Иван Хемницер предшественник баснописца Крылова

Иван Иванович Хемницер (1745 - 1784 гг.) - русский поэт и переводчик, член Российской академии (1784). Его басни пользовались большой популярностью у современников и в начале XIX в. Считается самым значительным русским баснописцем до Крылова, на творчество которого оказал определённое влияние. Среди лучших его басен — «Метафизик», «Дерево», «Богач и бедняк».

16 января 2015 года исполнилось 270 лет со дня рождения русского писателя, баснописца, нашего земляка Ивана Ивановича Хемницера. Родился он в 1745 году в Енотаевской крепости. Отец его, штаб-лекарь, выходец из саксонского городка Хемница, был образованным человеком и заботливо относился к воспитанию сына. В пять лет мальчик был уже отдан на обучение местному пастору. Русскому языку его учили другие преподаватели. Впоследствии Хемницер самостоятельно выучил французский и итальянский языки.

В 1755 г. семья переехала в Петербург. Отец хотел сделать из своего сына медика. Но тот, познакомившись с каким-то офицером, увлекшим его рассказами о военной службе, в 13 лет ушел из дома и, скрыв свой возраст, добровольно поступил в Нотебургский пехотный полк. В армии Иван Хемницер прослужил 12 лет. В 1766 году был произведен в поручики, участвовал в военных походах. Через три года без сожалений он оставляет армию и поступает на службу в Горное ведомство, всерьез занимаясь минералогией. Хемницер перевел на русский язык книгу И.Лемана «Кобальтословие или описание красильного кобальта». Этот труд интересен попыткой создать русскую научную терминологию по горному делу. В 1779 году появился 1-й сборник басен Хемницера. Вышел он анонимно, так как автор боялся неприятностей по службе.

Как писатель, Хемницер приобрел известность именно своими баснями. Часть из них переведена из Лафонтена, Геллерта, Вольтера и других авторов, остальные – оригинальные. Басни И.И.Хемницера пользовались у современников большим успехом. До середины XIX века вышло 36 изданий басен – рекорд среди писателей XVIII века. В фонде редкой книги Астраханского музея-заповедника хранятся «Басни и сказки И.И. Хемницера» 1886 года с биографией автора (КП №15653). Книга была напечатана в Санкт-Петербурге в типографии известного в те годы издателя А.С.Суворина в серии «Дешевая библиотека». Лучшие из басен Хемницера направлены против кичливости дворянства («Боярин Афинский»), богатых выскочек («Барон»), злонравных помещиков, которые вместо того, чтобы стричь шерсть со своих «овец», сдирают с них всю шкуру («Волчье рассуждение»), корыстных чиновников и лихоимных судей («Стряпчий и воры»; «Паук и мухи»), бесплодного теоретизирования («Метафизик»). Интересом к философии отмечены басни «Строитель», «Резчик и статуя», «Буквы». Решался Хемницер и на осуждение политики Екатерины II за войны, в которых проливалось немало крови («Имение и ссора», «Два льва соседи», «Дом»). Басни Хемницера строились по методу сцен или диалогов, отличались жанровым разнообразием – от басни-эпиграммы до басни-сказки. Многие выражения из его басен стали крылатыми, некоторые перешли даже в пословицы и поговорки. Основная историческая заслуга Хемницера в том, что его басни имели сатирическую направленность, идейную глубину, в них он защищал интересы простого труженика, критиковал феодально-крепостнические порядки. Произведения Хемницера отличает отсутствие прямых нравоучений, обращенных к читателю, характерных для других баснописцев, мораль в его сочинениях, как правило, вытекает из самого действия. Простота и разговорная легкость языка, элементы реализма, народность, демократические мотивы произведений Хемницера делают его прямым предшественником И.А.Крылова.

Умер Иван Иванович Хемницер 20 марта 1784 года в Смирне (Турция), где, после выхода в отставку, работал генеральным консулом. По свидетельству современников, он отличался добродушием, прямотою и честностью, чем заслужил себе доброе имя среди знавших его людей. Всей своей жизнью баснописец оправдал безрадостную эпитафию самому себе:

«Жил честно, целый век трудился
И умер гол, как гол родился».

Информация с портала Астраханского государственного объединённого историко-архитектурного музея-заповедника, автор - Н.А. Дикина: http://astrakhan-musei.ru/t_menu/t_menu/category/322

Из литературного наследия Ивана Хемницера:

Лев-сват

Лев, сказывали мне, любовницу имел
(Ведь занимаются любовными делами
Не только меж людьми, но также меж скотами),
И жар к любовнице его охолодел.
А для того он тож (как люди поступают,
Что за другого с рук любовницу сживают,
Когда соскучится им всё одну любить)
Хотел красавицу, но не бесчестно, сжить:
Он барса пестрого хотел на ней женить.
Но как он ни старался,
Жених замеченный никак не поддавался,
Да лев бы только приказал, —
Любить указ ведь не дается;
А в случаях таких политика ведется
И у зверей,
Как у людей.
К тому же дело щекотливо
Любовницу себе в жены такую взять,
Котору ищет сам любовник с рук отдать.
А потому ничуть не диво,
Что жениха не мог невесте он сыскать.
Но свадьбы не хотел уж больше отлагать;
Без всех чинов осла он прямо избирает:
«Послушай, — говорит, — назначил я тебя
Любовницы моей супругом.
Возьми ее ты за себя,
А я за то тебя
Пожалую в чины, и будешь ты мне другом».
Осла, не как других, раздумье не берет:
Осел в бесчестье не зазорен,
На предложенье льва осел тотчас сговорен,
Сказав: «Хоть чести мне в женитьбе этой нет,
Как говорит и судит свет,
Да милость львиную она мне обещает.
К тому и меж людьми то ж самое бывает».

1772

Имение и ссора

Невесть разбойники, невесть князьки какие,
Да только люди не простые,
И счетом двое их всего
(То есть, вот этих только двое,
А их число совсем другое),
С своими войсками соседа своего
Сложились выгнать вон из кровного владенья
И разделить потом промеж собой его.
Ну как отступишься бессорно от именья,
Да от имения родного своего?
Где между частных спор случится о именьи,
Там можно способы через судей найти
Кое-как ссору развести;
Но в этом ссорном положеньи,
Где всяк считался сам большой,
Чем тут решить, как не войной?
Пошла война; людей без счету побивали,
Так что со стороны смотреть и те устали,
Которые войной и грабежом живут.
А должно знать, что тут
Нимало не на стать поэм происходило,
Где войски за себя богов пускают в бой,
Как скоро только лишь сраженье наступило;
Здесь каждый сам дрался, без помощи чужой,
И вот зачем людей так мною побивали.
И для того иной желал,
Чтоб уж хоть правый проиграл,
Лишь только б драться перестали.
«Да что — тут некто рассуждал. —
Хоть ссориться втроем уймутся, —
Став двое, из того ж именья подерутся».

1772

Друзья

Давно я знал, и вновь опять я научился,
Чтоб другом никого, не испытав, не звать.

Случилось мужику чрез лед переезжать,
И воз его сквозь лед, к несчастью, провалился.
Мужик метаться и кричать:
«Ой! батюшки, тону! тону! ой! помогите!»
— «Робята, что же вы стоите?
Поможемте», — один другому говорил,
Кто вместе с мужиком в одном обозе был.
«Поможем», — каждый подтвердил.
Но к возу между тем никто не подходил.
А должно знать, что все одной деревни были,
Друзьями меж собою слыли,
Не раз за братское здоровье вместе пили;
А сверх того между собой,
Для утверждения их дружбы круговой,
Крестами даже поменялись.
Друг друга братом всяк зовет,
А братний воз ко дну идет.
По счастью мужика, сторонние сбежались
И вытащили воз на лед.

1774

Конь верховый

Верховый гордый конь, увидя клячу в поле
В работе под сохой
И в неге не такой,
И не в уборе, и не в холе,
Какую гордый конь у барина имел,
С пренебрежением на клячу посмотрел,
Пред клячею крестьянскою бодрился
И хвастал, чванился, и тем и сем хвалился.
«Что? — говорит он кляче той. —
Бывал ли на тебе убор когда такой,
Каков убор ты видишь мой?
И знаешь ли, меня как всякий почитает?
Всяк, кто мне встретится, дорогу уступает,
Всяк обо мне твердит и всякий похваляет.
Тебя же кто на свете знает?»
Несносна кляче спесь коня.
«Пошел, хвастун! — ему на это отвечает. —
Оставь с покоем ты меня.
Тебе ль со мной считаться
И мною насмехаться?
Не так бы хвастать ты умел,
Когда бы ты овса моих трудов не ел».

1775

Медведь-плясун

Плясать медведя научили
И долго на цепи водили;
Однако как-то он ушел
И в родину назад пришел.
Медведи земляка лишь только что узнали,
Всем по? лесу об нем, что тут он, промичали;
И лес лишь тем наполнен был,
Что всяк друг другу говорил:
«Ведь мишка к нам опять явился!»
Откуда кто пустился,
И к мишке без души медведи все бегут;
Друг перед другом мишку тут
Встречают,
Поздравляют,
Целуют, обнимают;
Не знают с радости, что с мишкою начать,
Чем угостить и как принять.
Где! разве торжество такое,
Какое
Ни рассказать,
Ни описать!
И мишку все кругом обстали;
Потом просить все мишку стали,
Чтоб похожденье он свое им рассказал.
Тут всё, что только мишка знал,
Рассказывать им стал
И между прочим показал,
Как на цепи, бывало, он плясал.
Медведи плясуна искусство все хвалили,
Которы зрителями были,
И каждый силы все свои употреблял,
Чтоб так же проплясать, как и плясун плясал.
Однако все они, хоть сколько ни старались,
И сколько все ни умудрялись,
И сколько ни кривлялись, —
Не только чтоб плясать,
Насилу так, как он, могли на лапы встать;
Иной так со всех ног тут о землю хватился,
Когда плясать было пустился;
А мишка, видя то,
И вдвое тут потщился
И зрителей своих поставил всех в ничто.
Тогда на мишку напустили,
И ненависть и злость искусство всё затмили;
На мишку окрик все: «Прочь! прочь отсель сейчас!
Скотина эдака умняй быть хочет нас!»
И всё на мишку нападали,
Нигде проходу не давали,
И столько мишку стали гнать,
Что мишка принужден бежать.

1775