***
Пишу об этом потому, как и сам не могу заявить такого. Что-то у меня хорошо, но что-то другое непременно плохо. Так что бы ВСЁ – нет. Так и должно быть. Так. Как день и ночь. Не разлучные день и ночь. Просто на что-то нужно закрывать глаза и «але оп!», вроде бы виден только свет. Только вот это самообман. За закрытыми глазами темнота. Мне нестерпимо хочется, что бы всё было хорошо, но у жены проблемы на работе, а у меня её нет вовсе. А раз так, что ж в этом хорошего?..
Наверное, я мог бы найти человека, который подарил бы мне надежду и сказал заветные слова, которым бы я поверил, ведь он сам верит в них. Мог бы найти. Точно. Этот человек был бы маленьким. Может быть рыжим, а может курчавым, толстым или тощим, но маленьким. Я бы хотел, что бы он был рыжим. И обязательно с веснушками. А вот пол значения не имеет. Разве есть разница мужчине хорошо или женщине? Хорошо ведь. Ведь хорошо? Маленькому человеку с веснушками должно быть хорошо. Он должен лучиться счастьем, просто от того, что в этот серый зимний день он идёт по льду и не боится упасть. Не боится, его маленькие ладошки крепко держат; с одной стороны ладошка побольше, а с другой совсем большая ладонь. И он счастлив. Я хочу верить в этого маленького человека. Он мне нравится. В нём есть всё. Целая вселенная, где всё хорошо.
Мне очень нужно, что бы всё было хорошо. И ведь всё было хорошо. Я тоже был маленьким человеком. Я был курчавым и тощим. Этот тощий, курчавый мальчишка был счастлив.
Однажды я потерял деньги. Это были доллары. Сумма не большая, всего сотня, но я их потерял, и мне было больно от этого. Полдня стоял ком в горле и что-то давило на грудь. Моих ста долларов не стало. Странно, когда я потерял детство мне не было больно. Но детство не купишь за сто долларов, да и за тысячу миллионов долларов не купишь. Почему же утрата денег была более тяжёлой ситуацией, чем та, после которой я не могу сказать, что у меня всё хорошо?..
А мне нужно, что бы всё было хорошо.
Нужна работа, высокооплачиваемая. Нужны деньги, что бы Оля ни работала. Нужна машина, что бы ни толкаться зимой в автобусах. А ещё мне нужна вера в лучшее. У маленьких эта вера есть. Вам будет тяжело, но придите как-нибудь в детское отделение хирургии или гематологии или ещё куда. Там у детей есть вера. От этой веры хочется плакать. Ведь сам уже ни во что не веришь.
«Позор тебе! Позор тебе!» - мы так раньше кричали тем, кто не мог сделать то, что могли сделать все. Позор мне. Теперь я не могу верить в лучшее, я могу только рассчитывать, планировать и разочаровываться.
В детстве у меня было много друзей. Больше чем сейчас. Слава Богу, те, что остались – с детства. Я очень им благодарен. А маленький мальчик с чёрными вьющимися волосами благодарен был всему сразу. Он был – этого было достаточно. И друзья у него были. Только вот он их не выбирал… или выбирал?.. я не помню. Помню только, что изучать этих новых было интересно. И не думал он тогда кто плохой, а кто хороший, ему было просто интересно узнать, как поведёт себя этот новый в тот или иной момент. Маленький человек был честным.
А мне всё ещё не достаёт тех ста долларов.
Мне и детства должно не доставать, но я не могу представить, как вместить детство в свои планы и как оно поможет мне в новых расчётах. Когда-то я был маленьким, а теперь стал мелочным. Я верю в то, что Адам и Ева были детьми до тех пор, пока не вкусили запретный плод. Теперь Адам Иосифович и Ева Петровна мои соседи по лестничной площадке и нет в них ничего… не следа от пребывания в райском саду. Только морщины, пигментация кожи и не здоровые родинки. Разве хочу я быть таким? Разве к этому должны привести все мои планы и расчёты?
Когда-то я был в райском саду. Он мог выглядеть по-разному, иногда как стройка, иногда как поле, иногда лес, иногда улица. Рай был внутри меня, а теперь на улице гололёд и серость, клятая мной, стройка - скорее работа, к тому же грязная, а поле и лес слишком далеко, что бы переться туда.
Сто долларов тяжелее, чем детство, но именно они мне нужны. Нужны ли? Я не знаю, пусть будут. На них можно купить что-нибудь жизненно необходимое. Еду, лекарства. А можно потратить на отдых. Или встретиться с друзьями и сказать, что я заплачу за пиво. А если бы денег было много? Можно было бы сделать всё это сразу. К тому же сто долларов из этого много я бы отдал на то, что бы Вам, придя в детское отделение больницы, было хотя бы чуточку легче, а кто-нибудь смог сказать, что когда-то он был маленьким и всё у него было хорошо. Это было бы правильно. Ведь нет ничего более тяжелого, чем тяжёлое детство исковерканное болезнью. Жаль, но я потерял те деньги.
А вообще я думаю, что детство я не терял. Оно со мной. Да, оно не вписывается в планы и ищет игрушки подороже, но это отголосок моего детства который я запрятал где-то в себе. Ведь когда-то мне очень хотелось повзрослеть.
P.S. Иногда мне кажется, что за стенкой, в шалаше из одеял, который освещён лишь светом фонарика, Адам Иосифович и Ева Петровна рассказывают друг другу страшные истории. Пугаются и смеются.
Свидетельство о публикации №215071500871
Галина Логачева 11.08.2022 11:08 Заявить о нарушении