На фоне - 5

                ***
     - …Этот городишко «городом» назвали каких-то лет пятнадцать назад. Вот как надумали возле нашей речки завод строить. Завод, как видите, до сих пор всё строят… А вот к этой сосне, ещё наши прабабушки ходили хороводы водить Место тут уж больно светлое, радостное…
     - Что верно, то верно! Места лучшего во всей округе не найти. Отсюда всё, как на ладони видно… - согласилась я и села на одну из скамеек под сосной.
     Сосна же, что называется – в три обхвата, царственная. Сама тут взошла или кто «на удачу» посадил на этой возвышенности. А позади сосны – «элитная стройка». Строятся тут те, кто не желает жить в долине, где спокон веков селились селяне, где мычат коровы, поют петухи, пахнет дымом и, конечно же – навозом.
     «Тут только дворцы строят среди вековых сосен… Грядки тут сеять некому…», - объяснил мне местный житель, вздохнул и начал мне объяснять, куда нужно смотреть, чтоб увидеть его родовую избу. Изба его я бы сказала «так себе». Не лучше и не хуже тех изб, что на этой улице. Роскошная пихта растёт у ворот. Постройки разные и флюгер на крыше дома.
     - Ага, золотой петушок! Сам сработал! – гордо объяснил хозяин. И такой радостью светилось его лицо, с такой теплотой он смотрел на ту избу, в которой он вырос и теперь в гости приезжают внуки, что тем, кто собирается жить во «дворцах» позади сосны, если и обретут такое тепло во взгляде, то это случится ещё не скоро.

                ***
     Проходя мимо окон садового домика, я мимоходом взглянула на оконные стёкла, в которых, как в зеркале отразился мой огород и дорожка к калитке. Это было именно то время, когда цвели большие кусты ромашек.
     - А это что такое? Среди белых цветов появились оранжево-красные цветы… Откуда? Я не сеяла там никаких других цветов…
     Отложив свои хозяйские дела, пошла смотреть. Дошла до скамейки и села. Сижу и над собой посмеиваюсь: «Надо же, как я обманулась!..»
     Дело в том, что на мои ромашки сели бабочки-крапивницы. Да не одна - две, а десятка полтора этих бабочек. Издали, в оконном отражении мне привиделись чудные цветы. Оно и в самом деле красиво. Шесть больших ромашковых кустов вдоль тропинки и бабочки на них…
     Сидела, любовалась, а про себя думала: «Спасибо бабочкам! Хоть есть повод отдохнуть…»

                ***
     Шла я тропинкой, напрямик, через пустырь. Тропинка узкая, мало хоженая. Иду, задевая подолом цветущую полынь, оставляя за собой лёгкое облачко потревоженной пыльцы. Юбка тоже в жёлтых разводах пыльцы. Даже воздух уже пресытился запахом полыни.
     Наконец полынные заросли остались позади, а впереди зелёное разнотравье. Иду, отряхиваю подол, а на свои голубенькие носочки стараюсь не смотреть, чтоб совсем уж не расстроиться.
     Вдруг, мой беглый рассеянный взгляд выхватил таки что-то красненькое. «Раз видела, значит и в самом деле что-то там есть. А если есть, то надо на него посмотреть…» - вслух рассуждаю я. Конечно же, не сразу, но нашла я это «красненькое». Дикий мак только-только разорвал мохнатую скорлупку бутона и из него выглядывал мятый красный носик свёрнутых  в тугой жгутик цветочных лепестков. О-о, это был бедный родственник царственного алого  мака. Сам стебелёк, державший маковку, имел сходство с погнутой до безобразия проволокой с изрядно потрёпанным изоляционным покрытием.
     «Что ж тут поделаешь? И ему жить хочется…», - печально выдохнула я и пошла себе дальше, сердясь и зарекаясь ходить этой тропинкой. Но уже на следующий день, примерно в то же время, я не то чтобы шла, я задыхаясь бежала по этой тропинке. Мне даже под ноги смотреть было некогда. Стремительно надвигалась грозовая туча и нужно было, во что бы то ни стало добежать до спасительного подъезда. И вдруг – красный мак, с идеально соразмерными лепестками. Стебелёк его ровненький, упругий. Красавец, просто!
     Сверкнувшая молния напомнила мне о надвигающейся опасности. «А как же Он?..» - с первыми каплями дождя, открывая подъездную дверь, подумала я. – Завтра пойду, проведаю…».
     Дожди лили целую неделю. Этот случай постепенно забылся.
     Вспомнила я о маке уже под осень. Не один, а три маковки зрели теперь у тропинки.
     «Ну и пусть себе зреют! На следующее лето «бедных родственников» будет целый цыганский табор…».

                *** 
     Пригласили меня на производственный торжественный вечер. Домой принесла две Почётных Грамоты и два полураспустившихся цветка розовой розы. Первое, что я сделала, перешагнув порог своей квартиры, это поставила цветы в подвернувшуюся на глаза вазу, где уже стояли ветки берёзы и пошла переодеваться.
     Когда первоочередные дела были переделаны, достала из шкафа более подходящую вазу, чтоб поставить в неё принесённые розы. (Количество цветов в вазе для меня никогда не имело значения). Когда посмотрела на букет из веточек берёзы, что-либо менять мне расхотелось.
     В те далёкие годы, когда производственными коллективами мы дружно шли на первомайскую демонстрацию, каждый старался загодя поставить в воду веточки берёзы, чтоб из почек проклюнулись листочки. В нашей Сибирской стороне 1 Мая – это прежде всего праздник весны, а весна должна быть зелёная. Хоть погодные условия несколько запаздывали, мы, соскучившись по теплу, торопили весну.
     В тот памятный день до весеннего праздника осталась неделя сроку. На моих веточках ещё только-только набухли почки и кое-где лопнули самые нетерпеливые, показав миру любопытные зелёные носики ещё не развернувшихся листиков. И вот, на фоне берёзовых веточек мои розовые розы выглядели очень эффектно. Я долго любовалась букетом. Только часа через два я всё же разделила букеты…

                ***
     Дорога, часто меняя направление, упрямо карабкалась вверх. В салоне автобуса кто спал, кто в окно смотрел невидящими глазами по причине далеко кочующих мыслей. Меня же, редко выезжающей за город, привлекал пейзаж незнакомых мест. Иногда внизу, за заградительными столбиками и узенькой обочиной, открывался вид на лесную речку, петляющую в таёжной глуши. Если смотреть сверху, то вид казался красивым, прямо как в городском парке. Но я-то знала, что стоит только покинуть автобус, как холодный осенний ветер начисто развеет грёзы картинного благополучия.
     Наконец мы по серпантинной дороге взобрались на самую верхнюю точку подъёма и мужики возроптали, требуя короткого отдыха с перекуром. Некурящие, вроде меня, тоже вышли дохнуть свежего воздуха. Среди красот этой местности, на фоне галунами завитого парика туч, прикрывшего непорочную синеву неба, притягивали взор высокие растения с красными листьями, переходящие в рыжий и вишнёвый цвета. Уже с половины стеблей виднелись кудряшки открывшихся стручков. И только верхние стручки ещё сохранили ватные кудельки.
     Я долго всматривалась и никак не могла распознать само растение. И только на одном, самом высоком стебле сохранились несколько запоздалых цветочков.
     - Ах, это же Иван-чай! Красавец ты наш!..

                ***
     Дождь пошёл холодный и нудный, какой бывает в наших краях на исходе лета. Я сидела в уютном кресле садового домика моих знакомых. Комната заполнена полумраком и от этого даже жаркий огонь в печке не мог преодолеть состояние сиротливой тоски. Взгляд тянулся к свету, к окну.
     Прямоугольное окно с пластиковой рамой и широким подоконником стало любимым местом для внучки хозяйки, Вареньки. Девочка сидела бочком на подоконнике, ножки свесив вниз, едва касаясь табуретки. На шестилетней Вареньке было белое кисейное платьице, с кружевами по рукавам и подолу, а на груди красными капельками – бусы.
     На фоне заплаканного дождевыми каплями окна, сидело прекраснейшее творение природы, с вьющимися темно-русыми волосами, обрамляющими лобик и слегка прикрывающими ушки. Косичка за спиной наполовину расплелась и резиночка, которая стягивала её, теперь валялась на подоконнике. У девочки же была иная забота. В вазе толстого зелёного стекла были горкой насыпаны вишни с длинными черешками. Вишни лежали и в её подоле.  Ещё она держала вишенки собранные в пучок в левой руке, а оставшиеся вишенки просто раскатились по подоконнику.
     Бабушка недовольно ворчала на внучку, опасаясь за чистоту беленького платьица. Я же любовалась красотой девчушки в белой оконной раме. Бабушка села на табурет возле печки и тоже засмотрелась на внучку. В эту минуту мне показалось, что даже красящие вишнёвые пятна на внучкином платьишке бабушку уже не расстроят…

                ***