13 июля 2015

Длинный дождь вчера сменился холодным ветром, и после обеда и небольшого отдыха уже во время начавшегося мужского финала Уимблдона начал потихоньку подтапливать наш отсек. В. Ш-нин мешал в меру, присоединившись ко мне накануне вечернего отъезда. Играя хуже, заслуженный ветеран «гениальный Роджер Федерер» всё-таки держался достойно два сета, но на большее, кажется, уже не хватило ни сил, ни духа. Пришлось попереживать немного, поскольку стало ясно, что его чемпионское время безвозвратно уходит, и так, как за него, лично мне в теннисе болеть уже будет не за кого. В перерыве на дождь в Уимблдоне смотрел немного игру на Суперкубок, которой открылся наш отечественный футбольный сезон. «Зенит» заслуженно победил по пенальти «Локо», хотя железнодорожники могли незаслуженно победить, ведя в счёте до 82-ой минуты матча! У Оли от укуса гнуса распух левый глаз! В доме не оказалось средств против аллергии, но антисептик, имевшийся  у Лизы, немного помог. Итак, не летняя прохлада и непогода продолжаются. Все дела, интенсивно развивавшиеся в май-июне, привычно приостановились до августа-сентября. Вот бы и мне взять отпуск от самого себя, находясь в неизменном цейтноте и не предвидя какого-то другого положения, если только, не дай Бог, не заболею ещё серьёзней и тяжелее.
«Осень… медленное умирание…. Привычное затишье. Дыхание тяжело больного перемежается с неожиданным солнечным всплеском, непонятным теперь ярким живым сознанием, поющей надеждой выздоровления! Сегодня теплынь, даже непривычно жарко. В воздухе опьяняющие медовые течения и божьи коровки…. Божьи коровки в раннем детстве стали для меня по мере развития едва ли не «священными коровами»! Вот где сохранился в чистой открытой памяти конгломерат счастливого детства! Вот они с разнообразным шумом взлетают и садятся на освещённую солнцем тёплую стену деревянного дома, ползут вверх и вниз, не успевая спрятать под хитиновой оболочкой тоненькие беззащитные крылышки. В большинстве часто краплёные жёлтые и оранжевые. Но изредка попадались особенно красивые особи, которые были вдвое крупнее, выделяясь двумя лиловыми пятнами на блестящей аспидной спинке. За ними мы охотились с куда большим азартом. До определённого времени собирал их в спичечные коробки, но потом, опомнившись, выпускал на свободу. И долго не отмывались запятнанные пальцы.
Или в такой же погожий осенний денёк собираем свежеопавшие листья на гербарий в узких боковых аллеях нашего знаменитого дикого таёжного парка. Один из уроков на природе вместе с нашей незабвенной ботаничкой, на первый взгляд рано состарившейся женщины, пережившей войну и знающей, очевидно, что значит терять самых близких людей! При первом знакомстве сразу объявила себя… «идиоткой» и улыбнулась самой доброй и искренней улыбкой на свете. Она знала, как выставить свой товар лицом перед нами-пятиклашками. Сейчас меня занимает и удивляет другое. Не начни писать, я бы вряд ли вспомнил многие подробности прошедшей жизни, не испытал бы сладостных ощущений былого и невозвратного, продвигаясь по направлению к грядущему в настоящем времени. Тот мой мир начал преображаться, становиться шире и человечнее.   Восприятия поменялось, и вот оно снова пришло очищенное и осмысленное с любовью! Хорошее дело писать! Отдавать бумаге свои первые чувства, ощущения, мысли, а потом… потом уже сама бумага начинает вытягивать пластырем, насосом, не знаю, с чем сравнить, из нереализованного сгустка страстей и желаний, приоткрывая внутреннюю вселенную того, что есть, и чего сам про себя не знаю. И здесь же оказываются истоки творчества для других. Чудное дело писать! Уплотнять мир посредством ассоциативной связи в момент перемещения от предмета к предмету. Начал лучше понимать В. Шкловского, внезапно перескакивающего с предмета на предмет, жонглирующего метафорами, не нарушая фабулы как смысла определённой цели, когда сюжеты преподносила сама жизнь и история самодостаточной личности. Можно сравнить с бесстрашным человеком, перебегающим и перепрыгивающим с льдины на льдину, чтобы достичь противоположного берега – цели! Потом он рассказывает о весне, ледоходе, паводке, собственном напряжении и риске. Конечно, это интересней и точнее, чем ледоход с дрейфующей льдины или вообще с берега…. Зачастую и пишут только со своего берега, крепко стоя на ногах в данном времени и месте, видя то, что могут увидеть все, что не только не считают уподоблением, но, напротив, почитают основным достоинством своего творчества. Достичь иного противоположного берега собственным бездорожьем, значит проявить свою самоценность, сохранив удивление тайной жизни и мироздания, как проявить благодарность ко всему живому и мёртвому, продолжая движение в заданном направлении. Ибо настоящий писатель – это первопроходец даже по старым избитым истинам! Далее следует поток сознания, что-то вроде процесса мышления на молекулярном уровне с диалектическим напором с упором в развитие с усложнением – необходимая юная философия всеобщего познания. То, что известно каждому до определённого предела. Я заглянул за предел. «Смерти больше нет»!