Недетские игры Гл 12 Судьбы

Глава 12 Судьбы

 Света так и не смогла – ни в этот школьный год, ни в следующий – ответить себе на вопрос – почему Юлька, почему они с Веном так поступили? Юля оказалась права – живых людей препарировать гораздо сложнее, чем литературных героев, когда автор рассыпает подсказки по всему роману, когда ведет своего персонажа в нужном фарватере, чтобы ни вправо ни влево от намеченного образа.

Одиннадцатый класс стал для нее настоящей пыткой. Видеть каждый день Юлю, ловить на себе ее насмешливый взгляд, в котором сквозило откровенное превосходство, было невыносимо. Да еще Вен постоянно приходил в школу. Юля требовала, чтобы он встречал ее после уроков. Он забирал ее сумку, обнимал за плечи или за талию – и они уходили – красивые и, наверное, влюбленные друг в друга. Во всяком случае на Юльку парень смотрел с обожанием. А Свету после того разговора просто не замечал. Впрочем, она и сама при случайной встрече старалась прошмыгнуть мимо серой мышкой.

Вопреки ожиданиям преподавателей, Света не закончила школу с медалью. Резко съехала по точным наукам, да и на любимой литературе уже не блистала, отчитываясь дежурными сочинениями. Классная руководительница не могла понять, что случилось с любимой ученицей. По некоторым предметам ей пришлось откровенно натягивать четверки. Поэтому в классе осталась одна медалистка – Юля Самохвал.

После школы Юля поступила в университет, но  вскоре перевелась на заочное. Оказалось, что она ждет ребенка. Их быстро расписали с Вениамином, и родители вскладчину купили молодым квартиру в Краснодаре. Вен тоже заочно куда-то поступил, учился и работал. Света иногда видела его, когда он заезжал к матери, но ограничивалась коротким приветствием. Юля свекровь не навещала, а Самохвалы жили на другом конце станицы, поэтому Свете удавалось как-то избегать встреч с бывшей одноклассницей.

Сама она из станицы уезжать не стала, поступила в филиал экономического колледжа, расположенный здесь же, и, получив диплом бухгалтера, устроилась по протекции знакомых матери в местную администрацию.
Как-то встретилась ей Ирина Максимовна. Классная руководительница была искренне рада видеть любимую ученицу, но для порядка пожурила:

- Чего ты совсем к нам в школу не заходишь? Прогуливаешь вечера встречи выпускников? Я думала, ты в Краснодар уехала учиться, но девочки сказали, что все время здесь была?
- Да, - не очень охотно ответила Света, - я на бухучет поступила.

- Вот как? – Ирина Максимовна искренне удивилась. - Я думала, ты свяжешь свою будущую профессию с литературой. Но… - она грустно улыбнулась, - может ты и права. Куда с ней? Только в учителя на копеечную зарплату. Бухгалтерия гораздо полезней и практичнее.
- Наверное, - Света опустила глаза. Она чувствовала себя виноватой перед Ириной Максимовной.

- И все-таки мне жаль… - продолжала учительница. - Мне кажется, за столько лет ты единственная, кто понимал произведения, кто умел чувствовать стихи…
- Нет, - Света замотала головой, - Совсем нет. Ведь в книгах люди. А людей я не понимаю!

- В книгах, Светочка, идеи. Идеи, как сделать мир лучше. Иногда через то, чтобы ткнуть в самое черное и страшное, как, например, у Горького. А реальные люди… Что с них взять… Серые мы – обычные.

Она покачала головой. И вдруг, резко сменив тон на иронично-насмешливый, спросила:
- А ты знаешь, что Аня Морунько на филфак поступила? Вот кого уж на кого точно не рассчитывала. И что она сможет объяснить детям? Она ж сама ничего не понимала. Будет критиков пересказывать и стихи с выражением читать. Хоть это у нее получалось.
Но Света не обратила внимание на последние слова учительницы.

- Ирина Максимовна, - спросила она задумчиво, - а как же обычных людей тогда понять? Если о них не пишут?
- Ну почему не пишут. Кто-то пишет. О «маленьком человеке». Как Чехов, например. А сейчас – психологи. Вон их сколько развелось. Только разве сделает это мир лучше, Светочка?

Учительница взяла ее за рукав куртки и, глядя в умные карие глаза, попросила:
- Ты все-таки заходи в школу. Не забывай нас, учителей. Не хочешь на вечер встречи – просто так заходи. Если честно, я надеялась, что ты отучишься, и вернешься к нам преподавать, что мы с тобой коллегами будем.

Света улыбнулась. Она тоже когда-то на это надеялась.
Разговор с Ириной Максимовной не прошел для Светы даром. В тот же день она возобновила свой абонемент в станичной библиотеке и прочла все работы по психологии, которые в ней были. Потом стала выписывать книги из Краснодара.

Мысли поступить на психологический факультет у нее не возникало. Ей и без объяснения преподавателей было понятно, о чем писали авторы, а превращать психологию в профессию ей не хотелось. Но она жадно впитывала все, что читала, на этот раз чувствуя, что ступила на правильную тропу. В сухих научных статьях не было идей и пространных рассуждений о том, как должно быть. Здесь не встречались идеальные герои, не было места романтике и возвышенному! Она читала о том, что есть, и все эти самые низменные побуждения – на уровне инстинктов, все на первый взгляд немотивированные поступки, застарелые комплексы и искаженные выплески сознания – становились понятны, как четкие схемы, имеющие минимум толкований и вариантов. Вот только дорожка, ведущая от детской психотравмы к выросшему чудовищу могла быть весьма извилистой. И Света с увлечением читала истории психических заболеваний, которые оказались гораздо интереснее, чем детективы.

http://proza.ru/2015/07/17/998