встать суд идёт

      
Владимир   Конин

               
  ВСТАТЬ     СУД      ИДЁТ


Психбольница.   По двору ходят туда – сюда больные.  Заняться не чем. За столом на скамейке в тени раскинувшей кроны дерева сидит больной Иванов Иван и что – то пишет в тетрадке.  Увидев его, к нему подходит больной Сидор Сидоров. 

- Чо, тут сидишь один – то? Не скучно?
-  Да, нет. Не скучно.  Работаю.
-  Работаешь?
-  Ну, да работаю. А, что?
-  Да, нет ни чиво,  Просто кто же здесь работает? Здесь лечутся, а не работают
-  А, я, вот работаю.
- И, чо ты делаешь?
-  Пишу.
-  Пишешь?
-  Ну, да. Вот пишу.
-  А писать это чо, разве работа?
-  Разве нет?
-  Какая же это работа писать? Работа это вкалывать.
-  Как вкалывать?
-  Ну, там,  слесарить, токарить, грузить.
-  А у писателя работа  это писать.
-  А, ты чо, писатель?
-  Не писатель, но вроде того.
-  Как  это вроде того?
-  Иногда пишу.
-  А, чо, иногда пишешь?
-  Я до попадания сюда сценаристом был.
-  А, это как сценаристом?
-  Сценарии писал.
-  Сценарии?  А зачем?
-  По моим сценариям в театре спектакли ставили.
-  А…А…А...
-  А, щас  чо пишешь?
-  То же сценарий пишу.
-  Для театра?
-  Нет, сейчас не для театра.
-  А для кого тогда?
-  Сейчас для нас пишу.
-  А нам – то зачем?  У нас чо, театр есть?
-  Пока нет, но хочу сделать у нас театр.
-  У нас театр? Ты чего того? Зачем он нам?
-  Вот видишь, все слоняются без дела. И ни кому до нас дела нет.
-  Так они же больные.  Чо им ещё – то делать?
-  Вот я и хочу привлечь их к игре в театре.
-  Артистами, что - ли?
-  Типа того.
-   Всех?
-   Не всех, конечно. Кто – то зрителем будет.
-  И о чём твой сценарий?
-  О жизни.
-  О какой жизни?  О нашей жизни?
-  Нет не о нашей.
-  А, о какой же тогда жизни?
-  О той жизни,  из которой мы сюда попали.
-  Это, та жизнь, что за забором? Натуральная.
-  Ну, да.
-  Понятно.
-  Если ты что – то помнишь из той нашей натуральной жизни, подскажи мне. Я в сценарий свой включу.
-  Конечно, помню, Много кой чего запомнил.  Только та жизнь не хорошая. Все друг – друга обманывают. Воруют много.
-  Вот и хорошо, что это помнишь.  Соавтором будешь.
-  Это как это соавтором?
-  Ну, значит тоже автором, как и я. Согласен?
-  А нам за это ни чево не будет?
-  А, что может быть?
-  Не посадют?
-  Кто же нас посадит, Мы же больные!
-  Но, это конечно. А, где наш театр будет?
-  Я так думаю в шестой палате. Самая большая.
-  И сцена будет?
-  А, как же без сцены. Кровати сдвинем все в одну сторону, вот тебе и сцена.
-  А, занавес будет?
-  Ну, какая же сцена без занавеса. Простыню натянем.
-  Тётя Маша тебе даст, простыню натягивать.  Итак, простыней не хватает.
-  Даст. Для театра даст.  Или,  кто, свою принесёт.
-  Ясно.  А про свой сценарий расскажи ещё что ни – будь.
-  Ну, понимаешь, действие моего спектакля будет происходить в зале суда.
-  В зале суда?
-  Ну,  да в зале суда.
-  А, почему в зале суда? Судить кого – то будут?
-  Да судить. 
-  И кого же судить будут?
-  Всех кто провинился. Кто деньги ворует. Коррупционеров.
-  А их много кто деньги ворует?
-  Полно. Сам же говоришь, что там за забором все друг – друга обманывают, воруют. Много тех  коррупционеров, о которых ты и не слышал.
-  Так много?
-  Да больше чем тех, кто не ворует. Гораздо, гораздо больше.
-  Вот, спектакль посмотришь, сам убедишься.
. ……………………………………………………..
                Через два дня у кабинета главного врача собирается толпа
                больных.
Сестра:               
Больные, вы куда, туда нельзя. Вас что вызывали?
Больной Иванов:   
Не, не вызывали.
Сестра:               
А, если вас не вызывали зачем прётесь.
Больной Сидоров: 
Нада.
Сестра:               
Что, значит надо. Если главврач не вызывал, то переться  к нему не надо.   
                На шум из кабинета выходит главврач  Пётр Иванович.
Главврач:               
Что за шум?
Иванов:    
Пётр Иванович. Мы вот хотим….
Главврач:               
Хотеть не вредно. Так, что вы все хотите?
Иванов:               
Мы, вот хотели попросить…
Главврач:               
Ни каких назначенных процедур отменять не буду. Чего Сидоров лыбишься?  Тебе что - то не ясно?
Сидоров:               
Мне всё ясно.
Главврач:               
А, если всем всё ясно, прекратите балаган и  разойдитесь по своим палатам.
Иванов:               
Пётр Иванович, мы театр хотим.
Главврач:               
Чего, чего, Иванов, в театр захотели?  В  Малый или Большой?
Иванов:               
Мы, свой хотим театр.
Сестра:
Театр им подавай (смеётся). И без театра смеху не оберёшься.
Главврач :
А, что? Мне идея нравится.  Может пусть театр делают. При деле будут. Да  и нам меньше забот. А то разбредутся по территории. Только и смотри за ними.  А, так все в кучке будут.               
Главврач,  обращаясь к больным: 
Ну, что театр хотите?
Больные : (хором)          
Хотим. Хотим.
Главврач:               
А, про что спектакль ставить будете?
Иванов:               
Про жизнь,  Пётр Иванович.
Главврач:               
Про жизнь это хорошо.  А у вас, что и сценарий есть?
Сидоров:               
Есть, Пётр Иванович. Мы с Ивановым написали.
Главврач:               
Ну, если и сценарий  у вас есть, то тогда…   А, сцена  у вас будет?
Иванов:               
В шестой палате.
Главврач:               
В  шестой палате?
Иванов:               
Самая большая.
Главврач:               
Угу. Всё продумали.  Ну ладно. Можно и в шестой.
Сидоров:  (Иванову)         
Ты,  про  простынь скажи.
Главврач:               
Что ты Сидоров там Иванову на ухо  шепчешь?
Сидоров:               
Да, я это,  про  простынь,,..
Главврач:               
Про  какую  ещё, простынь?
Сидоров:               
Про  простынь, чтобы тётя Маня нам дала.
Главврач:               
А простынь – то тебе зачем?
Сидоров:               
Так какая же сцена без простыни.
Главврач:               
Ты хочешь сказать на занавес?
Сидоров:               
Хочу.
Главврач:  (обращаясь к медсестре) 
Скажи тёте Маше, что бы выдала им две простыни.
Сидоров: три.
Главврач: 
Можно и три.  Ну, всё? Если вопросов больше нет, идите и делайте свой театр.
Иванов:               
Пётр Иванович. В нашем спектакле есть судья. Вы бы не согласились быть судьёй?
Главврач:               
Судьёй?  А, почему бы и нет. Вот, подсудимым быть не хотелось бы.   
( смеётся).
Сестра:               
Пётр Иванович. Хорошо, что вы  согласились с ними в спектакле участвовать.  Ближе к народу будете, я имею в виду к больным.
Главврач:               
Да, да, это точно.
Главврач:  (обращаясь к сестре)
А. вы голубушка пойдёте ко мне секретаршей. Что это за судья без секретарши?
Сестра:
Кто я?
Главврач:
Вы, вы. Тоже ближе к больным будете. А, то всё только орёте на них.
Да и ко мне поближе.  (смеётся).
Сестра:
Я и так, Пётр Иванович к вам близко. Куда же ещё ближе (застенчиво улыбается)
Главврач:    Все расходятся
…………………………………………………………………………………… 
Палата № 6.
Койки расставлены  вдоль стен.  Висят две простыни. За простынями три стола, расставленные  буквой П. За средним столом сидит судья
 ( главврач) . Рядом с ним секретарша ( сестра). За столом справа от судьи прокурор  (заведующий столовой).  За столом слева адвокат ( главный санитар). Позади прокурора в глубине сцены  подсудимый (больной  Печкин).  На кроватях вдоль стен разместились больные. Некоторые больные стоят.

               Спектакль начинается. В палате № 6 стоит шум и гам 

Встаёт секретарь (сестра).
Внимание. Прошу тишины.  Начинаем судебное заседание больницы № 13. В зал суда приглашается подсудимый Печкин. Печкин ты слышишь? Что, глаза вытаращил.  Выходи на сцену.
Подсудимый Печкин
Кто я?
Секретарь:
Ты, ты. А кто же ещё? Ты, же подсудимый.
Пчёлкин; Кажись я.
        Печкин выходит и встаёт перед прокурором, лицом к зрителям и лыбится.
Секретарь:
Печкин. Как ты стоишь. Повернись лицом к судье.
         Печкин медленно поворачивается.
Судья  (Главврач обличённый в мантию ):
Вы,   Печкин, обвиняетесь в присвоении государственных бюджетных средств.
Печкин:
Я, обвиняюсь в  присвоении государственных средств?
Судья:
Вы,  Печкин, Именно вы.
Печкин:
А у вас что, есть доказательства?
Прокурор   с места:
Есть  Печкин. Есть. Согласно проведённому расследованию. Следственного комитета по особо крупным хищениям, ваша вина подсудимый полностью доказана.
                Показывает  папку с документами
Будучи министром, вы Печкин, продали по заниженной цене нефтеперерабатывающий комплекс.
Печкин:
Ни чего не знаю. Ничего не продавал
Судья:
Господин прокурор передайте документы суду.
          Прокурор подходит к судье и передаёт папку с документами.
Судья:
Господин адвокат у вас есть, что сказать по данному вопросу? 
Адвокат:
Пока нет.
Судья:
Хорошо садитесь.
Прокурор:
Реальная стоимость, проданного  подсудимым  Печкиным комплекса на 240 миллионов рублей   выше.  Разницу в цене, вы  Печкин присвоили себе.
Печкин:
240 миллионов?
Прокурор:
Да, 240 миллионов рублей.
Печкин:
Это не правда.  Я взял себе только 150 миллионов.
Судья:
Зал. Прошу тишины.
Прокурор:
Поясните тогда подсудимый, куда делись остальные 90 миллионов?
Больной Печкин:
А, мне, откуда знать. Мне  принесли 150 миллионов, а про остальные я ничего не знаю.
Прокурор:
Подсудимый Печкин, так вы признаёте, что 150 миллионов присвоили себе. А, про остальные не знаете.  Но вы же подписали вот этот документ, или это не ваша подпись.
          Подходит к больному Печкину и показывает документ.
Больной Печкин:
Подпись, признаюсь моя. Но, вы же сами вчера на репетиции сказали, что бы я подписал.  Иначе, сказали, уколами замучаете. Теперь я стал виноватым.
Судья:
Господин прокурор, передайте документ с подписью  Печкина суду.            
          Прокурор подходит к судье и отдаёт документ и возвращается на своё место. 
Судья:
Больной Печкин у вас есть, что сказать?
Больной Печкин:
Нет.
Судья:
Господин адвокат вам предоставляется слово .
Адвокат:
Господин судья, госпожа присяжный заседатель. В защиту моего подзащитного могу сказать, что подсудимый Печкин не один в нашей стране присваивает себе государственные деньги. Оглянитесь вокруг. Воруют все. И не миллионами воруют, а миллиардами.  А подсудимый Печкин присвоил не 240 миллионов, как представил прокурор, а всего лишь каких то 150. Эта сумма по сравнению с украденными у государства миллиардами настолько мала, как копейка по сравнению с тысячей. Так заслуживает ли мой подзащитный строгого наказания? Я думаю, господин судья, что не заслуживает.  Кроме того, не могу не сказать в защиту моего подзащитного , что будучи министром обороны он приложил немало сил для снижения обороноспособности, простите, оговорился, для повышения обороноспособности нашего государства.
Судья:
У вас всё, господин адвокат?
Адвокат:
Всё, господин судья.
Судья:
Садитесь.
Судья:
Господин прокурор, у вас есть, что добавить?
Прокурор:
Да, господин судья, есть.
Судья:
Прошу вас.
Прокурор:
Господин адвокат очень эмоционально рассказал нам о процветающем в стране казнокрадстве, представив нам подсудимого  не кровожадным волком, а этаким невинным ягнёнком. Ещё и обороноспособность нашей армии повысил. Разрешите мне господин судья огласить выдержку из  ещё одного документа Следственного Комитета по особо крупным экономическим преступлениям,  касающийся хищений в том же министерстве.
Судья:
Прошу вас.
Прокурор:
По подложным документам подставной компании было продано за бесценок 13 объектов недвижимости, принадлежащих министерству, которое возглавлял подсудимый  Печкин.  Сумма проданных объектов составила пять миллиардов рублей. Прокуратура пыталась расследовать это дело. Но после прямого вмешательства бывшего министра  Печкина, действия по возврату  имущества Прокуратурой были прекращены.
Судья:
Господин прокурор у вас всё?
Прокурор:
Всё, господин судья.
Судья:
Передайте документы суду.
                Прокурор передаёт папку с документами судье и возвращается на место.   
Судья:
Господин адвокат, вам  есть, что добавить?
Адвокат :
Нет.

Судья:
Подсудимый   Печкин вы признаёте себя виновным?
Подсудимый Печкин:
Признаю.
Судья:   
Для оглашения приговора слово предоставляется прокурору.
Прокурор:
Рассмотрев  дело о хищениях в особо крупных размерах,  прошу суд приговорить подсудимого  Печкина к высшей мере наказания  расстрелу.
Судья:
Зал. Перестаньте так громко аплодировать.
Судья;
Подсудимый  Печкин вам предоставляется последнее слово.
Подсудимый  Печкин:
Не приговаривайте меня к высшей мере. Я же больной. Если бы я знал, что меня повесят, я бы никогда не согласился играть  в этом спектакле.   А, я, вообще, не вор. Это там,  наверху воруют, а нам уже ни чего не достаётся своровать. Вот,  честное слово. 
Судья:
Суд удаляется на совещание.
………………………………………………………….
Суд совещается.
Судья: ( обращаясь к присяжному заседателю):
Я считаю, прокурор прав. Всю страну разворовали.  Только самыми жёсткими мерами можно остановить  коррупцию и воровство.
Присяжный заседатель:
Но у нас же высшая мера наказания отменена.
Судья:
Тогда,   пожизненное  заключение и без права на досрочное  освобождения.
Присяжный заседатель:
А, вы знаете, что больной Печкин является зятем заместителя председателя…, который курирует нашу больницу. Вы что, хотите остаться без лекарств. Одумайтесь господа присяжные заседатели.
Судья:
Это точно?
Присяжный заседатель:
Конечно, точно.
Судья:
Тогда это в корне меняет дело.


Секретарь:
        ВСТАТЬ  СУД  ИДЁТ!!!

Судья:
Именем нашего суда, созданного  на базе нашей больницы, подсудимый больной Печкин, признаётся виновным в хищении государственных средств в особо крупных размерах и приговаривается судом к высшей мере наказания расстрелу.
В заде  звучат громкие аплодисменты.
Судья (переждав ликование в зале продолжает)
На основание указа №… от…..  Об отмене высшей меры наказания   подсудимый Печкин приговаривается  к расстрелу условно.
 Крик из зала:
А, судьи кто?
                Судья нервно комкает лист бумаги с приговором и пытается   его проглотить.
                Занавес закрывается.
……………………………………………………….
За занавесом. 
Когда все расходятся, остаётся судья (главный врач), прокурор (заведующий столовой) , адвокат (главный санитар) , секретарша (мед. сестра)  и подсудимый Печкин.
Пётр Иванович подходит к Пекину и, отведя его в сторону, тихо говорит ему в ухо: 
Печкин. Ну, куда тебе одному столько денег? Если не поделишься своими миллиардами с нами,  век отсюда не выйдешь.  Ты нас, Печкин, хорошо знаешь. И тесть твой тебе не поможет. Уверяю тебя.
Печкин:  Да, нет у меня ни копейки.
Пётр Иванович:  Пчёлкин. Ты меня  за дурака - то не держи. Сам же признался.  Все слышали. Спрятался тут  у нас в больнице, дураком прикинулся.  А, денежки – то подальше от глаза людского спрятал. Не выйдет. Делись. Иначе…..
            
                ЗАНАВЕС  ЗАКРЫВАЕТСЯ
                В.Кони
                17..01.15г.