуть к своей прародительнице, спросить о здоровье, попросить совета, а то и просто посидеть рядом и помолчать. Длинные цветущие лианы, закрывающие проход в комнату отодвинула тонкая рука и на пороге показалась леди Айрин, мать Ольве. Поманила юношу за собой, прижимая тонкие пальцы к губам.

 — Что-то случилось? — Ольве с тревогой посмотрел в её печальные глаза.

 — Тише, мой мальчик, не разбуди бабушку. Тебя ждет правитель, поторопись.

 Ольве вскинул длинные ресницы, и леди Айрин тихонько вздохнула. Её младший сын выделялся своей красотой даже среди эльфов. И не потому, что был он хрупким и утончённым, а солнечной улыбкой, ярким золотом волос, дивным фиолетовым оттенком глаз, и редкой среди чопорных, помешанных на традициях эльфов искренностью. Впрочем, в их семье такие глаза встречались часто: почти все сёстры и братья гордились необычным цветом радужки. Эльфийка смотрела вслед сыну и сожалела о его судьбе, не то что Ольве предстояло что-то страшное, но…

 На Рассветной заставе умер Хранитель, и оракул назвал новым её сына. А это значит, бездетный брак с человеком, с мужчиной и короткую, по сравнению с другими жизнь, если слияния двух душ не произойдёт. И чем быстрее Ольве вступит в брак, тем лучше — тролли всё чаще появлялись на границе. Пока всего лишь дозоры, пока следят, копят силы. Но недалёк тот день, когда они могут рискнуть и напасть, и уж точно от глаз шаманов не скрылось известие о том, что Рассветная застава опустела.

 Полукруглый зал, парадная комната для важных гостей, никогда не нравился Ольве. Слишком холодным и чопорным он был: белоснежные стены, украшенные тонкой золотой вязью, овальные медальоны на стенах, где из разноцветных кусочков смальты были выложены жанровые сценки из жизни эльфов, низкие и неудобные диванчики, креслица, пуфики, оббитые кремовой тканью с вытканными мелкими цветами. Узкие вазы из прозрачного стекла с мелкими золотыми искорками. И цветы, сделанные из оникса, хрусталя, на тонких стебельках с капельками бриллиантовой росы на листьях и лепестках. Холодный и торжественный зал, и его не согревало даже солнце, щедро льющееся сквозь широкие окна.

 Правителю, похоже, здесь тоже было не очень уютно, а иначе почему он сидит так прямо, словно проглотил кол?

 Ольве почтительно склонился перед правителем и проговорил традиционную формулу приветствия.

 — Садись, Ольве сын Тинталле. У меня для тебя есть важное сообщение. На днях умер хранитель Рассвета, а следом за ним ушёл и его супруг. Замок Аэлинь-уиналь опустел, а это значит, что Эллоин беззащитен. Оракул назвал следующим Хранителем тебя.

 Ольве прижал руки к губам, не осмеливаясь задать вопросы.

 — К человеческому королю уже оправлено послание, и он ответил согласием. Ты встретишь своего старшего супруга у Арт-Калах, люди называют их, кажется, Гребенчатыми горами.

 — Но… почему?

 — Надеюсь, ты не спрашиваешь, почему именно ты?

 Ольве замотал головой, кто он такой, чтобы спорить с выбором оракула? И уж тем более, не осмелится возражать, зная, что на другой чаше весов благополучие народа, жизни эльфов и людей.

 — Тогда что тебя интересует? Выбор твоего супруга? Или твое положение в браке?

 — И то, и другое, повелитель, — выдавил Ольве, представляя огромного мужчину с волосатыми руками, который будет вертеть его на ложе, как хочет.

 — В пару Хранителю-эльфу всегда берут человека — только с ними наши души могут прийти в равновесие. А то, что на алтаре ты всегда будешь снизу… Видишь ли… Хранитель орошает своим семенем алтарь, и это должно быть семя того народа, чью страну необходимо защищать. Поэтому… ты всегда будешь снизу. По крайней мере, во время ритуала.

 — Вы думаете, что человек позволит мне занять ведущую роль? — с горечью спросил Ольве.

 — Думаю, что в этом вопросе, вы разберётесь без моей помощи, — чуть улыбнулся правитель. — Ты отправляешься завтра утром, твой супруг уже должен быть в пути.
 Ольве только склонился перед ним, не поднимая головы, пока тот не выйдет из зала. А на колени падали и падали солёные слёзы. Как же он теперь будет жить? Всё, о чём мечталось, теперь не сбудется, всё, что ему нравилось, теперь будет высмеиваться. Разве поймёт грубый человек, что значит разделить восхищение красотой лунной дорожки на озере? Или оценит усилия Ольве по превращению куска глины в изящную статуэтку? Всё, что теперь ему предстоит — это разговоры об оружии и сражениях. И ритуал раз за разом оберегающий страну от бед. И только это примиряло юного эльфа с его незавидной судьбой.

 — Ольве? Ты плачешь…

 — Нет, мама. Это… нет.

 — Не стоит огорчаться. Быть хранителем своей страны почётная обязанность, — мягко проговорила леди.

 — И делить ложе с мужчиной.

 — Среди эльфов такие браки тоже случаются.

 — Среди эльфов! Мой супруг не эльф, он человек!

 — Да. И… не стоит пока говорить об этом, ведь ты его совсем не знаешь!

 — Когда узнаю – будет поздно, — ответил Ольве.

 — Завтра приезжает дядя, — поменяла тему эльфийка.

 — Зачем? — испугался юноша.

 Дядя стал главой семьи после смерти отца Ольве, только потому, что мальчик в тот момент не достиг совершеннолетия, и это обстоятельство не очень нравилось вдове погибшего в горах лорда Тинталле. Да и сам дядя, лорд Гаэлле, не стремился к созданию хорошего впечатления. По его мнению, место вдовы должно быть в отдалённой усадьбе, подальше от главы семьи, чтобы не напоминать о былом. И проблема была в том, что Тинталле взял в жёны женщину из низкого рода. Юная Айрин пленила знатного эльфа своей редкой красотой, кротким нравом, необычным для гордых эльфиек, и… плодовитостью её родичей — у девушки было три сестры и два брата, что вообще редкость для эльфов. Семья тин Тинталле была против этого брака, ожидая нашествия бедных родственников из провинции, но когда этого не случилось, как оказалось у родителей Айрин гордости не меньше, чем у городских жителей, любви к красавице не прибавилось. Правда, тут уже боялись, что плодовитая здоровая женщина нарожает много детей и вот их уже не обойти, каждому нужно выделить свою часть состояния. Вот лорда Гаэлле и бесило, что племяннику нужно будет выделить долю наследства, хорошо ещё, что братец, успел произвести на свет только одного сына. Вдове и ребёнку было выделено несколько комнат в дальнем крыле дворца, приглашены воспитатели и наставники для Ольве, выделялась небольшая сумма на проживание, и на этом дядя счёл свой долг выполненным. И так продолжалось до совершеннолетия Ольве. И в день, когда его признали взрослым, лорд Гаэлле, скрепя сердце объявил, какая часть наследства выделяется племяннику. Меньше, намного меньше, чем положено, но тут у дяди было веское оправдание — из-за того, что Тинталле умер задолго до этого события, Ольве лишался права стать главой семьи. Впрочем, тихий и спокойный юноша не спорил. И когда на него смотрели, вспоминали не весёлого, яркого красавца отца, а милую и тихую Айрин. Дядя уже начал потихоньку подыскивать племяннику супругу, а лучше мужа, чтобы не дробить состояние, когда пришло сообщение от правителя. И это буквально вдохновило лорда Гаэлле.

 По обычаю, эльф, ставший хранителем, уходил из семьи и оставлял все связи в прошлом, принимая на себя новые обязанности. И самым приятным для Гаэлле было то, что наследство хранителю можно было не выплачивать. Зачем? Ведь отныне все заботы о нём брало на себя государство, а оно, в отличие от дяди, не скупилось. И лорду Гаэлле было наплевать на то, что племянник едва ли подходит на должность Хранителя. Оракул называет имя, но что будет, если эльф после ритуала не сможет пройти слияние душ? Такое случалось, очень давно — оба хранителя погибли на месте. Конечно, алтарь принял жертву, раскинул защитный полог, целый год государство эльфов жило спокойно, и за это время была найдена новая пара хранителей. С тех пор оракулы стали выбирать кандидатов и не случалось пока такой беды. Но история повторяется, и всем это известно.

 Лорд Гаэлле вызвал хранителя дома и сообщил о великой чести выпавшей их семье. Это означало, что теперь с Ольве глаз не будут спускать, так как на алтарь он должен взойти девственником, иначе случится беда. Кто знает, быть может та несчастная пара хранителей и погибла только потому, что не сохранила свою невинность? С Ольве такого не случится, лорд Гаэлле не мог допустить, чтобы даже тень бесчестия упала на их семью. Нового Хранителя увезут к месту встречи с супругом в возке и под охраной, чтобы даже взгляд постороннего не упал на него, а уж в горах Ольве будет один.

 В небольшом уголке сада, где для леди Айрин было выделено место, стояла удобная скамья под навесом. Туда и ушёл Ольве, чтобы хоть недолго побыть одному. Скоро, очень скоро он навсегда покинет эти места, дом, в котором родился и вырос, сад, знакомый до последнего деревца. И мать, ведь вряд ли ему позволят ввести в новый дом осколок прежней жизни. Юный эльф до дрожи, до какого-то запредельного ужаса боялся своего супруга, почему он и сам бы не смог сказать. Казалось, ничего страшного не рассказывали о людях, не были они такими уж злодеями, не отличались особей жесткостью или жадность, те же гномы в жажде накопления любой народ оставят далеко позади, а о злобном характере троллей вообще ходят такие слухи, что на ночь слушать об этом не стоит. Ольве было обидно, что он так и не успел прийти ни на один бал, не узнал, что такое первое увлечение, не полюбовался на красавиц, не показался сам. Обычаи эльфов суровы, особенно для тех, кто ещё ни разу не выходил в свет. Девушки и юноши знатных родов живут тихо и скромно под охраной и не выходят из дома без надобности и уже тем более без сопровождения. У каждого, вошедшего в пору созревания есть свой спутник, у девушек — это эльфийка в возрасте, у юношей — наставник. Выходцы из боковой ветви семьи, как правило небогатые, строго следили за молодыми эльфами, не допуская, чтобы даже малейшая тень легла на их репутацию.
 За Ольве сейчас надзирал не только привычный наставник, но и пара крепких слуг, приставленных лордом Гаэлле. Вон стоят, смотрят исподлобья, словно подозревают в чём-то дурном. А что плохого может быть в том, что он пришёл в уголок сада, посидеть, подумать. Или они бояться, что будущий Хранитель сбежит и оставит свою страну беззащитной? За кого его вообще принимают? Ольве не рад, совсем не рад тому, кем ему предстоит стать, но сделает всё, чтобы слияние душ прошло нормально, даже если ему не хочется этого делать.

 — Сынок, уже свежо, может, ты уйдёшь в дом?

 — Да, мама. Я сейчас.

 Ольве окинул взглядом сад и побрёл по дорожке в сторону дома. Уезжать не хотелось. В комнате на столике уже ждал ужин, у дверей безмолвными статуями застыли слуги, за окном шелестел ветер, стучал ветвями по стеклу. Есть не хотелось, ничего не хотелось, и Ольве, поковырявшись немного в тарелке, отодвинул её в сторону. На кресле остался лежать позабытый томик поэм знаменитого автора, но эльф равнодушно переложил на стол — не до поэзии сейчас было. В носу щипало, а на глаза наворачивались слёзы.

 — Как девчонка, — с досадой пробормотал Ольве, — только бы слёзы лить. Знал бы отец, во что я превратился.

 Томная чувствительность среди молодёжи входила в моду, с недавних пор стало принято закатывать глаза, говорить медленно, словно нехотя, девушки даже стали падать в обмороки, тщательно выбирая для этого удобные кресла или диваны. Но Ольве был таким с детства, и как, ни пытались научить мальчика воинским умениям, ничего так и не вышло. Он предпочитал тихие занятия, вроде чтения книг, рисования или садоводства и собирался стать хранителем библиотеки. Но, как видно, боги распорядились иначе, приготовив ему судьбу защитника своего народа. Ольве отложил в сторону книгу, как она оказалась в его руках — непонятно, и вышел на балкон. Низкое, полное ярких звёзд небо склонилось над ним, словно стараясь укрыть от бед и невзгод, и юноша опустился на пол, подтягивая колени к груди. Нагретая за день стена грела спину, зато голые ступни зябли на холодной плитке, но шевелиться было лень, и Ольве предпочёл немного посидеть, всё равно долго ему не позволят. Легкий ветер шевелил ветки деревьев, роняя с них капли дневного дождя. Пахло поздними травами и цветами, откуда-то прилетели пушистые облачка семян, и одно из них прилипло к мокрой щеке. Только в этот миг Ольве понял, что снова плачет.

 — Да что такое со мной? — прошептал он, недоумевая, как вмиг превратился в слюнявого плаксу.

 На душе было горько и пусто, словно что-то важное уходило в прошлое, а будущее было неясным и пугающим, хоть на первый взгляд для этого не было никаких причин. Ну, выдают замуж, не он первый, и уж точно не последний. А может ему повезёт и супруг окажется не таким грубым варваром, позволит проводить свободное время, так, как привык Ольве? Юноша сидел на балконе, пока не замёрз окончательно, и ушёл спать, когда на небо вышло Око быка, тёмная звезда, появляющаяся через три часа после полуночи.

 А утром за ним пришли — поздно вечером правителю пришло письмо с согласием на брак, и принц, супруг Ольве, уже отправился в путь. Эльфу не стоило испытывать терпение ни правителя, ни лорда Гаэлле, с собой позволялось взять лишь самое дорогое, и Ольве сложил в небольшую суму пару вышитых матерью рубашек, дневник, подаренный ею же, да несколько украшений. На пояс он повесил кинжал отца и счёл, что больше ничего не хочет забирать отсюда — в Аэлинь-уиналь, Рассветном замке ему дадут всё необходимое.

 Дядя набросил на плечи Ольве тёмный плащ и низко надвинул на лицо капюшон: пока юноша не пройдёт ритуал, смотреть на него запрещено.

 Будущего Хранителя везли в закрытом возке, и Ольве мог только смотреть в небольшую щёлку, чтобы не было так скучно в дороге. Хорошо ещё, что длилась она не так долго, как он боялся — уже на третий день пути на горизонте появились Арт-Калах. Это были странные горы, они не заканчивались острыми пиками, вместо них там были обширные плато, где паслись стада тонкорунных овец, охраняемых свирепыми лохматыми собаками. И пройти можно было, с начала гребня до его конца, ни разу не опустившись вниз: все плато соединялись естественными переходами, а там где их не было, эльфы построили подвесные мосты. Впервые увидев такой дощатый мостик, огороженный с обеих сторон перилами, Ольве испугался. Но невысокая лохматая лошадка, которую ему дали у в деревне у подножия гор, не сомневаясь, ступила на дощечки и потопала по ним так, будто под ногами не раскачивающаяся узкая тропа над бездной, а каменная твердь. Пришлось Ольве идти следом, поминутно замирая и стараясь не смотреть вниз. Он так увлёкся своими мнимыми или настоящими страхами, что не заметил, как из-за соседней горы медленно выплывает тяжёлая чёрная туча. То, что не всё в порядке, юноша понял, когда его чуть не сбросило с мостка, и он едва успел ухватиться за перила, вцепившись так, что пальцы побелели. Быстро семеня непослушными ногами, эльф добежал до плато и с облегчением упал прямо у самого края. Новый порыв ветра толкнул его к краю пропасти, вынудив забыть об усталости и страхе. Туча висела над самой головой, и мелкие крупинки снега сыпались и неё, добавляя холода и неуюта. Лошадка уже отошла на пару десятков шагов, и Ольве испугался, что сейчас она уйдет, скроется в снежной круговерти, оставив без еды и тёплой одежды. Где-то тихо и зловеще гудело, сыпались камни, пока ещё не крупные, однако эльф, незнакомый с жизнью в горах, не обратил на предвестники несчастья никакого внимания. Гул тем временем нарастал, переходя во всё усиливающийся грохот, и Ольве спохватился только когда лошадь, лучше него знакомая с опасностью, кинулась прочь.

 Эльф бросился за ней, спотыкаясь и чуть не падая, мимо летели камни, один довольно чувствительно приложил по плечу, и юноша пошатнулся, с ужасом замечая, как прямо на него несётся огромный обломок скалы. От страха он оцепенел, буквально в последний момент, заставив себя сдвинуться с места. Но было уже поздно, и камень придавил его к скале, не весь, всего лишь одним выступом, но эльфу с лихвой хватило и этого. От боли у него потемнело в глазах, и вырвался полный отчаянья крик. Не столько потому, что никто не придёт на помощь, и он умрёт, сколько из-за того, что Ольве не выполнил своего предназначения.

 Юноша потерял сознание, так и не увидев, что из-за поворота выбежал человек.