Стимул

               
СТИМУЛ

                Всё, что  перестаёт  удивлять, перестаёт  и  привлекать.               
                Франсуа  де  Ларошфуко
       Костёр устало задрёмывал, дожёвывая остатки дров. Он уже не шелестел пламенем и не фукал в звёздное небо весёлыми и яркими искрами, а лишь сонно помаргивал остывающими угольками, и почти шептал что-то лениво и завораживающе.
       Кирст подбросил ему от щедрот несколько сухих веточек. Медлительные язычки пламени осторожно лизнули кору, точно пробуя её; костёр встрепенулся, ощутив внезапный прилив голода, и с треском принялся грызть брошенное ему лакомство.
       Кирст, тоже уже задрёмывавший, на всякий случай чуть отодвинулся от костра, хотя дров в нём было слишком мало для того, чтобы возбудить сильный огонь.
       Ночной костёр не должен обжигать. Это днём он труженик, а ночью - всего лишь приятный собеседник для стражей, охотников, путешественников и страдающих бессонницей.
       Кирст не без труда оторвал взгляд от магического танца пламени.
       Океан был пока тёмен и молчалив. Звёзды медленно ползли по небу, вращаясь вокруг Царицы Зенита. Привычное прежде зрелище, сегодня оно переставало быть обыденным накануне великих перемен. Царица Зенита уже ушла со своего Высочайшего Поста, известные звёзды заходили, и начинали всходить новые, отсюда прежде невидимые. А что будет ещё через месяц, когда корабль уйдёт в дальнее плавание?..
       Сколько он помнил себя, Кирст всегда мечтал доплыть до Земель За Океаном. Многие задолго до него пытались сделать это, но одни возвращались ни с чем, истратив запасы пищи, воды и терпения, а другие не возвращались домой вовсе. И неизвестно было, достигли ли они заветной цели и остались там, не имея возможности или желания для обратного пути, или же нашли последнее своё пристанище в холодном склепе Океана...
       Кирст и сам уже не раз пытался совершить Великое Плавание, но всякий раз что-либо мешало ему закончить его со Славой, а в последней экспедиции внезапный яростный шторм настиг его всего в трёх днях пути отсюда, потрепав корабль так основательно, что насмерть перепуганные матросы пригрозили своему капитану бунтом, если тот не повернёт паруса к дому.
       Последняя неудача надолго вышибла Кирста из привычной жизненной колеи. Слишком много средств и ещё больше надежд вложил он в это провальное предприятие.
       Шторм отнял многое, но не смог отобрать всё. Прошёл всего лишь год и Кирст вновь был готов к очередной попытке! Какой бы она ни была в конечном итоге.
       - « Мы  ещё  посмотрим, кто  из  нас  сильнее! » - Кирст был уверен в успехе если не этой экспедиции, то какой-нибудь из последующих. Верил в него, потому что был молод, авантюрен и безумно любопытен. Главным вкладом во всё он считал не чужие деньги, а свою неутолимую страсть первооткрывателя,  надеясь, что она окажется неистощимее государственной казны и его собственного кошелька.

       ...Он не заметил того момента, когда почувствовал чужие мысли. Они не были слишком навязчивыми, поэтому, как голос издалека, - слабый и неразборчивый, - не мешали ходу его собственных размышлений, но пришедший заявил о своём присутствии чуть громче, и это уже было откровенной просьбой вступить в разговор.
       - Тебе следовало бы хорошенько отдохнуть, - сказал Кирст, не оборачиваясь. - Ожидается очень трудный день, и он будет больше твоим, чем моим. Главное я сделал.
       Хонт вышел из окружавшей темноты, и сел рядом, протянув костру озябшие руки - ночи пока плохо прогревались ранним летом.
       - Пробовал... - сказал он устало и ворошилкой покопался в утомившемся костре. Тот пыхнул дымом, но на большее его уже не хватило. - Не получается... Слишком многим была занята голова в последние дни. Требуется время на то, чтобы всё это из неё выветрилось.
       - Как матросы? - привычно спросил Кирст. - Что-то больно тихо на причале накануне двух таких великих событий.
       - По-разному. Некоторые, уже привыкшие ко всему, смогли до утра оцепенеть, но большинство, конечно же, нервничает. Особенно любители поглазеть и те, у кого на берегу остаются семьи. Многие слишком суеверны, а перед плаванием почему-то чаще случаются плохие приметы. Оракулы пророчат удачу, но кто сейчас верит оракулам?..
       Кирст всё смотрел и смотрел на черневший под яркими звёздами сонный океан. Что-то в нём было такое, что приковывало взгляд. Даже глубокой ночью...
       - Мореходу лучше быть одиноким, – сказал он. - Не люблю слёз расставаний.
       - А как же радость возвращений и встреч?.. - спросил Хонт. – Ты к этому равнодушен?
       Кирст сделал задумчивую паузу.
       - Они случаются в жизни слишком редко, чтобы быть достаточно притягательными...
       - И всё же... - не согласился Хонт. - О возвращении думают гораздо больше и дольше, чем о разлуке. Дом, женщина, дети... Это всё то, что многие матросы имеют, и чем по-настоящему дорожат. А сказочные богатства за Океаном... До них ещё следует добраться. Если они там есть, конечно. А уютный дом ждёт... И тёплая жена... И любимые дети... Мечтами жертвовать гораздо легче, чем реальностью.
       - Это слова прожжённого лавочника, а не профессионального Командора, - сказал Кирст несколько брезгливо.
       - Командор у нас ты, а матросы в большинстве своём - лавочники душой. Это тебя влекут, прежде всего, дальние страны, а их ты попросту купил возможностью разбогатеть и приобрести лавку. А я... Я всего лишь посредник. Твой единомышленник и в то же время один из тех, чьи желудки работают лучше, чем мозги.
       Костёр засыпал и его сон уже начал переходить почти в вечный. Кирст подбросил ему ещё немного еды для поддержания бодрости. По лицу Хонта запрыгали тени.
       - Признайся честно, ты веришь в успех будущего плавания? - спросил вдруг Кирст.
       Хонт едва заметно поморщился. Или это просто была игра света от гаснущего костра?
       - Это вопрос не ко мне, Командор. Я гожусь тебе в отцы, и плавал за горизонт несметное количество раз. Меня снимали с обломков кораблей и необитаемых островов, я несколько раз тонул, и меня потом оживляли. Но я снова на берегу, хотя уже тысячу раз мог во всём разочароваться! Не потому, что Океан - мой хлеб - на земле тоже много работы. Нет, я здесь по той простой причине, что тоже рождён быть покорителем морей. Не Командором - на это требуется особое призвание, - но помощником Командора. И гонит меня куда-то не вера в возможный успех, а неистощимая страсть! У тебя она молода и энергична, моя сильно сдала, поэтому получает энергию от твоей. Мы нужны друг другу, мой Капитан!
       - Хорошо сказано... - улыбнулся Кирст. - И, главное, вовремя. Откровенно говоря, мне редко везло на помощников. Были жулики, были нытики, были и просто трусы. Один из них меня предал, возглавил взбунтовавшихся матросов, и увёл мой корабль под пиратским флагом. Где-то грабят сейчас, саботажники- каботажники...
       - Может, окажутся на нашем пути, - сказал Хонт. - Те или другие, не лучше...
       - Нет! - поморщился Кирст. - Нам это совершенно ни к чему! Напрасная потеря времени и сил. Мне уже нисколько не хочется отвлекаться по пустякам, когда речь идёт о Великом. Возможно, это первые признаки усталости. Или неотвратимо приближающейся старости...
       - Это нервы, Командор. Всего лишь нервы. Чем больше неудач, тем они слабее.
       - От этого мне нисколько не легче. Это тоже помехи. Я понимаю, что всё кончится, когда уровень разочарований превысит границу Веры. Многие ломались на этом до меня, и я не гарантирован от подобного жалкого финала. Каждый свято верит, что все прежние были просто неудачниками, а ему непременно повезёт! Я тоже верю в это, как ни странно. Но эта вера во мне всё чаще слабеет...
       - В Океане всё войдёт в норму, мой Капитан, - пообещал Хонт. - Моряку качающаяся под ногами палуба придаёт гораздо больше уверенности, чем твёрдая земля.
       Кирст посмотрел на далёкие горы, и ему показалось, что горизонт над Океаном чуть посветлел.
       - Скоро рассвет... - сказал он напряжённо.
       - Да, уже пора. - Хонт тоже посмотрел вдаль. - Праздничный салют в честь нашего отплытия...
       - Ты знаешь, - сказал Кирст, - я умышленно приурочил день нашего отхода к этой волшебной ночи. Неудачи сделали меня чрезмерно суеверным, мне уже нужен этот фейерверк в качестве хорошего предзнаменования. Я теперь сам творю добрые приметы, чтобы верить в них. Что делать, коли боги не дарят нам других... Я хочу добраться до этих проклятых земель и ничего не могу с собой поделать! Они меня зовут, хотя я их и не видел! И, быть может, так никогда и не увижу...
       - Зря ты так, Командор, - сказал Хонт. - Ты ещё достаточно молод, и до окончательных разочарований тебе пока далеко. Скоро взойдёт Светило и начнётся наше плавание. Великое плавание! Я как никогда верю в успех, поверь моему богатому жизненному опыту!

       ...Нарастающий плеск воды заставил их обоих прервать разговор и вскочить на ноги. Они не видели в темноте, но прекрасно знали, что Океан сейчас торопливо уходит от берега, обнажая каменистое дно.
       Начинался Великий Отлив. С берега вдогонку воде дунул ветер. В той стороне, где у причала стоял готовый к отплытию корабль, поднялся гам: матросы громко приветствовали то, чего пока не видели.
       Шум волн быстро стихал - Океан ушёл довольно далеко от берега. Кирст напрягал зрение и бегал нетерпеливым взглядом по тёмной полосе воды, обрезавшей звёздное небо. Он не знал, в каком именно месте всё это начнётся сегодня...

       ...Эстрита точно выпрыгнула из-под горизонта, торопясь начать долгожданный праздник! По воле богов на этот раз первой была она. Её круглое улыбающееся лицо всплыло невысоко над блещущей водой, и сразу стало заходить. Эстриту уже догонял красный Абик, залитый кровью павших небесных воинов, а из богатого мира по ту сторону горизонта торопливо выбиралась пятнистая Керлина.
       - Зрелище, воистину достойное богов!.. – невольно  вырвалось у Хонта. - Сколько уже раз видел всё это, но так и не смог привыкнуть. Да и возможно ли такое?..
       - Думаю, нет, - заворожёно сказал Кирст. - Всякий раз это что-то новое. Боги – на редкость талантливые хореографы, их танцы планет не похожи один на другой.

       …Керлина зашла, уходили с неба и частично закрывавшие друг друга Сентор и Лексма. Сентор был всё так же ярок, а Лексма прятала за ним свой голубой лик. Одновременно над горизонтом танцевали сразу пять или шесть лун. Матросы на берегу истошно вопили, и швыряли в небо горящие факелы: небесная феерия пьянила трезвых и будоражила пьяных.

       ...Хербер... Удрика... Мереста... Од... - луны шли торопливой, почти непрерывной чередой, и смена действующих лиц была слишком быстрой. Некоторые из них лишь чуть выглядывали из-за горизонта, и тут же пугливо прятались за ним.

       ...Церил... Бертона... Вариол... Ютрис...
Небосвод над за горизонтом быстро светлел. Хонт сделал шаг через погасший костёр и сжал кулак у Кирста на плече. Крики матросов точно утонули в ушедшем Океане...

       ...Чудовищный пузырь вздувался к меркнущим звёздам; он пучился, рос - белый, сверкающий, - и казалось, что он проглотит всё небо вместе с померкшими искрами небесного костра. Огромное тёмное Око Создателя, чётко выделявшееся на почти белом теле пузыря, уставилось на мир, расстилавшийся перед ним...
       У Кирста перехватило дыхание…

       …Ничего нового не произошло и на этот раз. Пузырь вновь не всплыл над горизонтом целиком, он лишь показал свой бок, и Око уже пряталось за тёмным краем земли.

       ...Листер... Урхио... Ширке... Федрата...
       Поток лун потихоньку иссякал, и после Ока это было уже далеко не так эффектно.
       - Что ты прочёл во взгляде Создателя на этот раз?.. - спросил Хонт, разжав напряжённый кулак.
       - Каждый видит в нём то, что хочет увидеть. Я усмотрел одобрение и благословение.
       - Духи предков из-под земли говорят, что раньше Создатель не следил за нами из своей обители. Око появилось на небе лишь триста поколений тому назад...
       - Но жизнь от этого не изменилась, - спокойно сказал Кирст. - Создатель ни мешает нам, ни помогает. Он лишь наблюдает за нами. Пусть, если ему так интересно...

       ...Последняя луна, Цирона, закатилась, и снова стало темно. Правда, уже не так, как прежде. Рассвет вступал в свои права, вот-вот должна была вернуться вода Океана, и только вопли ошалевших от восторга матросов на причале мешали услышать её.
       - Скоро мы будем видеть это зрелище постоянно, а не всего лишь одну ночь в году... - сказал Хонт. - Самое позднее через три месяца мы окажемся в мире, где небо постоянно украшают целых тридцать шесть лун! Или даже больше! Частично я сам видел всё это на расстоянии до трёх недель плавания отсюда,
другим удавалось уплыть чуть дальше. Они рассказывали мне невероятные вещи! Да и сам я видел такое, что может лишить покоя на всю оставшуюся жизнь...
       - Поэтому ты здесь, - добавил за него Кирст. - Поэтому мы оба сегодня здесь!

       …Светало. Уже был различим возвращавшийся в свои берега Океан, и корабль у причала, зафиксированный на время отлива в люльке. Было дико видеть его, стоящим на сухом дне. Матросы суетливо бегали по палубе, и крики их стали озабоченными.
       - Ну вот, - сказал Хонт, убирая руку с плеча Командора:
       - И  была  последняя  ночь,
                и  было  утро  нового  дня...
         И  волны
                уносили  берег,
         И  ветры  в  восторге
                рвали  паруса...
         И  были  уходящие,
                и  были  остающиеся...
         И  была  радость,
                и  была  печаль...

       …Океан с шумом прибоя вошёл в родное лоно, и корабль, освободившись от защитной люльки, нетерпеливо заскрипел деревянными бортами. Матросы больше не галдели, очистив верхнюю палубу. На западе неторопливо всходило Светило.
       - Будут шумные проводы... - Кирст взъерошил волосы на голове. - Гудит... - сказал он, глупо и радостно улыбаясь. – Отчалим, и надо будет отоспаться, пока есть такая возможность. - Там, - он глянул на Океан, - шторма случаются слишком неожи...
       Кирст вдруг осекся.
       - Что такое?!. - он рванул с плеча накидку и выхватил из её кармана подзорную трубу.
       Хонт дёрнул головой.
       - Корабль?!.
       - Я сам вижу, что это не рыбацкая лодка! - огрызнулся Кирст. - ЧЕЙ корабль?!.
       Хонт  уже держал у глаза свою подзорную трубу.
       - Только не наш! – сразу уверенно сказал он. - Никогда не видел у них красных парусов!
       - Великий Создатель!!! - ахнул Кирст, внимательно вглядевшись. - Это же ОТТУДА!!!
       - Они нас всё-таки опередили... - сказал Хонт, не скрывая сожаления. - Что ж, этого можно было ожидать... Чем их страсть хуже нашей?.. Они такие же, как и мы.

       Корабль действительно не мог быть местным. Он слишком отличался и такелажем, и даже самой конструкцией. Он состоял как бы из двух, соединённых двумя палубами корпусов, и выглядел гораздо больше того, что издревле строилось здесь.
       И паруса... Слишком многочисленные и слишком разнообразные. Местные мореходы обходились оснасткой попроще, возможно, этим и объяснялись их невезучесть, и удачливость гостей. Тратящие больше денег на экипировку, добиваются и больших результатов.
       Моряки в порту тоже уже увидели чужака, и теперь вопили значительно громче, чем минувшей ночью, но на этот раз трудно было понять, чего больше в их криках: радости или беспокойства. В порт со всех сторон сбегались жители города.

       …Корабль гостей уверенно шёл к причалу. Он выбросил на своих мачтах множественные разноцветные флажки, и уже становилось ясно, что прибыл он сюда с мирной миссией. Один парусник не идёт завоёвывать целое государство, тем более так беспечно и демонстративно. Разве что ради гарантированного завоевания дружбой...
       Кирст опрометью бросился в порт. Он был значительно моложе своего помощника, поэтому вырвался далеко вперёд.
       Но и он опоздал, несмотря на свою резвость. В порту уже кипела авральная работа. Торопливо освобождался огромный участок причала, куда могли пристать сразу два-три обычных корабля, однако для огромного чужака места было только-только. Он убрал часть своих парусов и чуть притормозил, чтобы дать хозяевам возможность организовать ему достойную встречу.
       Кирст что-то кричал на бегу в тщетной надежде, что в порту его услышат, но гвалт там стоял такой, что прострелить его можно было только одной из пушек, которые в спешном порядке выкатывались на набережную на всякий случай. Десяток лучших менторов толкались в надёжном укрытии, изредка выглядывая оттуда и дожидаясь команды, чтобы при необходимости внушить незваным гостям панический страх. Но корабль уверенно шёл к причалу, и его пушечные амбразуры были наглухо закрыты крышками, а многочисленная команда сгрудилась на носу, крича и размахивая руками.
       Кирст несколько раз пытался настроиться на коллективную волну пришельцев, чтобы понять основную суть их визита, и всякий раз улавливал доброжелательность. Массовую доброжелательность...
       Это были друзья! Уставшие от яростных штормов и долгих штилей, консервированной пищи и давно протухшей воды, смертельно истосковавшиеся по твёрдой земле и общению с новыми людьми. Уже несясь по деревянному пирсу, Кирст краем глаза увидел, что менторы с удовольствием вылезли из своего убежища, встали тесным полукругом, поставив в фокусе самого чувствительного из своего коллектива, и перестраивались на приём психоизлучения нежданных гостей, торопливо разрабатывая методы общения. Возле них топтался чуть отставший Хонт, справедливо полагавший, что всё в этом мире начинается с взаимопонимания.
       Корабль величественно разворачивался, прицеливаясь к тесному причалу. Его матросы умело справлялись с парусами, их мореходному умению можно было позавидовать и поучиться. Ничего, всё это ещё будет! Надо надеяться, прибыли они сюда не на день, и даже не на два. И не только для того, чтобы полюбоваться на визжащую от восторга толпу аборигенов. Думали же они, отправляясь в столь длительное сверхплавание, о торговле, обоюдном изучении языков, и многих других увлекательных и интересных вещах. Что больше влекло их сюда, и что они хотели бы увезти отсюда с собой на свою далёкую заокеанскую Родину?..

       С борта корабля наконец полетели швартовы. Кирст продирался сквозь толпу любопытствовавших зевак, чтобы принять участие в торжественном приёме гостей, однако толпа была плотной и делала вид, что больше не признаёт в нём Командора, обладающего значительными льготами. Повседневная субординация упразднилась на время всеобщего праздника. Кирст пихался, пинался, молотил, куда попало, кулаками, и даже орал что-то грубое и не совсем пристойное, но не слышимое даже им самим, и толку от всего этого было никакого.
       Пирсом овладели анархия и массовое торжество, граничившее почти с безумием, и Кирст очень скоро понял, что живую стену ему попросту не пробить. Лавры пожинал тот, кто оказался здесь раньше других. Огорчение Командора было велико, но он уже ничем не мог помочь своему уязвлённому самолюбию. Отвернувшись от наглухо закрытого для него сегодня причала, он повернулся к нему спиной, и стал пробиваться на открытое пространство длинной набережной.
       Не всё было потеряно. Ещё предстоят обязательные встречи на высоком уровне и, возможно, совместное плавание в страну гостей. Кто поведёт туда экспедицию, какой кандидатуре отдадут предпочтение? Конечно же, его! Корабль стоит у причала, готовый к плаванию, команда укомплектована, капитан пользуется авторитетом...

       …Хонт тоже вывалился из толпы и вытянул вперёд руку, останавливая своего Командора.
       - Ты что-нибудь узнал?! - крикнул Кирст, с трудом одолевая горланящую человеческую массу.
       - Да! Главную цель их визита!
       - Торговля?! Обмен знаниями?!
       - Да! Но не только это!
       - А что же может быть важнее двух этих вещей?!. - искренне удивился Кирст.
       Они уже отдалились от восторженной толпы, и кричать больше не требовалось.
       - Ты очень удивишься,  - сказал Хонт, - но самым сильным их желанием было не торговать и даже не обмениваться знаниями... Больше всего они хотели увидеть мир, на небе которого нет ни одной луны...

         
       …Олеся долго молчаливо смотрела на экран-монитор Главного Телескопа, буквально забитый небесными объектами местной расфасовки. Циммерман не мешал ей наслаждаться зрелищем Нового Мира, в который они прилетели первыми. Через неделю они будут уже в его сердце и начнут всё воспринимать совсем по-другому.
       Олеся с сожалением отвернулась от монитора.
       - Умопомрачительное зрелище! – сказала она, не пытаясь скрывать своего затянувшегося восторга. – Который месяц им любуюсь, и всё никак не могу от этого устать!
       - Системка, конечно же, редкостная, - согласился Циммерман. – Много я их перевидал за свою пилотскую практику, но эта – истинный Уникум! И дело не только в том, что в Зоне Жизни этой звезды находится планета-гигант, эквивалентный нашему Юпитеру, включая Глаз - ураган на диске, функционирующий уже не меньше десятка тысяч лет, что само по себе уже уникально, а то, что у гиганта имеется такое огромное количество спутников, сравнимых по своим размерам даже с Землёй!
       - И у половины из них есть атмосферы, содержащие кислород… - таинственным голосом добавила Олеся. – А это почти исключает чисто геологические процессы, независимые от биосферы…
       - Прекрасная демонстрация общепринятой теории возникновения жизни во Вселенной, - сказал мечтательно Циммерман. – Если её споры занесены извне, значит, мы найдём много схожего на разных планетах, а если жизнь зарождалась на каждой из них совершенно независимо, нас вскорости ожидает редкостный ассортимент Живого…
      - А я хочу побывать на самой кислородно-атмосферистой, - продолжала Олеся, думавшая о своём. – Там наверняка должны быть обитатели, если верить Теории Эволюции Звёзд, и им явно повезло с миром, в котором они живут. Это не планета, а сущий Иллюзион! Я тут прикинула на Вычислителе, и получается, что в северном её полушарии всегда видны всё остальные спутники, а в южном – ни одного. Полагаю, обитатели южного полушария должны ездить в северное только ради того, чтобы посмотреть сеанс небесного кино с тридцатью шестью артистами…
      
           Путь  в  Никуда –  это  тоже  хороший  ориентир  для  Жизни…