О бесплатной и платной медицине

 
Следует отметить ещё одну составляющую российского социально-медицинского «дурдома» - наличие  бесплатной и платной медицины и, как следствие, наличие коррупции в медицине. По моему мнению, именно эта составляющая российского социально-медицинского «дурдома» явилась основной причиной моей инвалидности. Инвалидом же я стал вследствие того, что внутрибрюшинная опухоль, не была своевременно удалена, и из доброкачественной (не онкологической) опухоли, переродилась в онкологическую опухоль. У меня есть основания считать, что эта опухоль возникла в результате минно-взрывной травмы, полученной в Афганистане. Её наличие было определено через три года, после получения этой травмы, когда в 1987 году я ушёл в запас и переехал вместе с семьёй из Перми в Керчь. Мой брат, работавший в керченском онкологическом диспансере анестезиологом, настоял на обследовании, в результате которого было выявлено небольшое  (около 2 см.)  внутрибрюшинное новообразование. Спустя 5 лет, когда Украина стала «незалежной» от России, выявился значительный рост (до 5 см.) этого новообразования. Несмотря на то, что был определён не онкологический характер новообразования, мой брат стал настаивать на операции. Но обстоятельства, связанные с необходимостью перевода пенсии в Россию и проживание в «украинской» Керчи на положении иностранца, вынудили отсрочить проведение операции. Пенсию Украина «москалю», не желающему принимать украинское гражданство, отказывалось платить, и право на бесплатное медицинское обслуживание и льготы ветерана боевых действий я также потерял.
Но и в России у меня возникли проблемы. Для получения пенсии в России я прописался в Ярославле, в доме матери, и встал на учёт в  районном военкомате. Но по инициативе военкома города Ярославля началось выявление «иностранцев», то есть военных пенсионеров, прописанных в Ярославле, но проживающих в новых постсоветских государствах за пределами России. Работники военкоматов Ярославля по своей инициативе, или же по инициативе начальства, выявляли таковых «иностранцев»  с целью вымогательства и заявляли, что пенсию по месту прописки пенсионер, проживающий за пределами России, получать не может. Впоследствии действия работников военкоматов города были признаны незаконными, и на военкома города было заведено уголовное дело, но из-за преследования работников военкомата вынужден был выписаться с Ярославля и прописаться в Калуге в квартире сватов.
Мне тогда приходилось выделять часть российской пенсии дочери – студентке МГУ, а с работы военрука школе в Керчи я был вынужден уйти, так как не захотел принимать украинское гражданство. По этим причинам операцию, ставшую на Украине для меня платной, я решил отложить, до лучших времён в надежде на ликвидацию абсурдной, по моему мнению, взаимной независимости России и Украины. Затем умер мой брат, и я решил стать «москалём» и перебраться по настоянию моей дочки в Москву. Но перебраться в Москву, в связи с принятием российского гражданства моей жены, удалось только в январе 2005 года. Тогда появилась возможность бесплатной операции по удалению своей растущей опухоли, но сначала вновь нужно было пройти медицинское обследование. По настоянию моей дочери для ускорения обследования я прошёл его платно в НИИ клинической кардиологии  имени А. Л. Мясникова, в котором у дочери были знакомые. Там, при проведении УЗИ,  выяснилось, что моя опухоль разрослась до таких размеров (110х80 мм.), что оттеснила печень и желудок. Для уточнения размеров и расположения опухоли была (кроме УЗИ) проведена компьютерная томография. С данными обследования я по направлению из НИИ им. Мясникова обратился в Российский онкологический научный центр имени Н. Н. Блохина и дал письменное согласие на проведение там операции. Хирург, у которого я был на приёме, вырвал данные компьютерной томографии из истории болезни и подклеил их в медицинскую карту, заведённую на меня в онкологическом центре. Для выявления  характера опухоли была проведена её пункция. Оказалось, что опухоль не является онкологической, и хирург, возможно по этой причине, решил не торопиться с операцией и заявил, что сам позвонит мне, когда ложиться на операцию. 
Прошло два месяца, и, не получая никаких сообщений из онкологического центра, я решил вновь туда обратиться. Для повторных обращений там выдаётся специальный талон с указанием кабинета врача, по которому в регистратуре выдаётся медицинская карта больного. Моей медицинской карты в регистратуре не оказалось, и мне выписали дубликат, Но в указанном в талоне кабинете принимал больных совсем другой врач, и мне не удалось выявить даже фамилию моего врача. Моя повторная попытка, сделанная через месяц, привела к тому  же результату.
Тогда я обратился к военным врачам в гарнизонную поликлинику, где вновь пришлось пройти обследование.  А время шло. К тому же, в связи с недостатком жилой площади (30 квадратных метров) мы с женой проживали на подмосковной даче дочери и зятя, что также не ускоряло процесс медицинского обследования. Завершилось это обследование компьютерной томографией, выполненной в «12 лечебно-диагностическом центре России» 2 октября 2007 года. Оказалось, что за два с половиной года моя опухоль увеличилась ещё на сантиметр, достигнув размеров 12,8х8,9х7,6 см.
В декабре 2007 года, за месяц до операции, проведённой в Главном клиническом госпитале им. Бурденко ведущим хирургом этого госпиталя в январе 2008 года, я проходил обследование в дневном стационаре этого госпиталя. Это обследование предшествовало проведению операции, которую в связи с большими размерами внутрибрюшинной опухоли необходимо было провести срочно. Но  сроки обследования затягивались по уверению заведующего стационаром из-за большой очереди на проведение компьютерной томографии.  Заведующий подсказал мне, что платно компьютерную томографию можно пройти значительно быстрее. При поступлении в стационар мной было представлены результаты компьютерной томографии, проведённой в 12 лечебно-диагностическом центре Минобороны России 2 октября 2007 года, то есть за 2 месяца до поступления в стационар, но заведующий настаивал на новом проведении томографии.

 Причины такого недоверия к коллегам из диагностического центра Минобороны России я понял после того как через неделю после поступления в стационар госпиталя прочитал в «Независимой газете» статью профессора, доктора медицины М.И. Анохина «Левой рукой. Чем и как благодарят врачей».  В этой статье Анохин пишет: «Рискуя навлечь неприязнь некоторых коллег, поделюсь информацией о том, как платят врачам, потому что это нелишне знать нашим несчастным больным».  Возможно, что со стороны некоторых коллег Анохина его статья и вызвала неприязнь, но для меня она оказалась полезной.

Во-первых, информация, полученная мной из этой статьи, сократила сроки проведения операции, и спасла мне жизнь. Я прочитал эту статью в конце декабря 2007 года (вышла статья в «НГ» 11декабря) в интернете, а уже перед Новым годом я прошёл обследование, и сразу после новогодних праздников мне была сделана операция.  В результате следования этим советам, были не только сокращены сроки обследования, но и делал мне операцию не рядовой хирург, а ведущий хирург госпиталя, заслуженный врач России,  высокая квалификация которого также повлияла на успешное проведение операции. Уже в процессе проведения операции он понял, что опухоль стала онкологической, и удалил сросшуюся с ней хвостовую часть поджелудочной железы.  Желудок и селезёнку пришлось удалять полностью. Операция длилась более 5 часов, а после операции я 5 суток пролежал в реанимации,  находясь между жизнью и смертью. Затем целых два месяца я пролежал на долечивании в госпитале. Срезы вырезанной опухоли были отправлены на анализ в лабораторию того самого онкологического центра, в котором три года назад мне должны были выполнить операцию. Когда подтвердилось то, что вырезанная опухоль стала онкологической, мне была назначена так называемая таблетированная химиотерапия. Я должен был в течение длительного времени принимать очень дорогие таблетки Гливека англо-американского  производства. В связи с тем, что от приёма Гливека у меня начали опухать ноги, я через 6 месяцев (минимальный срок проведения этого вида химиотерапии) отказался  принимать эти таблетки, так как был уверен в том, что благодаря высоко квалификации врачей онкология мне больше не грозит. Я возможно в том, что я остался  жив, сыграли  свою роль и советы профессора Анохина.

 Во-вторых, информация, полученная из статьи профессора Анохина, открыла причину того, почему хирург онкологического центра не сделал мне операцию. Хирург ждал, когда я «созрею» для благодарности. Уже во время оформления инвалидности в 2008 году, я попытался получить из онкологического центра результаты компьютерной томографии, сделанной в НИИ кардиологии весной 2005 года, которые хирург онкологического центра вырвал из результатов обследования и подклеил в медицинскую карту. Я собирался провести свой анализ на основании обследований в онкологическом диспансере Керчи 1987 года, томографии НИИ кардиологии 2005 года, томографии  12 лечебно-диагностического центра России  2007 года, и. опровергнуть утверждения о том, что возникновение опухоли не связано с получением мной минно-взрывной травмы в Афганистане. Для того чтобы получить результаты компьютерной томографии из онкологического центра, а заодно узнать фамилию хирурга, не пожелавшего сделать мне положенную операцию в 2005 году, я обратился к главврачу 74 городской поликлиники Москвы, к которой я был прикреплён.  Я уговорил её послать запрос в онкологический центр с просьбой переслать в поликлинику копию моей медицинской карты.  На запрос был получен ответ академика от медицины, в котором он ссылается на то, что данные, содержащиеся в моей медицинской карте, являются секретными, и по этой причине не могут быть предоставлены в поликлинику. Этот факт говорит о том, что руководство медицинских учреждений защищает врачей, которые без дополнительной оплаты фактически отказываются лечить больного. Анохин в своей статье осторожно раскрывает причины этого повсеместного явления.  Из-за низкой оплаты врачей они просто вынуждены брать деньги. Анохин приводит пример, что «в допетровской Руси  в приказной избе у дьяка-чиновника под иконами висела сумочка, куда просители ссыпали деньги, как бы «на свечи». Сегодня одну-две купюры дают открыто, а крупные суммы – в конверте».
Он пишет: «Врачей, принимающих подношения, оправдывает отчасти то, что их профессиональный уровень по большей части не уступает западному, тогда как зарплата несравнимо ниже. Но оговорка «отчасти оправдывает» в некоторых высококвалифицированных учреждениях не учитывается, и там, даже если операция оплачена через кассу или бесплатная (например, роды или установка кардиостимулятора), больному все равно приходится платить, и эта сумма близка к официальной стоимости операции (несколько тысяч долларов)».
При платном лечении «врачу достается не более 30% той суммы, которую заплатил пациент», поэтому Анохин советует «договориться с врачом и заплатить ему столько, сколько официально стоит это исследование: в итоге «и вам хорошо, и врачу»».  Он приводит данные по фактической стоимости этих медицинских услуг. Анохин в своей статье избегает критиковать сложившуюся с давних времён систему, при которой  врач, вынужденный брать деньги, чувствует себя вроде «падшей женщины».
 Но больной, дающий эти деньги, чувствует тоже себя неловко. Мне, например, проще заплатить в кассу и воспользоваться платными услугами врача. Но почему зарплату врачей и медперсонала  нужно увеличивать платными услугами? Почему у государства нашего не хватает средств на оплату бесплатной  медицины?  Так может всю медицину сделать платной? Вот только при платной медицине низкооплачиваемые слои населения не смогут оплачивать платные услуги.
Нация же должна быть здоровой не только физически, но и нравственно,  что должно исключить благодарственные подношения. Анохин пишет: «В Древней Месопотамии взятку давали непременно левой рукой, а «честный дар» – правой.
В советские времена медицина была вся бесплатная, что способствовало  выражению благодарности врачу, как левой, так и правой рукой. Когда нарком здравоохранения Семашко посетовал на низкую зарплату врачей, Сталин ему ответил: «Хороших врачей больные прокормят, а плохие нам не нужны». Но если в кремлёвскую больницу отбирали лучших врачей, то в обычных больницах и плохих врачей хватало. Очевидно, что при бесплатной медицине нужно как-то заинтересовывать врачей в повышении своей квалификации: ставить величину зарплаты  в зависимость от количества пациентов, создавать лучшие условия для работы и т.д., что, впрочем, не исключает выражения благодарности деньгами, подарками или услугами «бесплатному» врачу от благодарного пациента.

Платная медицина если и исключит благодарственные подношения, то не гарантирует качество медицинских услуг. Например, когда мне потребовалось получить заключение онколога,  для того чтобы ускорить  получение путёвки в санаторий Крыма, я прошёл УЗИ платно за 700 рублей. При прохождении УЗИ врач, производивший УЗИ,  не заметил отсутствие вырезанного желудка, записал что-то по поводу его заболевания, и лишь после моего упоминания об  удалении желудка, зафиксировал этот факт в результатах УЗИ.

Но и платная медицина не исключает необходимости благодарственных подношений. Например, для ускорения получения у терапевта бесплатной справки по форме № 070/у-04, необходимой для выделения путёвки, я был вынужден проходить УЗИ платно за 700 рублей, потому что в этой справке основным заболеванием указана онкология. А за то, чтобы основным заболеванием была болезнь поджелудочной железы  я готов не только получать у терапевта эту справку платно, но и отблагодарить терапевта за здравомыслие.
 Онкология, которой у меня уже нет,  явилось для чиновников Минобороны от медицины основанием отказа в выделении мне путёвки. Но я уверен, что ныне онкология мне не угрожает, и также считает хирург, заслуженный врач России, удаливший мне вместе с онкологической опухолью желудок, селезёнку и хвостовую часть поджелудочной железы. Через неделю после операции для моего успокоения он сказал, что «и без желудка пища будет перевариваться в кишечнике, а селезёнка вообще не нужна». Почему по поводу вреда от удаления части поджелудочной железы он ничего не сказал, я понял только сейчас, когда именно заболевание поджелудочной железы меня более всего беспокоит. В связи с этим я попросил путёвку в санаторий крымского города Саки, прочитав о том, что сакские грязи лечат болезни поджелудочной железы. Отказав мне в выделении путёвки, чиновники МО, по сути, отказали мне в лечении.  В разговоре со мной они намекнули, что я могу поехать в санаторий и самостоятельно, минуя их систему выделения путёвок.  Но, если я имею право на бесплатный проезд к мессу расположения санатория и оздоровления в нем за 25% стоимости путёвки (жена – за 50% ), то такие намёки можно расценивать как вымогательство.
 
Что же касается дарения подарков хорошим врачам коробки конфет или цветов, то  такие подарки нужно рассматривать как знак уважения, а если врач женщина, то и признак хорошего воспитания. В воспитании же большую роль играет не только семья,  но и система образования.

В нашем замечательном фильме «Ирония судьбы или с лёгким паром» мне запомнился диалог  Жени Лукашина и Нади Шевелёвой по поводу роли врачей и учителей:
— А все-таки у нас с Вами самые замечательные профессии, самые нужные!
— Судя по зарплате — нет.
— Ошибки врачей дорого обходятся людям.
— Да. Ошибки учителей не столь заметны, но, в конечном счете, они обходятся не менее дорого.
Фильм вышел на экраны в советские времена, но стал ещё более актуальна во времена постсоветские, когда система образования Украины  направлялась властью на формирование у молодёжи русофобии, извращение истории и борьбу с инакомыслием. Этот процесс за четверть века взаимной «независимости» России и Украины, привёл к фашизации Украины,  гражданской войне, развале экономики и катастрофическому  понижению уровня жизни населения