Алексис и Филона. часть 1

Вступление

Мы начнем наше повествование с 265 года до нашей эры, в глухой деревне близ окрестностей эллинистического города-полиса Сиракузы, центра древней мировой торговли.
Тогда он представлял собой наковальню между двумя огромными молотами титанов древнего мира - Рима и Карфагена.
В это время в окрестностях бесчинствовали разрозненные остатки войск наемников недавно умершего царя Агафокла, мамертинцев, которых новый царь Гиерон 2 изгнал из города, запретив им возвращаться под страхом смертной казни. Изгнанные наемники безнаказанно грабили, убивали, насиловали мирных жителей, оставляя после себя убитых мужчин, поруганных женщин и сожженные дома.
Гиерона же заботило лишь благополучие Сиракуз, торговые порты которого приносили основной доход в казну государства. Поэтому его мало трогали сообщения уцелевших местных жителей о злодеяниях мамертинцев. Царь оправдывал свое бездействие тем, что при Агафокле Сиракузы практически не имели собственную армию, составляющую около 2000 гоплитов из числа горожан (так как порядок в городе и окрестностях поддерживали наемники). А школа воинов открылась лишь недавно, да и то насчитывала чуть больше 6000 малоопытных воинов-гоплитов из числа тех граждан, вооружение и доспехи которым были по карману или достались по наследству. Тогда как общее число мамартинцев превышало 8000, прошедших не одну войну наемников-ветеранов.
Правда, они были разделены на два крупных, враждующих между собой лагеря, одним из которых командовал бывший римский центурион Стратон, славившийся кровожадностью и звериной жестокостью. Он предал своих товарищей эпиротам в битве при Аускуле ( которая впоследствии была проиграна римлянами) и Спартанского стратега Ксантиппа, изгнанного из Спарты, по слухам, из-за некой любовной истории.
Гиерон пока и сам ничем не мог помочь жителям. Торговцы с иноземных судов, заходившие в Сиракузы, рассказывали тревожные слухи о заметно обостряющихся отношениях между римлянами и пунами и готовящемся столкновении двух гигантов.
Из-за этого все помыслы Гиерона и городского совета были направлены в эту сторону,
тогда как земля вокруг города была буквально залита кровью, и запах смерти распространялся все дальше и дальше по всему острову.
В это кровавое время начинается история о непростой судьбе простых детей крестьянского старосты.
                Когда власть трясется от грозной бури,
                От бедствий, внешних и страшных,
                Ей дела нет до простого люда,
                Смерть лютую от меча принявших…


Глава 1

Крепкий черноволосый юноша лежал на земле, устремив мечтательный взгляд в безоблачное небо. Неподалеку в поле весело работали другие юноши и девушки, со смехом переговариваясь друг с другом.
- Эй, Лисандр! - окликнула его юная золотоволосая девушка, миловидное личико которой было усыпано россыпью веснушек, делающих ее еще привлекательнее. -То, что ты сын деревенского старосты, не дает тебе права целыми днями валяться на солнышке. Бери пример со своего брата, Алексиса: он хоть и старше тебя, а работает наравне со всеми.
В ответ Лисандр лишь потянулся и, сладко зевнув, сказал: - Я не собираюсь всю жизнь горбатиться в поле, молясь Зевсу и всем богам, чтобы разбойники из числа бывших царских наемников обошли нас стороной. Я рожден для другой жизни.- И, снова зевнув, перевернулся на другой бок.
- Это для какой же? - Ткнув лопату в землю, спросил хмурый крестьянин с обветренным лицом. - А для такой, дядя Напак,- ответил Лисандр, приподняв голову и подперев ее ладонью правой руки,- что уж лучше посвятить себя Марсу, прожить жизнь сытым, с деньгами и в окружении красивых женщин, чего всегда было в избытке у царских наемников. Слава Зевсу и всем богам, что новый царь Гиерон сразу понял, что надежнее, а главное, намного дешевле обучить искусству войны своих, чем нанимать чужих бойцов за деньги. Лично я считаю, что каждый добропорядочный гражданин должен уметь владеть копьем и мечом, чтобы в случае войны суметь защитить свою родину.
- Хорошо сказано, юноша, - усмехнулся старик с глубоким шрамом на лице, - только воинская служба - это не только гулянки в трактирах и веселье с местными гетерами. Запомни, мальчик: сладка война для неизведавшего войны, а поля обрабатывать тоже кому-то надо. Гражданин и государство - это как улей с пчелами, кто на что горазд…
- Староста едет! - Оборвал его резкий крик сидящего на взгорке мальчишки.
Спор мигом прервался и взоры крестьян устремились на дорогу, ведущую к деревне. По ней, поднимая клубы пыли, галопом несся всадник в добротной крестьянской одежде.
-Стой, зараза!- Сердито крикнул он, резко осадив взмыленную кобылу, явно больше привычную к плугу, а не к быстрым скачкам.
- Филона, Лисандр, Алексис! Подойдите ко мне, а остальным продолжать работу, - громко крикнул староста и, спешившись, плюхнулся на большой камень, напоминающий по форме деревенскую лавку. Нетерпеливым жестом он поторопил детей.
- Сегодня у нас необычный день, - прошептал он, когда все трое приблизились и замерли в почтительной позе, показывая всем своим видом, что внимают каждому отцовскому слову. Выдержав короткую паузу староста продолжил:
- К нам в деревню приехал необычный гость. Одет небогато, но меня не проведешь: я частенько видал таких, когда заезжал в Сиракузы. Он попросил приюта для себя и своих спутников, заплатив целых десять монет за еду и ночлег. И, самое главное, когда мы остались одни, попросил меня подыскать ему одного или двух надежных проводников на север к рыбацким деревушкам и пообещал по прибытии заплатить пять золотых за услугу. Филона сейчас поедет со мной, надо приготовить гостю хороший ужин, постель и нагреть воды, чтобы он и его спутники могли умыться с дороги. Лисандр с Алексисом пойдут за нами пешком, чтобы в пути у них было время обдумать мои слова и принять решение, так как оно напрямую касается их дальнейшей судьбы. Уж я сам не знаю, боги или злые духи послали нам этого человека.
Закончив говорить, старик вскочил на лошадь и, посадив за спину Филону, понесся по дороге обратно в сторону деревни, превратившись через пару мгновений в маленькую черную точку. Алексис, крикнув пожелание доброй работы крестьянам, неспешно зашагал следом.
Лисандр же, молчавший все это время лишь из уважения к отцу, тотчас кинулся следом за ним, чтобы обсудить неожиданную новость.
-Вот это шанс, Алексис! На эти деньги мы можем купить лучшую броню, щит и оружие у самых именитых оружейников Сиракуз и встать в ряды лучших гоплитов города рядом с сыновьями знатных граждан, и еще не один месяц  проводить в трактирах и лучших публичных домах города. Думаешь, сияющие доспехи и золотой щит определяют качества воина? - не глядя на брата, откликнулся Алексис.
- Ну, а что? Не будем же мы уподобляться детям уличной черни с самодельными копьями и броней из сыромятных шкур, тем более, что великие боги именно нам дали этот шанс, а с богами спорить опасно.
- Никто не в силах предсказать поступки богов, Лисандр. Ты же знаешь, я никогда не стремился в солдаты, - все так же безразлично ответил Алексис, и, помолчав весело добавил:
- А вот наша сестра, Филона, похоже с детства мечтает с копьем в руке стоять в рядах фаланги.
- Это верно! - громко расхохотался Лисандр. - Я сам частенько наблюдал, как она упражняется на чучеле с черенком от лопаты. Только я так тебе скажу: баловство все это, только у варваров женщина с мечом - привычное зрелище, но в цивилизованном мире боги не допустят этого.
- Странно все это,- задумчиво сказал Алексис, - что за человек, который платит за работу проводника такие огромные деньги? Ведь это целое состояние.
- Да какая нам разница! Сделаем дело - получим деньги. И - в город, где нас ждет жизнь, полная славы.
- Все-то у тебя просто,- усмехнулся Алексис, - впрочем, мы уже почти пришли и сейчас сами подробно все разузнаем.
И действительно, за разговорами братья почти не заметили, как вошли в деревню. Оставшийся путь к дому они прошли молча, каждый думая о своем, еще и не подозревая о том, какая удивительная судьба ждет впереди каждого из них.

Глава 2
Дом старосты был построен на небольшой горке близ тропинки, ведущей в лес на север, и помимо размеров ничем не выделялся среди жилищ прочих обитателей деревни.
По мере приближения к нему братья услышали тихий голос молодой девушки.
- Это Филона ,- ехидно заметил Лисандр и, толкнув брата локтем в бок, прошептал:
- Давай-ка подкрадемся и подслушаем, о чем мечтает наша юная воительница. Небось видит себя предводительницей амазонок, а то и самой Артемидой во плоти!
Алексис же, хмуро выслушав слова брата, резко ответил:
- Лисандр, нашей сестре уже шестнадцать лет и будет неудобно подслушивать ее сокровенные мысли…
Но закончить он не успел, так как Лисандр лишь отмахнулся от него рукой и тихо, гуськом, пополз в сторону голоса.
В ответ Алексис лишь глубоко вздохнул и так же тихо двинулся вслед за братом. Добравшись до густых зарослей виноградника, густо растущих во дворе дома, братья увидели стройную фигуру сестры с черенком от лопаты, которая нещадно избивала соломенное чучело, приговаривая при этом:
- Получай, проклятый варвар! Я - гражданка свободного полиса и покажу тебе, как мы умеем ценить свою жизнь и свободу!
После она, устав наносить беспорядочные удары, со злостью швырнула палку на землю и заплакала, обхватив лицо руками.
-О, великие боги, почему вы не сделали меня мужчиной? Я тоже хочу, как и они, носить оружие, сражаться, чтобы при случае защитить свою жизнь, честь, родных и друзей. Почему я должна сидеть дома, готовить еду, прятаться и убегать при виде вооруженных разбойников вместо того чтобы заколоть их своим мечом…
На последнем слове она резко встала и, схватив свою палку, с криком: - Кто здесь? - направилась к кустам, в которых притаились ее братья.
- Успокойся, сестренка, а то поранишься, - сказал Лисандр, со смехом выбираясь из кустов.
-Брось свою палку и возвращайся к котелкам и метлам. Война и драки - это удел мужчин, так решили великие боги.
- А удел женщин - тряпки и постель, верно, Алексис? - окликнул он старшего брата, который стыдливо опустив глаза в землю, стоял позади Лисандра так, чтобы Филона его не видела.
Лицо Филоны покраснело от гнева, с криком - Мерзавец, я тебя проучу! - она нанесла ему сильный удар по коленной чашечке, от которого Лисандр громко взвыл, упав под громкий девичий смех на землю. Даже хмурый Алексис не смог сдержать улыбки, глядя на то, как Филона проучила самовлюбленного хвастуна.
- Мерзкая потаскуха, я укажу тебе твое место! - С красным от гнева лицом прорычал Лисандр и, медленно поднявшись, попытался ударить девушку своим огромным кулаком. Но Филона ловко увернувшись, нанесла резкий удар в пах, от которого тот буквально взвыл, и крепким пинком вновь отправила его на землю.
- Ну что, братец, по - моему это тебе самое место на кухне с кастрюлями! - со смехом сказала она. - Ладно, Лисандр, хватит дуться, вставай: боевые шрамы украшают мужчину, тогда как мне они не к лицу.
С этими словами девушка протянула ему руку, чтобы помочь подняться на ноги.
В ответ Лисандр молча схватил протянутую руку и, резко дернув, уронил ее на землю. Прижав ее левой рукой, он занес вторую для удара.
- Ну что, проклятая девчонка, сейчас я научу тебя, как вести себя в присутствии мужчины. Сначала я разукрашу твое милое личико, а после покажу тебе разницу между мужчиной и женщиной. Все равно ты не родня мне: отец лишь пожалел тебя, удочерив. Видимо, надеялся сделать из тебя исправную служанку, но ты слишком задрала нос. Но ничего, сейчас я быстро усмирю тебя и через час ты будешь послушная, как кобылица, которая ежедневно пашет отцовские поля, а сейчас получай…
Но не успел он закончить, как непонятная сила подняла его в воздух и в тот же миг он летел в заросли винограда, в которых только что подслушивал Филону.
А в это время Алексис (это, конечно, он закинул туда брата) склонился над смертельно бледной от страха девушкой.
- Филона, милая, как ты? Вставай, прости я не хотел следить за тобой, мы лишь направлялись к отцу. Филона, ну скажи хоть что-нибудь.
В ответ девушка, несмотря на все старания брата помочь ей, сама вскочила на ноги.
- Все вы мужчины одинаковы! - И, грубо оттолкнув Алексиса, направилась к дому.
Тот грустно вздохнул и поднял ее палку, все еще теплую от прикосновений нежных рук. "Филона...", - прошептал он, поглаживая шершавый черенок.
Девушка же, дойдя до порога дома, оглянулась. Убедившись, что ее никто не видит, она тепло улыбнулась Алексису и, показав язык, быстро забежала в дом. Алексис в это время был погружен в какие-то, известные только ему одному, мысли и не замечал ничего вокруг. Лисандр медленно встал и направился к нему.
-Ладно,оставим это, братец. Не по мужски ссориться из-за какой-то бабы. Пойдем, нас ждет отец, - в знак мира хлопнув брата по плечу, Лисандр зашагал к дому.
Но едва он ступил на порог, как чьи-то стальные пальцы схватили его за горло, и он услышал низкий голос брата: - Она не баба, она наша сестра и у нее есть имя. Ты слышишь меня, негодяй!!! Отвечай мне!!!
Лисандр попытался высвободиться из железных объятий брата, и когда ему это не удалось, резко качнулся всем телом и ударился в дверь. В результате они оба ввалились в дом. Секунду спустя братья были уже на ногах и с тревогой смотрели в сторону стола, за которым сидели отец и трое незнакомцев. Филона же скромно сидела в углу на табуретке, делая вид, что вышивает. Хотя было заметно, что она внимательно следит за происходящим в доме.
- Так это и есть твои сыновья, Кирос?- обратился к отцу тучный незнакомец в серой дорожной одежде, заляпанной грязью.
- Да господин,- ничуть не смутившись, ответил тот. - Как видите, мои парни немного горячие, но, можете мне поверить, это самые храбрые и сильные юноши во всей округе и лучших проводников вам не найти.
- Если они не перережут друг другу глотки в дороге,- усмехнулся второй незнакомец, рослый детина в дорогой, хоть и изрядно потрепанной черной одежде.
- Мои сыновья вполне надежны,- резко ответил Кирос. - В любом случае, лучше в округе вы никого не найдете, ни один из моих крестьян не пойдет так далеко на север, ведь дорога очень опасна.
- Что, в лесах водится много диких зверей? - Как бы мимоходом обронил все тот же мужчина в черном.
- Да,- отозвался Кирос,- и очень много. Самые опасные из них - двуногие наемники Агафокла, мамертинцы, да поразят их великие боги.
- А что, тебе известно, где сейчас бродят эти головорезы? - Пытливо спросил тучный незнакомец, очевидно главный из всей тройки.
- Да только великий Зевс знает, где они сейчас. Этот разбойничий сброд хозяйничает всюду, недавно к нам пришли двое тяжелораненых крестьян из соседней деревни. Один из них скончался от ран. Мамертинцы разграбили дома, вырезали всех мужчин, а после два дня развлекались с женщинами. А перед уходом заперли их вместе с детьми в домах и подожгли. Я каждую неделю приношу жертвы великому Зевсу, чтобы он уберег нас от беды.
В ответ незнакомец нервно постучал по столу кончиками пальцев, на одном из которых сверкнул перстень с большим красным камнем, и сказал:
- Ладно, старик, похоже выбора у меня нет, я доверюсь тебе. А сейчас покажи нам наши комнаты - завтра предстоит трудный день, да и мы устали с дороги.
- Подождите, мой господин,- раздался спокойный голос Алексиса. - Простите мне мою смелость, но отец рассказал нам о той сумме, которую вы обещали нам, как только мы доберемся до северных деревень. И мы с братом хотели бы знать подробности, а также, чего нам следует ждать или остерегаться в пути.
- Помолчи, Алексис,- гневно крикнул Кирос. - Не суйся, куда тебя не просят.
Но незнакомец в ответ лишь мягко улыбнулся и поднял руку, призывая к тишине.
- А ты молодец, парень, а что думает по этому поводу твой брат?
- Ничего,- буркнул Лисандр, - за такие деньги я проведу вас хоть в Рим.
- Как раз туда-то я и направляюсь,- усмехнулся незнакомец.- Садитесь, молодые люди, я вам все подробно расскажу.
И оба брата молча сели за стол, внимательно слушая рассказ незнакомца. И даже Филона, про которую все забыли, отложила свою вышивку и полностью превратилась в слух.

Глава 3
Ну, а мы временно покинем наших героев и перенесемся на север, где всего в десятке миль от деревушки Кироса расположились лагерем мамертинцы, под командованием Стратона. Издали он мало чем отличался от обычного лагеря римской армии. Вокруг был вырыт ров глубиной три метра и четыре шириной. Землю, из него, использовали при возведении вала, поверх которого также был установлен частокол из деревянных кольев с четырьмя воротами, по одному с каждой стороны лагеря.
Однако внутри, вместо городка с четкой планировкой, населенного славившимися строгой дисциплиной римскими легионерами, находилась россыпь кое-как поставленных наспех палаток. Всюду бродила орда подвыпивших, крепких воинов, вооружение и амуниция которых выглядело довольно пестро. Но все-же преобладающее большинство составляли бывшие солдаты римской армии, очевидно за тяжкие проступки и страхом перед безжалостным судом трибунов, бежавшие из римских легионов, впоследствии пополнив собой армию наемников-мамертинцев. Исключение составляли лишь воины-часовые, дежурившие с невозмутимым видом за стенами частокола. Видимо их командир достаточно серьезно относился ко всему, что касается военного дела, закрывая глаза лишь на мелкие бытовые нюансы военной жизни. Палатка командира гордо возвышалась в центре лагеря, выделяясь среди прочих помимо размера, знаменем с изображением щита на красном фоне. Вокруг палатки тянулась цепь невозмутимых стражей, отделяющая жилище вожака от шумного воинства.
Возле нее стояла тишина, нарушаемая едва лишь различимыми голосами доносящимися изнутри. Внутри палатки, увешанной хорошим оружием, стоял богато накрытый стол, за которым сидело пятеро крепких мужчин. По суровым, изуродованными шрамами лицам угадывались истинные «дети марса», вполголоса обсуждавшие дальнейшие планы.
- Повиновение и строгую дисциплину становится все труднее удержать. Воинам в захваченных деревнях и поселениях не достается ничего, кроме старого хлама и тощих крестьянок. И то в последнее время мы натыкаемся лишь на брошенные, пустые дома. Когда то у нас было 8000 солдат, а сейчас не более 700: все бежали в Мессану. Воинам становится скучно воевать, когда в желудке и карманах пусто. Если так пойдет и дальше, мы останемся без войска, и нас заколет вилами озлобленная чернь, или вообще перережут горло собственные солдаты, в надежде на богатую добычу.
- Да, Марко, ты совершенно прав, - кивнул рослый детина в римских доспехах.
- Если мы не найдем способ пополнить наши отощавшие запасы, а еще лучше казну, то и сам Марс не спасет нас от смерти».
- Стратон, ты говорил, что у тебя есть какой-то план, когда затащил нас в эту дыру. Сейчас, я думаю самое время поделиться со всеми своим замыслом, пока не поздно. - Добавил один из воинов в шлеме греческого образца, обращаясь к темноволосому мужчине, сидящему во главе стола, по властному взгляду которого угадывался бывалый командир солдат-наемников.
- Да ты прав, Маурилий, - сухо кивнул он, - самое время рассказать вам об этом.
И жестом призвав к тишине остальных, начал свой рассказ.
«Это было пять лет назад, в то время я своей личной доблестью и авторитетом сумел объединить разрозненные группы наемников, промышляющих грабежом вокруг Мессаны. А также уцелевших воинов-самнитов, отказавшихся подчиняться Риму. И собрал настоящее войско из опытных закаленных в боях солдат. Это было знамение, что все мои действия благословлены свыше и одобрены богами. Я провозгласил римскую провинцию Бруттию своим царством. Царством, посвященным лишь одному богу, - Марсу. Ведь согласитесь, что лишь тот, кто хорошо владеет мечом и копьем, достоин и должен владеть миром. Далее я захватил Мессану и Регий, подошел к границе Тарента и начал подготовку к штурму столицы, которую по сообщениям моих лазутчиков охраняет всего один легион, под командованием римского сенатора Квинта Антония Главра, абсолютно несведущего в военном деле. Лично я не считаю римскую тактику, где основной костяк составляют пешие мечники, безупречной. У моих мамертинцев есть и многочисленные отряды кавалерии, и греческие гоплиты, и неистовые варвары, сражающиеся лишь в кожаных доспехах. Я расположил войско в десяти милях от города и приказал разбить большой лагерь, чтобы поселить страх в сердце противника, когда он увидит сколько нас. Вскоре часовые сообщили мне о приближении четырех римских манипул. Боги лишили Главра разума, подумал я тогда, если он с четырьмя манипулами решил разбить все мое десятитысячное войско в чистом поле. Все еще не веря в свою удачу, я поспешил на поле боя, дабы лично убедиться в словах часового. И действительно, буквально в сотне шагов от моего лагеря, широкой двойной линией выстроилось четыре манипулы гастатов, а впереди верхом на белом коне я увидел самого Квинта Антония Главра. Ну что ж, решил я, раз Главр хочет битвы, он ее получит. Я отдал приказ трем отрядам кавалерии выстроиться клином, чтобы одним мощным натиском прорвать плотный строй гастатов. Позади кавалерии по моему плану должна была атаковать фаланга из пятисот отборных гоплитов, которая должна уничтожить остатки деморализованной римской армии. Вдруг я услышал громкий голос Главра. Он обращался к моим воинам».
«Сыны марса! Вы подняли оружие против великого Рима частью которого вы являетесь. И боги не преминут покарать вас за эту дерзость, если вы и дальше будете упорствовать в этом постыдном деле. Стратон, этот жалкий самнитский мятежник, призывал вас именем Марса на поход против могучего Рима, чье величие и сила отмечены богами. И вот я, Квинт Антоний Главр, именем Марса, бога, которого вы чтите превыше прочих, повелеваю вам. Сложите оружие и возвращайтесь в Мессану. И если вам мало моих слов, то вот вам доказательство того, что я говорю от имени бога».
«И после этих слов он поднял щит, который был завернут в кусок шелка. В середине сиял огромный рубин необычной формы. И как только луч солнца коснулся его, все вокруг покраснело, словно с неба полил кровавый дождь. Я поднял голову и увидел высоко в небе огромную фигуру бога Марса, залитую кровью. В руке он держал огромный меч, направленный в сторону моего войска. В диком страхе, солдаты побросали свое оружие и бросились врассыпную. Так мы бежали до ворот Мессаны, где по прибытии принесли Марсу богатые жертвы. О походе на Рим пришлось забыть. Но я никогда не забуду тот трепет и страх в глазах бывалых воинов при виде этого щита. Я убежден, что щит Марса – это символ, который мог бы сплотить всех странствующих воинов-наемников. Тех кто своим мечом пробивает дорогу в лучшую жизнь, в душе надеясь найти или создать тот мир, в котором он был бы хозяином, а все прочие - рабами. И я поклялся на алтаре заполучить этот щит, вырвать его из рук этого толстого, сытого римлянина Квинта Главра, чтобы с его помощью отвоевать себе и своим людям новое царство. Царство, построенное на войне и крови, где закон будет на стороне сильного, а слабый будет либо валяться в пыли, либо умрет. Мы захватим тысячи рабов, которые будут кормить и поить нас». По мере того как Стратон говорил, его взгляд становился все жестче, а голос выдавал сильное душевное волнение.
«Один из моих друзей в Риме, за небольшую плату сообщил мне, что Квинт Главр пешком направляется из Сиракуз до ближайшей границы, охраняемой римским легионом. При нем тот самый щит и всего двое телохранителей. Я внимательно изучил карты и определил, что у них всего одна дорога, через этот лес. Я выслал вперед разведчиков и вскоре мы схватим их, и когда я заполучу этот щит, не только он, но и весь Рим будет у моих ног. Первым делом я»… Но закончить он не успел, его речь прервал рослый страж, ввалившийся в палатку, в могучей руке он держал за шею крестьянского юношу.
- Господин, этот мальчишка вышел навстречу нашим часовым, и утверждает что у него важное сообщение для тебя.
- Оставь нас,- махнул рукой Стратон. И, дождавшись когда воин выйдет, сурово взглянул на юношу: - Говори, я тебя слушаю. Кто ты, откуда, и что за важное известие ты принес мне?
-Мой господин, - мягко, без тени страха, ответил юноша. - Мое имя Лисандр, я сын деревенского старосты, и с детства мечтаю стать сыном Марса, овладеть искусством войны. Если ты возьмешь меня в свой отряд и научишь всему, что положено знать истинному воину, то я приведу тебя к человеку, ради которого ты пришел в наши края.
Взгляд Стратона смягчился.
- Садись, мой друг, поешь с нами, а то ты, я вижу, усталый и голодный после долгой дороги. Расскажи нам все, что знаешь.
И, властным жестом указав ему на свободный стул, полностью превратился в слух.

                ГЛАВА 4

Мы же тем временем перенесемся немного назад, на узкую лесную дорожку, по которой шагали пятеро путников. Двое юношей уверенным шагом шли впереди. Остальные неуверенно брели позади них, стараясь не отставать от своих спутников. Как вы уже поняли, это были Алексис с Лисандром, сопровождавшие по поручению своего отца Квинта Главра и его спутников. Братья уверенно шли вперед по знакомой тропе, тихо беседуя друг с другом. Квинт Главр также переговаривался лишь со своими товарищами, не вступая в разговор братьев.
- Ну и как ты смотришь, Алексис, на поручение, данное нам отцом? По-моему, это - божий знак, что все так повернулось, и этот римлянин обратился именно к нам.
- Все верно, Лисандр, боги благоволят нам. На деньги, которые мы получим от римлян, когда проводим их до границы Мессаны, где расквартирован восьмой легион римских войск, мы сможем купить хорошее оружие, одежду и поступить в военную школу Сиракуз.
- Ага,- ухмыльнулся в ответ Лисандр. -Будем есть пшенную похлебку с кусочками сала, да запивать вином, наполовину разбавленного тухлой водой. Чтобы потом до конца своих дней с копьем в руках защищать жирных греков от бунтующих рабов, либо за пригоршню монет проливать кровь в бесконечных войнах.
- Но ведь ты сам мечтал о жизни воина,- возразил ему Алексис. Хотя ты прав, лично я хочу научиться военному делу, чтобы уметь постоять за себя и за тех, кого люблю. А солдатская служба не по мне, с большим удовольствием я бы взял свой меч и щит и отправился на поиски приключений, а главное лучшей жизни.
- А что ты считаешь лучшей жизнью? - Ехидно спросил Лисандр.
- Это жизнь вдали от мира, с той, которую люблю я, и которая полюбит меня, - мечтательно ответил Алексис. - Мы с ней создадим наш собственный мир, наше маленькое государство только для нас двоих, там мы издадим свои законы и заживем счастливой жизнью…
- Ха- ха- ха,- грубо рассмеялся Лисандр. - Ну и дурак же ты, братец, хотя в одном ты совершенно прав: лишь с мечом в руке можно найти лучшую жизнь. Только по мне, это жизнь полная вина, веселья и смазливых молодых красоток. Такая, как у наемников - мамертинцев, вот эта жизнь по мне. Кстати, - задумчиво добавил он. - Их командир, Стратон, наверняка уже знает о намерении этого Квинта Главра со щитом добраться до ближайшего римского легиона, где он найдет кров, защиту и возможность под надежной охраной вернуться в Рим. И если это правда тот самый щит Марса, в чем лично я нисколько не сомневаюсь, то он щедро наградит того, кто поможет ему добыть эту бесценную реликвию.
- Да ты прав, брат. Нам надо быть настороже, ведь если Стратон знает и о намерении Главра добраться до восьмого легиона, то ему наверняка известно его местоположение и то, что он вынужден будет пройти через этот лес, так как другого пути у него нет. Если это так, то он наверняка разбил лагерь на «Буковой» опушке. Это самое подходящее место для расположения военного лагеря, а мы как раз находимся не далее чем в трехстах шагах от нее…
- Послушай, братец.- Вкрадчиво, перейдя на шепот, оборвал его Лисандр. - А что, если мы выдадим римлян Стратону? Тогда он, наверняка, заплатит нам вдвое больше и возьмет нас к себе. А там мамертинцы обучат нас военному делу не хуже Сиракузских гопломахов. Что нам эти толстые, сытые римляне, которые окружили себя рабами и угнетают весь мир, считая себя равными великим богам.
- Мне нет дела до этих римлян! - Резко оборвал его Алексис. - Но мы дали слово провести их до границы целыми и невредимыми, а моя честь для меня превыше всего. И даже за все золото Рима и Карфагена я не предам людей, которые доверились мне!
- Да ладно тебе, братец, я же пошутил,- рассмеялся Лисандр. - А то ты сейчас произнес речь, достойную патриция в римском сенате.
И, дружески хлопнув по плечу брата, добавил: - Но если говорить без шуток, то ты совершенно прав. Стратон наверняка разбил лагерь на опушке, и если он не дурак, то наверняка расположил цепь дозорных на дороге. Вот что: ты останься с римлянами, а я пойду разведаю дорогу впереди.
- А если они заметят тебя? - Тревожно спросил Алексис.
- Ну, и что с того? Если и заметят, то я простой крестьянин, что с меня взять. А ты останься здесь и никуда не уходи. Если через час я не вернусь, веди их в обход по козьей тропе. И после этих слов Лисандр обнял брата и скрылся в темноте.
- Что случилось?- Встревожено спросил Главр, заметив исчезновение Лисандра.
- Мой господин, брат пошел вперед, чтобы разведать дорогу на случай, если мамертинцы выставили дозоры. Если через час он не вернется, мы пойдем в обход.
- А ты уверен, что он не предаст нас и не приведет мамертинцев сюда?- Резко спросил один из телохранителей Главра. - Лично мне не нравится хитрая рожа твоего брата.
Алексис побагровел от ярости, но, сдержавшись, спокойно ответил:
- Мы, конечно, простые крестьяне, а не благородные римляне. Но что такое честь, мы знаем не хуже вас!
Римлянин хотел что-то резко ответить, но Главр остановил его движением руки.
- Ну-ну, не будем ссориться, друзья мои, это ни к чему, особенно в нашем положении. Доверимся нашим юным друзьям, тем более другого выхода у нас нет. А пока перекусим, раз уж решили устроить этот вынужденный привал. И, усевшись прямо на голую землю, все четверо неспешно принялись поедать хлеб и мясо из походных сумок, доверху заполненными заботливым Киросом. Так прошло около часа.
- Нам пора в путь. Похоже, Лисандр не вернется. - Сказал мужчина, споривший с Алексисом. - Подождем еще десять минут и…
Но договорить он не успел. Стрела с тонким свистом вонзилась ему в горло, и он упал на землю, захлебываясь кровью.
-Брать живыми! - Раздался громкий командный голос.
Алексис попытался вытащить меч, чтобы защититься, но сильный удар в стальной перчатке свалил его на землю. Падая, он успел заметить, как два дюжих воина схватили Главра и его спутника. Поняв, что ничем помочь он им не сможет, Алексис закрыл глаза, притворившись мертвым. Сквозь неприятный звон в голове, естественное последствие сильного удара, он услышал топот множества ног, бряцанье доспехов, и звон оружия. Один из мамертинцев сильно пнул его в бок, так, что жгучая боль пронзила все его тело с головы до пят. Но он терпеливо перенес удар, не шелохнувшись.
- Кажется, я крепко вырубил этого сосунка,- прозвучал глухой бас. - Надеюсь, он жив, иначе Стратон шкуру с меня живьем сдерет за невыполнение приказа.
- Тише, он идет сюда,- шепнул второй мужской голос.
Алексис напрягся, собрав в кулак всю силу воли, стараясь не пропустить ни звука. Сквозь сильную головную боль он различал лишь отдельные фразы. "Вот, наконец, ты в моих руках, Квинт Главр». «Вы нашли щит, проклятые лентяи». «Да, он здесь, господин». «Вот он, тот самый щит Марса. Когда я прибуду с ним в Мессану, я соберу новую армию. С его помощью у меня будет настоящее войско: Рим, Карфаген и весь мир падут к моим ногам. Они мне больше не нужны, убейте их».
- Постой,- раздался голос Лисандра, от звука которого сердце Алексиса болезненно сжалось. -Ты обещал сохранить моему брату жизнь.
- Да, я помню, я обещал, что не убью его. Но тем хуже для него. Привяжите его к дереву и оставьте здесь на съедение волкам.
После его слов двое наемников грубо схватили полубесчувственного Алексиса и ловким движением крепко привязали к дереву, затянув веревку так туго, что из жил чуть не брызнула кровь.
- Теперь ты один из нас, Лисандр, мы твои братья и твоя семья. Докажи, что ты достоин быть сыном Марса и прикончи этих свиней.
Алексис открыл глаза и увидел брата с мечом в руке, стоящего в окружении крепких, с головы до ног закованных в железо мужчин. Римляне лежали на земле, судя по их окровавленным лицам, их состояние было не лучше, чем его.
- Вот это дело по мне,- со смехом ответил Лисандр. - И парой ловких взмахов руки, под громкий смех наемников, перерезал горло Квинту Главру и второму римлянину.
- Молодец, воин. - Похлопал его по плечу мамертинец в черных доспехах с золотым орлом на груди. Видимо, это и был Стратон. -Теперь ты настоящий сын Марса, правда, немного неуклюж, но это поправимо. Ты как настоящий мамертинец, свободный человек, и у тебя есть выбор. Можешь оставить своего брата медленно подыхать здесь, в лесу, а можешь освободить его от мучительной смерти.
В ответ Лисандр со злобной ухмылкой повернулся к брату и, не торопясь, вытер меч о его одежду.
- Пусть сдохнет здесь, я дарю ему несколько часов жизни. А чтобы он не скучал, я сообщу ему о своих ближайших планах по отношению к нашей строптивой незаконнорожденной сестричке. Хотя, думаю, не стоит. Его фантазия подскажет ему ответ.
И, под одобрительный смех наемников, Лисандр вложил меч в ножны.
Вскоре поляна опустела. В ночном лесу остались лишь привязанный к дереву, окровавленный Алексис и трупы римлян, лежащих в огромной багровой луже. Но Алексис не чувствовал боли от веревок. Не думал он также и о своей дальнейшей судьбе. В голове у него звучала лишь одна мысль: Филона, любовь моя, что с тобой будет? И, не сдержав своих чувств, Алексис выкрикнул имя любимой, многоголосым эхом разнесшееся по ночному лесу.

ГЛАВА 5

Ну, и что ты так кричишь, братец, я не глухая.
- Филона, как ты здесь оказалась?!- От неожиданности Алексис попытался вскочить, но веревки крепко держали его.- Почему ты не осталась дома? Ты что, следила за нами?
- Ты задаешь слишком много вопросов, братец, как будто совсем не рад меня видеть,- ехидно ответила девушка. - Я всегда подозревала, что Лисандр подлец, но чтоб такое…
- Так ты все слышала?
- Конечно, я следила за вами от самого дома, и говори тише, мамертинцы могут находится где- то поблизости.
- Нет, не думаю, их командиру Стратону нужно срочно доставить щит в Мессану. У него грандиозные планы, о собственном царстве, завоевании мира, ему нет дела до нас, простых смертных.
- Да, а о чем же мечтаешь ты, братец?
Лицо Алексиса приняло печальное выражение, с грустной улыбкой он взглянул на Филону, и произнес с дрожью в голосе: - Я думаю, ты и так знаешь, и мне нет смысла говорить вслух о том, что ты и так знаешь.
Смутившись, девушка прошептала, не поднимая глаз:- Надо разрезать веревку, а у меня нет с собой никакого оружия.
- Его здесь полно, мамертинцы не стали грабить убитых. Иди, посмотри, может, что и найдешь возле трупов. Если, конечно ,не боишься.
- Я, боюсь? Ты меня с кем-то путаешь Алексис,- с притворным смехом ответила девушка, и, преодолев брезгливость, приблизилась к телам римлян, лежащих в большой красной луже.
Прикрыв глаза, дрожащей рукой девушка вынула блестящий кинжал, висевший на поясе Главра. И быстро, без оглядки, вернулась назад, чтобы освободить брата. Разрезав веревки, девушка помогла Алексису подняться, так как его конечности совсем онемели. Прислонив его к дереву, ловкими, умелыми движениями рук, она принялась разминать затекшие члены. Спустя две минуты Алексис был готов и полностью пришел в себя. Поблагодарив сестру, юноша принялся обыскивать мертвые тела римлян.
- Зачем ты это делаешь, братец? -удивилась девушка.
- Домой нам возвращаться нельзя, - не поднимая головы, ответил Алексис.- Мамертинцы не успели обыскать убитых, и это нам на руку. Нам предстоит долгий и опасный путь в Сиракузы, к тому же мы не знаем, что ждет нас там в городе. Поэтому мы возьмем себе все деньги, ценности и оружие римлян. Им они теперь ни к чему: в царстве Аида золото не имеет ценности, а нам, в Сиракузах без них и трех дней не протянуть.
- Ты собираешься в Сиракузы? -удивленно воскликнула девушка,- но что нам там делать?
Алексис ей не ответил. Молча пересчитав деньги, выбрав наиболее удобный меч и кинжал и напялив на себя римскую тунику Главра, он подошел к сестре.
- Здесь около тридцати таланов, нам их хватит, чтобы безбедно прожить не меньше года, а потом боги подскажут нам, что делать дальше. Идем за мной, Филона. К утру мы уже должны быть у стен Сиракуз.
- Постой, братец! -резко оборвала его Филона.- То, что я девушка еще не значит, что я во всем буду тебя слушаться. Давай договоримся сразу: если ты хочешь идти в Сиракузы вместе со мной, то тебе придется считаться с моим мнением. И куда бы ни привела нас судьба, мы будем общаться как равные.
Лицо Алексиса расплылось в широкой улыбке: - Согласен ,сестренка. Ну, а теперь нам пора в дорогу, путь предстоит неблизкий.
- Постой, братец, но ведь у меня нет оружия. Пожалуй, я возьму вот этот милый ножичек,- добавила она, засунув под полу крестьянского платья золоченый кинжал Главра. Алексис хотел, что-то сказать, но, сдержавшись, поправил оружие, висевшее на поясе, и уверенно зашагал вперед.
Около двух часов они молча шли след в след. Наконец, Филона заговорила:
- Алексис, я хочу есть, с собой в дорогу я взяла лишь ячменную лепешку, оставшуюся от ужина. Лучше бы вместо дурацких железок, ты бы прихватил побольше провизии.
- Это не железки, а настоящие римские доспехи, в них я с головы до ног проникаюсь боевым духом и жаждой приключений,- весело отозвался юноша.- Если уж ты так заботишься о своем желудке, могла бы сама позаботиться о провианте.
- Но я ведь девушка, -сердито топнула ножкой Филона.
- Не забывай, у нас равноправие, - расхохотался Алексис.
И девушка, надувшись, молча пошла следом, стараясь не отставать от брата. Спустя некоторое время Филона вновь нарушила ночную тишину:
- Алексис, я устала. Может, сделаем привал, перекусим, а то у меня скоро ступни покроются мозолями.
- Потерпи, сестра, скоро рассвет. И, если я не ошибаюсь, мы уже с минуты на минуту увидим ворота Сиракуз.
- Поскорее бы,- проворчала девушка. - А то я скоро паду как ломовая лошадь. У меня уже ноги ломит от этой продолжительной лесной прогулки.
Алексис не ошибся. Спустя полчаса лес кончился, и их взорам открылась широкая золотистая равнина, в сотне шагов за которой высилась каменная стена Сиракуз.
- Вот и конечный пункт, а ты боялась.
- Ничего я не боялась, просто я голодна. Но не будем терять времени - пошли скорее к воротам. Мне не терпится взглянуть на город.
И, взявшись за руки, молодые люди направились в сторону городских ворот. Подойдя ближе, они заметили большое скопление крестьян и горожан из числа наиболее бедного сословия города. Видимо все они хотели попасть в город, но их не пускали. Многие громко роптали, но дальше дело не шло. У ворот плечом к плечу, стояла дюжина рослых стражников в тяжелых пластинчатых доспехах и с копьями в руках. Один их грозный вид заставлял отступить самых сердитых простолюдинов, вооружение которых составляли лишь лопаты, мотыги и косы- грозные на вид, но малопригодные в бою. Прошло немало времени, прежде чем Алексис локтями проложил дорогу через бурлящую, словно муравейник, плотную людскую массу. Наконец, они предстали перед воином в бронзовом гребенчатом шлеме, который стоял впереди всех и, по-видимому, являлся начальником городского караула.
- Достойный воин,- обратился к нему юноша. - Нам с сестрой нужно побыстрее попасть в город, мы очень спешим.
В ответ страж пренебрежительно взглянул на парочку, но, заметив римскую тунику и дорогое оружие, смутился.
- Я не знаю твоего имени, парень, но вижу, что ты не принадлежишь к городской черни, потому так и быть, отвечу. До нас дошел слух, что Стратон, Ксантипп, Марко и прочие командиры мамертинцев собрались в Мессане и готовят нападение на Сиракузы. А потому наш стратег, Гиерон, да продлят боги его жизнь, приказал удвоить караулы и усилить бдительность. Так что мы не пускаем никого в город , до особого распоряжения Гиерона.- Закончив говорить, стражник с невозмутимым видом отвернулся от них и замер, словно каменная статуя.
Филона нервно толкнула брата в бок: - Алексис, предложи ему денег.
Юноша наклонился к стражнику и шепнул на ухо так, чтобы никто вокруг не слышал:- Уверен, для нас можно сделать исключение.- И, как бы невзначай, протянул ладонь, в центре которой блестели три серебряные монеты. В глубине души, Алексис мало верил в счастливый исход этой затеи, считая воинов царской стражи честными и неподкупными. Но грозный вояка молча сгреб деньги себе в карман и отошел в сторону, открывая им проход в город. И так, под гневное улюлюканье толпы, возмущенной произошедшим, Алексис и Филона впервые вошли в город, навстречу новой жизни, полной опасностей и приключений.

Глава 6

Алексис и Филона, молча, шли рядом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Девушка втайне давно мечтала увидеть большой город, и сейчас, пользуясь случаем, с особым интересом разглядывала высокие каменные дома и оживленные улицы, по которым сновали горожане, крестьяне, рослые воины. Иногда даже встречались смуглые жители южных земель: закутанные в меха бородатые варвары и облаченные в ослепительно белые одеяния высокомерные Египтяне.
- Алексис, здесь так непривычно, что мы теперь будем делать?
- Для начала позаботимся о еде и ночлеге,- ответил юноша.- Денег у нас хватает в избытке, так что не пропадем.
- Да, подкрепиться не мешает,- улыбнулась девушка. Смотри, кажется, я вижу дом в котором греки за деньги кормят богатеньких иностранцев.
- Ты права. Это городская таверна,- откликнулся Алексис, разглядывая небольшой дощатый домик.- Видишь, вывеска с изображением петуха.
- Ну, так пойдем быстрее внутрь, а то у меня кишки выворачивает.
И, не дожидаясь брата, девушка решительно распахнула тяжелую дверь.
Алексис неспеша вошел следом. Внутри находился большой зал и шесть грубо сколоченных дощатых столов, один из которых был занят компанией подвипивших молодых воинов. Хозяин таверны, мужчина средних лет с проседью на голове, подошел к ним и вежливо поинтересовался, что им угодно.
- Нам нужна комната на двоих с сестрой, и что-нибудь перекусить, мы чертовски голодны после долгой дороги.
- Как прикажете господин,- поклонился хозяин.- Я провожу вас в вашу комнату, где вы и отдохнете. А в это время распоряжусь насчет завтрака.
Тут Филона решила вмешаться.
- Может, мы хотим поесть здесь! Пусть нам принесут еду сюда, за этот стол!!
- Я бы не советовал, госпожа, - перейдя на шепот, ответил хозяин.- Эти молодцы в углу - из городской эфебии. Туда берут только сыновей из местной знати. И они больше прославились в скандальных попойках, нежели в сражениях с мамертинцами и восставшими рабами. Я бы не советовал вам завтракать в общей зале. Мои слуги отнесут еду наверх, в вашу комнату.
- Благодарю за предупреждение, старик, - кивнул Алексис.- Мы воспользуемся твоим советом. Идем, Филона,- потянул он за рукав девушку.
Та, капризно надув щеки, пошла следом. Хозяин провел их в уютную комнату с двумя кроватями и, поклонившись, скрылся за дверью. Как только они остались одни, Филона накинулась на брата.
- Ну, и чего ты испугался этих пьяных сосунков?! Тоже мне воин!
- Филона,- спокойно ответил Алексис.- Эти парни из городской эфебии. И в стычке с ними нас ждало два варианта: они, в лучшем случае, крепко поколотили нас или, если мы окажемся половчее, то нас посадят в тюрьму, может, наденут рабский ошейник. Городская знать не любит таких как мы, и закон всегда на их стороне. Запомни это, сестра!
Осознав правоту брата, девушка сделала вид, будто ничего не говорила.
- Когда этот старый бездельник принесет нам поесть? Кстати, братец, а что ты намерен делать сейчас? Я слышала, будто ты хочешь поступить в военную школу.
- Да, как только закончу завтрак, расспрошу об этом нашего любезного хозяина. А ты пока останься здесь, отдохни…
Закончить он не успел, так как Филона снова набросилась на него.
- Ну уж нет, братец. Я тоже хочу в военную школу и пойду туда вместе с тобой.
- Филона, но ты ведь девушка.
- Какой ты проницательный, братец,- колко прошипела Филона.- Я надену мужское платье, отстригу волосы, и никто не догадается, что я женщина. Если, конечно, ты меня не выдашь.
Последние слова Филона произнесла довольно угрожающе. Алексис задумался. Ссориться с любимой сестрой он не хотел. Но из-за подобной глупости его могли не принять в школу. Подумав, он решил, что все равно ее сразу раскроют, а потому спорить с ней смысла нет, да и бесполезно.
- Хорошо. После завтрака сделай все, что нужно. Мы пойдем вместе.
От удивления лицо Филоны слегка вытянулось. - Спасибо Алексис! - Громко закричала она и кинулась на шею брату, повалив его на кровать. Алексис растерялся, не зная, как ему реагировать на столь нежное проявление сестринских чувств.
Но тут дверь распахнулась, и в комнату вошел один из слуг. Не обращая внимания на происходящее в комнате, он молча разложил тарелки на столе и тихо удалился, прикрыв дверь. Спустя минуту Алексис и Филона с аппетитом уплетали жирную баранину, будто ничего не произошло. Расправившись с толстой бараньей ляжкой, Алексис отодвинул тарелку и молча разглядывал сестру.
- Ну, что ты так уставился на меня?- Не поднимая глаз, пробурчала девушка.
- Думаю, как это ты, имея стройную фигуру и миловидное личико, собираешься играть роль сурового воина.
Девушка швырнула кости на тарелку, от чего блюдо треснуло.
- Как-нибудь справлюсь, братец. Ты, чем ухмыляться, помоги мне остричь волосы.
Алексис подошел к сестре. Ее волосы источали странный, непонятный аромат. Этот запах был такой близкий, родной, настолько, что пульс Алексиса участился.
- Ну, что ты уснул там!- Прервала романтичный ход его мыслей Филона. - Подстриги мне волосы, чтобы были как у тебя, а дальше я сама разберусь.
Алексис жалобно вздохнул и быстро остриг волосы на голове сестры так, что они стали совсем незаметны под круглой шапочкой. И бросив, "я жду внизу", скрылся за дверью.
"Вот глупая девчонка",- подумал он. -"Хоть бы ее разоблачили в первый же день, а то проблем не оберешься."
- Эй, хозяин,- окликнул он трактирщика. - Скажи, как найти военную школу.
- Это недалеко. Как выйдете, сверните направо и идите до дворцовой площади, там будет припортовая крепость - это она и есть.
Поблагодарив старика, Алексис повернул голову и буквально остолбенел. По лестнице спускался миловидный юноша. Он был закутан в алый плащ, лишь кинжал за поясом грозно сверкал в полумраке. Филона (это, конечно, была она) неспешно приблизилась к брату.
- Ты узнал все, что нужно?
- Да, сестра,- пробормотал Алексис.
- Не называй меня сестра,- прошипела девушка. -Я твой брат Филон. Запомнил?!
- Как скажешь, брат.
- Молодчина, братец,- улыбнулась Филона.- Я чувствую себя Артемидой. Ах, неужели моя мечта сбудется, и я научусь сражаться как настоящий мужчина! Ну, что ты замер, веди меня.
Помотав головой, чтобы скорее оправиться от впечатления, которое произвела на него Филона, юноша направился к выходу. Хозяин таверны не обманул. Не прошло и получаса как они добрались до дворцовой площади. Городская площадь выглядела впечатляюще. Дети скромного крестьянского старосты буквально открыли рты от изумления. В центре располагался дворец царя Агафокла, который после его смерти занял молодой полководец Гиерон. Всюду, куда ни кинь взгляд, сияли на солнце гребенчатые шлемы царских воинов. Припортовую крепость Алексис узнал сразу. По-видимому, ее основной задачей была оборона города в случае нападения со стороны моря. На высоких стенах постоянно дежурили лучники. Одни следили за морем, кто-то просто шагал с копьем в руке вдоль крепостной стены. Особое внимание Алексиса привлекли две гигантские баллисты, направленные в сторону моря, по-видимому, предназначенные для обстрела вражеских кораблей.
- Я бы осталась здесь на всю жизнь,- мечтательно прошептала Филона. -Такая красота вокруг…
- Не все то золото, что блестит,- отозвался Алексис. - Пойдем, сестра, то есть, я хотел сказать брат, - быстро поправился он, предотвратив гневную вспышку со стороны девушки.- Военная школа в этой крепости. Только договоримся сразу, что говорить буду я.
Алексис с сестрой беспрепятственно миновали ворота, но дальше путь им преградил стражник с обнаженным мечом в руке.
- Куда вы направляетесь? Это военная крепость и гражданским здесь делать нечего. Так что убирайтесь к дьяволу!
- Мы с братом хотим поступить в военную школу,- спокойно ответил Алексис.- Скажи, как нам найти старшего гопломаха?
Солдат, пристально оглядев обоих заметил: - На вид вы не похожи на городских бродяг, конечно, немного дохловаты. Платить есть чем? Мы не собираемся тратить время на всяких оборванцев.
- Да,- поспешно ответил Алексис,- доставая из кармана толстый кошель Главра. Этого хватит?
Пересчитав деньги, воин ссыпал добрую половину себе в карман и, вернув остатки, жестом велел следовать за ним
Он привел их в тесную каморку, заваленную грудой бумаг. Посередине стоял небольшой стол, освещаемый лишь толстой свечой в чугунном подсвечнике. Усевшись на единственный стул, воин по-хозяйски закинул ноги прямо на стол, уронив при этом свечу. Он заговорил.
- Я - старший гопломах военной школы Сиракуз. Здесь мы готовим будущих воинов. Скажу сразу, выглядите вы не лучше дохлой рыбы. Но оплату я получил, так что сдохнете вы или нет, внакладе я не останусь. Сейчас вас проводят в казарму для новобранцев. Обустройтесь там, пока ваши товарищи упражняются в метании дротиков. А завтра начнете занятия.
Тут Филона, по своему обыкновению, решила вмешаться.
- Послушайте. Но ведь вы нам ничего еще толком не объяснили…
- Молчать!!!- Взревел гопломах. -Теперь ты и твой брат- воины Гиерона. И предупреждаю тебя, сосунок, если ты и впредь будешь докучать командиру глупыми расспросами, то в ответ ты получишь десять ударов бича. Ты понял меня, сопляк?!!
- Да, командир,- не помня себя от страха, ответила девушка, крепко сжимая руку брата.
- Так-то лучше. Гидарн! - громко крикнул он. И тут же дверной проем заслонила высокая фигура в стальной кольчуге.
- Сотник, эти двое зачислены в твой отряд. Покажи им казарму, а завтра посмотри, можно ли что-то выжать из этих мешков с костями.
- Как прикажешь, командир. Ступайте за мной, парни, теперь у вас два пути: либо вы покинете школу настоящими мужчинами, либо вас похоронят здесь.
Казарма для новобранцев была расположена в дальнем углу крепости, у берега моря. Внутри стояла гробовая тишина, воздух был пропитан резким запахом грязного мужского белья и пота. Вскоре у Филоны началось головокружение. Но девушка быстро справилась с отвращением и с невозмутимым видом проследовала за сотником в дальний угол барака.
- Располагайтесь, завтра я приду за вами.- Бросил напоследок Гидарн и растворился в темном коридоре.
И только теперь, стоя посреди огромной комнаты, заваленной охапками гнилой соломы, заменяющей постель, Алексис и Филона осознали всю серьезность своего положения. Теперь они - воины царской армии, и их спокойная крестьянская жизнь осталась в далеком прошлом. Впереди будущее.

ГЛАВА 7

Приготовив постель, Алексис и Филона тихо сидели в углу, обсуждая случившееся. Вскоре их уединение прервал топот множества ног, и многоголосый гул вперемешку с отборной руганью. Алексис понял, что это их новые товарищи возвращаются с тренировок  и подошел к выходу, чтобы их встретить. В глубине души юноша сильно переживал за сестру, опасаясь, как бы ее не обидели бравые молодчики. Он знал, что все воины, хоть и будущие, в большинстве своем задиристые и наглые, а его сестра вряд ли в состоянии сама защитить себя. А он один, и к тому же новичок здесь. Шум угрожающе приближался, и вскоре в казарму ввалилась ватага молодых воинов. Всего их было около двадцати, и от них сильно воняло железом и потом.
- А, так это и есть те самые братья-новички, о которых говорил Гидарн. – Презрительно ухмыльнулся один из воинов, скаля белоснежные зубы. Старший вроде ничего, крепкий. А вот младший больше похож на смазливого содомита, которые подставляют свой зад за медную монету.
- Да, это точно, - расхохотался смуглолицый парень с повязкой на глазу. Моя подруга, из портовых гетер, уже неделю жалуется, что эти выродки отбивают всех клиентов.
Ответом на непристойную шутку, был одобрительный смех веселой компании. Алексис побагровел от ярости, но сдержался, понимая, что сестра должна постоять за себя сама, раз взялась играть роль мужчины.
Долго ждать не пришлось. Филона, не помня себя от злости, стремительно подскочила к обидчику, и нанесла сильный удар коленом в пах. Согнувшись от боли, насмешник попытался схватить ее за руку, но девушка ловко увернулась, и ударила по коленной чашечке тяжелым каблуком. Ее противник буквально взвыл и с громкой руганью попытался встать, но девушка буквально пригвоздила его к земле тяжелым сапогом. Алексис напрягся, готовясь броситься сестре на выручку. Но этого не потребовалось. Поступок девушки вызвал лишь громкий, одобрительный смех, и грубые насмешки над побежденным.
- Ну, что, получил, Аврелий? Ты вечно задираешь новичков и каждый раз получаешь хорошую трепку. Один из воинов поднял руку, и крики стихли.
- Оставь его, новенький, - стальным голосом велел он Филоне.
Видимо девушка почувствовала, что лучше не спорить, и послушно убрала ногу, заняв место рядом с братом.
- Я Карим, староста молодых воинов, назначенный Гидарном для поддержания порядка, - без лишних предисловий, четким, командным голосом отчеканил он. Расскажите кто вы, откуда, и почему решили стать воинами?
- А разве это так важно? – сухо ответил Алексис.
-Да, важно. – Спокойно, не реагируя на вызывающий тон юноши, кивнул Карим. - Ты видишь как нас здесь мало? Все потому, что мы потеряли многих воинов в боях с мамертинцами. Раньше в этой школе обучали не менее двух лет, а теперь, бывает, и через месяц выпускают на улицы, в помощь городской страже. В этом городе рабов намного больше, чем свободных греков. Я сам, да и многие здесь, не раз плечом к плечу сражались с восставшими рабами. Потому я, да и все мы, хотим знать, что за люди будут сражаться и умирать вместе с нами.
- Прости, Карим, - извинился юноша. - Мое имя Алексис, а это мой брат Филон. Мы сыновья Кироса, деревенского старосты. Недавно мы провожали через лес богатого римлянина, и он в награду дал нам немного денег. У нас с братом с детства была лишь одна мечта. Стать настоящим мужчинами, воинами и защитниками родной земли. Хотя теперь я сомневаюсь, достойны ли мы столь высокой чести. Но, что бы то ни было, мы пройдем наш путь до конца!
Лицо Карима просветлело.
- Хорошо сказано, парень. Ты и твой брат - настоящие воины по духу. И, как староста, я воспользуюсь правом командира, скажу: мы принимаем вас в свои ряды, теперь вы наши братья и товарищи по оружию!
Как только Карим закончил свою речь, остальные воины по одному подходили к Алексису и Филоне, представлялись, приветливо хлопая по плечу и пожимая руки. Даже их недавний обидчик, пробурчал что-то напоминающее приветствие. Вскоре в казарму вошел Гидарн.
- Так, отбой, парни! Завтра тяжелый день, отдыхайте. Особенно это касается новичков. Первые тренировки самые тяжелые, так что хорошенько выспитесь.
Алексис почувствовал, что и в самом деле устал. И через мгновение они с сестрой, обнявшись, мирно храпели на вонючей соломе.

                ГЛАВА 8
- Подъем, лентяи! Вставайте живее, иначе проспите завтрак! - Громкий голос Гидарна разбудил последних спящих, в числе которых были и Алексис с Филоной.
- Как кстати, - сладко зевнула девушка. - Кажется, я начинаю привыкать к военной жизни.
Алексис хмуро взглянул на сестру, покачал головой и обратился к Кариму.
- Занятия начнутся сразу после еды?
- Да. Сейчас Парнак - это местный повар, принесет нам пожрать, и вперед -упражняться с мечом, копьем и щитом, под чутким руководством Гидарна.
- Редкая скотина этот Парнак, - шепнул сидящий рядом скуластый юноша. Сам в три горла жрет наше мясо и овощи, а остатки продает на рынке. Нас же кормит отрубями да помоями.
- Это точно, - смачно сплюнул лысый, краснолицый воин. Раньше он был кухарем во дворце. Но потом царский повар сослал его сюда, видимо, и там он чем-то не угодил.
- Тихо всем! – резко крикнул Карим. И сразу все голоса стихли.
Филона пробралась поближе к брату. Ей становилось не по себе одной, в компании потных, волосатых мужчин. Вскоре в казарму буквально вкатился маленький, толстый карлик угрюмого вида и трое солдат. Двое тащили огромный котел, из которого валил густой пар, а третий аккуратно нес высокую стопку глиняных тарелок. Жестом приказав поставить котел на пол, карлик, вооружившись огромным черпаком, открыл крышку. В воздухе запахло гнилым зерном и горелым салом. Филоне стало дурно, и она прижалась лицом к Алексису. Но, сообразив, что могут заподозрить неладное, пересилила себя, стараясь просто меньше дышать. Молодые воины  молча, по одному подходили к котлу. Каждый брал миску, и Парнак (как вы уже догадались, это был он) кидал туда полный черпак вонючей бурды, напоминающей овсяную кашу с топленым салом. Филона была в очереди последней и, не удержавшись, скорчила отвратительную гримасу  при виде мерзкого варева.
- Ну, и что ты скривился, сопляк! – писклявым голосом визгнул карлик. - Ты думал, что здесь тебя будут кормить как в царском дворце?! И, не дожидаясь ответа, сердито захлопнул крышку. Вскоре вся кавалькада исчезла в глубине коридора.
Филона осторожно попробовала новое блюдо. Отдает плесенью, но вполне съедобно, решила она и через пять минут опустошила тарелку. В дверях снова появился Гидарн.
- Чего разлеглись?! Живо во двор!!!
Дважды повторять ему не пришлось. Даже те, кто не доел свою порцию, бросили миски на пол и выскочили вслед за остальными.
Тренировки в военной школе проходили по всем правилам эллинского военного искусства. Вначале они упражнялись в беге и метании дротиков. Затем, под громкую ругань сотника, прыгали и отжимались с огромной вязанкой хвороста за спиной, заменяющей походный мешок. В полдень Парнак привез вонючий бульон и молодые воины отдыхали в тени крепостной стены, спасаясь от полуденного зноя. Во второй половине дня к ним присоединились другие группы воспитанников. Сотники поделили их на два отряда, в котором каждый отрабатывал владение копьем в плотном строю, знаменитой греческой «фаланге». К вечеру им принесли ужин, и усталые, разгоряченные юноши без сил валились на гнилую солому, и тут же засыпали.
Так прошло полгода. Алексис проявлял большие успехи не только как воин, но и как командир. В школе к этому времени обучалось уже около тысячи крепких юношей. И на групповых занятиях Алексис проявлял себя как прирожденный стратег. Филона старалась не отставать от брата, но, как солдат, по физической подготовке была одной из худших. Для юной девушки это, конечно, было неплохо, но Филона стремилась к большему. Вскоре Алексиса назначили старшиной третьей сотни. По сути, в военное время он приравнивался к сотнику, хотя по-прежнему числился простым новобранцем. Он крепко сдружился с Каримом, который командовал первой сотней. По воскресеньям они вместе гуляли по городу, обсуждали предстоящую службу в городской страже, стычки с мамертинцами и надвигающуюся грозу в виде столкновения двух титанов, Рима и Карфагена. Филона успешно скрывала свою принадлежность к слабому полу. По воскресеньям она тайком мылась в женской бане. Своей непосредственностью и веселым нравом она завоевала симпатии остальных воспитанников, за исключением Аврелия, который затаил на нее обиду за свое унижение. Он тайком следил за девушкой, вынашивая план мести. Но он очень боялся Алексиса, зная, что тот жестоко накажет его за брата, и поэтому выжидал.
Сегодняшним днем на тренировочном дворике было особенно оживленно. Утром Гидарн сказал, что будет нечто особенное. Старший гопломах велел отобрать две лучшие сотни и построить их во дворе. Гидарн выбрал первую и третью сотни и лично проследил, чтобы воины облачились в полную воинскую амуницию. Лишь вместо оружия у них в руках были тренировочные мечи и копья. Ждать им пришлось недолго. Вскоре во дворе появились старший гопломах,  Гидарн, и незнакомец в золотисто-бронзовых доспехах и белоснежном плаще. Заняв место на наблюдательной вышке, старший гопломах громко позвал Карима и Алексиса.
- Сегодня у нас значительное событие, - начал он. Наш великий полководец Гиерон решил уничтожить основные силы мамертинцев, которые собрались у реки Лонгано. И в этом сражении мы будем не одни: могучий Карфаген прислал одного из лучших своих сынов - богоподобного Ганнона.
Темнокожий карфагенянин, по-видимому, привыкший к лести, не удостоил гопломаха даже взглядом. С безразличным видом, поедая сочный персик, он следил за плотным строем молодых воинов. Старший гопломах, не обращая внимания на равнодушие гостя, продолжал.
- С ним также прибыли три тысячи тяжеловооруженных пехотинцев, которые окажут незаменимую помощь в войне с мамертинцами. Но, ближе к делу. Ганнон желает взглянуть на наших воинов в тренировочном бою. А потому  я приказал Гидарну отобрать две лучшие сотни. Так что гордитесь, это великая честь для вас. Вы возглавите две сотни и будете оборонять ворота и подходы к крепости от пяти сотен воинов из числа ваших товарищей. В случае успеха Гиерон обещал присвоить вам официальные воинские звания сотников и досрочно зачислить в ряды городской стражи.
Карим и Алексис переглянулись. - Мы готовы командир! – одновременно ответили оба юноши.
- Молодцы, парни! Я верю в вас! Спускайтесь к воинам, у вас в запасе полчаса на подготовку.
- Это наш шанс, боги благоволят к нам, - улыбнулся Карим.
- Да, ты прав. Такой случай бывает лишь раз в жизни. Нам нужно обсудить детали предстоящей обороны.
- Я предлагаю выстроить сотни в сплошные линии по пятьдесят человек и сдерживать натиск. Здесь достаточно узко, и мы можем не опасаться атаки с флангов.
Алексис задумался.
- Нет, это плохая идея. По боевым качествам противник не уступает нашим воинам, что бы ни говорил Гидарн. И, учитывая их численное превосходство, они быстро проделают брешь в строю.
- Что же ты предлагаешь, стратег? – С долей иронии поинтересовался Карим.
- Ворота достаточно узкие, там мы сможем разместить пятьдесят лучших бойцов, которые изрядно потреплют противника. Остальных поделим  на три группы, две из которых возглавим лично мы, и спрячем. Ты со своей затаишься за углом наружной стены крепости, а я - с противоположной. Пока остальные будут отвлекать основные силы противника, мы одновременно нанесем мощный удар по флангам. Как тебе мой план?
Карим тяжело вздохнул.
- Лучшего я предложить не могу, мне остается довериться тебе. Попробуем. Наши судьбы - в твоих руках.
И, крепко пожав друг другу руки, молодые воины разошлись, на ходу отдавая приказы воинам. Вскоре все было готово. «О боги, помогите мне», - шептал Алексис, сжимая в руках тренировочное копье. От исхода этой схватки зависела его дальнейшая судьба, а также судьба сестры. «Филона, я не могу проиграть»…

                ГЛАВА 9
Алексис внешне оставался невозмутим, хотя в глубине души переживал за сестру, которая находилась неподалеку в отряде Карима. Алексис никак не мог понять, почему она решила остаться в его сотне. Ведь здесь ему проще было бы помогать ей. Ход его мыслей прервал треск щитов и дикие крики со стороны ворот. Началось,  понял он, сосредоточив внимание на отряде, оставленным для защиты прохода в крепость.
Как саранча, темная масса нападающих обрушилась на плотный строй воинов Алексиса, видимо намереваясь смести их с дороги, подавив численностью. Но попытка прорвать строй обернулась неудачей. Фаланга копейщиков была надежно защищена с флангов каменной стеной, а пробить брешь в рядах воинов им не удалось. Задние ряды напирали на передних, те не могли даже вскинуть руку с мечом и их беспощадно били копьями. По правилам тренировочных боев они считались убитыми и должны были лежать на земле, дожидаясь сигнала старшего гопломаха об окончании тренировки. Вскоре, осознав тщетность массовой атаки, противник отступил. На земле лежали десятки «убитых», тогда как у Алексиса всего четверо, место которых немедленно заняли воины второй линии. После короткой передышки началась вторая атака. В этот раз они уже не неслись вперед бесформенной массой, а наступали плотной цепью с дистанцией в полтора метра. Первая линия атаковала защитников. На этот раз им никто не мешал, и воины Алексиса еле успевали подставлять щит под градом ударов и одновременно атаковать. Бойцы Алексиса сражались хорошо, но у противника было десятикратное превосходство. И, несмотря на все их мастерство, плотные ряды защитников редели на глазах. Вскоре их осталось не больше дюжины самых выносливых и сильных. Как каменная стена, они стояли, сдерживая натиск. Алексис сделал знак, и двадцать воинов из резервного отряда бросились к воротам. Каждый из них нес охапку тренировочных дротиков, и, заняв позицию, они начали обстрел плотной массы противника. Раздались крики боли и сухой треск ломаных палок. Первые ряды дрогнули и побежали назад, под градом метательных снарядов. Вторая атака так же закончилась неудачей. Исчерпав весь боезапас, воины Алексиса схватили копья и заняли первую и вторую линию обороны. «Оставшиеся в живых» отошли назад, чтобы немного отдохнуть. Озлобленные из-за первых неудач, воины с дикой яростью обрушились на своих товарищей, по воле старшего гопломаха, ставшими в этот день их заклятыми врагами. Бойцы Алексиса с трудом сдерживали свирепый натиск. В ответ Алексис вывел воинов, оставшихся в резерве, и вновь град дротиков обрушился на противника. Но в этот раз разъяренные неудачей они лишь подняли щиты и продолжили бой. Израсходовав запас дротиков, застрельщики бросились на помощь остаткам воинов, обороняющим ворота. Свежие силы спасли положение и атакующие вынуждены были отступить. Но передышка была недолгой. Сомкнув строй, неприятель бросился в атаку. Алексис понял, что в этот раз оборона будет прорвана. Дав знак Кариму, он велел уцелевшим воинам медленно отходить к внутреннему дворику. Увидев бегство противника, атакующие с радостными криками ринулись вперед. Их осталось чуть больше половины, и как только последние, толкаясь, вошли во двор, Алексис дал знак Кариму, что пора начинать. Отступающие круто развернулись и встретили нападавших стеной копий. В это время Алексис и Карим плотной цепью зашли с флангов. И прежде чем противник успел что-либо сообразить, он оказался в плотном кольце копейщиков. Алексис взмахнул рукой и кольцо, свирепо ощетинившись копьями, начало сжиматься, сминая все на своем пути. Некоторые делали слабые попытки вырваться из окружения, но тут же падали под сильными ударами. Их численное превосходство не могло помочь им в тесном дворе и вскоре они сдались, бросив оружие на землю.
Алексис вновь взмахнул рукой, и воины остановились. Взглянув на смотровую башню, он увидел, что старший гопломах о чем-то оживленно беседует с пунийским стратегом, показывая пальцем в сторону юноши. Не спеша старший гопломах поднялся со своего места и, подняв руку, объявил победителями Алексиса и Карима. Затем, жестом велев им подняться, опустился на стул. Поднявшись на башню, молодые воины замерли в почтительной позе. Первый к ним обратился Ганнон.
- Я- большой ценитель военного искусства. То, что вы мне сейчас показали, превзошло все мои ожидания. Кто разработал столь блестящий план?
- Я, господин, - шагнув вперед, ответил Алексис. - Но без помощи Карима осуществить его мне бы не удалось.
- Это хорошо, что ты не зазнаешься и не забываешь боевых товарищей, - улыбаясь, кивнул карфагенский стратег. Ты мне нравишься, парень, - добавил он и обратился к старшему гопломаху.
- Ты обещал им звания сотников в случае успеха?
- Да, господин, и они получат его сегодня вечером.
- Гиерон сказал мне, что в городе свободно место начальника городской стражи. Я хочу, чтобы его занял этот юноша.
- Но господин, - побледнел старший гопломах. Этот парень совсем недавно здесь. Он зелен и неопытен, и не может занимать столь ответственный пост.
- Ну что ж, - пожал плечами Ганнон. Если тебе не нравятся мои предложения, то я лично поговорю с Гиероном. Я не привык, что мои желания не выполняются.
- Простите, господин, - вздохнул он. Конечно, он займет пост начальника городской стражи, раз вы того желаете.
- Я рад, что вы проявили благоразумие, - улыбнулся пуниец. И обратившись к Алексису, добавил:
- Поздравляю, парень, сегодня твой счастливый день. Ну, а ты, - кивнул он Кариму, -будешь сотником, как обещано. И взмахом руки отпустил юношей.
Воины уже разошлись по казармам, и друзья, обнявшись, шли рядом. Беседуя, пока их разговору никто не мешал.
- Я так рад за тебя, - похлопал Алексиса по плечу Карим.- Должность начальника городской стражи одна из вершин городской карьеры, и она досталась тебе в столь раннем возрасте!
Алексис сухо поблагодарил друга. Он думал о Филоне. Ему вдруг неожиданно захотелось увидеть ее, прямо сейчас. При мыслях о сестре у него началось какое-то дурное предчувствие, будто с ней случилась беда.
- Алексис!!!- Громкий голос сестры, разорвал вечернюю тишину. Девушка в военной форме, изрядно потрепанной после боя, подбежала к нему, и, схватив за руку, прошептала.
- Нам срочно нужно поговорить наедине, пойдем со мной! – и потянула за рукав в казарму первой сотни.
- Прости, Карим, - извинился Алексис. И вместе с сестрой скрылся за дверью.
Карим недоуменно посмотрел им вслед и направился в город. Сегодня был самый счастливый день в его жизни. Он хотел отметить его вместе с Алексисом, в портовом кабаке, и расстроился из - за внезапного исчезновения друга.
Убедившись, что они остались одни, Филона, задыхаясь, сказала брату:
- Сегодня во время боя я взмокла настолько, что мне необходимо было освежиться. Я решила рискнуть и окунутся в бассейне, тем более, что рядом никого не было. Искупавшись, я выбралась из воды и увидела, что за мной все это время наблюдал Аврелий! Я оделась и подошла к нему, чтобы попросить не болтать лишнего. В ответ эта грязная скотина улыбнулась и ответила, что не прочь сохранить все в тайне, если я буду по вечерам проводить с ним время в уединенной комнате. Сказал, что я очень красивая, что у меня упругая грудь и прочие мерзости. От возмущения Филона начала задыхаться. В ответ я влепила ему пощечину и побежала искать тебя. Что нам теперь делать? Взгляд девушки стал выжидательно-вопросительным. Она с тревогой смотрела на брата и не заметила, как рядом появился Аврелий.
- А, вот ты где, грязная шлюха…- Закончить он не успел. Алексис сильным ударом в скулу свалил его на землю.
- Слушай, Аврелий: я теперь начальник городской стражи. И предупреждаю, что подобные слова станут последними в твоей жизни. Запомни это!
Аврелий хотел что-то ответить, но тут его лицо расплылось в ехидной улыбке. Алексис оглянулся. Рядом с Филоной стоял Гидарн и несколько воинов из его сотни. Видимо они сбежались на шум и крик Аврелия.
- Что здесь творится? – громко спросил сотник, переводя взгляд с Алексиса на Филону. Аврелий решил воспользоваться случаем, чтобы отомстить им за все обиды.
- Командир, - эта девка проникла в школу под видом мужчины, а братец покрывал ее все это время, они обманывали всех нас…
- Заткнись слизняк! – велел ему Гидарн. Алексис, объясни мне все.
- Командир, моя сестра с детства мечтала стать воином. Признаюсь, мне и самому не нравилась эта затея. Но, все же вреда мы никому не причинили, и нам не в чем упрекнуть себя.
- Пойми, сынок, - покачал головой сотник. Закон есть закон, и женщинам не место в армии, даже таким храбрым, как твоя сестра. Как тебя зовут? – обратился он к девушке.
- Филона, командир. Разрешите мне остаться. Я очень вас прошу!
- Извини, дорогая, закон школы - один для всех. Но твой брат блестяще проявил себя сегодня да и ты, признаюсь, мужественная девушка. Из тебя вышел бы отличный воин, но увы…- Немного помолчав, он добавил.- Парнаку на кухне давно нужен помощник или помощница. Ты можешь остаться здесь, получать жалованье, а брат поможет тебе. Тем более, что сейчас он большой начальник.
Филона сердито надула губки, сухо поблагодарив сотника, попросила брата проводить ее к выходу. Гидарн ушел по делам, солдаты громко обсуждали пикантную новость. Аврелий тихо отполз в дальний угол, чтобы его никто не видел. Злобно смотрел вслед улыбающейся парочке, бормоча проклятья и угрозы.

Глава 10
Алексис впервые ночевал в отдельной комнате. Теперь он был в числе старших командиров, и ему не пристало спать в общей казарме. Это утро было особенным. Он еще не понимал всей ответственности, но ощущал явные преимущества своего нового положения. Старший гопломах вчера вечером вкратце объяснил юноше его новые обязанности. Но Алексис слушал не очень внимательно, его мысли занимала сестра. Вчера перед сном он распорядился, чтобы завтрак она принесла ему лично. И сейчас ожидал ее прихода. В коридоре послышались легкие шаги, двери открылись, и в комнату вошла Филона с подносом в руках. Непривычно было видеть ее в белом переднике и с повязанным на голове платком. Алексис, не сдержав улыбки, приветствовал сестренку.
- Доброе утро, Филона. Женский наряд тебе очень к лицу.
- Издеваешься, братец, - мрачно ответила девушка. Ты тут лежишь, а я с рассвета перебирала овес в ледяной воде. Но для старших офицеров Парнак приготовил кое-что получше.
И действительно, вместо вонючей овсяной похлебки, на подносе стояла миска ароматного мясного бульона и добрый кусок жареной баранины. Алексис улыбнулся.
- Сестра, ты ведь не откажешься разделить эту скромную трапезу вместе со мной?
- Да я и спрашивать тебя не буду, - фыркнула девушка. - Я специально принесла еды на нас двоих. И кое-что для Карима…
Алексис вопросительно взглянул на сестру.
- Для Карима? С чего это вдруг?
- Ну, а что с того? Разве он не наш общий друг?
- Да, это так. Но раньше я не замечал за тобой столь чуткого проявления заботы о нем.
- Раньше я была мужчиной и не могла позволить себе этого. Ну, а теперь я – девушка, и скажу прямо: мне нравится Карим!
- Ну, а я, как старший брат, не одобряю столь откровенное проявление чувств, - холодно произнес Алексис.
- Да ну тебя. Я ведь не в постель с ним ложусь, - игриво рассмеялась девушка.- Я как раз хотела попросить тебя поговорить с ним об этом. Ведь вы сегодня патрулируете улицы. Ну, а ты надулся как мышь на крупу. Алексис, ты не ревнуешь часом?
От последней фразы Алексис вздрогнул, будто его ужалила пчела.
- Конечно нет, сестренка. Просто я переживаю за тебя. Я поговорю с Каримом, а сейчас мне пора. Можешь доесть мой завтрак.
После этих слов Алексис выскочил за дверь, оставив сестру, несколько удивленную поведением брата.
Карим ждал Алексиса у ворот. С ним было десять стражников из городского гарнизона, поэтому Алексис решил отложить разговор до другого раза. Сухо и отчужденно ответив на приветствие Карима, юноша осведомился о состоянии дел на сегодняшний день.
- Командир, поступил приказ соблюдать двойную бдительность. По сведениям лазутчиков в город проник отряд мамертинцев, которые хотят захватить город с помощью рабов, чтобы потом в обмен на помилование передать его Риму.
- Известны описание этих шпионов, или более точные сведения об их планах? – так же сухо не глядя в глаза, спросил Алексис.
Карим едва заметно улыбнулся. Он решил, что Алексис хочет поддержать авторитет командира перед воинами, и не догадывался об истинной причине неприязни своего друга.
- Нет, никаких. Но, я думаю, что нам следует получше присмотреться к рабам на центральном рынке, послушать, о чем они шепчутся.
- Хорошо, - кивнул Алексис. - Так и поступим. Будем нести службу, как обычно. Лишь уделяем особое внимание разговорам среди рабов и уличным сплетням. А сейчас - за мной!
И, построившись в два ряда, воины в ногу, зашагали в сторону центрального рынка.
Центральный рынок Сиракуз являлся наиболее оживленной частью города. Это было единственное место, где рабы из городских домов и эргастериев могли общаться друг с другом. Так и сегодня в темном углу, пользуясь моментом, расположилась кучка разномастных рабов, шепчущихся с рослым мужчиной, закутанным в алый плащ.
- Так ты и есть тот самый Марко, посланец Стратона? – Спросил у него один из рабов с опухшими руками.
- Да, и здесь в городе пятьсот верных мне людей. Мы пришли, чтобы освободить рабов от их кровожадных хозяев.
- Ты хорошо говоришь, - усмехнулся один из рабов,- но слабо верится, что вы даром дадите всем рабам свободу. Кто же тогда будет кормить этот город? Не вы же займете наше место в кузнях и мастерских?!
- Конечно, нет, - усмехнулся мамертинец.- Свободу получат лишь те, кто мечом отвоюет ее у своих хозяев. А рабский ошейник мы наденем на пленных, и тех, у кого не хватило духу поддержать нас. Раз они рабы в душе, значит такова их судьба. А если ты хочешь гарантий, то взгляни на это, конечно, если умеешь читать. И с этими словами он сунул под нос недоверчивому рабу лист бумаги с печатью.
- Прочти, Атамб, - передал тот бумагу худощавому юноше. Парень внимательно прочел документ и вернул его мамертинцу.
- Здесь говорится о том, что римский сенат, в случае победы дает нам свободу и звания воинов- ауксилариев в этой провинции.
- Хорошо, римлянин. Ты нас убедил, - кивнул головой седой раб, видимо старший среди них.- Говори, какой у тебя план, и что нам делать.
- Сегодня вечером две сотни моих людей захватят городскую оружейню и блокируют подходы к ней. Остальные займутся охраной эргастериев и мастерских. Вы должны быть наготове, чтобы помочь им в случае непредвиденных обстоятельств. Рабы из городских домов должны убить этой ночью своих хозяев, забрать оружие и присоединиться к нам на улицах. Трудность в том, что у нас мало оружия, а пробиться через хорошо вооруженную стражу до оружейной будет непросто.
- Ничего, у нас есть скребки и молоты, и нас намного больше, чем греков. Если стражники нас не пропустят, мы пройдем по их трупам! – Задорно крикнул молодой раб- фракиец.
- Тихо, ты, - шикнул на него пожилой. - Стража недалеко, надо расходиться. Мы все поняли Марко, и передадим твои слова остальным, а сейчас уходим. Эта ночь станет для греков последней…
После этих слов, вся компания разбрелась по рынку. Марко внимательно осмотрел стражей. И тут его взгляд остановился на молодом командире. Он узнал в нем того самого Алексиса, брата Лисандра, которого они бросили умирать в лесу. Опасаясь, как бы тот его не узнал, мамертинец тихо выскользнул на улицу с другого входа. И зашагал в сторону оружейной, где его ждали сообщники.
Алексис безучастно оглядел рынок, мысли были заняты совсем другим, о службе он почти не думал. Юноша чувствовал, как в нем просыпается неприязнь к Кариму, которого он всегда считал своим другом. Внезапно он ощутил сильную потребность в одиночестве, не видеть его рядом. Сглотнув слюну, он приказал разделиться и осмотреть рынок с двух сторон. Когда Карим скрылся из вида, Алексис ощутил необъяснимое облегчение и в то же время стыд. Чтобы прогнать мрачные мысли, он попытался сосредоточиться на задании. Внимательно, шаг за шагом, юный командир в течение двух часов осматривал рынок, но ничего подозрительного обнаружить не смог. Встретившись с Каримом, он спросил его о результатах. Получив отрицательный ответ, Алексис почувствовал сильную боль в висках. Велев Кариму продолжать обход, юноша вернулся в свою комнату и, несмотря на ясный день тут же уснул. Ему снилась сестра…

Глава 11
Алексис проснулся ближе к ночи от необычного шума и криков, доносящихся с улицы. Он встал и выглянул в окно. Во внутреннем дворике  сотники и гопломахи школы строили воспитанников в боевом порядке. Необычно было то, что все они были вооружены настоящим оружием. Алексис наспех надел тяжелые доспехи, взял меч, сохранившийся еще от убитых римлян, и спустился вниз. Всюду бегали люди с факелами и оружием. Старший гопломах, увидев Алексиса, окликнул его.
- Где ты прохлаждаешься, начальник стражи? - Ехидно спросил он. - Неизвестные люди заняли здание городской оружейной. Они перебили охрану и забаррикадировались изнутри.
- И сколько же их там, если вы решили отправить на штурм всех учеников школы? – сухо поинтересовался Алексис.
- Не умничай, сынок. Признаю, что ты - прирожденный командир. Но боевого опыта у тебя нет. Так что слушай меня, бывалого солдата.
- Есть, командир, - ответил Алексис, полностью придя в себя. - Какие будут приказания?
- Так то лучше, - похлопал юношу по плечу старший гопломах.- Несколько сот хорошо обученных воинов захватили оружейную, превратив ее в настоящую крепость. Карим попытался выбить их оттуда, но защитники держались стойко. В это время кто-то напал на городские эргастерии и мастерские, в которых находятся тысячи рабов. Теперь все эти рабы на улицах города. Страже не удалось подавить бунт, и Гиерон приказал вывести всех выпускников школы. Сам он с тысячей лучших воинов покинул дворец, чтобы помочь воинам подавить восстание. Ганнон отправил две тысячи пунийцев на помощь Гиерону, а сам заперся с остальными во дворце. Твоя задача проста. Ты берешь свою сотню, выходишь на улицы и уничтожаешь всех рабов-бунтовщиков, которые попадутся. Понял?
- Да, командир, - отчеканил Алексис, и, встав во главе первой сотни, двинулся в сторону городской оружейной.
Вначале на улицах стояла гробовая тишина, но по мере продвижения вглубь города, Алексис различал звон железа, громкие крики и отблеск пожаров. Запах гари, крови и горелого мяса исходил из объятых пламенем домов. Алексис приказал сомкнуть строй и внимательно следить за флангами. Воины подняли щиты и, ощетинившись копьями, медленно двинулись вперед.
- Впереди завал, командир, - звонко крикнул один из воинов.
И действительно, дальше дорогу преграждала баррикада из наспех сваленных камней и досок. Приглядевшись, Алексис увидел полуобнаженных, окровавленных людей, вооруженных чем попало. Велев воинам поднять щиты, Алексис повел сотню на укрепления. Как только они приблизились, сверху на них обрушился град камней и горящих досок, но воины, словно бронированная черепаха, медленно, но верно, приближались к цели. Как только воины подошли вплотную, Алексис вскинул руку, и десятки дротиков обрушились на врагов. В отличие, от хорошо вооруженных гоплитов, рабам нечем было защитить себя, и улица огласилась предсмертным воем десятка глоток.
«Вперед, за мной!», - скомандовал Алексис, вскинув над головой меч, и сотня молодых воинов, выставив вперед копья, ринулась на врага. Баррикада рухнула, как карточный домик, под мощным натиском тяжелых гоплитов. Началась страшная бойня, Сиракузские воины  безжалостно разили неприкрытые тела рабов, которые так и не смогли оказать серьезного сопротивления. Но тут им на выручку хлынул поток из сотен рабов, которые буквально заполонили широкую улицу. У многих из них были тораксы, видимо снятые с убитых стражников, и почти у каждого было в руках меч или копье.
«Квадрат!», - громко крикнул Алексис, и сотня мгновенно превратилась в непроницаемую крепость щитов и копий.
Рабы с дикими криками обрушились на молодых воинов. Но крепость не дрогнула, и десятки убитых рабов залили кровью ночную улицу. Один из мятежников, вооруженный кузнечным молотом, нанес удар такой силы, что один из воинов потерял равновесие и выронил копье из рук. Его товарищ попытался спасти его и почти насквозь проткнул плечо раба. Тот лишь покачнулся и, взмахнув молотом, размозжил молодую голову в бронзовом шлеме. От страшного удара гоплит упал замертво. Из-под сплющенного шлема вытекала красно-белая кашица. В образовавшуюся брешь ринулись другие мятежники. Они дрались с отчаянием людей, которым терять больше нечего. Алексис видел, как рядом с ним упали братья-близнецы, Зидар и Гней. Антонин, один из лучших воинов его сотни, бился мечом рядом с ним. Вместо левой руки у него свисал окровавленный обрубок. Плотный строй был прорван. Воины Алексиса бились в одиночку. На каждого из его людей приходилось по пять-шесть дюжих рабов. Алексис уже убил в этой схватке троих, и видел как парни из его отряда, прошедшую хорошую выучку у Гидарна, дают достойный отпор свирепым рабам. Но численное превосходство дало о себе знать, и через десять минут от сотни осталось не более двадцати человек. Алексис приготовился проститься с жизнью, как вдруг из узкого переулка рабов атаковали гоплиты городской стражи. Рабы на секунду замешкались, но этого Алексису хватило на то, чтобы построить уцелевших бойцов в фалангу. Зажатые между двух огней рабы попытались спастись бегством. Многим это удалось, но и многие нашли свою смерть от копий и мечей гоплитов. Командир отряда, спасшего Алексиса, вышел вперед.
- Карим, - удивленно воскликнул Алексис. - Я думал, ты участвуешь в штурме оружейной.
- Какой там, - тяжело дыша,- ответил Карим. - Люди, захватившие оружейную, настоящие воины, не чета нам. Мы потеряли больше сотни, прежде чем проникли внутрь. И тут нам в тыл ударило несколько тысяч рабов. Нас отбросили назад, пришлось уходить. По пути я собрал уцелевших стражников, также многие горожане с оружием, пополнили наши ряды. Таким образом, я собрал больше тысячи воинов. И тут ко мне подбежала твоя сестра, сказала, что ты в опасности и привела сюда…
- Филона здесь? – громко крикнул Алексис, грубо перебив друга. - Где она? Я хочу ее видеть!
- Я здесь, братец, - откликнулся стройный воин, с окровавленным мечом в руке. Копье для меня тяжеловато, а вот меч в самый раз. Я следила за тобой от самой школы и вот уже второй раз спасаю тебе жизнь.
- Тебе нужно уходить отсюда! Живо! – сердито оборвал ее Алексис.
- Никуда я не пойду, - надулась девушка.
- Нет, ты сейчас же отправишься в безопасное место! – рассвирепев, крикнул юноша. И подошел к сестре, чтобы увести.
Карим положил руку ему на плечо.
- Друг, боюсь, что в городе больше нет безопасного места. Нас здесь около тысячи, все мы при оружии. Гляди, среди нас тоже есть женщины,- сказал Карим, указывая на кучку вооруженных горожанок.
- Хорошо, - кивнул Алексис. Но нам необходимо пробраться в оружейную. Уверен, что зачинщики бунта скрываются там. Наш старый гопломах сказал мне, что Гиерон с тысячей отборных воинов и парой тысяч карфагенян отправился именно туда. Мы должны помочь ему обезглавить рабское войско.
- Ты прав, командир, - согласился Карим.-  Но вначале нужно очистить улицы от этого сброда.
- Держать оружие наготове, - крикнул Алексис четким командным голосом. И, обнажив меч, повел пестрое войско к оружейной.
Оружейная Сиракуз находилась совсем недалеко от них, но каждый метр улицы гоплиты проходили с тяжелым боем. Словно гигантская мясорубка, воины, с уверенностью профессионалов, кололи и резали свирепых рабов, преграждавших дорогу. Алексис внимательно следил за отрядами, посылая помощь тем, кому приходилось особенно тяжело, не забывая при этом и краем глаза присматривать за сестрой. Вскоре они достигли заветной цели. Но дальше путь им преградила фаланга рослых воинов в черных доспехах с орлом на груди. Здесь воины Алексиса встретили ожесточенное сопротивление. Этот враг, в отличие от восставших рабов, дрался не менее хладнокровно и куда более умело, чем Сиракузские гоплиты. Вскоре, видимо почуяв усталость, они начали медленно отступать. Но это была военная хитрость. Как только воины Алексиса приблизились к зданию, сверху на них обрушился град стрел и камней, они отступили назад, но путь им преградила орда хорошо вооруженных рабов в тяжелых доспехах. Алексис велел поднять щиты, чтобы сократить потери, но было поздно, ловушка захлопнулась, и маленькое войско попало в окружение. Начался настоящий бой. Теперь рабы не уступали в вооружении, но они не были обучены строевому бою, в результате чего несли огромные потери от сокрушительных ударов в неприкрытые фланги. Вскоре Алексис вновь взял инициативу в свои руки. Разглядев слабое место в обороне противника, юноша, возглавив небольшой отряд, лично повел его в бой. Отбивая щитом  град ударов, он стремительно контратаковал, целясь в незащищенную тораксой шею. Один из рабов сбил его с ног  и попытался пригвоздить его к земле острым копьем, но Алексис, увернувшись, мощным ударом перерубил ногу своему противнику, а когда тот упал, с диким воплем перерезал ему горло. Его место тут же заняли двое других рабов. Алексис прижался к стене, чтобы уберечь спину, и, прикрывшись щитом, ударил мечом в пах. Раб охнул  и, упав на землю, затих, истекая кровью. Второй, воспользовавшись секундной заминкой, нанес сильный удар в голову. Меч, помяв бронзовый шлем, соскользнул вниз. Алексис, полуоглушенный, ударил его по руке, но удар получился слишком слабым и лишь разрезал сухожилие. Раб взвыл от боли, но пересилив себя, взял меч в другую руку, чтобы добить раненого юношу. Но удара не последовало, он упал, сраженный копьем одного из гоплитов. Краем глаза Алексис увидел, что стражники и горожане городского ополчения взяли верх. Бунтовщики разбегались в разные стороны, многие находили быструю смерть от копий. Немало было и тех, кто до последнего сражался насмерть, с холодной решимостью смертника. Но вскоре всех их перебили, и оставшиеся в живых Сиракузцы приводили себя в порядок, ожидая приказа о новом штурме здания, где укрылись главари мятежников.
Карим, с треснутым щитом и в залитой кровью тораксе, подбежал к другу и помог встать.
- Командир, здесь Гиерон с отрядом щитоносцев и парой сотен пунийцев. Он ждет тебя!
- Где Филона? – прохрипел юноша.
- С ней все в порядке, поспеши, Гиерон не любит долго ждать! И, подхватив друга, Карим буквально потащил его за собой.
Преодолев ряд рослых воинов из дворцовой охраны, Алексис очутился перед молодым полководцем, почти ровесником, который испытующе смотрел на него, стоя в окружении крепких телохранителей.
- Это ты, тот самый молодой воин, который понравился Ганнону настолько, что он попросил меня назначить его начальником городской стражи?
- Да, стратег, - поклонился Алексис. - Я вышел из школы с сотней воинов, но по дороге на нас напал крупный отряд рабов. Мои гоплиты дрались как бешеные, но врагов было очень много. И если бы не Карим, который пришел на выручку с уцелевшими стражами и городским ополчением, нас наверняка бы перебили. Далее, я возглавил отряд и повел его на штурм городской оружейной, где, как я слышал, скрываются главари мятежников. У входа нам оказали решительное сопротивление прекрасно обученные воины и хорошо вооруженные рабы, поэтому я вынужден был отступить, чтобы сохранить отряд.
- Ты поступил разумно, - кивнул Гиерон.- Благодаря твоим людям я смогу захватить или уничтожить проклятых бунтовщиков. Ступай к своим людям и помни, что командую теперь я!
Алексис, молча кивнул в знак согласия и ушел прочь. Теперь, когда он больше не отвечал за жизни воинов, ему хотелось лишь одного. Поскорее найти сестру, убедиться, что с ней все в порядке.

Глава 12
Алексис довольно быстро разыскал Филону. Девушка сидела на земле, волосы были растрепаны, рядом с собой она воткнула в землю окровавленный гладиус.
- Как ты, родная? – заботливо спросил юноша.
- Хорошо, - устало ответила девушка, лучше, чем некоторым. Кому отрубило запястье, кому руку, а кого вовсе отправили к старику Харону.
- Не переживай, мятеж почти подавлен, остатки бунтовщиков укрылись в оружейной. Сейчас Гиерон, который теперь командует нами, отдаст приказ о штурме, и все кончится. Если хочешь, останься здесь, отдохни.
- Я подумаю, - отвернулась девушка, дав понять, что разговор окончен.
Алексис вздохнул и ушел прочь. К нему подошел Карим и обнял за плечи.
- Готовься, друг, Гиерон построил армию в боевом порядке, скоро дадут сигнал о начале штурма. Тебе поручено командовать отрядом уцелевших стражников, ну, а я возглавлю городское ополчение. Ганнон со своими людьми добивает остатки мятежников на городских улицах, так что теперь нам не грозит удар с тыла. Но эти дьяволы в черных доспехах превратили городское здание в настоящую крепость, да и бойцы они, надо признаться, отменные. Нам предстоит трудный и опасный бой за каждый переход, коридор, комнату. Никто не знает, сколько их там на самом деле. На пощаду они не надеются, потому будут драться до последнего вздоха, чтобы подороже продать свои жизни.
Армейский сигнал резко оборвал его слова, и Карим, пожелав другу удачи, вернулся к своим людям. Алексис видел как щитоносцы Гиерона под градом стрел исчезают в темноте захваченного здания, ставшего вражеской крепостью. Лучники прекратили обстрел, покинув посты. Алексис велел воинам оставить копья, которые бы только мешали в тесных комнатах и узких коридорах. И плотный строй сиракузцев, облаченных в крепкую тораксу, обнажив мечи, шагнул вперед, ведомый Алексисом. Юноша, обнажив меч, смело шагнул вперед, переступая через трупы сиракузских гоплитов, мамертинцев и закованных в сталь рабов. Внезапно из задних рядов послышались предсмертные крики. Обернувшись, юноша увидел, что им в тыл ударил отряд мамертинцев, затаившийся в темноте коридора. Они безжалостно разили воинов Алексиса, которые не успевали даже повернуться лицом к своему противнику. Алексис велел передним рядам развернутся, а задним - немедленно укрыться за спинами товарищей. Кровавая баня закончилась, когда последние, преодолев плотный строй тяжелой сиракузской пехоты, отдышавшись, приготовились отразить натиск мамертинцев. Суровые наемники, повидавшие немало войн, не испугались обнаженных мечей и плотным строем двинулись вперед, выставив вперед огромный, обитый кожей щит - скутум. Когда их отделяла дистанция в несколько шагов, мамертинцы, выставив щит, с диким воплем ринулись на противника. Сбив с ног воинов, стоящих в первом ряду ударом скутума, мамертинцы перешагнув через раненых сиракузцев, вступили в бой со второй линией, быстрыми и точными ударами расчищая себе путь. Раненых солдат Алексиса безжалостно добивали мамертинцы, идущие следом, они же занимали место в строю убитых товарищей. Алексис понял, что в этой теснине все решает профессионализм и мастерство во владении мечом, а преимущество явно было на стороне мамертинцев, и юноше не оставалось ничего, как до последнего воина сдерживать натиск могучих наемников. Тут он увидел, как задние ряды мамертинцев строятся в боевом порядке, видимо, Карим со своим ополченцами вновь спасает его жизнь. Мамертинцы подели силы на два равных отряда и усилили натиск. Алексис понял, что лучшим решением будет наступление и, подняв меч, повел воинов в атаку. Мамертинцы, значительно уступая численностью, редели на глазах. Карим, заметив это, так же начал стремительное наступление. Алексис бился в первых рядах, плечом к плечу, наравне со всеми. Один из мамертинцев пошатнулся от сильного удара в щит, и Алексис, пинком ноги, опрокинул его на землю, после чего, прыгнув тому на грудь, прикончил, всадив меч в горло.
Брызнувшая из перерезанной артерии кровь залила ему все лицо, но он уже не чувствовал ни страха, ни отвращения. Как бесчувственная машина, он отразил щитом взмах меча и устремился в бой, со следующим противником, прижав его к стене. Совершив обманный маневр, Алексис отрубил запястье с мечом, и, зажав врага в углу, всадил пятнадцать дюймов стали в открытый бок. В горячке схватки он не замечал, как сиракузский мечник отвел от него смертельный удар, как замертво рухнул мамертинец, попытавшийся убить его со спины. Он не чувствовал, как ступает тяжелыми стальными сапогами на мертвые тела, ломая ребра и давя внутренности еще живых воинов, упавших на каменный пол. Услышал он лишь слова щитоносца из отряда Гиерона. Тот звал на помощь стратега, мол, основные силы мятежников находятся наверху и сейчас полководцу нужны подкрепления, так как долго им не продержаться. Алексис, подняв меч, отдал своему отряду приказ следовать за ним и поспешил наверх. Карим также услышал призыв щитоносца и, оставив небольшой отряд гоплитов - ополченцев, присоединился к Алексису.
На втором этаже шла не менее страшная сеча. Марко, словно бог войны, огромным двуручным мечом, рубил царских щитоносцев, словно они были тряпичными куклами. Мамертинцы и уцелевшие рабы бились рядом с ним, не уступая воинам Гиерона. Молодой полководец видел, как тают ряды его телохранителей, и нервно кусал губы, ожидая подкреплений, за которыми он послал полчаса назад. Алексис стремительно взлетел по каменной лестнице и тут же ринулся в бой. Следом за ним хлынули сиракузские мечники и ополченцы во главе с Каримом. Силы мамертинцев и восставших рабов были раздроблены. Теперь на каждого из них приходилось по шесть-семь сиракузских воинов. Марко понял, что проиграл. Но напоследок он решил сделать шаг, от которого нескоро оправится сиракузское войско. Созвав всех сражающихся рядом мамертинцев, он из последних сил атаковал отряд Гиерона, намереваясь любой ценой убить молодого полководца. Щитоносцы не устояли перед мощным натиском сынов марса, и Гиерон оказался в крайне опасном положении. Алексис бросился к нему на помощь, но резко остановился. Он увидел, как Карим упал на землю и прижался к стене, прикрываясь щитом от града ударов. Сердце юноши рванулось к другу, но тут же остановилось. Алексис вспомнил тон Филоны, когда она говорила о нем, и, повинуясь нахлынувшим на него чувствам, отвернулся от друга и поспешил на помощь Гиерону.
Алексис успел вовремя. Его отряд окружил мамертинцев и стремительно атаковал с флангов и тыла. Марко упрямо шел вперед с мыслью - любой ценой добраться до Гиерона, и не обращал внимания на то, что творится сзади. Разрубив пополам вставшего на пути щитоносца и отбросив второго, он взмахнул мечом, чтобы нанести смертельный удар. Но в ту же секунду пробившийся со своим отрядом Алексис мощным взмахом отрубил ему голову, которая, отделившись от тела, издавая жуткий хлюпающий звук, откатилась к ногам Гиерона.
Спустя минуту шум боя начал стихать. Алексис, внезапно вспомнив о Кариме, отправился на его поиски. Он нашел его в дальнем углу, возле него сидела Филона, сжимая в руке окровавленную ладонь. Увидев в глазах сестры слезы, Алексис почувствовал сильную боль в груди, а также стыд. Ничего не говоря, он молча сел рядом, опустив голову. Ему было очень стыдно перед сестрой. Конечно, как солдат он обязан в первую очередь спасать вышестоящего командира. Но мысль о том, что Карим, его верный друг, погиб, хотя Алексис мог спасти его, жгла его сердце. Он не мог подобрать подходящих слов, чтобы утешить сестру. Поэтому они молча сидели возле тела убитого друга, погруженные в свои собственные мысли, недоступные никому.

                Глава 13
Ну, а мы временно покинем наших героев и перенесемся на север, где на равнине у устья реки Лонгано расположились лагерем мамертинцы, готовясь к предстоящей битве за Сиракузы. Стратон благополучно добрался со щитом до Мессаны. После его выступления на марсовом поле отчаявшиеся наемники, самниты и беглые легионеры широким потоком хлынули в его войско. Сам он восседал в большом черном кресле, больше напоминающем царский трон, и спорил о чем-то с главарем отрядов наемников, столпившихся возле него. Многие из них командовали группами не более пятисот человек, и Стратон, войско которого насчитывало свыше пятнадцати тысяч, обращался с ними снисходительно и высокомерно. Исключением был лишь Ксантипп - бывший спартанский стратег, отряд которого достигал шесть тысяч копий. И сейчас он гордо, но без тени высокомерия, пытался убедить Стратона в бесцельности сиракузской кампании.
- Стратон, мои лазутчики в городе донесли мне, что бунт подавлен, даже не успев разгореться. Марко убит, жители города сплотились, уцелевших рабов заковали в цепи. Гиерон дал достойный отпор твоим воинам. Также мне сообщили, что пунийский флот во главе с Ганноном высадился в Сиракузах. Сейчас с ним три тысячи хороших воинов, а вскоре из Карфагена прибудет еще столько же пунийцев. Карфагенский сенат выделил двадцать тысяч золотых талантов, чтобы Ганнон набрал контингент наемников из Фракии и Галлии, достаточный, чтобы уничтожить нас!
- Ну, и что же ты предлагаешь? – вяло усмехнулся Стратон.
- Рим не пользуется услугами наемников, у них большое число легионов, состоящих из римских граждан и еще больше союзников - ауксилариев на захваченных землях. Выход я вижу только один: мы должны немедленно предложить свои услуги Ганнону. Надвигается война двух гигантов, Карфаген хорошо платит, а на чьей стороне воевать - мне все равно, лишь бы была хорошая еда да звонкая монета в кармане.
- Ты рассуждаешь, как истинный грек, - зевнул Стратон. Я не служу никому, а лишь использую Рим для достижения своих целей. У меня есть некоторые связи в римском сенате и командовании легионов. Я поддержу римлян в войне с Сиракузами, а в нужный момент нанесу удар по незащищенному римскому заду!
Громкий смех остальных наемников разозлил Ксантиппа, но, сдержавшись, он ответил так же спокойно, как и говорил.
- Стратон, ты - доблестный воин и хороший командир, но ты явно переоцениваешь свои силы. Корнелий Сципион, который возглавляет армии, направленные сенатом для войны в Африке, ведет с собой десять легионов, что троекратно выше численности твоей армии. Марк Антоний Регул и Вульсон формируют еще четыре легиона у стен Рима. Без поддержки сильного союзника ты обречен. Смирись. Не всем быть царями!
Услышав, последние слова спартанца Стратон рассвирепел.
- Не тебе решать, кем мне быть! Лишь великие боги знают, кому быть царем, а кому рабом! И у меня огромное терпение, раз я выслушиваю наставления мелкого спартанского командира!
- Ну что ж, - спокойно ответил Ксантипп. - Тогда здесь наши пути расходятся. Я и мои воины сегодня же покинем твой лагерь. И, поклонившись, бывший спартанский стратег молча направился к выходу.
- Пускай проваливает, хоть в Карфаген, хоть в глубину тар-тара! Обойдемся без него, верно парни?! – закончил он, обращаясь к толпе наемников.
- Да, конечно, не нужен нам этот сопливый грек! Да здравствует Стратон! – подобные выкрики грели ему душу, но в то же время вызывали раздражение. Так как он понимал, что все это пустые слова, сказанные лишь для того, чтобы угодить ему. Взмахом руки он отпустил свиту, но задумавшись о чем - то, окликнул одного из них.
- Лисандр, останься, нам надо поговорить.
Коренастый юноша в черных доспехах, склонив голову, подошел к нему.
- Ты помнишь своего брата, Алексиса?
- Да, командир, - от него, наверное, уже не осталось и косточки. - Ухмыльнулся юноша, вспоминая жестокую расправу над братом.
-Как бы не так, - оборвал его Стратон. Лазутчики рассказали мне о неком Алексисе, крестьянском юноше, неизвестно откуда появившемся в городе с пригоршней золотых. И который сделал головокружительную карьеру, от простого ученика военной школы, до доверенного лица главного стратега города!
- Не может быть! Это не он, все это простое совпадение, - смутившись, ответил Лисандр.
- Как бы не так, - продолжил Стратон. Мой лазутчик также сообщил о некой пикантной истории, связанной с этим юношей. В военную школу он пришел вместе с братом, который на поверку оказался его сестрой. И звали ее Филона.
Сначала Лисандр побледнел от изумления, затем тут же покраснел от ярости.
- Может, и к лучшему, что сестричка сбежала тогда от меня, а сейчас сама идет в мои руки. Командир, прости мне мою дерзость, но я хочу знать о наших шансах в этой битве.
- Ты, как и Ксантипп, сомневаешься во мне? – нахмурился Стратон.
- Нет, все решают великие боги. Просто хотел поближе ознакомиться с диспозицией, чтобы было проще найти в битве брата и сестру.
Стратон еле заметно улыбнулся тонкому, дипломатичному ответу юноши. И, кивнув в знак согласия, развернул карту.
- Армия Гиерона насчитывает около 8000 гоплитов и пятисот всадников. Ганнон, следующий за ним, ведет около 6000 пунийских пехотинцев. Бой решено дать на равнине. У сиракузцев мало кавалерии, поэтому я усадил 2000 лучших застрельщиков верхом на коней. Против всей их армии я выведу лишь 4000 воинов, остальные останутся в резерве. При поддержке легкой стрелковой кавалерии тяжелые пехотинцы легко справятся с неприятелем, сколько бы тех ни было. Ну, а если хочешь увидеть брата, то ты должен быть в рядах первой линии, потому как, думаю, до резерва дело не дойдет. Первая линия легко справится с сиракузскими гоплитами. Ну, так что, ты готов?
Стратон выжидательно смотрел на Лисандра, внимательно следя за реакцией юноши.
- Я готов, командир, - без тени страха или сомнения ответил тот.
- Тогда ступай, отдохни. Этот день ты можешь провести в обществе бутылки и парочки свежих шлюх, которые прибились к нам из Мессаны. Веселись и помни, что каждый день может стать в нашей жизни последним. И, свернув карту, Стратон дал понять, что разговор окончен.
Лисандр, поклонившись, вышел из палатки командира. Спустя час он сидел на траве, рядом валялась пустая бутылка, а на коленях возле него, в надежде получить мелкую медную монету,ползала смазливая молодая шлюшка. На миг Лисандр представил перед собой сестру и наотмашь, резко ударил девушку по лицу. Несчастная упала на землю, из приоткрытого уголка губ тонкой струйкой текла кровь. Лисандр, не обращая внимания на убитую девушку, распечатал вторую бутылку. Он думал о сестре.

                Глава 14
За последние дни жизнь Алексиса круто изменилась в лучшую сторону. Гиерон, благодарный юноше за доблесть, проявленную этой страшной ночью, а также за спасение своей жизни, сделал его одним из своих приближенных. Теперь Алексис жил во дворце. У него были свои покои, слуги, рабы. Не забыл он и о своей сестре, поселив ее в комнате напротив. Сейчас, в главной дворцовой зале Гиерон, Ганнон и их ближайшие союзники обсуждали план мамертинского похода на Мессану. Алексис, в силу своего незначительного положения и юного возраста, скромно сидел в дальнем углу, стараясь не упустить не единого слова из уст собравшихся.
- Сегодня утром прибыло еще два десятка трирем с ливийской пехотой, - провозгласил Ганнон. Также приехал гонец от Гадсрубала, которому Карфагенский сенат поручил вербовку галльских и фракийский наемников. Он высадился в Лилибее и будет на месте битвы через два дня. Предлагаю немедленно выступить в поход, дождаться Гадсрубала и атаковать мамертинцев!
- Я не считаю это удачной идеей, - возразил пунийцу один из стратегов Гиерона.- Если Стратон заметит наше численное превосходство, то он укроется за стенами Мессаны. Тогда, как сейчас, он планирует дать бой на равнине.
- И, что с того? – высокомерно ответил Ганнон.- Пусть забьется в этом паршивом городишке, там мы и перебьем их, словно крыс! А заодно накажем проклятых мессанцев, которые помогают им!
- Нет, - покачал головой Гиерон.- Бой необходимо дать на равнине. А что думает об этом мой юный друг? – внезапно обратился он к Алексису.
Юноша, словно очнувшись ото сна, встал и робко подошел к высокопоставленным сановникам.
- Мое мнение, конечно, не столь авторитетно, как предложения заслуженных сенаторов и стратегов города, - начал он. - Я считаю, что выступить надо немедленно, всеми имеющимися в городе силами, включая стражу и городское ополчение, которые очень мужественно проявили себя прошлой ночью. Необходимо навязать Стратону бой на равнине, увлечь туда всю армию мамертинцев. Тогда нам останется лишь дождаться подхода Гадсрубала, который добьет уставшие и потрепанные остатки мамертинской армии.
Гиерон одобрительно кивнул.
- Мне нравится твой план. Ну, а как считают остальные? Есть возражения?
Ганнон скорчил презрительную мину, готовясь раскритиковать блестящий план Алексиса. Втайне он договорился с Гадсрубалом, что вынудит Стратона укрыться в Мессане и во время осады тот отправит на убой всех наемников, а деньги, выделенные Карфагенским сенатом на выплату галло-фракийским воинам, они попросту прикарманят. Но тут его озарила мысль, столь удачная и неожиданная, что он побледнел от страха и боевого азарта. Лицемерно улыбнувшись, он благосклонно кивнул, на словах добавив:
- Не зря я рекомендовал этого юношу на пост начальника городской стражи. Это - прирожденный командир, настоящий стратег. Я полностью согласен с его доводами, за исключением некоторых деталей. В силу своей неопытности, он не представляет, что такое оставить город без сильного гарнизона, да и Стратон вряд ли решится дать бой на равнине. Даже если он и не будет осведомлен о приближении Гадсрубала, все равно наверняка укроется за городскими стенами. Потому будет лучше, если сиракузская армия выступит сегодня днем, а вечером мои воины под покровом темноты двинутся следом. Так мы создадим видимость, будто Карфаген отказывается принимать участие в мамертинской войне. И тогда Стратон точно решится дать бой на равнине у реки Лонгано, где сейчас находится его лагерь. Закончив под одобрительные возгласы военного совета, Ганнон с улыбкой победителя на лице вернулся на свое место.
- Ну что ж, план принят, совет окончен, - поставил точку Гиерон.
- Алексис, проследи, чтобы воины регулярной армии к полудню были готовы к походу. Зенон, ну, а ты подготовь граждан - ополченцев. Ровно в двенадцать выступаем, чтобы все были готовы, иначе вас ждет суровое наказание.
После совета Алексис отдал необходимые распоряжения сотникам и, доверившись их боевому опыту, решил провести остатки времени в обществе Филоны. Сестра сидела в своей комнате и занималась вышивкой. Алексис громко постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь.
- Сестра, у меня мало времени, я пришел попрощаться. Возможно, я не вернусь…
- Что ты такое говоришь! – гневно оборвала его девушка, швырнув вышивку на мраморный пол. Конечно, ты вернешься, ведь с тобой пойду я и прослежу за этим.
- Филона, сейчас тебе лучше остаться здесь, - мягко возразил Алексис, ожидая вспышки ярости, обычной в характере девушки.
Но неожиданно Филона заплакала, уронив голову на грудь брата.
- Алексис, не оставляй меня, мне так страшно оставаться здесь одной. Ведь ты единственный в этом мире, кто любит, поможет и защитит меня!
Юноша растерялся. Он никогда не видел сестру в подобном состоянии.
- Конечно, родная. Я не оставлю тебя здесь, мягко сказал он, погладив девушку по щеке. Мы поедем вместе и никогда не расстанемся.
Крепко обнявшись, молодые люди начали собирать вещи, готовясь к дальнему походу. Их не пугала война за город, который успел стать для них родным.
В это время, на половине отведенной представителям карфагенской фракции, Ганнон собрал командиров пунийских войск, находящихся в Сиракузах.
- Сегодня на совете Баал-хамон дал мне знак, просветив и указав мне легкий путь к победе. Мудрое решение, которое поможет очистить Сицилию от мамертинцев и грязных греков. Близится полдень, сейчас Гиерон выведет из города все свое войско, включая стражников и гоплитов - ополченцев. Мы останемся здесь и ночью, без боя захватим город. Я уже отправил гонца к Гадсрубалу, идущему из Лилибея, на помощь сиракузским гоплитам. Он передаст командование наемниками, своему заместителю и прибудет сюда. Нам неважно кто победит в мамертинской войне - Гиерон или Стратон. Победитель будет настолько обескровлен, что после мы легко расправимся с ним.
- Господин, - прервал поток красноречия карфагенского полководца вошедший пунийский стражник.- Вы велели немедленно доложить, как только Гиерон покинет город. Прямо сейчас последняя сотня гоплитов марширует через ворота.
- Можешь идти, - кивнул Ганнон.- Ну, вот и все, сегодняшний день войдет в историю. Завтра утром город проснется в тени великого Карфагена. Да славься, Баал-хамон!
И поддержав громкий крик пунийца, командиры разошлись готовиться к захвату беззащитного города.

Глава 15
Сегодняшним утром Стратон лично решил проверить состояние войск. Два часа назад ему доложили, что армия Гиерона встала лагерем в паре миль от него. И сегодня мамертинский полководец намеревался дать ей решающий бой. Его несколько тревожило отсутствие карфагенских войск. Стратон не мог объяснить, почему Ганнона и его воинов нет в составе сиракузской армии. Лазутчики сообщили, что поблизости нет даже намека на присутствие или продвижение пунийских войск. Отогнав тревогу, Стратон сосредоточился на подготовке предстоящей битвы. Первая линия, состоящая из 4000 тяжелых пехотинцев, вооруженных по римскому образцу, построившись в широкую тройную шеренгу, ждала своего часа. На суровых лицах бывалых воинов не было и тени страха, а только мрачная непоколебимая решимость - победить или умереть. Две тысячи всадников-застрельщиков прикрывали их с флангов. В их задачу входил периодический обстрел противника, уклоняясь по возможности от ближнего боя. Остальные воины, поделенные на десять аккуратных манипул, ожидали своего часа в резерве возле реки. Ждать Стратону пришлось недолго, через пару часов, в боевом порядке, мамертинцы увидели первую фалангу тяжелых гоплитов. Выставив вперед копья, они медленно шли к цели, а когда до мамертинцев осталось не более ста шагов, побежали вперед, разнося по окрестностям звон железа и боевые крики. Начался кровавый бой. Застрельщики Стратона выжидали, не имея возможности стрелять из опасения попасть в своих, так как расстояния между мамертинцами и гоплитами Гиерона практически не было. Внезапно Стратон заметил поднимающиеся клубы пыли. Тяжелая ударная конница Сиракузцев стремительно, с двух сторон приближалась к застрельщикам. Выругав себя за то, что не выделил людей для прикрытия конницы, Стратон внимательно следил за ходом событий. И тут застрельщики совершили ошибку, стоившую жизни многим из них. Понадеявшись на численное превосходство, они начали обстрел вражеских всадников. Эта заминка оказалась роковой. Потеряв всего несколько воинов, тяжелые всадники вооруженные пиками, вклинились в ряды застрельщиков Стратона, сминая все на своем пути. Осознав свой просчет, мамертинцы решили спастись бегством, но сиракузские конники, сняв со спины луки, безжалостно добивали отступающих. Предсмертные крики и ржание раненых лошадей доносились отовсюду. За густыми клубами пыли Стратон не мог видеть, что там происходит, а когда пелена рассеялась, мамертинский командир буквально позеленел от ярости. Всюду, куда ни кинь взгляд, валялись трупы людей и животных из его отряда. Немногочисленные остатки и вовсе сбежали с поля боя, превратившись в маленькие черные точки. В это время всадники Гиерона, выстроившись в клин, стремительно приближались к первой линии мамертинцев, сражающихся с гоплитами. Стратон дал знак, и две манипулы мамертинцев двинулись на помощь своим товарищам. Гиерон тоже внимательно следил за ходом боя. По сигналу сиракузского полководца несколько сот пикинеров, выставив четырехметровые пики, двинулись вперед. Стратон понял - легкой победы ему не добиться. Сиракузская кавалерия нанесла страшное опустошение в рядах тяжелой пехоты. Раздробленный отряд первой линии и две манипулы, пришедшие на подмогу, были буквально сметены мощным натиском греческих пикинеров. Следующие за ними мечники, облаченные в прочную тораксу, под командованием Алексиса добивали остатки деморализованного передового отряда мамертинцев. Собрав личных телохранителей, Стратон поднял щит марса, чем воодушевил остатки мамертинцев и лично возглавил оставшиеся восемь манипул. Бой вступил в завершающую стадию. Мамертинцы, вдохновленные присутствием командира, смяли строй пикинеров и вступили в бой с сиракузскими мечниками. Спустя полчаса, залитый кровью Алексис, получил удар мечом, разрубившим тораксу и тяжело ранившим его грудь. Воины сплотились вокруг командира, защищая его ценой своей жизни.
- Наконец-то я нашел тебя, братец! – услышал Алексис чей-то до боли знакомый голос.- Ну, теперь то я не пощажу тебя!
Мамертинцы смяли остатки защитников и приблизились к тяжелораненому Алексису. Из последних сил юноша встал на ноги, намереваясь с мечом в руке дорого продать свою жизнь.
- Оставьте его мне, - прозвучал тот же голос. И Лисандр, как черный демон, забрызганный кровью, предстал перед Алексисом.
- Подлый предатель! Почему ты хочешь убить меня?! Пусть я умру, но я хочу знать, почему ты так ненавидишь меня?!
Лисандр ехидно улыбнулся, его злобные глазки сузились, превратившись в узкие щелки.
- Филона, наша незаконнорожденная сестричка, она должна была стать моей, потому как я хочу ее, и я ее получу. За неделю до прихода Главра я предложил ей стать моей женой. В ответ я услышал насмешки и признание в том, что она любит только тебя! И тогда я поклялся, что сделаю все: предам, убью, украду, лишь бы она стала моей. И если для этого мне понадобится предать и убить родного брата, то я это сделаю! А сейчас приготовься встретить свою смерть!
Взмахнув мечом, Лисандр нанес удар в корпус. Алексис парировал его и контратаковал, но брат, прошедший прекрасную выучку у мамертинцев, отбил его щитом. Схватка затянулась. Лисандр видя, что брат тяжело ранен, нарочно затягивал поединок. Прикрывшись щитом, он не делал стремительных контрударов, играя с Алексисом, как кошка с мышкой. Алексис потерял много крови, перед глазами у него стоял густой туман. Юноша чувствовал, что слабеет и вот-вот потеряет сознание.
- Глядите, галло-фракийские наемники, они идут сюда, над ними знамя Карфагена!, - раздались громкие радостные крики сиракузцев.
Алексис с братом прекратили бой и обернулись назад. Плотные ряды наемных галло-фракийских воинов атаковали уставших мамертинцев с тыла. Переступая через трупы поверженных воинов, они уверенно продвигались вперед. Алексис велел пикинерам выйти во фронт, а уцелевшим мечникам укрыться в тылу, чтобы там перевести дух и набраться сил для следующей атаки. Свежие многочисленные отряды карфагенских наемников гнали мамертинцев на острые пики греков. Лисандр с немногими выжившими успел скрыться в ближайшем лесу. Стратон остался посреди поля в окружении сотни верных телохранителей. Гиерон велел вонам остановиться и приготовить луки, затем обратился к побежденному мамертинскому главарю.
- Стратон, твои войска разбиты, щит марса не помог тебе сейчас и не уверен, что он спасет тебя и твоих воинов от сиракузских стрел. Если вы сложите оружие и сдадитесь, то я обещаю сохранить жизнь тебе и твоим телохранителям. Даю тебе пять минут на размышления.- И, повернув коня, сиракузский полководец вернулся к войскам.
Стратон обратился к своим телохранителям.
- Плен - это еще не конец. Мы - сыны марса и у нас хватит сил порвать рабские цепи. Сдадимся, мы проиграли, но мы еще отомстим проклятым греком за сегодняшнее поражение, когда римские легионы войдут в Сиракузы.- После этих слов Стратон бросил меч на землю, подавая пример остальным.
Алексис лежал на траве с тяжелой раной в боку. Филона сидела рядом с ним. Девушка обработала рану проточной водой из реки и наложила компресс из лекарственных трав. Гиерон нарушил их уединение. Прискакав на коне, он спешился и, дав понять девушке, что ему с Алексисом необходимо поговорить наедине, дождался, когда та уйдет, и занял ее место рядом с юношей.
- Ты проявил себя как преданный воин и хороший командир, - начал сиракузский полководец.
- Благодарю, стратег, - хрипло ответил Алексис.- Мой долг - служить тебе и городу. Боги послали нам победу. Благодаря своевременному появлению пунийской армии мы одержали верх над врагом.
Лицо Гиерона помрачнело.
- Как раз о пунийцах я и хотел поговорить. В лагерь наших войск прибыли беженцы из Сиракуз. Ганнон, воспользовавшись отсутствием нашей армии, захватил город. Карфагенский флот блокировал подходы к порту. Пунийские солдаты разоружили немногочисленный гарнизон и теперь бесчинствуют на городских улицах.
- Ну, а как же галло-фракийские наемники, пришедшие нам на помощь? - удивленно спросил Алексис.
- Гадсрубал отдав приказ атаковать мамертинцев, покинул их еще до начала битвы. Он скрылся с деньгами, которые были обещаны им после разгрома мамертинцев. Но это нам на руку. Я, как царь, обещал им тройную оплату, как только они помогут нам отбить Сиракузы.
- Царь? – удивленно спросил Алексис, думая, что ослышался.
- Да, царь, - так же спокойно ответил Гиерон.- В силу заслуг и ввиду чрезвычайного положения жители города избрали меня своим царем. И теперь я - Гиерон Второй, царь Сиракуз! Правда, мне еще предстоит отвоевать свое царство у вероломных пунийцев, но я это сделаю. Я уже отправил послов в римский сенат, сообщив им об окончательном разгроме мамертинцев и освобождении Мессаны. Ну, а теперь отдыхай, мой юный друг, мне нужны не только верные, но и здоровые люди. Уверен, сестра хорошо позаботится о тебе, а сейчас мне пора.
И, вскочив на коня, Гиерон скрылся.
Алексис, на время забыв о ране, присел, обдумывая услышанное. Краем глаза он заметил, что Филона сидит рядом с ним и гладит его по руке. Юноша заглянул в ее глаза и вспомнил слова Лисандра, сказанные во время схватки. Они были одни, рядом неспешно струилась река, пели птицы, а главное - она была рядом и смотрела на него. Если это не счастье, то что же…