Преподобный Пахомий Великий

Труды преподобного  Пахомия Великого открывают новую эпоху в истории православного монашества – эпоху киновиального или общежительного подвига.  Граждане, когда-либо обитавшие в коммуналке или общежитии, а затем оказавшиеся в отдельной квартире, сразу сообразят, о чем идет речь.   Правда, во времена преподобного Пахомия у иноков его монастырей не было острой нужды уходить из монастырей в пустыни и становиться анахоретами (с отдельными «квартирами» в пещерах).  Потому что в этих монастырях молитвами и трудами Аввы Пахомия жизнь была отлажена так, что даже некоторые знаменитые пустынники просились в братство и чувствовали себя там не хуже, чем в пустыне. Так продолжалось при нем и его ближайших приемниках. Но через пару веков все переменилось, как это обычно и бывает. Преподобный Феофан Затворник обвиняет в этом настоятелей монастырей. Действительно, пример настоятеля, по мысли преподобного Пахомия, должен быть столь же безукоризненным, как и его молитва.
Попробуем немного приблизиться к этому примеру.
Родился преподобный Пахомий в Египте, в верхней Фиваиде около 292 года, то есть почти на четыре десятилетия позже преподобного Антония Великого, но приблизительно в одно время с обоими Макариями и Иларионом Великим – его будущими дальними соседями по пустыне. 
Не знаю, откуда в «Википедии» взялась такая информация (и пошла гулять по интернету), что в молодости преподобный Пахомий был жрецом храма Сераписа. Он действительно некоторое время жил при разрушенном храме Сераписа, но в качестве инока-христианина. Многие древние монахи селились при языческих храмах, дыбы побороться с бесами, обитающими в них, но это не значит, что они были идольскими жрецами.
Что же касается преподобного Пахомия, то профессор МДА П.С. Казанский отмечает «его родители были язычники, но с самых юных лет его видно было, к чему он предназначался. Он не мог пить вина и есть мяса идоложертвенного; жрецы языческие не могли терпеть его при своих жертвоприношениях». Законный вопрос к авторам «Вики» - как такой человек мог быть идольским жрецом. Да он с детства – белая ворона в языческой стае!  А говоря языком святоотеческим, - избран от чрева матери для служения Богу.
Поскольку родители будущего инока были состоятельными, они дали сыну некоторое языческое образование, и, забегая вперед, скажем, что и книги, и книжность в его монастырях ценились, более того, там имела место тотальная  ликвидация безграмотности, и не было иноков, не умевших читать-писать-считать. Но, при этом, бессистемное и ненасытное приобретение книжных знаний, даже духовных, преподобный Пахомий приравнивал к стяжательству и считал грехом.
От младых ногтей его отличали целомудрие, любовь к людям и, по-видимому, острое чувство справедливости. Поэтому, когда он был призван в армию в возрасте 20 лет и попал в казармы города Оксиринха (по другим сведениям, Эске), его больше всего поразило то, как местные христиане заботились о новобранцах – без различия звания и вероисповедания. Их любовь и справедливость, их моральная чистота задели в юноше струны, натянутые Господом с детства. Ему не пришлось воевать, новобранцев распустили по домам. Он вернулся в свое селение Шенесит (греческое название Хенобоске), нашел там христианскую общину и принял святое Крещение. И он сразу же стремится выполнить урок, полученный в Оксиринхе. Новообращенный Пахомий поселяется на развалинах  храма Сераписа, начинает усердно молиться и возделывать небольшой огородик – специально для того, чтобы кормить бедных. Напомним, что древние христиане, и монахи в том числе, помощь нуждающимся считали одним из самых важных трудов в деле спасения своей души. Так юноша подвизался три года, а потом Господь дал ему понять, что он должен продолжить этот путь под руководством серьезного наставника, показав ему во сне образ благодати, которой Он одарил его. Не труды, скорби и болезни, которые его ожидали, а мед благодати – награду или задаток, который подвижник получил сразу ввиду предстоящих больших трудов.
Его наставником стал известный авва Паламон. Он довольно сурово воспитывал свое чадо – приучал его к ночным бдениям, а если юноша засыпал, старец выставлял его на улицу и велел переносить песок с места на место. Кстати, авва и сам так боролся со сном. Иногда они таскали песок вдвоем ночи напролет. А во время молитвы они раскидывали руки крестообразно, чтобы окончательно прогнать сон и поддержать внутреннее горение.
Видимо, у аввы Паламона был дар глубокого переживания страстей Христовых. Когда однажды ради Пасхи ученик хотел немного лучше его накормить (а обычно они ели  хлеб с солью и изредка добавляли зелень), то авва, увидев зелень с маслом, заплакал: «Мой Спаситель распят, а я буду есть с маслом!»
И рукоделие их соответствовало такому настрою – они пряли и изготовляли власяницы – не просто рубашки из холста, а самые настоящие власяницы, подобные грубой мешковине – колючие, кусачие, при движении растирающие кожу до крови.  Настоящие латы монашества того времени.
И учитель, и ученик трудились до утомления – ради подвига и помощи нуждающимся.
Внутреннее же делание преподобного Пахомия заключалось в том, чтобы «строго бодрствовать над своею душою. Всеусильно заботился хранить ее в совер¬шенной чистоте, подавлять появлявшиеся в ней порочные движения, при первом их возникновении», то есть, прежде всего, занимала его борьба с помыслами.
Он был совершенно безжалостен к своему телу, в пустыне ходил по колючкам, вспоминая страдания Христа. Вообще, он любил уединяться в пустыне. А со старцем у него, видимо, были очень добрые отношения. Тот даже удивлялся своему ученику.
Еще одна черта преподобного Пахомия, проявившаяся у него уже в ранней юности, - любовь к людям, - привлекла к нему благодать молитвы за весь мир, а впоследствии, в его монашеской зрелости, и дар исцеления тяжелых болезней.
Именно во время такой молитвы – о спасении всех -  он  и получит откровение о том, что ему надлежит заняться устроением общежительных монастырей, где мог бы спастись практически любой искренне того желающий. Когда он находился возле селения Тавенниси,  глас Господень возвестил: «здесь утверди пребывание свое, Пахомий, и устрой монастырь, ибо придут к тебе многие, возжаждав соделать свое спасение в иноческом образе жития, и ты будешь руководить их по пра¬вилу, которое я тебе тотчас пошлю». В то же мгновенье предстал ему Ангел в одежде великого иноческого образа— в схиме - и вручил ему медную дщицу, на которой были начертаны правила постнического жития, для имевших посту¬пить под его руководство».
Проф. А.И. Сидоров считает, что ангел дал преподобному не устав, а только идею устава, а остальное он доработал, руководствуясь Духом Святым и собственным монашеским опытом. Ангел сказал: «совершенные не имеют нужды в уставе; ибо, пребывая наедине в келии, они всю жизнь свою проводят в созерцании Бога. Устав дал я тем, у которых ум еще не зрел, чтобы они, хотя, как непокор¬ные рабы, по страху к господину, выполняя общее правило жизни, достигали свободы духа».
Итак, цель, поставленная Господом, – свобода духа. Какими же средствами предстояло ее достичь? Об этом сообщала дщица ангела. «Что написано было на дщице, о том пишет Палладий в Лавсаике, за ним повторяют тоже Созомен, Дионисий Малый и Никифор Каллист. Приводим слова Палладия:
1) Позволяй каждому есть по потребности.
2) Назначай им труды, соразмерные с силами каждого.
3) Не возбраняй ни поститься, ни есть.
4) Труды тяжелые возлагай на тех, которые крепче силами и больше едят; а малые и легкие назначай слабым, которые не привыкли к подвижничеству.
5) Кельи устрой отдельные, в одном здании, и в каж¬дой келии пусть живут по три.
6) Пища пусть предлагается для всех вместе.
7) Спать не должны они лежа, но пусть устроят себе седалища с отлогими задниками и спят на них сидя, постлав¬ши постель свою.
8) На ночь они должны оставаться в льняных левитонах и препоясанные.
9) У каждого должна быть белая козья (или овечья) милоть, без которой они не должны ни есть, ни спать.
10) К принятию Тайн Христовых по субботам и воскресеньям да приступают только в кукуллие (наглавнике), развязав пояс и снявши милоть.
11) А наглавники-кукуллии Ангел назначил им без подвязок, как у детей, и на них приказал положить изображение пурпурного креста.
12) Братию он повелел разделить на 24 чина (отряда), по числу 24 букв греческих, так чтобы каждый чин оз¬начался особою буквою от альфы и виты по порядку до омеги; чтобы, когда Авве нужно будет спросить или узнать о ком либо из столь многих братий, он спрашивал у своего помощника в каком состоянии находится чин альфы или чин виты, — отнеси благословение чину ро. Наименование каж¬дой буквы уже само собою указывало бы на означаемый ею чин. Инокам более других простым и незлобивым, продолжал Ангел, дай имя иоты (;), а непокорных и крутых нравом отметь буквою кси (;), выражая таким образом са-мою формою буквы свойство наклонностей, нравов и жизни каждого чина. Знаки сии будут понятны только духовным.
13) На доске было написано еще, что если придет странник из другого монастыря, где живут по другому уставу, он не должен ни есть, ни пить вместе с ними. Только тогда, как, находясь в дороге, будет странноприят кто-либо из учеников Пахомия, может он вкушать пищу с иноком, чуждым их устава.
14) Сторонний никто не должен входить в монастырь, а однажды вошедший должен оставаться с ними навсегда.
15) К высшим подвигам, прежде трех лет, испытания, не допускай новичка; только после трех лет, когда пройдет он тяжелые послушания, пусть вступит на это поприще.
16) За трапезою головы у всех должны быть покрыты кукуллием, чтоб один брат не видал, как ест другой.
17) Не должно также разговаривать во время трапезы, ни смотреть по сторонам, и только на стол или в блюдо.
18) Если что нужно, о том пусть дают знать знаками тем, кои состоят на череде столовщиков.
19) Ангел положил совершать монахам в продолжение каждого дня 12 молитв, также вечером 12, ночью 12 и три в 9-м часу. Когда же св. Пахомий сказал на это, что молитв мало, Ангел говорит ему: я положил столько для того, чтобы и слабые удобно, без отягощения, могли выполнять правило». То есть правило было универсальным, оно предполагало возможность пребывания в монастыре святого Пахомия самых разных людей, было бы лишь благое намерение. (Следует заметить, что там подвизались даже оглашенные). В издании «Канонника» прошлого века мы читаем, что к каждой из этих 12 молитв прикреплялось еще 1000 молитв Иисусовых. Возможно, это было реально для совершенных иноков, но для новоначальных никак. Скорее всего, это очень поздний комментарий афонских исихастов.
О повелении Господа и явлении ангела святой Пахомий, конечно же, рассказал Старцу. Тот усмотрел во всем волю Божью и благословил ученику жить на месте, указанном ангелом. Молодой инок продолжал навещать своего учителя, и тот умер у него на руках спустя непродолжительное время. Святой Пахомий пробыл у него в послушании семь лет.
Но, видимо, на уединение не было преподобному благословения Божия. Господь послал святому Пахомию его старшего брата Иоанна, и они прожили вместе, молясь и трудясь, 15 лет. Они вместе стали строить кельи для братии.  На этой почве у них с братом пошли размолвки, потому что брату хотелось тишины и уединения и никаких десятков или – упаси Боже! – сотен спасающихся вокруг. Поэтому он потихоньку разрушал построенное святым Пахомием. После очередной размолвки святой Пахомий очень огорчился, но внешне никак этого не показал. Однако ночью он затворился в келье и молил Бога со слезами, чтобы Он простил ему это движение души. Так напряженна и глубока была его молитва, таким усердным было покаяние и сокрушение, что в конце концов на него снизошел благодатный и несокрушимый покой: «кротость водворилась в сердце его, и он с того времени жил с братом в мире глубоком, с кротостью, снисхождением и дивною пре¬дупредительностью, до самой его смерти».
Брат умер, а преподобный стал «целью жесточайших нападений со стороны злых духов». Столь велики были его страдания, что Господь даже послал ему опытного монаха Аполлона для утешения в этих скорбях.
Через некоторое время  ему опять явился ангел и возвестил: «Богу угодно, чтоб ты отселе принимал приходящих братий и приводил их к Нему путем стро¬гого подвижнического жития». Повторив это трижды, Ангел отошел. Преподобный Пахомий возблагодарил Бога и усердно приступил к исполнению Святой воли Его: принимал приходивших с желанием поработать Господу в иноческом обра¬зе жития, и по должном испытании твердости их намерения, облекал их в иноческую схиму».
Святой Пахомий держался с братией поистине братолюбиво: «пока их было немного, преподобный Пахомий все по монастырю делал сам, никого из них ничем не обременяя и не озабочивая, для того, чтоб на свободе от всех попечений они поскорее могли положить прочнейшее основание трезвенной собранности и внутренней жизни. Сам приготовлял нужное для стола, сам садил и поливал зелень в огород, сам отвечал тем, которые стучались в двери монастыря, сам ходил за больными. Так, по заповеди Господа, он всем был слуга, предоставляя им сладкое утешение исключитель¬но посвящать свое время и труды свои на делания духовные». Святой готовил себе будущих помощников для того времени, когда монастырь разрастется. Братия просила позволить разделять с ним его труды. Он отвечал, «что он смотрит на себя, как на животное, которое вращает мельничное коле¬со, и к которому не должно иметь никакого сострадания; что же касается до их желания, то, говорит, придет время, когда я сложу с себя на других часть забот и трудов, какие несу теперь, но будет это, когда угодно будет Госпо¬ду, чтоб я это сделал».
Со временем его первый монастырь в Тавенниси  разросся и он построил другой – в Пабо, затем еще несколько. Два монастыря перешли под его руководство по просьбам монахов и настоятелей этих обителей. К концу своей жизни святой Пахомий окормлял 11 монастырей. Он мог руководить таким количеством иноков, потому что ним самим управлял Святой Дух. Основными чертами его характера были «тихая кротость и снисходительность». Принимал он всех. Кто-то отсеивался, а кто-то начинал роптать  и даже бунтовать. О нерадивых братьях он молилися, давал им легчайшие послушания, но некоторые все же уходили. Он очень скорбел об их гибели. Он так старался удержать монахов на пути спасения, что даже накладывал на себя 40-дневный пост с полуночными бдениями и многими слезными молитвами о ропщущих и бунтующих. И это помогало, видимо, нередко.
 К начальствующим в монастырях было неукоснительное требование – если замечается скорбящий или смущенный инок, нужно немедленно узнать причину и сейчас же ее ликвидировать.
Монастыри святого Пахомия в описании (более позднем) блаженного Иеронима и Иоанна Кассиана Римлянина имели четкую, хорошо продуманную иерархию и очень строгую, почти армейскую, дисциплину, которой подчинялись и послушники и начальники. Если иметь ввиду тот факт, что монашество – воинство Христово, то такая дисциплина вполне оправданна, тем более, что целью ее было освободить подвизающихся от всех земных хлопот, которые могут препятствовать на пути к Царству Небесному. Но такая дисциплина должна быть основана на нелицемерном братолюбии, в противном случае, все выродится в казарму, что и описывает с горечью святитель Феофан Затворник.
Труд в этих монастырях во времена настоятельства святого Пахомия был организован так, чтобы не подавлять молитву – и общую, и личную, келейную. Еда, одежда, все потребности монахов были довольно скудными, и все было устремлено в одну точку – к состоянию трезвенной собранности. Интересно наказывали лентяев – их после неоднократного вразумления заключали в больницу, начинали хорошо кормить и заботиться, как о больных – пока у лентяя не проснется совесть. Основным способом вразумления было поставление перед братией в трапезной или в храме. Причем, согрешившим предлагалось каяться самим, а не ждать, пока обличит начальник.
Особая забота была о больных – их и кормили лучше, и всякие нагрузки с них снимались до выздоровления.
Праздное общение иноков между собой ни в монастыре, ни снаружи его не поощрялось. Монах тавеннисиотский должен был быть всецело сосредоточен на молитве и Богомыслии. Чтобы непрестанно иметь Слово Божие в уме и в душе, монахи обязаны были выучивать наизусть Псалтирь и Новый Завет или хотя бы большие фрагменты этих книг.
Стараниями преподобного Пахомия на другом берегу Нила был устроен также и женский монастырь, руководить которым стала его сестра.
Монастыри преподобного Пахомия находились в замкнутой ограде, внутри которой были кельи для иноков, живших вместе в разных домах, по роду их труда. Монахи занимались как физическим трудом, так и умственным.
Устав жизни этих монастырей сохранился в латинском переводе блаженного Иеронима, выполненном в 404 г. Имеются еще заметки по этому поводу преподобного Иоанна Кассиана Римлянина. Но следует подчеркнуть – это уже довольно поздние варианты устава. Можно предположить, что одна из первых версий изложена в Лавсаике (смотрите выше).
«Общий строй Тавеннисиотских монастырей был следующим.
Каждый из 9-ти монастырей преподобного Пахомия состоял из 30-ти или 40-ка отдельных домов, в каждом имелось по 12-ть или 13-ть келлiй, где жило по три брата. Три или четыре дома составляли трибу. В монастырях имелись храм, трапезная, кухня, пекарня, больница, гостиница, продуктовые и хозяйственные склады. При монастырях возделывались сады, огороды и пашни.
Иноки всех монастырей составляли одно братство, связанное единством духа, с единым управлением и хозяйством. Всеми заведовал один главный авва; но каждый монастырь имел своего настоятеля, который, завися во всем от главного аввы, все в обители держал в своих руках. При нем состояли смотрители домов с помощниками, экономы с расходчиками и другие лица, исправлявшие какие-либо службы по монастырю.
Братия три раза собиралась на общую молитву: днем, вечером и ночью. Три раза в неделю - в среду, пяток и воскресение начальник говорил братии поучение.
Трапеза для братии была один раз, в полдень. В среду и пятницу трапезы не было. Трапеза была для всех общая; никто не имел права питаться вне трапезы. Во время трапезы иноки хранили молчание, и сидели с опущенным куколем на главе, чтобы не видеть соседа.
На общих послушаниях настоятель и трудился вместе со всеми в молчании. Структура каждого монастыря состояла из аввы, экономов, недельного, начальника дома.
В монастырь на воспитание принимались и дети; их обучали прежде всего церковному благочестию и молитве, а затем чтению и рукоделиям.
Особенностью Таввенисиотского "Устава" во времена преподобного Пахомия был сознательный отказ монахов принимать священный сан, дабы не нарушать между братией равенства. По этой причине, сам начальник общежительной формы монашества до конца своих дней оставался простым схимником. Для совершения же таинств, главным образом Евхаристии, в монастыри приглашались священники со стороны».
К концу жизни преподобного община в Тавеннисси насчитывала свыше 3000 монахов обоего пола, сгруппированных в 9 мужских и 2 женских обители.
Что же касается преподобного Пахомия, то его труды по управлению всеми этими обителями были поистине титаническими. Кроме того, что он регулярно говорил поучения монахам киновии, в которой находился в данный момент, он вникал во все тонкости жизни своих монастырей, регулярно их обходил или переписывался с теми, кому нужен был его совет.
«Ревность пр. Пахомия о том, чтоб иноки его всегда преуспевали в иночестве, была неослабна. Для этого он часто посещал монастыри и делал наблюдение не вообще только над всем братством, но входил нередко и в ке¬лии братий, чтоб видеть, что они делали и не имелось ли в чем нужды, и если замечал что, требовавшее исправле¬ния, не пропускал сказать о том с отеческою любовью.
Посещения монастырей не были у него бесполезными об-ходами их для формы. Он в это время делал обыкновен¬но очень много распоряжений относительно всего, что считал необходимым для преуспеяния братий в подвигах иночествования: изъяснял им Писание, подкреплял ослабевших, направлял искушаемых, всех воодушевлял мужественно противостоять козням дьявола, смущающего помыслами, восставляя памятоватование о присутствии Божием и возгревая мо¬литвою благодать Святого Духа.
Он неопустительно совершал такие посещения, пока был в силе; а в последние годы своей жизни, не имея уже к тому сил, посылал вместо себя святого Феодора Освященно¬го для наблюдения и для властных распоряжений, так как бы он сам это делал. Иногда, не имея свободного време¬ни посетить братию, как хотелось, он посылал к настоя¬телям письма, предлагая в них советы и напоминания, какие считал необходимыми».
Дважды в году – на Пасху и в августе – в основную обитель собирались монахи всех монастырей. «На первое, Пасхальное (собрание), собирались все братия, исключая нескольких, необходимых в обителях; на второе —Августовское, к 13-му Августа, собирались только Аввы монастырей, смотрители домов, и кто по имени был призываем, по какому делу, или сам имел особую нужду. Цель первого была, чтобы всем вместе отпраздновать Свет-лое Христово Воскресение, помянув наперед и спасительные страсти Его. Собирались ко Вторнику страстной седмицы, а расходились после Фомина дня. Цель второго — ревизия общей экономии и решение всего нерешенного по монастырям. Да¬вали отчет главному Эконому в работах и расходах по каждому монастырю, а тот главному собранно. Каждый на¬стоятель получал от Аввы нужные наставления. Тут же решались оставшиеся нерешенными какие либо размолвки и недоразумения, чтоб во всех сердцах царствовали мир и лю¬бовь. Посему блаженный Иероним назвал это время юбилеем,— днями отпущения и уравнения».
Отмечают удивительную кротость и нежность преподобного Пахомия по отношению к немощным. Когда требовалось утешить, или исправить какого брата, преподобный Пахомий всегда был готов идти, куда бы ни пришлось. Так пришли, однажды, братии из Шенебоска и сказали, что у них там есть больной в крайнем изнеможении, который сильно желает принять благословение святого Аввы, прежде чем умрет. Преподобный Пахомий тотчас поднялся и пошел навестить того брата; но лишь сделал он несколько шагов, но до¬роге ведущей в ту обитель, как увидел душу его восхо¬дящею на небо в сопровождении Ангелов, певших небесные песни. Это чудное видение заставило его остановиться. Сопровождавшие его братия, ничего не видевшие, побуждали его поспешить, чтобы не умер без него брат. Пр. Пахомий сказал: „Уже поздно; я видел душу его восходящею на небо." Эти братья, прибыв в Шенобоск, и расспросив, ког¬да скончался больной, нашли, что это было именно в тот момент, в какой сказал им преподобный Пахомий о восхождении души брата на небо».
Однако преподобному Пахомию была свойственна и разумная строгость в тех случаях, когда он сталкивался с явным нерадением или, напротив, ревностью не по разуму.
«Так, когда кто-то из братий, сработав в день две рогожи, тогда как по правилу должен был сработать только одну, вынес их и положил пред дверьми своей келии, в надежде, что преподобный Пахомий увидит их и похвалит его за трудолюбие; преподобный Авва, увидев их и уразумев с каким духом и работа сплелась и сработанное выставлено напоказ, сказал случившимся тогда братиям, с коими вел беседу: „Видите ли, други мои, как этот брат с раннего утра до сего часа корпел неутомимо над работою, не для чего другого, как для того, чтоб отдать весь этот труд демону тщеславия, ничего не оставляя от него для своей души; ибо у него одно было на душе, чтоб похвалили его люди, забыв о Боге, для Которого должен был все делать. Какое обольщение! истощать таким трудом тело свое, а душу оставлять без плода, несмотря на такое произвольное утомление."
Потом позвал он того брата, и сделав ему строгое внушение, велел, чтоб, когда вся братия соберется на молитву, пришел и он, неся свои две рогожи, и обратился бы к братиям с смиренным прошением: „Умоляю вас, братия мои, помолитесь Господу о душе моей, да явит Он к ней милость Свою и простит ей грех, что она более занята была этими рогожами, нежели угождением Ему и царством небесным." Сверх того, он положил ему, во время обеда, стоять посреди столовой с этими рогожами, пока кончится стол, и наконец, запер его в своей келии на пять меся¬цев, запретив ему говорить с кем либо из братий и заповедав непременно каждый день готовить по две рогожи, питаться же только хлебом и водою.
Шел однажды пр. Пахомий посетить один из своих монастырей и, приближаясь к нему, заметил, что иноки провожали на кладбище одного умершего брата, с обычными, по уставу церкви, песнопениями. Увидев подходящего старца, брата остановилась, поджидая, чтоб он пришел и сотворил молитву но усопшем. Старец помолился; и кончив молитву, велел прекратить пение, сжечь пред всеми одеж¬ды умершего и снести его без всякой церемонии на гору и там зарыть в землю; сверх того и жертвы не велел о нем приносить,—усопший брат был из числа нерадивых, которого часто убеждал преподобный Пахомий исправиться, но без успеха. Верно во время молитвы, или и прежде, Бог открыл ему об отвержении и осуждении сего несчастного, и это было причиною, почему так с ним поступили. Строгость такая для умершего уже была бесполезна, но она не могла не быть сильно вразумительною для оставшихся живых,—возбуждая их ревность, прогоняя разленение и послабления, и распо¬лагая внимать исправительным внушениям старца и скорее исправиться по его указанию».
«Сохранившиеся сочинения преподобного Пахомия немногочисленны, но весьма интересны. Согласно древнему церковному преданию, преподобный Пахомий при жизни часто беседовал со святыми ангелами. По этой причине часть его писаний можно по праву именовать богодохновенными. И действительно, знаменитый монастырский "Устав" или "Правило" было получено преподобным Пахомием от ангела. Это сочинение носит аскетико-дисциплинарный характер.
Отпечаток общения с горним миром лежит и на письмах преподобного Пахомия к игуменам монастырей и братии, каковых сохранилось 11-ть.
Сохранились также "Увещания" или "Поучения" преподобного Пахомия, исполненные кротостью и братолюбием и обращенные к некоему недоброжелательному монаху. Возможно, это сочинение отчасти является компиляцией из поучений святых отцов 4 века, в частности, святителя Афанасия Великого. Сочинение носит нравственно-аскетический характер. Сохранилась одна проповедь преподобного Пахомия, обращенная к братии в начале Страстной седмицы.
Все сочинения преподобного Пахомия написаны на коптском языке».
Почил преподобный Пахомий Великий около 348 года от моровой язвы.
Святитель Василий Великий (330—379) в молодости побывал в монастыре преподобного Пахомия и заимствовал многие его идеи при создании собственного устава монашеской жизни, который до сих пор используют в греческих православных монастырях.
Предполагают, что именно преподобному Пахомию приписывается введение в христианскую практику обычая использовать четки.
Использованная литература:
1.Святитель Димитрий Ростовский «Жития святых», май.
2.Послание епископа Аммона о житии преподобных Пахомия Великого и Феодора Освященного.
3. Святитель Феофан Затворник «Древние иноческие уставы».
4. Русский инок (Рашн Инок) №4 (167) Декабрь, 2002 «Аскетическая письменность», глава 4. Преподобный Пахомий Великий.
5. П. А. Казанский «История православного монашества на востоке»
6. Сидоров А. И. «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».
7. Википедия. Пахомий Великий.
(статья напечатана в журнале «Монастырский вестник»)