Безголовая Давалка

А что, если Таэлла, вырвавшись из-за барьера, не встретила ни Гэнь Ю, ни какого-нибудь ещё подходящего мужчину? Кто бы тогда стал отцом Маноры?
* * *
Лаэрт лежал без сна, пытался дышать глубже, усилием воли притишить боль. Он давно понял, что в начале пути совершил много лишнего зла. Он даже точно знал, за что Сила послала ему смертельную болезнь. Не за то, что он эту самую Силу вовсю отрицал…
Император давно чуял рядом чьё-то присутствие. Смущающее и возмущённое. Не может показаться? Или не хочет?
Лаэрт открыл глаза и уставился в темноту. И когда уже не мог не моргнуть – перед его взором проступила обнажённая женская фигура. Полупрозрачная. Без головы.
– Изыди! – замахал рукой император. – Мне не нужны безголовые давалки!
В руках призрака тут же появилась голова. И заговорила:
– Вот как ты меня называешь! А кто виноват, что я стала именно этим? Себя гоняй, не меня!
Лаэрт только голову опустил.
* * *
Тогда, семнадцать лет назад, бывший президент Таэлла Млынка сидела перед ним и ухмылялась. Руки её были связаны, но даже так она положила ногу на ногу и откровенно соблазняла узурпатора.
И что греха таить – до того она была хороша, а вернее – зажигательна, что и каменная статуя не устояла бы, и святой бы согрешил. И ещё она говорила – мол, мне-то умереть не жалко, всё уже у меня, считай, в этой жизни было, а вот ты сто раз пожалеешь, если так девственником на тот свет и двинешь… И смеялась – не обидно, а так, что у Лаэрта всё внутри будто звенело.
Не устоял. И очень быстро сладость стала болью и стыдом, и хотелось умереть вот прямо сейчас – только вот не мог он себе этого позволить… Ушёл в работу, ушёл от Таэллы, поклялся больше не видеть её до дня казни.
Но тут ему донесли: беременна.
Адепт, точно установивший отцовство гражданина Свиноградова, поехал в курортную, по меркам новой империи, ссылку. А вот что делать с Таэллой, с ребёнком и, главное, с самим собой – Лаэрт понятия не имел.
– А ты женись, – смеялась Таэлла. – Хочешь легитимность половым путём?
Лаэрт не хотел. Не для того он всё это затеял. Эта женщина мгновенно подавила бы его волю и перевернула всё по-своему. Он до дрожи боялся своих чувств к ней.
И потому отправил её на плаху.
– Ну и свинья ты, Свиноградов, – только и сказала Таэлла, когда он объявил ей о своём решении. – Худо, что я не могла родить от кого другого.
– От кого бы ни… тебя бы это не спасло.
– Ладно. Я прошу только об одном. Не засовывай нашу дочь в приют. Отправь на родину.
Это ему и самому казалось правильным. Огласки не хотелось, воспитать истинную наследницу казалось слишком трудным…
* * *
А вот теперь колесо судьбы повернулось, и Манора здесь, в столице, наследует ему, императору, и даже его не ненавидит. Даже не зная всей правды, которая по лицу её читалась только теми, кто был в курсе… Тенью, налётом на лице её матери…
А призрак Таэллы предстал перед Лаэртом только сейчас.
– Да, я – Безголовая Давалка и этим горжусь! Иногда я развлекаюсь, давая советы, но чаще являюсь к плохим мужьям, вселяюсь в их жён и залюбливаю этих козлов до смерти!
– А я тебе зачем? И почему теперь?
– Час твой пробил, Свиноградов. Вот найду только, в кого вселиться… Или сам выберешь?
* * *
Магда Ничьинская проснулась, пылая сладким ужасом после восхитительного сна, в котором она любила его величество. Любила жарко, неистово, бесстыдно…
Вот только, похоже, это был не совсем сон. Когда она чуть пошевелилась и проморгалась, то поняла: Лаэрт и впрямь лежит рядом. Бездыханный.

Июль 2015