Аленький цветочек. Перезагрузка - 2

Поддавшись магии её таинственного, мягкого голоса, помноженной на общую сказочную атмосферу осеннего леса, потрескивающего костра, школьники даже дыхание затаили. Удостоверившись, что слушают все, Настенька повела повествование…

- Давно это было… Жил в одной деревне мужичок один, крепкий хозяин, на все руки мастер. Вот только выпала ему недоля лютая: жена его рано этот свет покинула, вот и остался мужик с маленькой дочерью на руках. Поначалу-то загоревал, запил даже, а потом спохватился да за разум взялся. Как умел, управлялся, где сам, где соседи подсобили. Подросла девочка, помогать отцу по хозяйству стала, дела у них на лад пошли. Мужик-то смекалистый да не ленивый, сперва так, для односельчан всякую всячину ладил, а потом слава про него и до города докатилась. Стали наезжать, заказы делать: кому из мебели чего, а кому и сруб целый… Денежка в доме завелась, достаток появился. Не скупился отец для дочери, наряды покупал, баловал, только она умница-разумница была, лишнего не просила. И правду молвить, от природы дана была ей краса да миловидность, а пуще того – нрав кроткий да приветливость, а это куда как больше девицу красит, нежели платья шелковые да ленты алые.

- Могла б и попользоваться, раз предлагают, - фыркнула, поправляя выбившуюся из-под кокетливой шапочки белокурую прядку, Аллочка Тетерина – признанная первая красавица 6 «А». Расчёт был простой, как мычание – перевести стрелки на свою прехорошенькую особу. Однако в этот раз не прокатило. На неё дружно зашикали, а кто-то из одноклассниц отчётливо прошипел: «По себе-то не меряй!» Аллочка захлопала глазками и обиженно надулась. Этого факта, к её изумлению, никто не заметил.
- Анастасия Ярославовна, рассказывайте дальше! – раздалось сразу несколько голосов. Настенька поворошила длинной веткой в костре, радостно взметнувшем огненные языки и отсалютовавшем ворохом искр, кивнула и продолжила:
- Время шло, хозяйство прибавлялось, дочка взрослела, красавицей становилась. Женихи, конечно, появились, да только ни один сердца девушки птицей забиться не заставил. И отец её сметливый мужик был, сразу чуял, кому его дочь люба, а кому – добро их, трудами нажитое. Хотя и он порой говаривал:
- Разборчивая ты у меня больно… Боязно мне: как бы, перебираючи, в девках-то не остаться.
- Коли отыщется жених, на тебя похожий, пойду замуж! – смеётся дочка в ответ, будто колокольчик звенит-заливается, и тает, тает сердце отцовское…
- Такой же – это седой да старый? – пошутит, бывало. А она подойдёт, за шею руками обовьёт ласково, и в самое ухо, в самое сердце шепнёт:
- Нет, папенька. Такой же родной да бережный… А другого мне не надобно!

...Вот так они и жили. Девушка занятие себе по душе нашла: ребятишек местных премудростям всяким учила. Сама-то быстро выучилась, щедро природа её одарила: в придачу к красе ещё и разуменье дала…
- Значит, она учительницей была, как вы? – уточнила Марья. Настенька подмигнула любимице:
- Примерно… Вобщем, жили они не тужили, и вот однажды собрался мужик в лес, запасы пополнить. Ему же для работы не всякое дерево шло, а нужное, порой, в самой лесной чаще отыскать можно было. Дал он дочери наказ, чтоб хозяйничала, его ждала, двери от лихих людей на ночь запирала, взял запас еды, воды, ружьишко прихватил, на всякий случай, стало быть, топор да верёвку – и в лес подался.

- А ружьё у него какое было? – поинтересовался конопатый, покосившись на Марью. Та пожала плечами и отвернулась. Вот ведь мальчишки!
Однако смутить рассказчицу оказалось мудрено:
- Старушка-«тулка», горизонталка, 16-го калибра… От отца в наследство перешла ему… (Мужская часть слушателей восхищённо зашумела, переглядываясь. Девочки не поняли, но на всякий случай закивали). Только в этот раз удача от него отвернулась. Вроде и деревьев в лесу не считано, а нужного всё не попадается. Так и забрёл мужик, куда раньше не захаживал. Чаща кругом непролазная, под ногами болото хлюпает. Хоть и не робкого десятка наш герой был, а что-то не по себе ему стало. К тому же припомнилось, что время-то для похода он выбрал, не подумавши: самая ночь на Ивана Купалу.
 
- Это когда папоротник цветёт? – блеснула познаниями соседка Марьи. Девочка вздохнула: вот ведь начитаются сказок – и верят! Всем же известно, не цветёт папоротник… Ботанику учить надо! Но Настенька поправлять не стала, улыбнулась таинственно, будто мысли её подслушала, и продолжала:
- Не до кладов нашему герою было. Он отродясь привык больше рукам да сноровке доверять. Понял мужик, что заночевать ему в лесу придётся, домой в темноте возвращаться несподручно, тем более – по болоту. Да и гонор не позволял с пустыми-то руками восвояси отправляться. Развёл он костёр, лапника сухого натаскал, обустроился, припасы на тряпочке разложил. Только перекусить собрался – глядь: маячит вдалеке будто огонёк маленький, с места на место перебегает. Сперва думал – почудилось. Ан нет – огонёк тут как тут. Вспомнил мужик истории про блуждающие огоньки, перекрестился на всякий случай – нет, не пропадает, будто дразнится. «Дай, думает, гляну, что там такое. Костёр горит, ружьишко с собой, труса праздновать не годится». Порешил так, поднялся и пошёл туда, где огонёк ему мерещится.
- Повёлся! - разочарованно буркнул Иван. Марья не больно, но ощутимо пихнула брата локтём в бок: не мешай слушать!

- Что сказать? И на старуху бывает проруха, и на старика – прострел в бока, - вздохнула рассказчица. – Вот идёт он, идёт, а огонёк то там, то тут покажется. Мужику бы вернуться, а его азарт захватил: вот-вот нагонит!
Так и вышел на полянку. Ровная, будто кто специально циркулем намерил. И деревья  расступились разом. Луна светит, видно всё, как днём. Вылетел огонёк на середину – и погас. Стоит мужик, головой крутит, думает: и какая нелёгкая меня сюда занесла?!

Присмотрелся – а точнёхонько посреди полянки куст шиповника растёт, так и горит алым цветом. Красота необыкновенная!
Обрадовался мужик: не зря сюда забрался, получается. Дочка у него большая любительница цветов была, такой сад развела, что любо-дорого! Будет ей подарочек…

Сказано - сделано. Подошёл мужик к самому кусту, достал охотничий нож и за дело принялся. А ветки, будто живые, хлещут его, колются. Потемнело вокруг, только мужик упрямый был, характерный, роет, ничего вокруг не замечает. Старается, пот градом катится. Вдруг слышит голос, да страшный такой, нечеловеческий:
- Ты почто без спросу моё добро тронул, как тать в ночи?!