Подслушанный разговор

 П О Д С Л У Ш А Н Н Ы Й     Р А З Г О В О Р

     Этот разговор я подслушал лет десять - двенадцать назад на станции Долгопрудная. Возвращался я с работы, сошёл с электрички и присоединился к толпе ожидающей очередной автобус. Маршрутных такси тогда не было, а автобусы ходили с довольно большим интервалом. Автобус только начинает разворачиваться на кругу, чтобы   к месту посадки подъехать, а ожидающие за ним толпой бегут. Штурмом каждый автобус брался. Пропустишь вот так один – два рейса, глядишь и уедешь. В тот вечер было довольно холодно и те, кому не посчастливилось уехать, переминались для согрева с ноги на ногу. Но вот подошёл очередной автобус, толпа бросилась за ним, кому - то повезло, а вот моложавой женщине нет. Провожая взглядом, автобус и возмущаясь вслух, она возвратилась на прежнее место ожидания.
     Ну, что опять не повезло – услышал я голос пожилого мужчины, который оказался рядом с ней.
     Не повезло – с глубоким вздохом ответила она.
     Ну, хоть согрелись слегка и то, слава Богу. А я вот закоченел. Всё, надеюсь, мой льготный подойдёт. Вот так  наше правительство позаботилось о нас ветеранах - катайся бесплатно. А то, что не дождаться этого проклятого автобуса, так это, как говорится, не в счёт.
     Очередного автобуса в ближайшее время, не предвиделось, и пожилой мужчина с дамой разговорились. Надо же было как – то скоротать время. Да и мне не безынтересно было послушать.
     Так, Вы ветеран войны?
     Ветеран, ветеран. Да ещё какой. Я всю войну от первого дня до победы.
     Страшно, наверное, было.
     По началу, страшно, а потом привыкаешь. А уж, в каких я только переделках не побывал. Один Сталинград чего стоит. Бог милостив – выжил.
     И много фашистов Вы убили?
     Мы их не убивали – мы их уничтожали. Убить человека, ох как не легко. В пылу боя, конечно, звереешь. Вот какой случай у меня в Сталинграде случился, расскажу, пока автобуса нет. Сама знаешь, какие бои в Сталинграде были. За каждую улочку, за каждый дом, да что там за дом – за каждый этаж бились
 насмерть. Скольких ты фашистов уничтожил, сколько они наших положили, одному Богу известно. И вот случилось мне с этажа на этаж перебегать. Смотрю, а на лестничном марше, в уголке фашист сидит, скорчился весь. Я сначала мимо пробежал, думал мёртвый, а потом как - то мельком бросил на него взгляд, вроде как пошевелился. Как уж получилось, не знаю, но вместо того чтобы по нему очередь дать, я ему кричу: « Руки вверх». Как он услышал, не знаю – кругом стрельба, взрывы гранат. Только смотрю, поднялся проклятый фашист, руки над головой держит. Растерялся я, конечно тут, а куда было деваться, ствол в спину и командую ему – а, ну давай вперёд. Спустились мы, значит с ним на первый этаж, а там наш командир какие - то команды раздаёт. Нне поймёшь, чего он кричит. Я ему кричу: « Пленного взял, куда его». Ответ его я не расслышал, но по выражению лица и  жестам его понял, мол, о каких пленных в этом пекле может идти речь, в расход его и точка.
     Мужчина вытащил из кармана пачку Беломора, взял из неё папироску, медленно размял её, закурил. 
     Ну и что же было дальше, спросила дама, расстреляли вы его?
     А дальше было так, делая глубокую затяжку, продолжил ветеран. Прикрикнул я на него, ствол в спину, пригнись мол, а то и до места расстрела не дойдём, убьют раньше времени. Отбежали метров на тридцать - сорок, и в полу разбитый сарай забежали. Стены сарая все в дырках от пуль и осколков. Навёл я, значит, на фашиста автомат, а он никакой, смирился, видимо, со своей участью. Тут только и рассмотрел я его, совсем молоденький ещё и глаза голубые, голубые. Дрогнуло у меня всё внутри, одно дело в фашистов стрелять, а другое дело вот так в   обезоруженного человека. Нет не по мне это. Опустил я ствол. Беги, говорю. Не сразу дошло до него сказанное – стоит на одном месте и молчит. А потом мне на ломанном русском говорит: «спасыба». Да, беги же кричу я ему. А он из потайного кармашка, какой то блокнотик с огрызком карандашика достал, вот что значит немецкая пунктуальность, и мне протягивает и опять на ломанном русском говорит; «Адрэс, звать, как», и рукой показывает, напиши мол, мой муттер спасыба писать будет. Будет, не будет писать, подумал я, но свою фамилию, имя, отчество и адрес свой уж как мог, накалякал ему в блокнотик. Пусть помнит, кто ему жизнь спас, если живым, конечно, останется. Запихнул он свой блокнотик в кармашек и медленным шагом пошёл туда, где всё слилось в едином грохоте войны.
      Интересно было бы узнать, сказала дамочка, остался он в живых или нет? 
      Как не странно, а остался. Присылал мне письма из Германии с фотокарточками. Я ему тоже свои фотографии посылал. В гости он меня звал. А какие благодарные письма писала мне его муттер. Но время, сами знаете, было какое, за границу не поедешь. И всё же мы с ним встретились. И знаете где? В Волгограде. На пятидесятилетие победы. Нас защитников Сталинграда на специальном поезде возили. И что вы думаете, там была немецкая делегация, в которую входил и он. Друг друга сразу узнали.  Встреча у нас получилась задушевная. Пили водку, вспоминали и плакали, и он и я. Потом бродили по городу. Пытались найти то место, где свела нас война. Но, увы, не нашли.
      Подошёл очередной автобус. Счастье в этот раз улыбнулось всем желающим.

                В. Конин                30. 05. 2008.