МАЙ 2009
- Ну-ка, давай, давай! Ещё шаг! - подбадривал Сергей Вадима.
- Больше не могу! - на последнем издыхании проговорил тот, держась за поручни по бокам и осторожно переступая ногами по специальному покрытию коврика, которое состояло из «иголок». Это возвращало чувствительность ступням.
- Что значит «не могу»?! - Сергей и слышать не хотел. - Занимайся! Тебе не кажется, что ты и так засиделся на больничном? Сколько можно? А как же твои поклонницы? Ты о них подумал? Они ж наверняка сходят с ума, теряясь в догадках, куда пропал их любимый радиоведущий!
- Сергей, ну пожалуйста! - поморщился Вадим. Но на сей раз не столько от боли, сколько от упоминания армии поклонниц.
- Ну что? - в своём духе продолжал Сергей, замечая, как Вадим переступает ногами. Прогресс за прошедшие месяцы был очевиден, титанические усилия не прошли даром, им удалось совершить ещё одно чудо — в рекордно короткие сроки поставить его на ноги. Не то, чтобы они его поставили, и он побежал. Все понимали, что тут нужна работа и занятия, что самое главное чудо заключалось в том, что спинной мозг не затронут и нервные окончания позвоночника не повреждены, а значит... Было, за что побороться.
Врачи, наблюдавшие его там, в больнице, только диву давались, как быстро он оправился после ранения и серьёзной операции. Конечно, не последнюю роль тут сыграла забота Викульки. И дети, которые служили мощным стимулом и мотивацией для того, чтоб он поскорее поправился окончательно. Уже на четвёртый день после того, как он очнулся, его перевели в обычную палату. Виктория старалась ни на шаг от него не отходить, хотя и детей не оставляла без внимания. Вадим сам настаивал, особенно после того, как оказался в обычной палате, чтоб хоть на ночь она уходила домой. Она понимала, что он прав. И привыкала к тому, что будущего мужа надо слушаться.
Как только Вадим проснулся после всех проведённых исследований, как ни был слаб, а первым делом спросил про детей. Получив ответ, что с ними всё в порядке, хотя Иришка очень переживает за него, он кивнул и улыбнулся, почувствовав, насколько соскучился по дочери... По двум дочерям и двум сыновьям... Если бы можно было собрать их всех здесь, но... Вадим понимал, что придётся потерпеть. Но было дело, которое следовало решить прямо здесь и сейчас, и он настоял, что им с Викулькой нужно поговорить, и весьма серьёзно. Она пыталась убедить его, что все разговоры могут потерпеть, что он ещё слишком слаб, и ему нужно беречь себя, но он прошептал:
- Ничего мне не нужно, если ты... - он закашлялся, и Виктория, протягивая ему стакан с водой, уточнила:
- Если я — что?
- Точнее... - он отпил пару глотков, накрыв своей рукой её руку, придерживающую стакан. - Если я буду тебе нужен — вот такой.
Едва он это произнёс, ему тут же показалось, что она обиделась, но нет. Наоборот, она заулыбалась, наклонилась к нему и поинтересовалась:
- А я? Нужна буду тебе — вот такая? Как бы ни старались Саша и Сергей, за что я им очень благодарна, но... Издержки будут всегда, и я это понимаю...
- Нет. Ты... Ты самая замечательная, самая лучшая, и ты... Нужна мне любой. Никто другой. Только ты...
- Вот ты и ответил на свой же вопрос. Я могу повторить — мне никто не нужен. Только ты. Ну и наши четверо детей, разумеется. Я люблю тебя, слышишь? Больше жизни люблю. Ты моё сердце, моя душа... Моё всё, как ни напыщенно это прозвучит. Ты и наши дети. Именно наши. Все. Мы столько ошибок наделали... Оба... Но наверное так было нужно, чтобы... В конце концов прийти к простой истине — я не могу без тебя. И мне неважно... Но всё будет хорошо, слышишь? Я тебе обещаю. Главное, что мы вместе.
- И ты... Ты для меня всё, - прошептал он, не выпуская её руки из своей и заставляя её немного наклониться. Она тихонько засмеялась и провела другой рукой по его небритой щеке, всё ещё не веря своему счастью. Вот он, тут, она его видит, чувствует, почти обнимает... - Я ведь тебя искал всю жизнь... Да-да, именно тебя и никого другого, и очень жалею, что сразу не разглядел, и мы...
- Ваденька... Ну не надо, я прошу... - она боялась, что он разнервничается, и его состояние ухудшится, но он настаивал на своём. А она и без того понимала, что он хочет сказать, просто считала, что у них будет время для разговоров — серьёзных и не очень.
- Нет, пожалуйста, дай я скажу, - он прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. - Вот после того письма я, как ты уже знаешь, много месяцев не мог прийти в себя... Ненавидел и презирал... Работал на автомате. Жил на автомате. Приходил домой и понимал — там всё дышит тобой. Теми днями, когда мы были вместе, - он говорил медленно, с периодическими паузами. - Я так хотел позвонить, но... Если чувство вины может убивать, то меня оно почти убило тогда... А потом... Однажды после эфира заехал в супермаркет, вспомнив, что дома в холодильнике живёт только мышь, - он слегка улыбнулся. - И там... Налетел случайно на тележку Наташи. Извинился и пошёл дальше, отметив, что у неё симпатичная улыбка. Тут же на стоянке, выйдя из магазина, увидел, точнее, услышал жигулёнок, который никак не хотел заводиться. За рулём была она. Я подвёз её до дома, ну и как-то... Это случилось не от боязни одиночества. Просто я почувствовал, что судьба решила послать мне светлый лучик, шанс на прощение в её лице. Мы начали встречаться. При этом я понимал, что она никогда не займёт ту часть сердца, которая всегда и безраздельно принадлежала, принадлежит и всегда будет принадлежать тебе. Она была для меня как... Наивный восторженный ребёнок, которого я очень жалел, потому что ей через многое пришлось пройти. И принимал эту смесь нежности и жалости за своеобразную форму любви... Наверное, так и было, по-своему я ею очень дорожил. А потому, когда она сказала, что ждёт ребёнка, естественным решением было жениться на ней. Поскольку она сирота, то... В общем, мы расписались и на пару дней уехали отдохнуть. Это были тихие, умиротворённые, счастливые дни рядом с ней, до тех пор, пока... Однажды ночью у неё внезапно поднялась температура, я тут же вызвал скорую... В больнице сказали, что у неё хроническая почечная недостаточность и вообще нельзя было, - в этом месте Вадим протянул руку за стаканом с водой, избыток эмоций и воспоминаний мешал говорить. Виктория осмелилась снова попросить:
- Ваденька, хватит... Мы поговорим обо всём... Потом... Я тебя прошу...
- Нет. Пожалуйста. Ты должна знать. Сейчас. - он протянул руку, чтоб взять её ладонь. Так ему было легче. И говорить, и дышать, и жить... - Она отказалась прервать беременность, сказав, что родит ребёнка любой ценой. Для меня всё это стало шоком, я ведь не подозревал даже, что такое может случиться... И винил себя. Потому что думал, что жена расплачивается за мой грех — предательство по отношению к тебе... Она некоторое время провела в больнице, состояние стабилизировалось, и её выписали домой под строжайшее наблюдение врачей. Я же не знал, что это у неё с детства, что она периодически принимала лекарства, но, узнав о беременности, не стала начинать очередной курс, опасаясь навредить ребёнку, вот и... С того момента жизнь стала борьбой за то, чтоб Наташа хорошо себя чувствовала и за то, чтоб с ребёнком всё было в порядке. В те дни как раз я и познакомился с Лидией Петровной, она стала нашим ангелом-хранителем... Просто однажды от чувства бессилия пришёл в церковь, а там она была, ну и разговорились. Она убедила меня, что всё будет хорошо, что Бог не наказывает, а испытания даёт лишь по силам. Как же сложно было поверить в это тогда... Жизнь стала борьбой, я делал всё, чтоб она жила спокойно, следил за предписаниями врачей, но однажды я всё же не доглядел... Меня в тот день вызвали на эфир внезапно, я не хотел, будто что-то чувствовал, но она настояла, что прекрасно справится несколько часов без меня. У неё уже был большой срок, вскоре она должна была родить. Выбора у меня всё же не было, пришлось её оставить. Если бы я знал... Ни за что бы не отпустил... Её ведь через несколько дней должны были положить на плановое кесарево сечение. А тут она, оставшись одна, решила прогуляться и... Много позже мне удалось восстановить хронику того дня. Она сходила в церковь, где случайно столкнулась с Лидией Петровной, которую не знала, а потом наверное решила зайти в аптеку — это было по пути — и там неважно себя почувствовала, у неё начались внезапные схватки. Хорошо, что ей помогли, какая-то девушка даже до больницы её сопроводила в скорой. Но кесарево делать было поздно, ей пришлось рожать самостоятельно и... Это дало осложнение на почки и сердце. От меня и не скрывали — с ребёнком, к счастью, всё в порядке, хоть она недоношена немного, а вот насчёт Наташи прогнозы были мрачные... Я был раздавлен. И даже не успел поблагодарить ту девушку, которая помогла жене добраться до больницы... Она на следующий день приходила, оставила пакет фруктов и мишку плюшевого, но тут же ушла, по всей видимости, раз ей не разрешили Наташу повидать... Она даже имени этой девушки не знала, называла её доброй феей... - в этом месте Виктория чуть сильнее сжала его руку и хотела что-то сказать, но не посмела прервать его исповедь на одном дыхании. Он продолжал: - Вскоре мне разрешили забрать дочь домой, а Наташу перевели в больницу, дав понять, что домой ей нельзя, нужен специальный уход и лечение, и также сказали, что... Прогнозы самые неутешительные, что осложнения с почками дают нешуточную нагрузку на сердце, и оно в любой момент может не выдержать. Для меня деньги не имели значения, я делал всё, чтобы... - слёзы покатились из его глаз от этих воспоминаний. - Однажды не выдержал и снова пошёл в церковь, ту самую... И столкнулся там с Лидией Петровной. Рассказал ей всё и подвёз до дома — мы, оказывается, в соседних домах живём, а за несколько месяцев ни разу не столкнулись нигде, только вот в церкви. Она сказала, что я могу к ней всегда обратиться, если что, мы телефонами обменялись. В такие моменты, когда надо было навестить Наташу, я оставлял Иришку со знакомой, женой своего коллеги. Понимал, что нужна няня, но... До последнего была надежда, что Наташа поправится и... В тот вечер и ночь дочь вела себя необычайно беспокойно, словно чувствовала что-то... А рано утром мне позвонили и сказали, что у жены случился инфаркт и... Иришке чуть больше месяца было на тот момент. Меня предупреждали, меня ставили перед фактом, но... Такие новости никогда не бывают ожидаемыми. Я вспомнил слова Лидии Петровны, позвонил ей, попросил прийти и присмотреть за Иришкой, а сам поехал в больницу формальности уладить. Мне по-прежнему казалось, что жена несправедливо расплатилась за совершённый мной грех, я чувствовал себя виноватым, понимая ещё и то, что дочь будет без матери расти... Помню, после похорон я... Поехал в тот самый парк, где мы с тобой встретились... На ту уютную скамейку. Сидел там и чувствовал, что упустил что-то важное в жизни... Просил прощения у тебя, у жены, у дочери... Я понимал, что прощения мне нет, но...
- Ваденька... - Виктория осмелилась прервать его исповедь и погладила по щеке. Он прижал её руку крепче к своей щеке, но покачал головой:
- Дай, я договорю... Немного осталось... Мы с Иришкой остались вдвоём. Я пригласил Лидию Петровну стать нашей няней. Она удивительный человек с непростой, как выяснилось, судьбой. В первый же день, когда она осталась с Иришкой, увидела на полке фото Наташи и потом рассказала мне, что видела её в церкви в тот самый день, день рождения Иришки. Так благодаря этому я восстановил события того дня, вот только никогда не найду ту женщину, которая помогла жене и подарила Иришке мишку... Вот так мы и живём... Дочь все эти годы была и остаётся огромной моей любовью и смыслом жизни, но... Ты — это нечто особенное... Остальное я рассказал тебе там, в пансионате, а об этом... прости... не смог... Вот сам не знаю, почему. Собирался рассказать перед отъездом, а прежде хотелось насытиться тобой, ни на секунду не отпуская... А в то утро я поехал в магазин, хотел сюрприз тебе сделать, а когда вернулся... Увидел лишь фото дочери на тумбочке... Наверное, я выронил его из бумажника...
- А я, не зная всей ситуации, неверно всё истолковала, - закончила за него Виктория, чуть сильнее сжав его пальцы. - Ваденька, теперь моя очередь рассказать то, о чём ты не знаешь, если ты хочешь меня выслушать. Дело в том, что... Это невероятно, но...
- Ну-ну, говори, что случилось, - он не понимал, отчего она так разволновалась и стала немного заикаться — эта её особенность никуда не делась... - Чего ты вдруг так разволновалась, а?
- То, что я расскажу тебе, неправдоподобно, но... Это я...
- Ты? Что — ты? - не понимал Вадим.
- Я — та самая девушка, которая отвезла Наташу в больницу и потом навестила, принеся фрукты и мишку. Я — та, кого твоя дочь с такой любовью называет феей...
- Что?! - он не мог поверить сказанным ею словам, у него снова перехватило дыхание, и он закашлялся. Она подала ему стакан с водой и успокаивающе прошептала:
- Тшшшшш, Ваденька, нам наверное лучше поговорить об этом позже...
- Нет-нет! Я хочу знать! Это ты? Но каким образом? Ты ведь после того, как мы... - он с трудом подбирал слова.
- Я после нашего расставания была однажды в Москве. Именно в те дни, в августе... Пять с половиной лет назад. Дело в том, что один московский журнал предложил мне сотрудничество, ну вот и пришлось поехать подписать контракт. Я пробыла там буквально два дня с небольшим. Кирилл категорически отказался отпустить меня на больший срок. Но так уж вышло, что... Эти два дня судьбоносными стали... Сергей попросил меня найти в московских аптеках определённые витамины, нужные ему для работы, у нас в то время сложно было такие достать. Ну вот мне и пришлось обойти в поисках немало аптек, и в одной из них...
- Ты встретила Наташу, - севшим голосом проговорил он.
- Да, - кивнула Виктория. - Я как раз оформляла заказ, у них не было в наличии такой большой партии сразу. И в этот момент вошла Наташа. Я не знаю, почему ей стало плохо, может, жара, а может, все её проблемы, со здоровьем связанные, но... В общем, пришлось вызвать скорую и... Остальное ты знаешь. Я видела у неё на пальце кольцо, но даже представить не могла... Она имени твоего не назвала, просто сказала, что муж беспокоиться будет. Я подумала ещё тогда, ну зачем он её одну отпустил, а оказывается, вот как оно было... Прости меня, Ваденька, я... Я ведь знала всю правду... Нет, тогда, когда убегала из пансионата, не знала, позже узнала... От тебя самого...
- От меня?! - изумился он. - Но...
- Выслушай. Я не специально, но так получилось, что у нас с тобой был период виртуального общения...
- МЕЧТА... - выдохнул он. - Это была ты, да? - он ведь больше никому и никогда не говорил о своей жизни. Не в его привычках такие откровения. Все последние события немного притупили воспоминания о первой встрече с Кириллом - ведь он рассказывал Вадиму этот эпизод. Виктория кивнула со слезами на глазах. - Я в глубине души догадывался... Хотел, чтобы это была ты... Вот не знаю, как сказать, но... Чувствовал что-то... А потому тянуло на откровенность с тобой, и я знал, что ты сохранишь все мои тайны... Но скажи мне, почему... Почему, узнав обо всём, ты не написала мне или не позвонила, не рассказала? Я бы тут же примчался, несмотря на все обстоятельства, державшие меня в Москве... Ты — прежде всего ты а потом уже всё остальное...
- Я... Просто не могла решиться... Сама не знаю, почему, но... Думала, ты не сможешь Алёшку принять, а он... Я бы не смогла от него отказаться, он — словно тот ребёнок, которого я когда-то... потеряла... - она не замечала, что от этих слов слёзы потекли по лицу. Сколько их уже было за последние дни... - Кристина, Кирилл и Саша с Сергеем наперебой убеждали меня, что ты должен о детях узнать, да я и сама понимала это, но... Алёшка...
- Но почему?! - с неприкрытой болью в голосе спросил Вадим. Где-то в глубине души он понимал её сомнения и страхи. Но не мог представить, что она могла подумать, что он способен её оттолкнуть лишь потому, что она решила усыновить не совсем здорового мальчика. Но они и правда не слишком хорошо друг друга знали, как ни парадоксально это прозвучит. Любили друг друга практически с первого дня знакомства, пронесли любовь через годы и испытания, а времени узнать друг друга у них практически не было, потому что судьба лишь отмеряла моменты счастья и тут же разлучала... - Почему ты решила, что я... Откажусь... Ведь я же люблю тебя... Всей душой, всем сердцем... И если этот мальчик часть тебя, то значит, и моя тоже...
- Ваденька... - она еле сдерживалась, чтоб не зареветь в голос. - Прости меня... Прости за всё... Прости, что лишила тебя целого года жизни рядом с детьми и... Что уехала тогда и не дождалась тебя... Ведь всё могло быть по-другому... - она уже не скрываясь плакала, опустив голову ему, лежащему, на грудь. А он гладил её по волосам и шептал:
- Тшшшшшшш, а тебе не кажется, что то, что есть сейчас, тоже неплохо? И мы должны научиться ценить и беречь то, что у нас есть, если, конечно... - эта мысль пугала его, но он должен был выяснить. Пусть лучше она ему сразу скажет...
- Если — что? - уточнила Виктория, подняв на него глаза.
- Если я... Нужен тебе... - он вернулся к начальному моменту разговора, желая ещё раз услышать подтверждение.
- Нужен, Ваденька, нужен! - горячо подтвердила она, обнимая его, лежащего, а он, тоже обвив её руками, прижал к себе и поцеловал — долго, нежно, со всё возрастающей страстью. Оба потеряли счёт времени. Отстраняясь, Виктория тихонько смеялась: - Ты получил ответ на свой вопрос? И пожалуйста, давай не возвращаться к этой теме. Мы оба натворили глупостей, нам многое предстоит наверстать и исправить, но знаешь... Я хочу сказать тебе — ты вырастил прекрасную дочь. Рассказал даже историю про фею...
- Так она сама... Когда рассказывал про Наташу, то всплыла и история появления мишки... Иришка тут же окрестила тебя феей — ну, мол, не мог же мишка взяться з воздуха, а если его кто-то принёс, а имени не знаем, то значит фея. Ну а кто ещё? Больше вариантов не было. Я прошу тебя, пожалуйста... Когда ты придёшь домой, поцелуй от меня детей... Всех... И скажи, что папа очень их любит, - Вадим тоже улыбался, несмотря на то, что долгий и эмоциональный разговор немного его утомил, и начала болеть голова. И ещё его беспокоило, что он почти не чувствует ног, но сейчас ему не хотелось пугать Викторию. Она, слушая его, снова почувствовала комок в горле и лишь кивнула, крепче сжав руку. Они выяснили главное, покаялись друг перед другом, на остальное у них есть время. Целая жизнь. Теперь он точно знал — она будет рядом, что бы ни случилось. Они вместе, а всё остальное преодолимо. И она так естественно приняла Иришку, как будто это и была её собственная дочь, просто они разлучались на время, а теперь соединились... Но Вадим понимал, что им всем, как и говорила Лидия Петровна, придётся привыкнуть друг к другу и многое поменять в жизни. Хватит бегать от себя и от обстоятельств. Они получили главную награду — любовь вопреки расстоянию и времени. Это самый щедрый дар, который могла преподнести судьба.
В тот день он настоял, что она должна вернуться к детям, что нужна им не меньше, чем ему, хотя он в глубине души не желал её отпускать от себя. Виктория, видя, что он утомлён и ему нужно отдохнуть, не стала пока рассказывать, что дети — Алёшка и Иришка — поделились с ним своей кровью. У них будет время обо всём поговорить... Прежде чем она ушла, они не могли нацеловаться, никакая сила не могла оторвать их друг от друга. Но оба понимали — ей надо вернуться к детям. Она дождалась, пока он задремал, сжимая её руку в своей, а потом тихонько выскользнула из палаты. Она вернётся сюда завтра, а сейчас она нужна детям.
Когда она переступила порог квартиры, они мигом её окружили, целовали, обнимали и смеялись, а Виктория почувствовала, что вся усталость улетучилась и напряжение, больше душевное, нежели физическое, ушло куда-то. С Вадимом всё хорошо, дети в порядке, а всё остальное решаемо. Они потеряли столько лет в поиске себя, но через всё время пронесли понимание, что друг без друга им жизни нет, сохранили свою любовь и научились её ценить.
Первой репликой Иришки был, как обычно, вопрос об отце, и, узнав, что ему лучше, она возликовала и начала упрашивать взять её завтра в больницу.
- Мама Вика, ну пожалуйста! - Виктория заметила, что в этом обращении девочки нет никакого надрыва или сомнения. Конечно, она хранит в сердце образ матери, давшей ей жизнь, но она совсем не знала её, а тут воплотилась в жизнь её мечта — нашлась загадочная фея... И она оказалась именно такой мамой, какую себе представляла девочка. Со стороны на первый взгляд всё выглядело идеально, но Виктория прекрасно понимала, что нужно время, чтоб узнать характер девочки, заслужить её доверие. Но у них его было достаточно, как и запасов любви в сердце. Подмечая, с каким теплом и нежностью Иришка относится к братикам и сестричке, Виктория ещё раз восхитилась Вадимом. Какая бы замечательная няня им ни помогала, а главное участие в воспитании дочери всё же принимал он сам. Дети окружили её, но она смогла взять лишь Эмилию и Алёшку, Иришка села рядом и взяла Олежку себе на колени. Как будто всегда так было...
- Иришка, солнышко, я бы с удовольствием разрешила тебе повидать папу, но понимаешь, я же не доктор, не могу диктовать свои правила в больнице...
Заметив, как девочка обиженно насупилась и вот-вот заплачет, Виктория обняла её и прошептала:
- Я знаю, малыш, ты очень скучаешь по папе, но потерпи немножко. Самое главное — с ним всё хорошо, он тебя тоже очень любит и передавал тебе привет и просил поцеловать, - Виктория крепче обняла девочку и звонко расцеловала в обе щёки несколько раз. Та просияла и уточнила:
- Это правда он просил?
- Ну конечно! Ой... Как же я раньше не сообразила... Знаешь, что... Завтра, когда я поеду к папе, то возьму с собой телефон, а потом позвоню сюда, и ты сможешь с ним поговорить. Согласна?
- О да, я очень хочу поговорить с ним!
На том и порешили, оставалось лишь дождаться наступления утра.
Она сама накормила, искупала и уложила всех детей, тем более, что они ни за что не хотели её отпускать, да она и сама понимала, что в последние дни проводит с ними мало времени и чувствовала угрызения совести. А ещё нужно было поговорить с Егорычем, который был в курсе всего происходящего и очень переживал, ожидая новостей, и со следователем, которому были нужны её показания. По совокупности и тяжести совершённых преступлений Юльке, Гоше и всей их шайке грозил нешуточный срок, от пятнадцати и больше лет. Но следователю была нужна полная картина происходящего для передачи дела в суд, а для этого, в свою очередь, были крайне необходимы показания Виктории и Вадима, с Кириллом, как знала Виктория, он уже беседовал. Но обсудить всё случившееся в последнее время они не могли из-за навалившихся забот... А они даже не смели тревожить её лишними разговорами, понимая, насколько она поглощена всем, что происходит с Вадимом. Да и до его приезда случилось многое, что выбило её из колеи, и лишь выработанная с помощью уроков Саши выдержка и умение контролировать эмоции держали её на плаву...
Когда после ставшей уже традиционной сказки на ночь дети уснули, Виктория тихонько выскользнула из комнаты и прошла на кухню, где её ждали Кристина и Кирилл. Виктория присела за стол, посмотрела на них и просто сказала:
- Спасибо вам за всё... И простите... Я так много свалила на вас... Но я... - она спрятала лицо в ладонях. А Кристина подошла к ней, обняла и тихонько прошептала:
- Ну о чём ты говоришь, мы же друзья, правда? А значит, всё пополам — и радости, и горести! Самое главное, что с Вадимом всё хорошо, он пришёл в себя, а остальное поправимо! Ты ничего на нас не свалила, это же нормально — помочь другу в форс-мажорной ситуации! - Кирилл молча кивнул, подтверждая слова жены.
- Всё равно... - покачала головой Виктория. - Вы недавно поженились, у вас должна быть своя жизнь, а я бесцеремонно влезла и даже не поинтересовалась...
- Прекрати! - чуть повысив голос, прикрикнул на неё Кирилл. - Поражаюсь тебе. Ведь сама не отрицаешь, что ради нас, случись что, пожертвовала бы последней рубашкой...
- Не отрицаю, - подтвердила Виктория, глядя на него. - Но ты сделал для меня больше, гораздо больше. И даже не вздумай открещиваться. А теперь и это...
- Не загадывай наперёд. Может, наступит день, и нам нужна будет твоя помощь. Никто ничего не может наперёд предсказать, - Кирилл взял её за руку. - Послушай, ты же выжата как лимон. Давай-ка поужинай и спать. Слишком много произошло, а времени на отдых у тебя было и есть катастрофически мало.
- Скажи мне... Это ведь ты написал или позвонил Вадиму? Меня поразило, что он так быстро приехал...
- Да, я писал. И меня тоже поразило. Но он потом сказал, что всё равно собирался приехать, а тут так всё совпало, что он мгновенно взял билет и прилетел. Знаешь... Я вот много думал над этим... Как всё вовремя случилось и наверное правильно...
- Вовремя и правильно, - кивнула Виктория. - Только не смерть Елены Петровны и Вячеслава Михайловича, - она невольно вздрогнула, произнося их имена, особенно второе...
- Не спорь с судьбой. Ты ничего не могла сделать. Да пойми ты это! Никто не виноват!
- Если бы я не ушла... - настаивала она упрямо.
- Могла пострадать и ты сама, и Эмилия с Олежкой! - Кирилл надеялся отрезвить её. - И вообще. Не ты ли говоришь, что сослагательное наклонение — самое жестокое и беспощадное на свете? Ну так вот и не надо цепляться за него! Мы никогда не узнаем, как оно было бы. Просто надо принять настоящее. И думать, что там они соединились снова и счастливы. Ну пойми ты наконец и прекрати себя изводить! Иначе отлуплю как нашкодившую девчонку, чтоб в чувство привести! Да, горько, да, больно, но жизнь продолжается, и с нами остаётся память. Это немало, поверь. Кстати, Марина и Егорыч просили, чтоб ты им позвонила. Но я думаю, все разговоры лучше отложить до завтра. Ты должна отдохнуть. Хоть немного восстановиться. И помни главное — мы рядом. И брось все эти церемонии и дурацкие мысли.
- Спасибо, - она посмотрела на них сквозь слёзы. - Что бы я без вас делала...
- Это ты потом решишь, что будешь без нас делать, - улыбнулся Кирилл. - А сейчас есть и спать. Тем более, тебе вряд ли дадут спать слишком долго.
На том и порешили. За ужином они не поднимали больше события последних дней, просто Кристина рассказала, какие умнички дети, особенно Иришка — во всём стремится ей помочь и всегда без напоминаний присматривает за младшими, иначе Кристина бы ничего не успевала, несмотря на помощь Вали. Виктория после этих слов снова почувствовала долю вины:
- Я порчу тебе отпуск. Ты имеешь право на отдых, а я...
- Ну перестань, пожалуйста! Не начинай опять. Твои дети мне в радость. Эмилия моя крестница, а Иришка такая замечательная, я по-настоящему зауважала Вадима. Так что впредь, пожалуйста, даже не упоминай, что ты нам чем-то обязана.
- Ты ещё про двоих забыла, - улыбнулась Виктория. - Они же ещё те сорванцы...
- Я не забыла. Как же, забудешь о них... Но Иришка умудряется нам помогать, несмотря на то, что ей явно не хватает материнского тепла и ласки, и она сама ещё всего лишь маленький ребёнок. Но всех старается обогреть и обласкать, хотя и сама не прочь пошалить иногда. Я очень рада, что вы так естественно приняли друг друга.
- А иначе наверное и не могло быть. Она — частичка Вадима. А он — часть меня. Часть моей души. Мы обо всём поговорили, всё выяснили, недосказанностей не осталось. И теперь важно, чтоб он встал на ноги. Я знаю, что шансов много, надо их использовать. С Сергеем и Сашей поговорить надо.
- Вы говорили прямо вот сегодня? - уточнил Кирилл. - Ведь он ещё слишком слаб...
- Да, сегодня. Он сам настоял на разговоре и буквально излил душу, знаешь, как на исповеди... Рассказал всё, о чём умолчал там, в пансионате. Это было так... Вот буквально каждый нерв оголил, чтоб покаяться... Про Наташу рассказал всё от первого до последнего дня. Плакали вместе. Я снова вспомнила, как сопровождала Наташу и рассказала ему, что это я — та самая, кого она и Иришка считают феей. Он был поражён. Наверное, тогда судьба столкнула нас для чего-то... Каждый из той встречи вынес для себя что-то важное. Я ни в чём его не виню. Во-первых, потому, что люблю. Во-вторых, мы оба наделали немало ошибок на пути к счастью. Настала пора их исправлять. Нам всем предстоит наладить отношения друг с другом. Да, мы приняли друг друга — в том числе и дети. Но это ведь далеко не всё. Заслужить доверие и любовь сложнее. Нам предстоит непростое испытание. Но мы вместе и справимся. Ведь для чего-то мы сохранили наши чувства вопреки всему...
Кирилл и Кристина были поражены глубиной её рассуждений. И самое поразительное — они с Вадимом оба были убеждены, что через всё, что было им уготовано, пройти было необходимо. Хотя таких испытаний не то, что близкому человеку, врагу не пожелаешь. Расходясь по комнатам, они договорились, что встретятся за завтраком в восемь утра. Виктория хотела приехать к Вадиму пораньше. Кроме того, нужно было поговорить с врачом и узнать объективную картину состояния Вадима, после чего позвонить Сергею. Егорычу и Марине она планировала позвонить в дороге по пути в больницу.
Ночь была беспокойной, у Эмилии резался очередной зуб, она сама не спала и не давала спать окружающим, затихала только на руках у матери. А когда Виктория пыталась снова уложить её в кроватку, начинала бурно протестовать. Иришка, спавшая на диване вместе с Викторией, сквозь сон спросила:
- Мама Вика, тебе помочь?
- Нет, солнышко, спи, прости, что разбудила... - Викторию в который раз поразила чуткость девочки, и всякий раз при её обращении замирало сердце.
- Мммм... А может её с нами уложить, может, она уснёт, а?
- Ну... Не знаю... А тебе не будет тесно?
- Нет. Давай её сюда, - Иришка протянула руки к сестре, и та, как ни странно, немного успокоилась и с лёгкостью согласилась устроиться на диване между сестрой и матерью, хотя и не перестала хныкать, потому что режущийся зуб не давал покоя. Но не возражала, когда Иришка обняла её, и вот так через некоторое время задремали обе.
Утром, едва запищал будильник, Виктория выключила его, боясь потревожить детей, встала и набросила халат. Пусть поспят ещё немного, а она за это время приготовит им завтрак. Но когда она вышла на кухню, там уже была Кристина. Она варила кофе и пекла им всем на завтрак оладушки, хотя у младших детей было своё меню. Пожелав Кристине доброго утра, Виктория улыбнулась:
- Мммммм! Какие запахи! Ты прям кудесница!
- Скажешь тоже! - рассмеялась Кристина, целуя её в щёку. - Ты почти не спала...
- И вы тоже... Прости... - Виктории было совестно. - Как только Вадима переведут в обычную палату — а это обещали сделать на днях — мы переедем к себе.
- Вы нас не стесняете, - Кирилл появился на пороге кухни неожиданно — свежевыбритый и улыбающийся. - Доброе утро всем.
Он взялся помочь Кристине, а Виктория готовила кашу и пюре детям. А вскоре на кухню пришлёпала босая и зевающая, всё ещё одетая в пижаму Иришка. Сразу подошла к Виктории, обняла, поцеловала — как будто всегда так было...
- Доброе утро, мама Вика!
Виктория почувствовала, как сердце захлестнула волна нежности. Ей, похоже, не придётся прилагать особых усилий, чтоб завоевать расположение и доверие девочки. Она сама с первых минут общения потянулась к ней и невозможно было обмануть это доверчивое сердечко. Виктория крепко прижала девочку к себе, поцеловала и прошептала:
- Доброе утро, солнышко! А остальные?
- Спят, - известила Иришка. - Всех проверила.
- Значит, у нас есть немного времени, - улыбнулся Кирилл, - перевести дух, пока вся банда не проснулась.
Но едва он это произнёс, из комнаты послышалось характерное кряхтение, а потом крик:
- Маааааааамааааааааа!
- Это Алёшка, - засмеялась Иришка. - Я сейчас ему помогу...
- Не надо, солнышко, я пойду сама. А ты пока вот, разложи пюре по тарелкам. Сделаешь?
- Ну конечно!
Обычное утро счастливой семьи, подумалось Виктории, пока она одевала и умывала Алёшку, Олежку и Эмилию, проснувшихся вслед за ним. Только Вадим не с ними пока... Но скоро будет... Непременно будет. Завтрак был весёлым и шумным. Но после него Виктория тихонько выскользнула из-за стола, пока Кристина отвлекла внимание младших. Быстро оделась в комнате и выскользнула за дверь, стараясь не шуметь. Не хотелось вот так, тайком, убегать от детей, но они слишком сложно её отпускали, особенно Алёшка. Так что приходилось убегать хитростью. Она торопилась в свою квартиру, надо было взять кое-что из вещей и деньги. И разумеется, собиралась сдержать данное Иришке обещание, чтоб она поговорила с Вадимом по телефону. Виктория понимала, что это нужно обоим. Она представила лицо Вадима в момент разговора и улыбнулась. Её жизнь, её любовь... Ей иногда не верилось, что они преодолели почти все сложности, выпавшие им... Что сейчас они вместе, могут видеться, говорить, что не осталось больше недомолвок и тайн...
У лифта она столкнулась с Валей. Торопливо обняв помощницу, Виктория поблагодарила её за помощь и сказала, что торопится в больницу. Валентина пожелала удачи. Виктория молча сжала её руку в знак благодарности. Сейчас ей как никогда была нужна их поддержка, и что немаловажно, они её оказывали молча, будто это само собой разумелось. Это не имело цены. Потому что они взяли на себя заботу о самом дорогом, что у неё было — о детях. И Виктория знала, что с ними дети в абсолютной безопасности и под присмотром. По дороге она, как и планировала, позвонила сначала Марине, поведав, что с Вадимом теперь, к счастью, всё хорошо, хотя потребуется длительная реабилитация и помощь Сергея. Подруга порадовалась её новостям и сказала, что у них всё хорошо, хотя Даша, как все подростки, стала немного скрытной, а у Антошки в садике каждую неделю новая любовь. Виктория смеялась, слушая её. И благодарила за внимание, на что Марина заметила, чтоб Виктория перестала заниматься глупостями, и что она в случае чего может к ней обратиться. Потом состоялся столь же тёплый дружеский разговор с Егорычем. Он порадовался, что она снова соединилась с Вадимом, что его дочь с лёгкостью приняла её, и что с Вадимом после серьёзного ранения всё в относительном порядке, но сожалел, что она теперь наверное и не выйдет из декрета с учётом количества детей и смены всех обстоятельств в её жизни, а если и выйдет, то уедет в Москву. А Виктория уверила, что в эпоху развитого интернета не проблема общаться и работать на любом расстоянии. И что она никогда не забудет всего, что он сделал для неё, ведь именно он дал ей путёвку в успешную карьеру. Егорыч засмущался, слушая её хвалебную речь и сказал, что, в общем-то ничего особенного не сделал, что они оба друг другу встретились в очень нужный момент. И помощь их была обоюдной. Ведь он разглядел в этой девчонке огромный потенциал, а она, используя этот самый потенциал, реализовала множество идей, которые пошли на пользу их изданию. В конце разговора они пообещали быть на связи и держать друг друга в курсе событий. И Егорыч осмелился намекнуть, что претендует на место крёстного Алёшки, на что Виктория рассмеялась и сказала, что других претендентов они и не рассматривают. Попрощались на тёплой ноте словно отец и дочь. Егорыч ей ведь и правда во многом отца заменил...
Вбежав в отделение, Виктория быстро отметилась на посту у медсестры и пошла в палату реанимации к Вадиму. Он не спал. Увидев её, просиял и протянул навстречу руки, поведав после приветственного поцелуя отличные новости:
- Знаешь, доктор мне сказал, что завтра меня переведут в обычную палату. Он вот только вышел от меня несколько минут назад...
- О, Ваденька, это же чудесно! - возликовала Виктория.
- Да, но... Он не смог ответить ничего вразумительного на мой вопрос о том, почему у меня низкая чувствительность ног, точнее, я их и не чувствую почти... - решился он признаться ей.
- Ваденька, милый, поверь, всё будет хорошо! - постаралась она успокоить и обнадёжить его. - Всё это можно решить. Всё-таки у тебя было нешуточное ранение, и это коснулось позвоночника, так что...
- Мне ещё повезло... - с долей горечи усмехнулся Вадим. Нет, он не жалел, что поставил себя под удар ради мальчика, но... А если он не встанет на ноги, не сможет ходить?! Эта мысль пугала его. Он не хотел в таком случае обременять её собою, хоть и понимал, что без неё ему жизни нет. Да и она его теперь не оставит — она это ясно дала понять, проводя у его постели дни, а если б он позволял, то была бы здесь и ночами. А значит, выход один — бороться. Любой ценой бороться, используя малейший шанс.
- Да, повезло! - с нажимом подтвердила Виктория. - Или ты хочешь сказать, что предпочёл бы... - она не смогла договорить, слёзы застлали ей глаза.
- Нет, нет! - с жаром возразил он и протянул к ней руки. Она вложила в них свои ладошки, и он покрыл их поцелуями. Одно её присутствие давало ему сил. - Прости. Я знаю, любовь моя, ты права, во всём права. Я знаю, что шанс есть. Мне об этом и доктор сказал сегодня. Я буду бороться. Ради тебя и наших детей, - пообещал он, глядя ей в глаза.
- Кстати. Насчёт наших детей. Самый рассудительный и старший из них взял с меня обещание, что я обязательно дам ей поговорить с тобой, так что... - говоря это, Виктория достала телефон, выбрала в контактах домашний телефон Кирилла, наблюдая, как просияло лицо Вадима. Он поговорит с Иришкой, услышит её голос... Как же он соскучился по ней... Но он понимал, что разговор должен быть кратким, здесь всё же реанимация, и если кто-то прознает...
- Алло, Кристина? - проговорила в трубку Виктория, дождавшись отклика. - Да, это я. Как там сорванцы? Всё хорошо? Ты не могла бы дать трубку Иришке? - Виктория не стала дожидаться отклика старшей дочери и сразу передала трубку Вадиму, который затаил дыхание, услышав тоненький голосок дочери:
- Мама Вика, это ты? - он поразился, как легко, без всякого надрыва, дочь сказала это. Он знал, конечно, со слов Виктории, что Иришка знает историю про фею, что они с Викулькой говорили обо всём, но всё же вот эта естественная реакция дочери на принятие Виктории была сейчас для Вадима как бальзам для сердца. И он почувствовал силы для борьбы. У него немало шансов, и он справится. Ради них всех.
- Нет, доча, это я, - он не мог позволить себе слишком громко разговаривать, но она и так его прекрасно расслышала, несмотря на то, что на заднем плане слышались визги и смех других детей.
- Папочка!!! - вскричала она в восторге, счастливая от того, что слышит его голос и от того, что мама Вика сдержала своё обещание. - А ты себя хорошо чувствуешь? Я очень хочу увидеть тебя, но мама Вика сказала, что пока нельзя. Зато я говорила с няней Лидой, она сказала, что внук почти поправился, и скоро она вернётся. Папа, папочка, и ты скорее выздоравливай! Я тебя очень-очень люблю! - она говорила быстро, словно боясь, что их разъединят.
- Доча, солнышко, послушай меня. Я нормально себя чувствую, только... - он не хотел пугать дочь, но сказать всё же должен был — он понимал, что быстро на ноги он не встанет, и она рано или поздно обо всём узнает. - Только пока плохо чувствую ноги, но это пройдёт. А как ты? Ты хорошо себя ведёшь?
- Папа, всё хорошо! Я очень подружилась и с Алёшкой, и с Эмилией, и Олежкой, они такие хорошенькие! - Иришка щебетала, а Вадим слушал её и наслаждался звуком голоса, понимая, как соскучился по ним всем. Увидеть бы их всех хоть ненадолго... Обнять и поцеловать... - И ты был прав — мама Вика оказалась очень доброй и хорошей. Она мне нравится!
- То есть, ты довольна мамой? - улыбнулся он, понимая, что давняя мечта дочери сбылась — она мечтала о маме, потом решила, что её мамой должна стать фея, подарившая мишку, и вот обе мечты исполнились. Слишком много новостей, впечатлений и ощущений новых для неё за последнее время, учитывая их весьма размеренный образ жизни, но она, похоже, была только рада этому. Или просто не успела осознать масштабность всех перемен, потому как сложности никто не отменял, и это Вадим понимал очень хорошо. Они ещё немного поговорили, Иришка рассказала про Лидию Петровну, про малышей, Кирилла и Кристину, про то, как ей тут нравится, только она очень скучает по отцу и переживает за него. Вадим старался её успокоить, сказал, что они увидятся, как только им разрешат.
- Иришка, я люблю тебя, слышишь? Очень-очень люблю!
- Я знаю, папочка! И я тебя очень люблю!
- Дочь, я больше не могу разговаривать, а то доктор увидит и наругает и меня, и маму Вику...
- Хорошо, папочка! Я тебя очень люблю!
- И я тебя очень люблю, доча! Будь умницей! - он чмокнул в трубку и нажал сброс. Отдал телефон Виктории со словами: - Спасибо, любимая! Ты даже не представляешь, что сделала для меня! Мне очень важно было поговорить с Иришкой. Так хочу увидеть их всех... - именно эта мысль была мотивацией скорее встать на ноги и преодолеть нелёгкое испытание.
- Ваденька, ну перестань! - она, сидя рядом на кровати, взяла его за руку и чуть подалась вперёд. - Ничего я не сделала, это же... Я люблю тебя, понимаешь? Люблю! И то, что сделала — это нормально. Иришка твоя дочь, она тебя очень любит, волнуется о тебе, каждый раз встречает меня вопросом о тебе.
- Она... Она и тебя очень... Это сразу чувствуется... Знаешь... Она когда узнала историю о фее, то...
- Я знаю, - улыбнулась Виктория. - Она мне рассказала. Это невероятно. Я когда мишку увидела, то... В общем, тогда всё и открылось — мы с Иришкой рассказали свои версии происшедшего и... Дело не только в этом мишке и всей этой истории, просто твоя дочь и правда очень чуткая, добрая и... Потянулась ко мне сразу и... - Виктория не находила связных слов, глотая комок в горле. - Она же твоя, а если ты — часть меня, то... Мне не надо было прилагать усилий, чтобы полюбить твою дочь... Нашу дочь... Ты вырастил замечательную дочь. Спасибо тебе... Теперь я не просто тебя люблю, а знаешь... Преклоняюсь...
- Бог мой, ну за что такие почести? - замотал головой Вадим, не соглашаясь. - Я и не воспитывал её особо, открою тебе страшную тайну. Я просто... Любил её... И люблю... Знаешь... Она мне была дана словно знак прощения Бога за всё, что в прошлом натворил, тебя оттолкнул и... Родилась здоровой, хоть и недоношенной. Помню, когда я привёз её домой, то растерялся — совсем не знал, как вести себя с детьми, мысли-то читать не умею, а это очень пригодилось бы... А она как включила сирену... И я не понимал, чего хочет... Начал просто разговаривать с ней, и через некоторое время она притихла. Ну а со временем научился, конечно, всему, очень помогала интуиция. Я не знаю, есть ли у меня отцовский инстинкт, но... Я сделал всё, что мог. Ну да, нам очень помогла Лидия Петровна, она тоже могла в любой момент отвлечь и развлечь её, а когда Иришка подросла, то она научила её рисовать, лепить и так далее...
- Но главную роль в жизни дочери всё же сыграл ты, научил её самому главному — доброте, великодушию и... Знаешь, она мне рассказывала кое-что... Про эпизод с уточкой на озере...
- Да... Было это в тот день, когда пришлось ей о матери рассказать... Я же... Не говорил ей... Старался любить за двоих, чтоб она не чувствовала себя ущемлённой. Но она подросла, пошла в садик, а там дети... Их в основном приводят мамы... Ну вот и...
- Тебе удалось главное — воспитать в дочери умение сострадать ближнему...
- Наверное, - Вадим улыбался, не выпуская руки Виктории из своей, - этому нельзя научить, это... Даётся свыше. Она ведь всегда такой была и... Ну в общем... Тут от меня мало что зависело. Только когда она узнала историю о фее, то...
- Я знаю, - тихонько засмеялась Виктория. - Ты её предупредил, что у феи может быть муж и куча детей... И в этом, сам того не зная, попал в точку.
- Но я этому очень рад. Я был так счастлив, когда узнал про Олежку и Эмилию, это было так... Спасибо тебе... За наших детей... Я и представить не мог, что ты осмелишься...
- Да никакой смелости. Это же твои... Наши дети. Тут даже выбора не было, лишь единственное решение. Было немного страшно, когда узнала, что двойня, но... У меня врач была хороший и все друзья поддержали.
- Но меня, меня не было с тобой... Я никогда об этом жалеть не перестану... Упустил два года из-за...
- Ваденька... Ну не надо... Мы говорили уже об этом. И всё выяснили. Главное — мы вместе, несмотря ни на что. И ещё один главный аспект — поставить тебя на ноги.
- Я знаю, что... Это сложно и... Но я буду стараться, обещаю, - Вадим чуть привстал на кровати и поцеловал её. - Ради вас всех, потому что вы и есть моя жизнь...
- И ради себя, - улыбнулась Виктория.
- Немного, - согласился он, хитро улыбаясь. - Ведь я теперь, как ни крути, кормилец большой семьи.
Но слова и обещания оказалось ох как непросто совместить с действиями. Через несколько дней, когда Вадима перевели в обычную палату, его пришёл навестить и осмотреть Сергей. В своей обычной иронично-шутливой манере он заметил:
- Ну что, боец? Будем вставать на ноги или тебя всё устраивает?
- Не устраивает, - поморщился Вадим. - Будем вставать.
- Но предупреждаю — за десять минут и даже за десять дней ты не встанешь. Это потребует времени и усилий. Я смотрел результаты рентгена и МРТ. Они ясно дают понять, что есть все шансы. Но нужно много работать.
- Я буду! - пообещал Вадим, и не знал, что его интонация напомнила Сергею Викторию в тот далёкий день, когда он впервые её осматривал и посоветовал разминать мышцы и делать упражнения, чтоб поскорее восстановилась подвижность. Она тогда выжала из себя всё, что можно, и это оправдало усилия. Хотелось верить, что Вадим обладает такой же силой воли.
- Давай-ка посмотрим, на что ты способен, - засмеялся Сергей, отбрасывая одеяло. Он знал, что небольшая чувствительность ног сохранялась, и это было прекрасно, давало все шансы со временем поставить его на ноги. Возможно, из-за последствий травмы он будет слегка прихрамывать, но это дело десятое, да и хромота наверняка будет сглаженной, почти незаметной. Проведя осмотр, во время которого Вадиму не раз хотелось зарычать от боли, Сергей заметил:
- Сам наверное всё понял. Если больно — это хорошо. Есть ощущения, это главное. Спинной мозг не повреждён, а комплексы упражнений, которые я тебе сейчас дам, позволят постепенно развить подвижность. Но не усердствуй. Да, нужны будут нешуточные нагрузки, но перегиб тоже опасен. Всё-таки травма позвоночника — не шутки. Буду всё чётко контролировать. Начнёшь ты всё это, конечно, не сегодня и не завтра — организму нужно время, чтоб окрепнуть. Поэтому, повторяю, не надейся на быстрые и ошеломительные результаты. Надо и Сашку подключить к работе с тобой, но это уже после выписки. Да, и ещё. Скорее всего, тебя выпишут прежде, чем ты встанешь на ноги, так что не надейся выйти отсюда самостоятельно. Но и раскисать не смей. Всё поправимо.
Вадим покорно кивнул, соглашаясь со всем сказанным. Он понимал, что Сергей во всём прав. Но бессилие порой доводило Вадима до бешенства, хотя он старался этого не показывать, тем более, при Виктории. Ей доставалось не меньше, чем ему — на её плечи полностью легли заботы о детях. Она к тому же иногда успевала работать и сдавать в печать кое-какие материалы, в основном, в московский журнал, сотрудничество с которым продолжалось. И ей, и Вадиму пришлось несколько раз поговорить со следователем по делу Юльки и всей их шайки. И он сказал, что их показания также важны будут в суде, тогда все получат по заслугам — от пятнадцати лет и выше, за похищение ребёнка, незаконное удержание людей с целью шантажа, убийство Вячеслава Михайловича и попытку убийства Вадима. Статей набралось достаточно, и это не считая их тёмных делишек с наркотиками.
Беседа следователя с Вадимом состоялась буквально на следующий день после того, как Вадима перевели из реанимации в обычную палату. Он был ещё слаб, но его лечащий врач внял настойчивым просьбам следователя и позволил им недолгую встречу на двадцать минут. Отвечая на вопросы следователя, Вадим постарался поминутно припомнить события того дня с момента, как они с Кириллом оказались в квартире родителей Гоши — разговор с ними, прибытие по названному адресу, собственное нетерпение и нежелание ожидать милицию, потому что любимая женщина и ребёнок были в опасности, разговор о попытке продать несуществующий товар и несколько минут в том доме — препирательства и то, как Алёшка вырвался из рук Виктории, узнав Кирилла, крик Юльки и попытка Вадима закрыть мальчика собою... Воспоминания вымотали Вадима, и он откинулся на подушку со словами:
- Последнее, что помню — крик Викульки, кажется, она звала меня... И всё... Темнота... Пока вот тут не очнулся... Скажите, а... Они все и правда... Получат по заслугам?
- Не сомневайтесь. Родители Гоши наняли адвоката, но, как вы понимаете, он почти бессилен под напором имеющихся улик и показаний. Тем более, ваши показания один в один сходятся с показаниями вашей... мммммм...
- Будущей жены, - подсказал Вадим. Следователь улыбнулся и кивнул, сказав, что на днях ещё раз зайдёт, а сейчас ему пора — время, отведённое им, вышло, за дверью стояла медсестра, Вадиму пора было ставить капельницу. А вскоре должна была прийти Виктория. Она попросила после реанимации поместить Вадима в отдельную палату, на то были причины, и неважно, что это требовало денег. К счастью, в отделении было две таких палаты. Просто не хотелось, чтоб ему досаждали соседи, ведь эта история и так ходила уже по больнице, как легенда.
Виктория в тот день приехала вместе с Иришкой. Девочка в первый момент остановилась в дверях палаты как вкопанная — она не узнала отца, он похудел и осунулся немного, за несколько дней оброс щетиной, Виктория как раз сегодня должна была помочь ему побриться. Но потом кинулась к нему с радостным криком:
- Папочка!!! - и, подлетев к кровати, крепко обняла за шею. А Вадим, тоже крепко обнимая дочь и осыпая поцелуями, смеялся:
- Доча, осторожно, а то задушишь! Я тоже очень соскучился, солнышко! А ты подросла, - заметил он, оглядывая её. Виктория стояла рядом и тоже смотрела на них с улыбкой. Они заслужили эту встречу, хотя доктор её предупредил — полчаса, не больше. Но теперь можно приводить её раза два в неделю, пока Вадим не окажется дома, рядом с ними со всеми.
- Правда? - просияла она. - А ты... Колючий! - засмеялась она, проводя ладошкой по его небритой щеке. Он тоже засмеялся:
- Я же не знал, что ты ко мне сегодня придёшь, а то попросил бы ещё вчера нашу маму... помочь мне... - на фразе о маме он слегка споткнулся, не зная, как Иришка к этому отнесётся, хоть и называет Викторию мамой и, похоже, достаточно непринуждённо. И всё-таки её настоящей мамой была Наталья, и она это знала... Но, похоже, не обратила особого внимания на заминку отца.
- Пап, ну ничего, - утешила его дочь. - Я так рада видеть тебя! А знаешь... Мама Вика мне сказала, что ты выздоровел потому что... Мы с Алёшкой поделились с тобой кровью! - выпалила она.
- Что? - Вадим не ожидал такой новости.
- Да, Ваденька, это правда, - вступила в разговор Виктория. - Так вышло, что у тебя редкая группа крови. А когда... Когда я очнулась и мне рассказали всё о тебе, то... Дали понять, что у них нет запасов крови данной группы, а тут вскоре ко мне Кирилл приехал, и Иришка с ним. Ну мы и упросили медсестру проверить кровь на совместимость. Оказалось, твоя дочь — идеальный донор, и она очень стойко перенесла процедуру переливания, даже не поморщилась ни разу. Но поскольку она ребёнок, то... У неё не могли слишком много взять. А я знала, что у Алёшки группа крови такая же, как у тебя, пыталась предложить доктору, но тот категорически воспротивился, сказал, что они и у Иришки брать не должны были, а Алёшка ещё меньше... Но потом... Поняли, что без его кандидатуры не обойтись. Няня привезла его, и...
- Выходит, - перебил её Вадим, - во мне теперь кровь моих детей! - он был взволнован до глубины души этой новостью. - И Алёшки... А как... Как он чувствует себя? Не только после... А вообще?
- Всё хорошо, он обычный, жизнерадостный ребёнок, мало чем отличается от остальных, - улыбнулась Виктория. - Не беспокойся, Ваденька. То, что у него взяли немного крови для тебя, никоим образом не повлияло на его самочувствие, просто... Он неважно спал несколько ночей после... Да и Эмилия им всем иногда спать не даёт, у неё зубы. У Олежки тоже, но он в этом смысле стойкий солдатик — просто хнычет немного, сестра же заливается соловьём. А мне совестно перед Кириллом и Кристиной...
- Ну да, - подхватила Иришка, - нам однажды даже пришлось уложить её с собой. А Алёшка... Знаешь, пап, он такой хороший, и ему очень нравится мой мишка! Только... - Иришка не знала, как сказать, и вдруг в голову пришла ассоциация: - Он как... Та уточка на озере, помнишь? Ну, он... Мама Вика, как ты говорила...
- Прихрамывает, - подсказала Виктория, и Иришка кивнула.
- Но это ничего, - Вадим понимал, что в этом нет ничего страшного и теперь точно знал: любовь и забота способны исцелять. Он в полной мере оценил масштабность поступка любимой женщины, не побоявшейся взять на себя ответственность за этого мальчика. Но казалось невероятным, что его группа крови совпадает с группой его, Вадима, да и вообще... Вадим заметил ещё там, в том домике, где разыгралась драма, что этот малыш чем-то похож на него. Разве такое могло быть? Но с неоспоримостью фактов спорить не было смысла. Вадим вспомнил слова Виктории: «Я когда увидела его, почувствовала, что он — тот самый ребёнок, которого я когда-то потеряла...» Если так, подумалось Вадиму, то это не совпадение, а судьба. Хотя он не был убеждённым фаталистом, но есть события, с которыми и правда спорить не стоило. - Доча, я не знаю заметила ты или нет...
- ...Но наша мама Вика тоже прихрамывает, - продолжила его мысль Иришка. - Ну и что?
- А теперь ещё и папа скорее всего вольётся в эту компанию, - засмеялся Вадим. - Примете?
- Примем! - вторила ему Виктория, примостившись рядом с ним на кровати, а Иришка — с другой стороны. - Но хочу тебя уверить — совсем ненадолго! Так что не расслабляйся.
- Да-да! - подтвердила Иришка. - Кстати, пап. Я снова говорила с няней, это было...
- Позавчера, - снова подсказала Виктория. - Да, мы с ней обе говорили. Лидия Петровна замечательная. И она сказала, что уже купила билет до Москвы. И спросила у меня разрешения приехать сразу сюда, она ведь знает обо всём... Пришлось ей поведать кое-какие подробности случившегося... И я не смела возразить на её желание приехать, потому что знаю, как вы оба любите её. Она рвётся увидеть тебя, переживает очень, и сказала, что с нетерпением ждёт встречи с Иришкой и другими нашими детьми. Поначалу думала, где её разместить, ведь не в гостинице же. Кирилла и Кристину стеснять не хочу, они и так нас достаточно уже терпят. Но подвернулся счастливый случай. У меня соседка по лестничной площадке сдаёт квартиру, прежние жильцы съезжают, уж не знаю, почему, и я буквально через несколько часов после разговора с Лидией Петровной перехватила эту квартиру. Так что всё очень удачно, она будет в шаговой доступности от нас.
- Ой как хорошо! - захлопала в ладоши Иришка. - Няня будет приходить к нам и печь вкусные оладушки и булочки!
- Ну и это тоже! - засмеялась Виктория.- Она сказала, что прилетает через неделю. У нас есть время всё подготовить.
- А меня когда выписывают, неизвестно пока? - осведомился Вадим. Он помнил слова Сергея и понимал его правоту. Не надо подгонять события. Но и расслабляться не стоит.
- Ваденька, ну ты же всё понимаешь!
Он кивнул. Да, он понимал, что травма позвоночника — не шутки, и ему нужна специальная терапия, первое время — в стационаре. Ему ничего не оставалось — только терпеть. Но он понимал, что ему придётся связаться с начальством и поставить в известность о произошедшем, хотя у него пока ещё было время официального отпуска.
Он всей душой надеялся, что Сергей прав, и он сможет встать на ноги. Трудный путь преодоления его не пугал. Тем более, у него мощная армия поддержки — любимая и дети рядом, а скоро и Лидия Петровна приедет. В тот день Вадим не хотел отпускать Викторию с Иришкой, но понимал, что их ждут дома Эмилия, Олежка и Алёшка. Он и сам очень хотел оказаться там, рядом с ними, но приходилось терпеть. Втайне ото всех он потихоньку начал выполнять упражнения, описание и наглядный пример которых ему оставил Сергей. Понемногу разминаясь, он понимал, что придётся много заниматься и даже преодолевать нешуточную боль. Но у него была мощная мотивация. И сдаться он не имел права. Он и так, судя по замечаниям доктора во время ежедневных обходов, держался молодцом и быстро шёл на поправку с учётом нешуточной травмы и сложной операции.
Виктория навещала его ежедневно, часто с кем-то из детей, максимум с двумя. Увидев однажды её входящей в палату за руку с Алёшкой, Вадим засмеялся и прослезился одновременно, протягивая руки мальчику:
- Сынок!
На лице Алёшки не отразилось и тени беспокойства, наоборот, он заулыбался и, освободив свою ладошку из руки матери, пошёл к Вадиму. Это была первая их встреча после всех событий и после того, как Вадим узнал, что кровь для него дала старшая дочь и вот этот малыш, у которого... Это было поразительно и невероятно, но у Алёшки были его глаза! Да и сам он был чем-то на него похож... Ну как было не поверить в определённые знаки судьбы? И как после всего он мог не считать его сыном? Алёшка заулыбался, обнажая ряд белоснежных зубов, пошёл к нему навстречу, но у кровати остановился с вопросом:
- Дядя?
- Нет, сынок, это наш папа, - сквозь слёзы проговорила Виктория, делая акцент на слове «папа» и наблюдая за ними — ну не может быть, чтоб они были так похожи, но спорить с этим было невозможно. А теперь их действительно объединяла общая кровь...
- Папа? - переспросил Алёшка, полуобернувшись к матери.
- Папа, да, - снова повторила Виктория. - Это наш папа, - она повторяла, что мальчик привык к этому понятию и вновь ощутила укол совести — она лишила своих детей отца, а этого можно было избежать... Вадим заметил, что малыш немного неловко наступает на левую ножку. Тогда, в суматохе, он не обратил на это внимания, а вот теперь разглядел. Но этот незначительный недостаток, похоже, совсем не волновал мальчика. Он дошёл до кровати, самостоятельно вскарабкался на неё, Вадим лишь немного помог ему, и через пару мгновений Алёшка уже пристроился рядом с ним, счастливо улыбаясь, а Вадим крепко прижал его к себе.
- Вы... - Виктория не могла подобрать слов, глядя на них. - Удивительные такие...
- Чем же мы удивительны?
- Тем, что самые любимые и родные, - прошептала она, приближаясь к ним. - Ну... Могу лишь пожалеть, что нет здесь ещё троих — тоже самых-самых во всех смыслах. Но скоро, совсем скоро, мы будем все вместе и...
- Я тоже мечтаю об этом, - подхватил Вадим. - И увидеть Лидию Петровну хочу. Представляю, что она пережила, бедная, когда узнала...
- Когда она говорила со мной, была уже достаточно спокойна. И сказала, что, если мы не возражаем, вопрос о том, прилетать сюда или нет, даже не стоит. Квартира, которую я сняла, во вполне хорошем состоянии, так что...
- Она наверняка заберёт туда детей, мотивируя это тем, что мне нужен будет отдых. Ну или по крайней мере, периодически будет забирать кого-то, заманивая всяческими вкусностями, - засмеялся Вадим. - И Валю наверняка сделает своей союзницей. Она вообще такая... Моментально располагает к себе людей, тем более, детей — когда-то в детском саду работала и навыков педагогических не то, что не утратила, а отточила на Иришке, - продолжал он смеяться, а глаза его светились теплом при упоминании об этой женщине — словно о матери, которой у него никогда не было. Иногда он ненавидел своё положение, но помнил слова Сергея и пришёл к выводу, что эту ступень надо преодолеть — ничего напрасного в жизни нет. У него семья. Это самая мощная мотивация, движущая сила. Обнимая сейчас одного из сыновей, который, похоже, весьма уютно чувствовал себя у него на руках, Вадим, как и Виктория, жалел лишь о том, что здесь нет остальных детей. Алёшка, не особо доверяющий чужим, не выказывал никакого беспокойства, находясь у Вадима на руках, и Виктория радостно смеялась, глядя на них:
- Вот что значит — кровные узы!
- До сих пор не могу поверить, что... - Вадим поцеловал мальчика в макушку, ощутив сладковатый запах его кожи. - У нас одна группа крови...
- И он весьма благоволит к тебе, хотя обычно не любит чужих, а слова «папа» в его словаре до недавнего времени не было совсем... Он иногда зовёт деда или бабу, у меня при этих его словах сердце разрывается, - призналась Виктория. - Он ведь не понимает, что... Их больше нет... Я и сама этот факт до сих пор принять не могу...
- Тшшшшшшш, любимая, успокойся! - прошептал Вадим, гладя её по волосам, как маленькую. Она примостилась на кровати по другую сторону от Алёшки. - Никто в этом не виноват, это просто... Стечение обстоятельств... Подумай о том, что там они обрели друг друга снова.
- Это единственное, что меня утешает.
- Всё будет хорошо, слышишь? Мы обязаны быть сильными. Мы наконец-то вместе. Да, многое пришлось пережить, но... Это было нужно, чтоб научиться ценить то, что есть. У нас самые лучшие в мире дети. Иначе и быть не могло, потому что...
- Я люблю тебя, - шепнула Виктория, касаясь его щеки.
- И я тебя, - вторил ей Вадим. - И его, - он поцеловал Алёшку. - И всех наших детей. Знаешь... Где-то слышал: «Любят до тех пор, пока боятся потерять. Как только привыкают — лучше отпустить.» Так вот, я хочу тебе сказать — я тебя никогда не отпущу. Слышишь? Слишком долго я тебя ждал. Слишком... Но ни о чём не жалею. То, что есть сейчас, оправдывает всё, через что пришлось пройти.
Виктория и Алёшка заворожённо слушали его, мальчику, похоже, пришёлся по душе просто звук голоса Вадима, и он вёл себя очень спокойно, Виктория же внимала каждому слову. Иногда она не могла поверить, что судьба, сделав крутой вираж, снова свела их вместе. Да, им придётся преодолеть непростое испытание, но сейчас она как никогда была убеждена, что ничего невозможного нет.
То же самое подтвердила и Лидия Петровна, которая приземлилась в аэропорту Владивостока дождливым утром несколько дней спустя после своего разговора с Викторией и Иришкой. Длительная дорога вымотала её, но она смеялась и плакала, обнимая Иришку, которая напросилась с Викторией поехать в аэропорт встретить любимую няню. Лидия Петровна позвонила им ещё раз накануне, уже из Москвы — пришлось задержаться там на сутки, не было подходящих рейсов, да и передохнуть немного требовалось — и сообщила ориентировочное время прилёта. И вот они встречали её.
Иришка заметила её издали и громко закричала:
- Няня Лида, няня Лида! Мы тут! - и замахала поднятыми вверх руками. Женщина заметила их и закивала. Иришка бросилась ей навстречу. Они обе долго обнимались, целовались и плакали.
- Няня Лида, мы так соскучились по тебе! А папе уже лучше, но он пока в больнице, - в перерывах между объятиями рассказывала Иришка, а Виктория с улыбкой наблюдала за ними, не смея нарушить радость встречи. Так вот она какая, женщина, помогающая Вадиму растить Иришку. Лидия Петровна понравилась Виктории — она была очень располагающей к себе, доброй и душевной. Это очень чувствовалось по облику этой женщины, которую язык не поворачивался назвать пожилой. Да, она была немолода, и глаза ясно свидетельствовали, что она прожила несколько жизней, но она не была на этом зациклена, а обладала способностью находить моменты радости в настоящем — как и сама Виктория. Поэтому, когда две женщины встретились взглядами, непринуждённо улыбнулись друг другу и протянули руки для приветствия. Лидия Петровна подала правую, Виктории пришлось протянуть левую, и только во время пожатия Лидия Петровна сообразила, что...
- Ой... Здравствуйте, Вика! Наверное надо было дать другую... - этими словами женщина дала понять, что знает о некоторых её особенностях. Виктория непринуждённо улыбнулась:
- Ничего, всё нормально, не беспокойтесь. Добро пожаловать, - женщины слегка приобняли друг друга и коснулись губами щёк в знак приветствия. - Вадим и Иришка много рассказывали о вас...
- Как он? - тут же спросила Лидия Петровна с беспокойством в голосе. - Иришка сказала, что ему лучше, но... Я до сих пор не знаю подробностей... А ещё я знаю, что... Оказывается, у вас с Вадимом двое детей и этот приёмный мальчик...
- Да, всё верно, - подтвердила Виктория, улыбаясь. - Но вы наверняка утомлены с дороги, давайте поговорим обо всём дома. Остановитесь в квартире с нами по соседству.
- Ой, нет, ну что вы, какая квартира, неудобно!
- Никаких разговоров на эту тему, - прервала её Виктория. - Всё уже решено. Вы же приехали к нам в гости, но у меня к сожалению, квартирка маленькая, а тут так удобно получилось — у соседки прежние квартиранты съехали, ну вот и...
- Неудобно! - продолжала твердить Лидия Петровна.
- Ничего подобного! Вы ведь приехали поддержать Вадима и Иришку, а значит, должны быть с нами. Рядом во всех смыслах.
- Хорошо, - наконец согласилась Лидия Петровна. - Ты права, девочка. Можно, я буду тебя так называть? - посмотрела на неё женщина.
- Пожалуйста, как вам удобно, - улыбнулась Виктория, ничуть не возражая, глядя как Иришка обхватила няню за руку и не выпускала её всё время, пока они ехали в такси до дома.
- Ваша история показалась мне захватывающей с самого начала, но то, что случилось в последние два года, вообще невероятно.
- Я допустила большую ошибку... - призналась Виктория. - Мы обо всём поговорим чуть позже. А пока вы должны знать только то, что Вадим чувствует себя относительно хорошо. Травма позвоночника — не шутки, но врач нам сказал, что он родился в рубашке, спинной мозг не повреждён и позвонки, отвечающие за подвижность ног, тоже. Есть все шансы со временем встать на ноги, хотя никто от него и не скрывает, что процесс будет долгий, трудный и болезненный, но...
- Но он готов бороться, так?
- Да.
- И всё это только ради тебя, - с уверенностью сказала Лидия Петровна. - Ну и детей, конечно. Нет, он не слабак, далеко не слабак, но...
- Сейчас действительно мощная мотивация, - согласилась Виктория. - Он даже это не скрывает. Мы всё выяснили. Плакали вместе, когда...
- Неудивительно, - вздохнула Лидия Петровна. - И я плакала, узнав вашу историю... И вот когда с Иришкой в первый раз поговорила — меня душила тревога и радость одновременно... Ошеломила новость о близнецах... Как же вы сумели...
- Няня Лида, Эмилия и Олежка, они такие хорошенькие и забавные! - вступила в разговор Иришка, переключив внимание на себя. Оставшийся путь она рассказывала забавные моменты, связанные со всеми тремя малышами. А Лидия Петровна, слушая захватывающе эмоциональные рассказы девочки, хотела поскорее увидеть и потискать всех троих.
- Но сначала мы всё же зайдём к вам в квартиру, - предупредила Виктория.
- А может... - у Лидии Петровны возникла идея. - Заедем в магазин, а? Или вы мне и холодильник забили? - заулыбалась она.
- Не забили, но кое-что там есть, - засмеялась Виктория. Тут у неё зазвонил телефон. Взглянув на экран, она просияла и нажала вызов: - Ваденька! - Лидия Петровна впервые услышала это обращение и была потрясена, с какой любовью и нежностью Виктория произнесла имя любимого человека. Виктория помолчала, выслушивая его, а потом сказала: - Да, всё хорошо, мы уже едем в такси домой, скоро будем. Как ты чувствуешь себя? - она знала, что он начал понемногу выполнять упражнения, рекомендованные Сергеем. Опять помолчала, а потом сказала: - Хорошо. Но не усердствуй, помни, главное — систематичность, - через паузу добавила: - Ваденька, дай ей отдохнуть, всё же она преодолела немаленький путь. Поговорить дам, - она передала трубку Лидии Петровне со словами: - Хочет поговорить с вами, говорит, соскучился очень.
Лидия Петровна улыбнулась и взяла трубку:
- Вадим, сынок, привет! Я очень соскучилась по тебе, но Иришка наверное не отпустит меня сегодня от себя, - засмеялась она. - И мне очень хочется познакомиться с другими твоими детьми. Да, понимаю, ты тоже очень скучаешь по ним, - добавила она через паузу. - Но наберись терпения. Я после первого разговора с Иришкой не находила себе места, да и до сих пор толком не знаю, что произошло, но мы об этом обязательно поговорим с Викой, а завтра я к тебе приеду...
- Няня, а ты напечёшь его любимых булочек с корицей? - спросила её Иришка, и Лидия Петровна засмеялась:
- Твоя дочь подбросила мне отличную идею! Сейчас мы по пути заедем в магазин и... Нет-нет, никаких возражений! - ей хоть как-то хотелось сгладить факт своего долгого отсутствия, за время которого много произошло. Хотелось верить, что испытание, которое им предстоит пройти — последнее на пути к безмятежному счастью... - Ты хорошо себя чувствуешь? - выслушав его, она произнесла: - Я понимаю, что устал. Но держись и пользуйся паузой — для чего-то она тебе дана, тем более, учитывая ритм твоей жизни в последние годы. Думай о том, что преодоление этого даст тебе многое. Исполнение мечты всей жизни, да, - добавила она после паузы с улыбкой. - Береги себя, дорогой! Увидимся завтра. Не волнуйся, я нормально, и с внуком всё в порядке, к счастью — дочь как раз взяла небольшой отпуск, так что я уехала со спокойной душой. Меня сейчас куда больше волнует то, что происходит с тобой.
Лидия Петровна понимала, что покоя ей не видать пока, но радовалась тому, что снова с ними рядом, и не имело значения, где — в Москве или Владивостоке. Второй вариант был предпочтительнее тем, что Вадим наконец нашёл своё счастье. Когда Лидия Петровна увидела Олежку, Эмилию и Алёшку, ахнула от восторга и сгребла всех троих в объятья, смеясь и плача. Это было необъяснимо, но даже Алёшка был похож на Вадима, и не отметить это было невозможно. А Эмилия была копией Иришки в раннем детстве — теперь Лидия Петровна видела, что Иришка ничуть не преувеличила. Большего счастья невозможно было представить. Это был душевный и весёлый вечер — они играли, Лидия Петровна по памяти декламировала потешки и стишки, чем смешила и забавляла малышей. Алёшка даже пытался кое-что повторять. Он потянулся к ней сразу, и уже через пару часов с его губ не сходило «ба-ба-ба-ба», хотя она была совсем не похожа на Елену Петровну. Виктория наблюдала за ними с радостью. Лидия Петровна так легко и естественно влилась в их семью, как будто всегда была с ними. По сути так и было, просто семья до поры, до времени была разрознена. Они вместе купали детей, кормили, играли, Иришка поведала, что они только два дня назад перебрались в эту квартиру, а до этого жили по соседству с дядей Кириллом и тётей Кристиной.
- Да, так и было. Но поскольку Кристина и Кирилл молодожёны, мне было крайне совестно их стеснять, и как только всё немного утряслось, я вернулась домой, - добавила Виктория. А Лидия Петровна почувствовала, что за этими словами кроется какая-то тайна, но при детях говорить об этом не стоило. Они всё успеют обсудить.
И вот вечером, уложив всех спать, Виктория и Лидия Петровна смогли наконец устроиться на кухне у Виктории за чашкой чая и всё обсудить. Виктория спросила:
- Вы всё знаете о нас с Вадимом?
- Знаю до того момента, как ты уехала из пансионата, - кивнула Лидия Петровна. - Но дальнейшее, особенно появление детей, явилось сюрпризом... Сразу почему-то было понятно, что вы с Вадимом предназначены друг другу свыше, но вам нужно было пройти большой путь, прежде чем понять это. А теперь расскажи мне то, чего я не знаю. Не беспокойся, что я устала. Хочу тебя выслушать. Теперь я очень хорошо понимаю Вадима. Ты принадлежишь к типу людей, которых принято называть незабываемыми...
Рассказ получился долгий и эмоциональный, но Виктория постаралась не упустить ни одной детали с того самого момента, как сошла с трапа самолёта во Владивостоке около двух лет назад. Поведать пришлось обо всём — и о том, что думала, будто Вадим хотел её обмануть, а на самом деле был женат, и о знакомстве с Алёшкой, и о том, как лечила его, даже узнав, что беременна, как нашлась бабушка и забрала его, о встрече в супермаркете и обо всём остальном, что привело к трагедии... Слушая момент рассказа о борьбе за опекунство над Алёшкой и о том, как Елена Петровна мужественно до последнего держалась на ногах ради внука, Лидия Петровна не скрывала слёз.
- Да, я могла его вычеркнуть из жизни — у меня уже были Эмилия и Олежка, они наполнили мою жизнь радостью и смыслом, но... Я не переставала думать о нём, не могла забыть — это всё равно, что часть сердца из груди вырвать...
- Понимаю тебя прекрасно, девочка. Но как получилось, что Вадим обо всём узнал? Единая картина произошедшего никак не выстраивается...
- Есть ещё одна часть истории. Около пяти с половиной лет назад я была в Москве по делам — буквально два дня, но за это время... - Виктория рассказала и о встрече с Натальей в аптеке, и о мишке, о недолгом периоде виртуального общения с Вадимом, когда он не подозревал, кто она и тем не менее, доверил свою тайну... И Лидия Петровна снова прервала рассказ вопросом:
- Так это, значит, была ты — та самая фея... Неисповедимы пути Господни... Вы с Вадимом и правда свыше предназначены друг другу, ведь именно ты спасла жизнь его дочери, ну а жизнь Натальи от тебя не зависела... Но почему, когда ты узнала, что Вадим вовсе тебя не обманывает, а всё случившееся — не более, чем трагическое стечение обстоятельств, ты не связалась с ним и не рассказала всё? Это жестоко... - покачала головой женщина. - Он говорил мне, что тебе не составит труда принять девочку, и теперь я вижу, что это правда, ещё и по той причине, что ты для неё будто ангел-хранитель, но всё же не понимаю...
- Теперь понимаю, что была неправа, но тогда... Всё ещё была на него немного обижена — что он сразу во всём не признался, и помимо прочего думала, что ему будет сложно принять Алёшку. Но в тот день, когда всё случилось, когда увидела его в том заброшенном доме и то, как он попытался закрыть мальчика собой, поняла, что была очень неправа, что он — смысл и любовь всей моей жизни, и что этот его поступок в тысячу раз нагляднее говорит о его чувствах ко мне, чем тысячи сладких признаний. Жаль, что надо было довести до трагедии, чтоб понять очевидное, - последние слова Виктория произнесла, утирая слёзы. - Я очень перед ним виновата — лишила его целого года жизни рядом с детьми... А Иришка — ну её ведь невозможно не любить... Я ведь ещё тогда, в пансионате, отметила, что у неё очень родная улыбка, но была вся на эмоциях и предпочла сбежать...
- Зато получила хороший урок на будущее, - задумчиво сказала Лидия Петровна, внимательно слушая её. - Как всё совпало... Я бы не поверила в такое, если бы не знала вас лично. Это во многом невероятная и сказочная история... Хотя наверное каждая история любви такова. Но ваша... Пройдя через множество ошибок и испытаний, вы всё же не утратили силы испытываемых чувств, вот это делает вашу историю уникальной, ибо, как ни крути, а вы мало друг друга знаете — едва вы успевали соединиться, судьба вас снова испытывала... Хочется верить, теперь всё будет иначе. И мне хочется сказать тебе... Спасибо, девочка! За то, что подарила ему такое счастье, за деток ваших и... Да за всё! - по лицам обеих женщин текли слёзы и руки были сплетены.
- И вам спасибо! Я знаю, что вы в сложный момент жизни фактически мать ему заменили...
- Это был такой момент.... Когда мы оба понадобились друг другу, он — мне, а я — ему. Так что всё закономерно.
Женщины ещё немного посидели, а потом Виктория проводила гостью до соседней квартиры, передав ключи. Уютное жилище пришлось по вкусу женщине, она отметила, что Виктория позаботилась обо всём — постельное бельё, средства гигиены и многое другое необходимое тут было. Это был знак внимания, который Лидия Петровна не могла пропустить и сейчас возблагодарила судьбу в полной мере, что два любящих сердца обрели друг друга. И что Виктория такая... Такая, какая есть. Лидия Петровна теперь очень хорошо понимала Вадима, понимала, почему его сердце не отпустило эту девушку. Она уникальна — смелая, сильная, щедра душой, добрая, отзывчивая и готова на многое ради близких и не только близких.
Ночь прошла быстро, утром Лидия Петровна проснулась от звука будильника на телефоне. Быстро привела себя в порядок и пошла на кухню — замешать тесто на булочки. Поставив его подниматься, она решила навестить обитателей соседней квартиры. Они уже не спали, и все очень обрадовались её приходу, а она сказала Виктории, не давая права возразить, что забирает детишек к себе, мол, ей нужны помощники-поварята, а она пусть немного отдохнёт. Вся ватага переселилась к Лидии Петровне, Иришка была главным помощником, все наслаждались сладким ароматом корицы и ванили, который распространился через некоторое время по всей лестничной клетке. Лидия Петровна обладала способностью развлечь и увлечь детей, это не было приобретённым навыком, это был дар свыше. Они слушались её беспрекословно, и если они начинали делать что-то непозволительное, например, подходить близко к разогретой духовке, она одним жестом и словом давала понять, что этого делать нельзя, и они больше даже не пытались перейти границы. Причём делалось всё это отнюдь не со страшным лицом, дабы не нагнетать панику, а спокойно и по-доброму.
- Вот, мы сейчас напечём булочек вашему папе, потом я отвезу их ему и скажу, что это наша общая работа, что вы все мне помогали, - приговаривала Лидия Петровна, проворно формируя булочки из теста и при этом не выпуская из виду младших, чётко контролируя каждый их жест. Иришка помогала ей, хотя и не обладала такой сноровкой, но тут важнее было поддержать порыв помощи, стимулировать. Когда процесс был завершён, Лидия Петровна часть выложила на блюдо, а часть оставила остывать на столе — она их возьмёт с собой. И надо купить фруктов по пути. Она не знала города, а потому придётся воспользоваться такси — Виктория не сможет сопровождать её, пусть остаётся с детьми. Хотя Лидия Петровна думала попросить у неё разрешения взять кого-то из них к Вадиму. И была очень счастлива, снова вернувшись в квартиру Виктории с полным блюдом ароматных булочек, услышать от неё слова искренней благодарности. И вот тогда осмелилась попросить отпустить с ней кого-то из детей. Виктория лукаво улыбнулась, оглядывая всех:
- Ну что, кто-нибудь хочет поехать с Лидией Петровной?
К её удивлению, все ответили восторженным рёвом согласия, но Виктория засмеялась и запротестовала:
- Ну уж нет! Всех няня не осилит, это точно! Она, конечно, молодец, но нельзя её так обременять. Даже на такси. Знаю я вас! Сделаем так — пусть едет Иришка и кто-то, кого няня выберет, остальные чуть позже. Пообщаться с папой успеют все. Мне говорили, что его, может, выпишут через недельку или дней десять, так что....
- Выпишут? - переспросила Лидия Петровна. - А как же... Он же....
- Ну пока ему придётся передвигаться в кресле, выбора нет. Но его смотрел мой знакомый, сказал, что есть все шансы встать на ноги. Я ему доверяю как себе. Больше, чем себе. Когда-то он поставил меня на ноги после... Когда я ходить не могла...
- Понимаю, - кивнула Лидия Петровна. - Что ж, если так, то... Мы справимся. Поможем ему все вместе.
То же самое она повторила Вадиму после всех приветственных поцелуев и объятий, когда он едва сдержал восторженный крик при виде её, входящей в палату на руках с Олежкой, а Иришка шла чуть позади.
- Сынок, доча, Лидия Петровна! - он целовал и обнимал всех подряд, и Лидия Петровна заметила, что он уже не лежит, а занимает полусидячее положение — значит, и правда всё поправимо. И то, с какой лёгкостью он взял на руки Олежку, воодушевило Лидию Петровну. Он должен встать на ноги. Просто обязан. Ради них всех.
- Как же я рада видеть тебя, сынок! - она целовала его, смеялась и плакала, обнимала и не могла разнять руки. - Как рада была узнать, что ты теперь многодетный папа, познакомиться с твоими замечательными детками!
- Папа, а мы тебе принесли твои любимые булочки с корицей! - провозгласила Иришка, протягивая ему пакет, и Вадим зажмурился от удовольствия, уловив запах:
- Ммммммммм!!!! Корица и ваниль!
- Да-да! - подтвердила Лидия Петровна. - Тебе нужны силы, нужно много заниматься, чтобы... Вика мне всё рассказала. И я хочу, чтоб ты знал — восхищаюсь тобой. Ты ради этого мальчика...
- Он мой сын, - с нажимом произнёс Вадим. - Вы видели его? Он ведь даже похож на меня, а теперь нас объединяет и общая кровь. Ну как я могу не считать его своим?
- Общая кровь? - не поняла Лидия Петровна. Виктория не успела ей рассказать про это. Но это очень доходчиво сделала Иришка:
- Да, крёстная. Просто... Когда папе было очень плохо, мы давали ему свою кровь, сначала я, а потом Алёшка. Никакая другая кровь папе не подошла, только наша.
- Это правда? - Лидия Петровна во все глаза смотрела на Вадима. Тот кивнул:
- Да. Я был в коме, в критическом состоянии, но... Вот благодаря им... Просто группа крови у меня редкая, но у Алёшки, как выяснилось, такая же.
- Невероятно! - пробормотала Лидия Петровна, поглаживая Вадима по волосам как маленького. Наконец-то она видит его, обнимает и слышит — соскучилась невероятно... Он словно угадал её мысли:
- Я очень скучал по вам. Особенно там, в Москве, когда были моменты, будто в тиски меня сжимающие...
- Но ты здесь. С теми, кого так долго искал. Да, предстоит преодолеть испытание, но ты справишься. Я верю в тебя. И Вика. И дети, - она смотрела, как он забавляется с Олежкой, и у неё теплело на душе. - Все мы с тобой.
Именно эта мысль окрылила Вадима. Он пошёл на поправку настолько быстрыми темпами, что врачи, его наблюдающие, диву давались. Нет, он не бегал спринты по отделению, но после курса грамотно подобранной физиотерапии чувствительность в ногах усилилась. Сильно болел позвоночник, но Сергей предупреждал, что так будет. И Вадим через силу, через боль, начал делать комплексы рекомендованных упражнений. Его хватало ненадолго, минут на пятнадцать-двадцать, но упражнения он повторял несколько раз в сутки, и вскоре это принесло ощутимый результат. Нет, он не встал на ноги как по волшебству, но сила в ногах была всё ощутимей с каждым днём. Передвигаться пришлось на коляске с автоматическим управлением, которую удалось где-то достать Саше. Кроме того, пока Вадим был в стационаре, к нему приходил массажист или сам Сергей, если выдавалось свободное время. И Вадим, как и Виктория в своё время, понимал, что фактически обязан этому человеку жизнью. Здоровьем — точно.
А Сергей смеялся:
- Я эгоист на самом деле. И у меня нет сочувствия к пациентам. Только профессиональный интерес. Но ты — отец моей обожаемой крестницы, поэтому... Занимайся. И пойми, что у тебя нет иного выбора. Или преодолеть, или сдаться. Третьего не дано. А когда за тебя возьмётся Сашка, вообще держись! - захохотал он, предупреждая. Но они решили, что занятия с Сашей отложат до выписки.
Выписали Вадима через две недели после приезда Лидии Петровны. Ради этого они отложили празднование первого дня рождения двойняшек на некоторое время, чтоб мог присутствовать и отец. Это был весёлый, шумный праздник, со множеством воздушных шариков, сладостей и забавных номеров от приглашённых клоунов — то был подарок Кристины для крестницы и её брата. Все остались чрезвычайно довольны, а особенно Вадим, которому кресло ничуть не мешало играть с детьми. От этого дня осталось множество прекрасных воспоминаний, фотографий и видеозапись.
Но будни оказались отнюдь не таким радостными, какими поначалу виделись Вадиму. Он начал трижды в неделю ездить в спорткомплекс к Сергею — заниматься там было удобнее, а заодно туда подтягивались в заранее оговорённое время массажист и Саша. Пара занятий с ним обострили ощущения в позвоночнике настолько, что Вадиму хотелось орать от боли, несмотря на то, что он был достаточно терпелив. И напрасны были уговоры, что, если есть ощущение, значит, идёт стадия восстановления, но процесс это длительный, займёт не неделю, а месяцы, много месяцев. А Вадим однажды сорвался на крик:
- Ты хочешь сказать, что мне придётся всё это терпеть долгие месяцы — вот эти адские боли?! Да мне порой кажется, что я не то, что ногами, руками — и то не могу шевельнуть!
- Выбор всегда есть, - тихо и спокойно заметил Саша. Вадима изумлял этот человек восточной наружности. - Мы можем всё прекратить хоть сейчас.
- Нет. Саш, прости, - Вадим понял, что сказал глупость.
- Уйми эмоции, они тебе мешают. Сосредоточься на ощущениях. Я буду тебе помогать, но и ты мне помоги. Ты не можешь себе представить, что в своё время пережила Викулька, пока мы ей позвоночник восстанавливали, да, ей вроде было проще — без травмы, но там много иного было — вся тяжесть прошлого на позвоночнике балластом лежала. Да-да, не удивляйся. Примерно то же и у тебя, потому работы будет немало.
И Вадим покорно соглашался. К счастью, его руководство, узнав обо всём, продлило ему отпуск с открытой датой, то есть, он мог вернуться к работе в любое время, хоть пока невозможно было предсказать, когда это произойдёт. И даже согласилось выплатить часть компенсации на лечение. Виктория, дети, Лидия Петровна были рядом, были мощной поддержкой и мотивацией для движения вперёд. Они заставляли его массажировать ступни специальным ковриком-ёжиком, хотя ощущение было не из приятных, но постепенно он привык. Продолжал заниматься с Сергеем, Сашей и массажистом, приезжал туда либо на такси, либо Кирилл привозил, если выдавалась свободная минутка. И однажды, шесть недель спустя после первого посещения спорткомплекса, он проснулся утром с ужасающей болью в ногах. Казалось, болит каждая мышца, каждая клеточка... Он поморщился, но сел на постели самостоятельно, ступни встали на коврик. Он начал ездить ими по нему, попутно взяв в руки телефон и набрав Сергея — тот просил информировать его об изменениях состояния. Выслушав Вадима, он деловито осведомился:
- Ты чувствуешь ноги по всей длине или...
- Всё чувствую, понимаешь, всё!
- Вот и прекрасно! Но не вздумай вскакивать на ноги, понял меня? Я бы посмотрел тебя, сможешь приехать?
- Такси не проблема.
- Значит, жду. Встречу, как всегда, у входа.
На том и порешили. Когда Вадим добрался до места, таксист помог ему пересесть в кресло и тут вышел Сергей:
- Спасибо, дальше я сам. ЗдорОво, боец! Ну как ты? Сейчас мы всё посмотрим... - задумчиво проговорил он. Результаты его впечатлили. Мышцы стали крепче, чувствительность всё увеличивалась, хотя Сергей знал, как Вадиму нелегко продолжать терпеть адские боли в позвоночнике. - Слушай, - посмотрел он на Вадима после осмотра. - А что если...
- Что?
- Что если нам попробовать поставить тебя на ноги? Я имею в виду, в буквальном смысле — просто посмотреть, продержишься или нет, а если продержишься, то сколько.
- Давай попробуем, - неуверенно пробормотал Вадим, чувствуя себя, как младшие дети, которые лишь недавно научились ходить.
- Ну ничего себе!!! - хохотал Сергей, наблюдая за Вадимом буквально через десять минут. Он подкатил к креслу специальный невысокий турник, схватившись за который, Вадим подтянулся слегка и привстал с кресла, чувствуя в ногах мелкую предательскую дрожь. - Так-так, а теперь попробуй выпрямиться в полный рост. Нет, руки не отпускай, а то... Во, молодец! Шаганов, ну ты теперь должен оправдать значение своей фамилии — научиться шагать! Но это чуть позже. Пока хватит. Садись обратно, не буду тебя больше мучить. Ну что, ты доволен? - эти полминуты в корне изменили отношение Вадима ко всему, заставили бороться с удвоенной силой.
- Да! - просиял Вадим. - Спасибо тебе за всё!
- Ээээ, но это далеко не всё! Вот именно теперь ты должен пахать — как никогда!
- Я буду, обещаю!
- Ловлю на слове! Но помни — легко не будет.
Постепенно они перешли на занятия не в сидячем положении, а в строго вертикальном, когда позвоночник значительно окреп, во многом благодаря стараниям Саши, который невероятным образом мог разбудить тайные энергетические ресурсы организма. День, когда Вадим, опираясь руками на стойки тренажёра, сделал первые шаги босиком по специальному покрытию, невероятно его воодушевил. Иногда он приезжал вместе с Викторией, когда она уступала настойчивым просьбам Лидии Петровны и Валентины, которые сдружились, оставить детей с ними и побыть с мужем. Мол, ему поддержка и забота бывает важнее. В некоторые моменты так оно и было, ведь она слышала, как он иногда стонет ночами от боли, сам того не замечая. Она много занималась с ним и сама, припоминая все уроки Саши. И Вадим с каждым разом шагал на тренажёре всё увереннее. Три шага, пять... Восемь... Когда дошло до двадцати, они ликовали и обнимались. Потом Сергей положил на тренажёр тот самый колючий коврик, усложнив задание. После занятий спина Вадима нещадно болела, но когда они ещё раз сделали рентген и МРТ позвоночника, были удивлены прогрессом. Это была победа. Точнее, один из важных шагов к ней. Это были очень маленькие пока шаги, но настолько важные для них, что казались масштабными. Когда порой Вадим раскисал, Сергей в шутку напоминал ему о том, что его возвращения на работу ждёт армия верных поклонниц. А Вадим на полном серьёзе отвечал, что все женщины, которых он хочет видеть рядом, и так находятся с ним, и других ему не надо.
Это и правда было необычайно важно — чувствовать дыхание Викульки на своём плече, вдыхать запах её волос, ощущать вкус губ... Обнимать детей и играть с ними, смеяться, складывать паззлы и конструкторы... Он очень долго шёл к этому простому счастью и теперь делал всё, чтоб его не потерять. Научился ценить каждый миг, особенно когда Викулька, засыпая, обвивая его руками:
- Люблю тебя... Слышишь? Я так долго тебя ждала... Порой дышать не могла...
- Теперь мы всегда будем вместе. Люблю тебя. И уверяю — нас разлучит только... Не хочу думать об этом. Хочу думать о том, что впереди долгий, счастливый путь — с тобой и нашими детьми. Спасибо тебе за всё... - шептал он в ответ, стараясь не спугнуть миг хрупкого счастья. И казалось, вся вселенная замирала в тот момент, когда эти двое казались единым целым — сплетаясь телами и душами...
Глава 22. Через тернии...
© Copyright: Виктория Золотая, 2015
Свидетельство о публикации №215071301457
Свидетельство о публикации №215071301457
Рецензии
Невероятно волнительная глава. Вроде бы всё предсказуемо, но каждый раз ловишь себя на мысли, что это всё равно удивляет, изумляет, умиляет и трогает. Приятно чувствовать себя свидетелем этой истории, незримым участником и иметь возможность ощущать её течение через призму мироощущения каждого из героев.
От души благодарю автора за чудесную возможность читать это!!!
Екатерина Дымова 12.08.2015 09:42 • Заявить о нарушении
От души благодарю автора за чудесную возможность читать это!!!
Екатерина Дымова 12.08.2015 09:42 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.