Там, где вечный холод. 20 Глава

Под ее ногами хрустел жесткий снег. Совсем не тронутый на обочине междугородной дороги. Мелисса шла в сторону, противоположную Большому Городу. Шла из него так, что могло показаться, будто она уходит из него навсегда.  Машины с нарастающим ревом моторов приближались к ней из-за спины, а затем проезжали мимо, вперед, на дикой скорости, также покидая его. А на встречной полосе ехали так, будто возвращались в шумную и загазованную выхлопами обитель.

Она шла долго и неспешно. И дышала легко. Словно наслаждалась закатом Солнца, светившего ей прямо в лицо в конце дня, от чего не много и с удовольствием щурилась. Еще пару часов, и оно спрячется за горизонтом – четкой полосой разделяющим пространство на небо и землю. Еще пару часов…

Она остановилась, что-то почувствовав. Это сравнимо с чем-то инородным, вдруг появившимся внутри. Ты понимаешь, что его не должно быть. Пытаешься срыгнуть, или еще что-то сделать, чтобы избавиться от этого. Но также, это как похмелье алкоголика, которое и спрашивать не будет, засев в тебе намертво, и не избавишься от него. Парадоксально и абсурдно человеку чувствовать в себе все это. Особенно, когда и не уверен – человек ли ты.

Она обернулась. Легкое параноидальное чувство возникло в ней. Глянула вдаль. Увидела еле заметные верхушки самых высоких зданий в Большом Городе и пару шпилей. Торчали чем-то напоминающим колпачки от ручек и стержни карандашей – настолько казались мелкими в густом, стремящемся ввысь смоге. Совсем рядом проносились автомобили, увеличиваясь по мере приближения, и уменьшаясь, по мере отдаления. Они ей не нужны. Собственно, как и тот город, к которому она повернулась спиной, продолжив свой путь, сосредоточившись на том, что внутри нее.

Неспешно, и размеренно, словно наслаждаясь своей дорогой, она шла. Свободна от мыслей. Не обращая внимания на чувства. Все это было не свойственно Джею. Наверняка, он бы хотел хоть на минутку очутиться внутри Мелиссы…

Сейчас он сидел перед зеркалом в гримерной клуба Эла Дэдди. Вечерело. Стены гудели от музыки и гама людей, сбивавшихся в толпу. Джей чувствовал басы своими внутренностями, оценивая всю ситуацию за стенами, пытаясь не нервничать, сосредотачиваясь на чем-то внутреннем, спокойном. Но как тут не нервничать? Когда даже гримерная столь шикарна, что боишься к чему-то прикоснуться. Вдруг, платить придется за порчу имущества - та-кого напыщенного и хрупкого на вид. Все по богатому, не заметишь, как почувствуешь себя рок-звездой. Гребаной рок-звездой с манией величия, что все равно притягивает и бросает тебя в дрожь. А мания величия…

Нужно обладать великой силой, чтобы не увязнуть во все это…

Мест в гримерной было много. Она немного напоминала те, которые находятся в шикарных стриптиз-клубах. У каждого места свое зеркало, косметический набор (на случай отсутствия своего), высокий стул, ящичек в высоком столе. В пару местах от Джея сидела полуголая дама, завершающая макияж перед своим выступлением. Округлые груди, округлые бедра. Красота у нее уже была. Но, лишь подчеркнув ее родинкой у глаза черным карандашом, она ушла, видимо, довольная такой красотой, или нужным образом на сцене. Теперь – никого. Он один. И сам наносит себе свой макияж. Точнее – грим.

Его лицо такое сложное… Рубец, рубец, впавшие щеки, снова рубец. Замазать это все тональным кремом -  самое первое и сложное. Фальшивая улыбка, требующая губной помады. Уставшие глаза, требующие подводки. Почему-то, Джей чувствовал смятение, нанося себе грим, понимая, что он должен, он не выйдет на сцену без грима, он должен быть в образе, который сам себе придумал, не зная – отчего.

Прошло пару минут с тех пор, как в гримерную тихо и ненавязчиво вошел Ронни, усевшись подальше. Так, чтобы не отвлекать Джея от своего дела. Он сел за его спиной. Увидев, что Джей отвлекся на него и он тем самым, лучше рассмотрел его незавершенный образ, Ронни спросил:
- Ты уверен, что хочешь выступать в гриме?

Джей молчал несколько секунд, чтобы не отвлекаться. Затем, завершив последний штрих, сказал:
- Да. Ты иного мнения?
- Нет. Вовсе нет. Поймет ли тебя публика?
Джей сложил косметику и сказал, повернувшись к Ронни лицом:
- Меня не надо понимать.

Оба они замерли на полминуты. Джей, словно показывал свой грим. Ронни, словно пытался рассмотреть его, понять, и проявить сдержанность в своей оценке. Джей нарисовал себе брови черным карандашом. Тонкие, поддернутые, броские брови – какие рисуют себе женщины или ведьмы (если они их себе рисуют). Губы его были черными, даже угольно черными. Он навел их черной густой помадой. Глаза – также накрашенные, закрашенные пятнами под глазами. Словно труп. Лицо до предела осветленное и бледное. Ронни смотрел на него с мыслью о том, что следовало бы опасаться говорить что-либо Джею. Настолько ужасающим, нечеловечным он выглядел – точно труп, живой мертвец, одержимый неясным духом, демоном внутри. Что-то женское, и что-то мужское в нем. Но при этом, старый знакомый Джей. Если смотреть сквозь грим, пытаться найти в нем что-то человечное, что сделать очень сложно. Настолько его образ был отреченным от всего, мрачным, смертельным. Будто взывал к смерти всего живого. Всего того, что называют люди жизнью, не зная истины ее…
- Ты не человек! – сдержанно, но с впечатлением в глазах сказал Ронни, сам не понимая, хорошее ли или плохое  это впечатление.

Джей и сам странно воспринял смысл его слов. Когда-то он точно также говорил Мелиссе. Словно засела в его голове, рождая образы. Видел перед собой все то, что видела она. Все шла вдоль трассы по обочине – долго и размеренно, не чувствуя усталости в ногах. И Джей не чувствовал этого в ее ногах, словно в своих.

Услышав, как автомобиль медленно останавливается у нее за спиной, затем медленно выезжая и выравниваясь с ней, Мелисса остановилась параллельно этому автомобилю, став напротив окна передней двери. Зеленый седан остановился около нее, после чего дверное стекло опусти-лось, и к нему потянулся водитель со своего места. Стараясь вытянуться как можно сильнее, чтобы глянуть девушке в глаза, он спросил:
- Вас подвести?
- Нет. Спасибо, – кратко ответила Мелисса.
- Точно? Вы не замерзли так долго идти? Может быть, вам все-таки стоит сесть ко мне в машину? Вам куда? – мягким обеспокоенным голосом говорил незнакомец.
- Нет. Спасибо. Я все сказала, – отрезала она.

Человек не мог с ней спорить. Дверное стекло его ав-томобиля поднялось, и он поехал дальше. Мелисса, глянув в ту даль, также тронулась с места, продолжив идти.

«Джей!» - доносился чей-то голос.
- Джей! – отчетливо услышал он голос Ронни за спиной, - Ты меня слышишь?
- Да, – сдержанно сказал Джей, сосредоточившись.
- Пошли, посмотрим! – зазывал Ронни.
- На что? – спросил Джей, повернувшись к нему на стуле.
- На людей. Сколько пришло их.

Джей слышал сквозь стены, вибрирующие, стонущие – как много было людей, их гам и их визг, от него в дрожь бросало. Не только от боязни выступить перед толпой людей, от подавляющего неудобства находиться среди них и у них на глазах. Не хотелось их видеть…
- Зачем? – спросил Джей, но не смог противиться напору Ронни, настойчиво зазывающего его.
- Как это «зачем»? – не понимал природы вопроса Ронни, - Я понимаю, ты вчера был под кайфом, и тебе в голову взбредало идти пешком через весь город - неизвестно куда, в одном лишь свитере при минус десяти градусах по Цельсию. Но сейчас то что? У нас скоро выступление! Тебе не интересно? Ты не хочешь привыкнуть к публике? Что с тобой?

Джей и сам не понимал. С трудом, он сделал вид, что согласился. Ронни смотрел в его стеклянные глаза. Словно и сейчас он был под кайфом. Какой-то отсутствующий, невозмутимый, незаботливый взгляд. Он хотел что-то сказать Джею, очередной раз заметив, что он странный, что уже давно само по себе не являлось новостью. Но вдруг появился Эл.
- Ребята! – вскрикнул он, как только оказался в подсобном коридоре, резко переменившись в лице, словно черта увидел. - Ух, ты! – глянув на Джея. - Ух, ты ж черт! Джей, что ты с собой сделал?

По выражению лица Эла, не было понятно, нравится ли ему. Джей молчал. Ронни решил вставить слово:
- Я тоже не был уверен, нужен ли ему такой броский грим… Музыка у нас грустная, но не настолько, чтобы… - словно оправдывался.
- Нет-нет! – перебивал его Эл, держа дымящую сигару между пальцев. - Я в восторге от этого образа! Мне нравится! Я уверен, что публика оценит. Это же праздник! Нужно быть таким! Выглядеть ярко, броско, хоть и устрашающе печальным! Вам, как членам группы, тоже не помешало бы навести подобный грим для всеобщей концепции.

Ронни чуть передернуло внутри. Он не ожидал, что Элу понравится.
- Хотя… Вся сила в образе вокалиста. Музыкантам не обязательно так выглядеть. Главное – отыграть хорошо. Выплеснуть всю силу и эмоции в музыку. Остальное сделает вокалист – создаст атмосферу шоу, и так далее… - разговорился Эл. - Кстати, вы видели сколько народу! Сколько народу! – с нарастающим восхищением говорил он.
- Как раз хотели посмотреть, – заметил Ронни.
- Все они ваши! – развел руками Эл, будто разогнав, а затем собрав воздух перед собой.

Ронни усмехнулся. Джей, разве что, какой-то скрытой улыбкой. Он выглядел сдержанным, чуть напряженным, будто что-то другое заботило его.
- Через полчаса все эти люди полностью в вашем распоряжении! – сказал Эл.
- Полчаса? – переспросил Ронни. - Так быстро?
- Так быстро. Время – это такое дело… - сказал Эл, будто сказав мудрую истину, и затянулся сигарой.

Ронни нервно глянул на Джея. Словно, им уже нужно быть готовыми, а они не готовы. Почему? Словно они оба в этот момент поняли: «Где Тони? Где этот зачастую неответственный, бывший наркоман, набожный знаток библии?»
- Где он? – спросил недовольным тоном Джей.
- Не знаю. Я давно его не видел, – сказал Ронни, затем предположил. - Наверное, он с тем ушлепком – Фредом.
- Так найди их! – скомандовал Джей.
- Ты прав! – заметил Ронни, чуть поразмыслив вслух. - Наверное, трутся около машины. Все курят и базарят ни о чем, – после чего уже направился искать его, оставив Джея с Элом наедине.

Эл смотрел на его грим и любовался. Он казался ему таким грамотным и уместным. Он отметил, что его образ очень подходит под их лирику и музыку их группы. Что Джей большой молодец, стараясь делать группу непохожей на все те, что играют в Большом Городе. У них есть оригинальность. У них есть шарм. Особенно у Джея. Его слова проникают внутрь разума каждого, кто слушает его песни, вызывая целые абстрактные миры в сознании людей. В общем, отвесил ему несколько лестных предложений, похвалив и потрепав Джея за плечо, после чего оставил его, отправившись по своим делам большого босса.

Джей вернулся в гримерную. Снова сел на высокий стул напротив высокого, красивого зеркала, глянув в свое отражение в нем. Долго смотрел в него.

Тем временем Мелисса шла, не переставая. Солнце все опускалось, уже цепляя краешком своей окружности горизонт. Шла к нему, понимая, что не догнать его, что ей этого и ненужно. Скоро скроется за горизонтом, оставив ее в темноте.

Снова возле нее остановилась машина. Очередной совестливый и манерный водитель предложил ей сесть к нему. Но она не села. Шла дальше, провожая взглядом наивного водителя, не знавшего, какой автомобиль ей нужен. Какой автомобиль она выжидает, чувствуя его своей спиной.

«Не человек! А кто же?» - задавался вопросом Джей, чувствуя, что должен ответить на свой вопрос. Не бывает вопроса без ответа. Так ли это?.. Он все еще чувствовал ее и видел все, что видела она перед собой. Странное чувство. Хочется закричать. Но как, если нет голоса? Как, если ты уже не ты? Что это? Заблуждение? Сумасшествие? Завуалированная правда? Ему лучше вовсе всего этого не знать… Наверное… Не мог позволить себе этого – не знать. Он должен знать. Нельзя останавливаться перед самым финишем, пусть даже чувствуешь – что умрешь. Физически… Морально… Смерть – не есть самым ужасным. Остаться немощным – вот, что поистине самое ужасное.

В коридоре стали слышны голоса. Шум и гам. Сначала, они были ощутимы спиной, как приближающаяся машина издалека. Но затем, приближались отчетливыми звуками – такие знакомые и нужные. Джей обернулся, когда звук стал совсем громким и близким.

Мелисса обернулась, резко и пристально взглянув далеко назад, оценивая пройденный ей путь. Город был вдали. Типично городского смога уже не было в ноздрях. Лишь возникающие со стороны города автомобильные фары, светившие множеством огней в помрачающих все вокруг сумерках.

Четыре, шесть, восемь, десять фар с той стороны. Одна, две, три, четыре пары. Мелисса сосредоточила свой взгляд на четвертой видимой ею паре. Дальше появлялись еще. Но именно на этой паре она задерживала свой взгляд, пытаясь не упустить ее. Будучи где-то в ста пятидесяти метрах от нее, пара фар приближалась все ближе. Мелисса все больше сосредотачивала на ней свой внутренний клик о нужном.

Уже не двигалась. Остановилась, повернувшись к движению автомобилей своим лицом. Все проносились, мимолетом освещая ей его, а затем снова погружая в полутень заката. Не отрывая своего взгляда, встречала машину, легким движением головы, опрокинув свои длинные волосы вперед на одно плечо. Останавливала, вытянув большой палец на протянутой вперед руке. Автомобиль стал снижать скорость. Немного запоздало, он затормозил, заехав на несколько метров дальше. Затем, дав задний ход, выровнялся напротив не тронувшейся с места, а лишь блеснувшей своими глазами, Мелиссы, спокойно выжидающей, когда же дверное стекло массивного черного кроссовера опустится.

Будто выжидая, или обдумывая свое решение, перспективы, водитель автомобиля опустил его спустя какое-то время. Мелисса также неспешно нагнулась, чтобы по-смотреть в дверное окно. Салон был темным. Настолько, что в нем не было видно практически ничего. И даже водителя, замирающего более темным силуэтом во мраке застывающей загадки его молчания. Мелисса также молчала. Словно понимала, что ей нужно сесть в этот автомобиль.

Придерживая свои волосы, чтобы те не лезли в лицо, ковыляя на ветру, она все еще всматривалась в молчаливого водителя. Но не с целью рассмотреть его. Скорее, понять что-то. Он лишь пошевелил рукой, подняв ее с колена медленным движением, и положив ее на руль, оставаясь внешне таким же загадочным и молчаливым. С таким же ледяным молчанием, Мелисса положила руку на дверную ручку автомобиля, и открыла дверь, сев на пассажирское место, слившись с темнотой. Мотор зажегся. Машина тронулась.

Чувство тревоги все больше завязывало узлы на бронхах Джея. Ему это не нравилось, считая это чем-то не-естественным, постоянно будучи в агонии. Такой агонии у него никогда не было. Он бы и не выдержал, как не выдерживал сейчас.
- Джей! – веселым голосом окликнул его Тони.

Джей обернулся и увидел перед собой толпу: Тони, Ронни, Фреда и каких-то двух девушек, которых он не знал. Первая – блондинка. Единственное, на что Джей обратил внимание в ней, так это на то, что она чересчур громко и активно жевала жвачку, что нервировало его. Вторая – брюнетка. Длинноволосая, приятная на внешность, и более скромная и притягательная. Почему-то на ней, Джей акцентировал свое внимание, как только повернулся и увидел их.
- Это ваш вокалист? – спросила блондинка, напоминающая своим жеванием корову.
- Да, – ответил Тони. - Ничего себе ты навел грим!
Джей глянул на него измученным и недовольным взглядом, сказав:
- Где ты шлялся?
- Я… - протянул Тони, обняв двух девушек за талии, после чего продолжил. - Я знакомился с нашими фанатками. Представляешь? Вот они! – говорил он так, будто их группа имела кучу поклонников.

Джей с претенциозностью смотрел на двух девушек и Тони. Они казались ему таким хламом, как и все вокруг. Люди знакомятся, встречаются, трахаются, расстаются. А в чем смысл всего этого? В чем смысл того, что он сейчас выслушивает все это, наблюдает, пассивно участвует. Словно он есть частью всего этого…

Он глянул на Ронни с Фредом. Затем на Тони с его девчонками. И ничего не говорил. Тони сам к нему обратился:
- Да, Джей! У нас больше фанатов, чем ты думал!

Будто Джей думал о подобном. Но все также смотрел на Тони и молчал, пока тот с осененным видом не сказал ему:
- Кстати! Угадай, что?! Вот та девушка, которую я видел на кладбище! Которую мы с тобой обсуждали! – положив свою руку на плечо брюнетки.

У Джея екнуло в сердце. Он заострил свое внимание на сказанном Тони, пристально глянув на брюнетку. Решил переспросить:
- На кладбище?
- Да! Это она! – с воцарившейся истиной в голосе, произнес Тони, после чего глянул на брюнетку, сказав ей. - Скажи ему! Ведь это так! – затем снова взглянув на Джея.

Ему казалось, вряд ли Джей обрадовался, или приятно удивился данному заявлению. Он лишь пристально взглянул на брюнетку, после чего встал, и сделал пару шагов в ее сторону, словно желая рассмотреть, выглядев подозревающим, сомневающимся, сложно раздумывающим над чем-то. Он заглянул в ее полные тупой признательностью и дурью глаза, и в его мире небо стало землей, и стены развалились, сдерживающие его в мнимых границах.
- Представь себе! – говорил Тони, пытаясь не позволить заполнить данную ситуацию нелепым молчанием всех вокруг. - Мы с Фредом стояли около машины, как вдруг я заметил этих двух девчонок. Сразу же узнал в этой, что это она, – говорил он, но Джей его уже не слушал.

Его словно не было здесь.
- В Озерный Край! – произнесла Мелисса загадочному водителю автомобиля, в который села она, в котором уже ехала.

Он стал говорить с ней.
- Нам по пути! – заметил он. - В город, или на озеро?
- На озеро. На дальнее.
- Мне как раз туда.
- Некоторые называют его Голубым.
- Мало кто знает о нем…

«Мало кто знает о нем» - повторил про себя Джей, все больше погружаясь в разгадку всего этого. Ему мешал голос Тони, врывающийся в его сознание:
- Джей! Не хочешь познакомиться с ней?

Джей глянул на него. Затем на девушку.
- А эта со мной останется, – сказал он, подмигнув Джею, показав взглядом на блондинку.

Джея стало все больше отвращать все это. Все, что наблюдал, что чувствовал фантомной болью, находясь здесь, оставив ее там, тем людям. И себя оставив вместе с нею.
- Шикарный грим! – вдруг решил заметить Фред, после чего его заметил Джей, обратив на него свое внимание.

Фреда чуть передернуло. Он опасался его пристального, чуть сумасшедшего взгляда. Став выглядеть немного робким, он словно хотел оправдать свои слова, начав объяснять, почему он так считает. Но Джей прервал его, четким и уверенным голосом сказав ему:
- Дай мне ключи от машины! – словно потребовал, но пока мягко, не столь резко, как он мог.
- Что? Зачем? – с нарастающей робостью и непонятливостью в голосе спросил Фред.
- Да, зачем?- спросил Тони.

Ронни ничего не спросил, уже устав замечать, что с Джеем что-то не так. Он просто сходил с ума. И никто из них не мог этому препятствовать. Давно знакомое им всем лицо Джея – слегка тревожное, нервозное, с потерянным, переживающим о чем-то далеком взглядом: все равно напрягало всех вокруг.
- Зачем тебе, Джей? Что-то случилось? – спросил Тони.
- Я кое-что забыл в машине, – сказал ему Джей. - Дай мне ключи! – взглянув на Фреда. - Я сейчас вернусь! - заверил он, не дернув глазом.

Но никто из них не доверял ему. С чего бы это вдруг Джей что-то забыл в машине Фреда? Гипотетически, такое могло произойти и с ним, и с каждым. Но не сейчас, когда это выглядело чересчур неестественным. Будто, есть какой-то прибор, который измеряет естественность или не-естественность по какой-либо определенной шкале.
- Я сам схожу. Скажи мне, что тебе нужно, и я принесу тебе это, – сказал Фред и глянул на ребят.

Джей тоже на них глянул. Менее навязчиво, но достаточно, чтобы понять, что никто из них ему не доверяет.
- Мы скоро выходим на сцену, Джей! – спокойно заметил Ронни.
- Я успею.
- Нет, Джей! Нет, ничего важного в машине Фреда! – сказал Тони.
- Вы что, не доверяете мне? – чуть агрессивнее высказался Джей,  что заметили остальные.

Никто ничего ему не сказал. Ронни лишь стал делать вид, что молча присутствует. Он никогда ни на кого не пытался влиять. Фред робко посматривал на Тони. А Тони – на Джея. Заметив на себе его взгляд, а затем, как сдержанно в себе свое гневное отчаяние переживает Джей, он сделал облегченный вид, и сказал:
- Ладно, уже! Дай ему ключи! Что может случиться? – глянув на Фреда.

Тот неспешно сунул руку в карман и с нежеланием отдал их Джею, словно отдавал машину. Навсегда. Почему-то, такое чувство было и у Ронни. Тони стал лизаться с девками, которых подцепил.

Джей, заполучив ключи, мигом бросился к выходу. Ронни глянул на помрачневшего Фреда, и бросился вслед за Джеем, догнав его, и ухватив его за локоть. Сначала Джей отмахнулся. Но Ронни показал себя настойчивым в такой момент, схватив его еще раз и покрепче. Джей повернулся к нему с недовольным, но сдержанным видом. В душе его что-то горело. В зеркалах его души – в глазах, Ронни видел это наверняка. Он сказал ему:
- Ты не вернешься.

Его слова не звучали как претензия, попытка остановить его, или что-то в этом роде. Они прозвучали как само собой разумеющееся, и понятное не только одному Джею. Но он ответил вопросом:
- С чего ты взял? – все больше и быстрее стараясь вы-рваться из этого панциря существования.
- Не бросай нас!

Они встретились взглядами. Понимающий, спокойный, заведомо скучающий взгляд Ронни. И трагический, унылый, полный боли и отчаяния, вырывающийся из далеко и глубоко скрытой бездны взгляд Джея. Он промолчал, в попытках удержать в себе то, что накипело, а теперь словно вулкан просится выплеснуть все наружу. Не хотел он. И не мог себе позволить. Лишь отвел свой взгляд в сторону. На миг Ронни увидел в нем безвыходность.
- Что-то поменялось в тебе, – сказал он.

Джей не хотел выслушивать все это. Дернулся, чтобы уйти, но Ронни схватил его крепкой хваткой и продолжил:
- Ты ведь этого хотел? А, Джей? Не молчи! Скажи мне!
- Что? – недовольным тоном обиженного спросил он.
- Выступить на сцене! Ты этого хотел. Я знаю. И теперь, за десять минут до выхода на эту сцену ты уходишь. Что с тобой? Ты всегда добивался того, чего сам хотел. Помнишь? Ты говорил мне. Стоит лишь захотеть, и мир станет таким, каким ты его хочешь. Что ты хочешь сейчас?
- Ты не понимаешь…
- Объясни мне!
- И не поймешь!

Стало заметным, как Джей делался подавленным. А его голос стал звучать так, будто ему было невероятно сложно говорить.
- Чего я не понимаю? И чего я не пойму? – спросил Ронни.

Он был вовсе нетребовательным в своем голосе. Скорее – сочувствующим. Он просто хотел поговорить с ним, понимая, что не удержит его разговором. А силой – тем более. И не стал бы. Он смотрел на Джея и видел в нем, будто тот отваживается сказать ему что-то серьезное, фундаментальное, что-то, что завершит их разговор, их общение. Навсегда.
- Этого всего не существует. Тебя, Тони, Эла Дэдди и его клуба. Всего этого. Не существует, – сказал он. - Этого всего не существует!

После сказанного, он посмотрел на Ронни, и тот будто умер в его глазах. Просто отпустил его. Замер. Все вокруг замерло. Музыка. Толпа. Он развернулся и пошел.
- Это твой выбор, – послышалось ему за своей спиной.

Не останавливаясь, он оглянулся на Ронни. Провожающим взглядом, тот смотрел на него. Уже не держал. И никогда не держал, как ему подумалось. Ничто не держало его здесь. Люди сами придумывают себе условности и сдерживающие факторы в этих условностях. Это не для него. Теперь зима ему казалась не такой холодной, при желании не мерзнуть в ней.

Он открыл дверь автомобиля и сел в него. Зажег двигатель, повернув ключ. Услышав рев мотора под капотом, Джей вдруг почувствовал, как все вокруг стало ускоряться. Время, люди. Почему-то он сам чувствовал, что ему нужно спешить. А то он не успеет, упустит, не догонит. Он должен быть там.

Тронулся с места. С поразительным ощущением должного в руках, почувствовал нервное удовольствие, обхватив руль. Не отпуская его, он не отрывал своих глаз с дороги. Ехал быстро, словно маньяк за своей жертвой, туда, куда вели следы Мелиссы. Он будто был в ней и рядом с ней в этот момент. И это лишь усиливалось в нем. Прямо сейчас, наблюдая за ней, как за собой, с места незнакомца, он чувствовал, как нервничает, но не показывает этого, как и всякий человек. Как он сам. Мелисса была чуть напряженной, чувствуя на себе мелкие взгляды из темноты.
- Мы верно едем? – спросила она, заметив, как водитель заехал на заснеженную, совершенно не накатанную, без единого следа на снегу, узкую до невозможности тропу, словно по ней уже лет десять никто не ездил, не то, чтобы этой зимой.

Этот поворот был практически незаметным, находясь в нескольких километрах от города. Такой, что его нужно было знать. Поросший и заброшенный.
- Да, – кротко ответил он.
- Я не знаю этой дороги.
- Так быстрее, чем, если бы мы ехали через город.

Мелисса недоверчиво умолкла.

Джей пытался всеми силами догнать ее. Он тоже знал. И он стремился изменить все это, переломить ход событий. Оказаться там в ту же минуту. Ехал так быстро, как мог. Но лишь выезжал из Большого Города, о чем совершенно не переживал. Переживал о другом.

На миг в нем что-то перевернулось. В Мелиссе тоже. Пик их напряжения случился. Как только стали видны высокие черные деревья на фоне почти такого же черного неба, но все еще немного светлого на западном горизонте, в них появилось чувство того, что время пришло. Луна выглядела более печальной, чем обычно.

«Никто не станет ехать здесь». Не потому, что некрасиво, или страшно, или мало кто знает об этом месте. Нет. Очень красиво и не страшно. Особенно, для того, кто знает, что может быть утопленным в этом озере, запах которого ощущался в километре отсюда. «Никто не хочет быть утопленным».

Автомобиль стал резко сбавлять ход, когда на тропе стали появляться кучки, холмики – ломался грунт, чем ближе к берегу, тем сильнее делался перепадами. Только такой мощный кроссовер проедет здесь. Особенно, в ночи. Сейчас он остановится, оставив зажигание. Перед самой рощей низких кустарников, недалеко от берега, во тьме. И за секунду до того, как он остановился, Мелисса попробовала дернуть ручку двери. Угадала время, место и обстоятельство. И вполне очевидным было, что он замкнет дверцы. Для нее не стала неожиданностью невозможность выбраться на улицу. С готовностью и напряжением она по-вернула к нему голову.
- Нет! – выкрикнул Джей.

Он словно находился там, и переживал все вместе с ней. Как со стороны, смотря глазами обидчика, и видя ее перед собой, так и изнутри самой Мелиссы. Кто же он? Убийца, или лишь символ социальной несправедливости? Словно два человека были в нем и разрывали его, или Джей был в двух людях. Пытался настичь, постигнув все. Почти все. Ему нужно было быть там не на расстоянии.
- Убийца! – выкрикнула Мелисса, поместив в свой голос все отчаяние, ненависть, жажду к жизни, чего в ней никогда не было видно для Джея, что старательно скрывала она.

Она напала на него в тот самый момент, когда он уже приготовился и замахнулся, чтобы замкнуть круг  своими пальцами вокруг ее шеи, перекрыть ей кислород, будто всего лишь это нужно. Но он не ожидал от нее такого марш-броска, и не успел, как следует, отреагировать, сам попавшись точно в такую западню. И сначала, первые пару секунд, он лишь отчаянно пытался перевесить свою силу на нее. Настолько колоссальной физической силой обладала Мелисса, что это застало его врасплох больше, чем факт ее сопротивления.

Она навалилась на него. Вцепилась своими пальцами вокруг кадыка, пронизывая глотку, и не давала ему вдохнуть. Когда стала ощущать его противодействие, чуть не соскочив с него, она вцепилась ему в глаза, без попытки дать увидеть ему что-либо, но и самой взглянуть в глаза убийцы. А она так хотела этого – ничтожного, отвратного, жалеющего обо всем взгляда из ада.

Его лицо по-прежнему было непроглядным в вечерней темноте и темноте салона автомобиля. Джей чувствовал, что приближается. Он знал, что совсем рядом, ощущая отвагу Мелиссы на себе, и в себе. Также, он чувствовал ее силу, как тот убийца на себе, и его боль, словно собственную. Человек во тьме пытался повернуть все вспять и в свою пользу. Он боролся за свое существование. Почему-то, Джея сочувствующе угнетало это.

Он отбивался, пытаясь схватить руки Мелиссы, хаотично царапающие его лицо. Он чувствовал кровь на своих щеках. И почти ничего не видел. Она чуть не выцарапала ему глаза. При этом он ни разу не издал болестного звука из своих уст. На ощупь схватил лицо Мелиссы своей широкой ладонью, и попытался оттолкнуть ее, также сильно вцепившись пальцами хоть куда, попав ими в ее рот, ноздри, глаза. Куда зацепятся. Схватил за волосы и дернул их в сторону от себя. Хотя бы отцепить от себя девушку.

Мелисса крикнула пронзительным криком от боли. Он чуть не вырвал ей волосы. Она не растерялась, и со всего размаху ударила его в лицо, и он отпустил ее, откинувшись на спинку сидения.
- Сдохни! – выкрикнула она нечеловеческим голосом, снова ударив его, собрав в себе все силы, всю злость и от-чаяние мести.

У нее пара секунд. Она оглянулась, и заметила в комплектном бардачке прикуриватель, нагретый в своем гнезде. Он подкуривал им сигарету десять минут назад. Теперь это может спасти ее жизнь. Она выдернула его из гнезда, и припалила его им, воткнув прямо в бедро убийцы.

Наконец-то, тот закричал. Закричал так, будто его не только припалили прикуривателем, а адским пламенем, хуже которого  не может быть ничего. Скорчившись от боли, он схватился за ожог на своем бедре, аккуратно обхватив его вокруг пропаленной в штанине дырки. Таким образом, он отпустил Мелиссу, больше никаким образом не сдерживая ее.

Она бросилась к двери, сняв блокиратор. Дернула за ручку. Дверь открылась, но тут же прикрылась, не захлопнувшись. Сцепив зубы от боли в ноге, он потянул на себя Мелиссу, сначала ухватив ее за край пальто, затем за волосы, так и не дав ей ускользнуть отсюда. Казалось, от своей боли, он делал это еще с большей силой, чем до этого. С безграничной силой и злостью.

Теперь Мелисса завопила так, будто ее не только чуть волос не лишили, а скальп снимали. Она не переставала сопротивляться, пытаясь хоть как-то брыкаться, дергать ногами, руками – лишь бы он не обездвижил ее. Иначе, она – труп.
Джей подъезжал. Был уже совсем рядом. Его чувство тревоги усиливалось в нем, с каждым метром, на который он пробирался в этой безлюдной тьме.

Убийца снова стал смыкать свои пальцы вокруг шеи Мелиссы. Так мощно и обреченно для нее, что ей нечем было дышать. Она сейчас потеряет сознание. Стараясь сделать хоть что-то, она нажала своим пальцем на свежий ожог на его ноге. Он снова вскричал. От боли, дернув ногой, нажал на газ, и машина тронулась с места в сторону озера.

Оба обратили внимание на то, что через несколько секунд они окажутся в нем – замерзшем и холодном, и не знали до самого конца, что предпринять. В поразительной дуалистичной попытке не отпускать друг друга, и спастись, выпрыгнув из машины, они остались в ней, спутавшись в своих конечностях и намерениях. Дверь машины отворилась. И Мелисса заметила это, с мыслью о том, чтобы все же предпринять попытку выбраться до того, как они окажутся  в ледяном озере. Но он схватил ее, без шансов выбраться из этой проклятой машины сухой. Его глаза мелькнули тусклым блеском в темноте. Мелисса осознала, что он потянет ее с собой в могилу, но не отпустит ни за что.

С отчаянием она бросилась ему в глаза. Всю силу вложила в кончики своих пальцев, пытаясь вдавить их в его мерзкое нутро, выплеснуть наружу кровью из глазниц. Чтобы потекла по его впавшим щекам. Чтобы он пожалел обо всем содеянном.

Криком из ада он пронзил ее слух. Мученическим, страдательным, но вряд ли о чем-либо жалеющим криком. Он все еще мертвой хваткой и с желанием мертвеца держал ее. И в его хватке ощущалось прикосновение смерти. Так держит смерть.
- Твой мир уничтожен! – сказала она, почувствовав, как поток крови из его расквашенных глаз стал спускаться по ее запястьям, затекая под рукава.
Она попыталась открыть дверь со стороны водительского места. Она одолела его. Не может все так закончиться. Но нет. Он все еще держал ее. У него было такое же чувство возмездия и желание сокрушить все до последнего, до пылинки, что даже сейчас, поразительной силой удерживал ее. Он уничтожит себя вместе с ней. С двумя распахнутыми дверями, автомобиль врезался в воду, словно пикетирующий сокол в небе.

Удар был сильным. Сначала автомобиль врезался в прибрежный лед, погрузившись так, будто дном насел на лед. Но тот разрушился, ибо был не настолько толстым. Автомобиль погрузился еще на метр дальше по воде и в глубину так, что оказался почти полностью погруженным в воду, опустившись на самое дно. Лишь крыша осталась сухой, черным пятном в проруби голубовато-белых льдов.

Автомобиль замер вместе с природой. Лишь тонкие ветви деревьев еле шевелились на легком ветру, чуть оживляя это до смерти красивое место. Джей замирал вместе с ним, смотря на него в проруби. Теперь он понимал, что это такое – акт пустоты. Он переживал его прямо сейчас и сравнивал с тем холодом, который он должен был почувствовать внутри, и осознать его. Отличить его от другого. Понять, что жизнь может замирать. Но не заканчиваться. Не стоит путать одно с другим. Убегать. Скрываться от себя же. Но, постигая, чувствовать оттепель в душе. Нет, потепление! Такое, что ничто не сможет больше погрузить тебя в тот холод. Ничто. Оно полностью покрывает тебя, согревая внутри и снаружи. Даже, если тебе кажется, что в твоей жизни больше никогда не будет тепла.

Тихим всплеском Мелисса вынырнула из воды, цепляясь за лед. Около автомобиля образовалось множество проломов во льду, похожих на проруби, с густыми и тесно сбитыми друг к другу большими кусками льда, между которых она смогла протиснуться. Выбравшись из подводной металлической могилы, она должна была выбраться и из холодной воды. Но как же сложно, отхаркиваясь с пекущей болью в легких, цепляться за скользкий, весьма не толстый лед, местами облущивающийся, погружающий ее в воду глубиной не менее двух метров. Хватаешься за лед, но лишь ломаешь его, либо руки соскальзывают, либо еще больше тебя тянет на низ от усталости в руках и обреченности в сердце.

Джей будто сам чувствовал все это, находясь в паре десятков метров от нее – на берегу. Он заметил ее.
- Мелисса! – крикнул он.

Так неожиданно, но так желанно было для него увидеть ее макушку среди льдов. Даже ее самые жалкие и отчаянные попытки ухватиться за ниточку жизни, словно его собственные. Он поможет ей.

Джей пытался как можно быстрей и осторожней ступить на лед. Но он не внушал ему доверия. Он слишком хрупкий. Поэтому, он сразу лег на лед, и стал ползти в ее сторону. Жалко и отчаянно. Так же, каковы были попытки Мелиссы остаться на плаву. Он был готов отдать за ее спасение свою жизнь. Он не боялся этого. И знал, что должен. В нем был зов. Он полз к ней со словами:
- Сейчас, Мелисса! Подожди! Я скоро! Я сейчас! Еще немного! Держись!

Она же только и пыталась, что держаться, хватаясь замершими руками за острые краешки льда.
- Еще немного! – говорил Джей, искренне веря в то, что спасет Мелиссу, подползая все ближе к кромке льда. - Я уже рядом! Еще чуть-чуть! Я спасу тебя! – заглядывая в пропасть в ее глазах.

Этого не может быть! Она не сдастся! Только не она! Если сам Джей не сдался. Он узнавал этот взгляд… Словно смотрел в свой собственный в отражении зеркала. Но нет. Он сказал, что сделает это.

Джей подползал на самый край. Так, что уже мог про-тянуть ей свою руку.
- Давай же! – говорил он. - Хватайся!

Но у нее не получалось. Словно, не хватало сил, и руки столь обмерзли, и дыхание настолько сбилось. Так казалось Джею.

Он подполз еще, и чуть не оказался вместе с ней в ледяной воде. Двадцатисантиметровый край льда откололся, уйдя под воду. У Джея быстро застучало сердце. Ему казалось, быстрее уже не может быть. Но он не попятился назад. И он не остановится. Лишь обмакнул рукав. Но остался на месте. Теперь Мелисса должна была лишь чуть подплыть к нему. И он схватит ее. Вытянет как-то. Сам не представлял – как.
- Давай! – кричал он, протягивая свою руку, окуная ее в воду с мыслью о том, что нужно было сломать ветку, но уже поздно, важна каждая секунда.

Но Мелисса не могла. Лишь хаотично махала руками над водой, все реже показывая свою макушку из-под воды. У нее не оставалось сил. Она тонула. Джей и сам отчаивался, при виде этого. Ему казалось, что вот-вот, и она больше не покажется ему над водой. Даже руку не поднимет.
- Ты справишься! – не обращая на свои отчаянные мысли внимания, говорил Джей.

Но все больше отчаивался, наблюдая за тем, как Мелисса буквально умирает у него на глазах. Был бы автомобиль вблизи. Она бы схватилась за него. Но он был в нескольких метрах от нее, затертый льдами, разделявшими от него Мелиссу.
Джей – единственное спасение. Но, почему же она не может ухватиться за его руку… Настолько обмерзла и слаба. Стоит лишь попытаться ухватить ее, и словно лед, она выскальзывает из его рук.

В Джее творилось что-то немыслимое. На его глазах стали появляться слезы. Ему так сложно было дышать, будто он сам умирал в ледяной воде, теряя силы и рассудок, но при этом бешено желая жить. Желая этого Мелиссе. Желая вдохнуть в нее жизнь. Он не мог себе представить ее смерть. Но, почему-то, это ему казалось все более очевидным. Словно, это должно произойти. И никак иначе.
- Не умирай! Борись! – говорил Джей. - Не позволяй себе сдаться! – находя в маленьком темном уголке своего сознания все больше сомнения в своих словах.
Он почти наполовину свисал с края льда. И уже не верил в то, что спасет Мелиссу. Несмотря на все это, Джей продолжал совершать отчаянные попытки выловить Мелиссу подобно рыбаку с дырявой сеткой – зачерпывая обеими руками воду. Лишь бы не сдаться самому.

Мелисса перестала показываться из воды. С жесточайшей внутренней болью Джей пытался заглянуть в воду, лишь рассмотреть ее.

Резким и тихим движением головы, она показалась из воды. Последний раз вынырнула. Джей понял это, поразительным случаем встретившись с ней взглядами. Будто, задержавшись в этой встрече взглядов на миг, бесконечный миг, в котором пронеслась вся жизнь перед его глазами, Джей увидел самого себя из проруби. И самого себя в ней.

Как только он моргнул, он успел услышать четкое одно единственное словно Мелиссы:
- Себя! – почувствовав себя в воде, и подо льдом.

Лед надломился. Больше не смог его держать. Большой кусок диаметром не менее двух метров накрыл его, словно колпаком, заточив его в ледяном котле.

Он обречен – первое, что Джей почувствовал. Он по-терял из виду прорубь, хоть какую-то. Он потерял из виду Мелиссу, словно ее не было вообще. Не было ее в непроглядной ночной воде. И никого. И ничего. Где же она? А где он?

Его сердце разрывалось. В легких не хватало воздуха. Он испускался из него. Он умрет… Через минуту… Полминуты… Лишь мгновение… Мгновение, которое он так стремился постичь.

Вот оно. Оно – свобода? Свобода мнимого, или же мнимое свободы? Нет…. Нет ничего реального… Быть может… Нет ничего мнимого… Того, что невозможно выдумать – не существует…

Почему-то, он подумал о Мэри-Энн, о родителях, о своем доме. Вовсе испустив из себя воздух, словно возможность на что-то другое – на жизнь. Он подумал, что мог бы сейчас быть вместе с ними.

Его легкие стали наполняться водой. Он чувствовал, как они пытались вытолкнуть ее, сковывая жгучими, болезненными, но почему-то облегчающими спазмами его горло. Он чувствовал, как в нем отмирали органы чувств, отмирая вместе с вековой болью. Он чувствовал, как его сердце останавливалось, будучи не способным больше перекачивать кровь, отмирая вместе с остальным, замирая вместе… Но не с душой...

В какой-то момент он перестал все это чувствовать. Он перестал существовать.

Морган Роттен © Там, где вечный холод (2014-2015гг.)