Марк Олден - Дай Сё. Глава 31

ТОКИО

В полночь, в додзё замка Икуба Носака ступил в центр комнаты, где его ждал Тодд, одетый лишь в набедренную повязку фун-доси. Его волосы были уложены на древний самурайский манер. Глаза мальчика странно блестели; от него, казалось, исходили волны силы.
Снаружи ревел налетевший с юга ветер и лил дождь. Вода стекала по крышам замковых помещений и обрушивалась вниз, в сады и на дорожки. Окружавшие бассейн сосны гнулись под порывами ветра . Мост был поднят, а ворота закрыты. Замок был полностью изолирован от Токио. Внутри его стен царила темнота, только в додзё, где проходил ритуал, и у дверей которого застыли двое охранников, горел свет.
Внутри Кенпати и полдюжины членов Лиги Кровавой Клятвы стояли в тени, которую отбрасывали светильники, и наблюдали за тем, как Носака готовится завершить обряд посвящения Тодда в самураи. Он должен был стать патроном мальчика.
Одетый в серое кимоно и хатимаки, промышленник протянул Тодду хакама, пару черных широких брюк, которые носили самураи в феодальной Японии, а затем зеленый церемониальный халат, вышитый изображениями журавлей и черепах. После того, как Тодд оделся, Носака поднял глинянную чашку с рисовым вином, которую поднесли ему, сделал три глотка и передал ее Тодду. Тодд последовал его примеру. Затем Носака снова отпил из чашки и вернул ее ожидающему рядом с подносом члену Лиги.
Снаружи вспыхнула молния и на долю секунды двор осветился ярко, как днем. За молнией последовал оглушительный раскат грома.
Носака стиснул кулаки, стараясь оставаться спокойным. Он лишился душевного равновесия с того дня, как приобрел седло Мурамасы, однако гнал от себя мысль, что именно это стало причиной его смятения.
Носака знал, что возможно, купив седло, он замкнул круг зла и теперь был окружен предметами, способными приносить лишь страдания. Но он также помнил, что долгое время черпал силы из изделий Мурамасы, особенно из меча, принадлежавшего Бенкаи. Последние три дня Носака жил в замке Икуба и наблюдал, как  Кенпати питается той же силой из меча и из кости самурая. С помощью этой силы он контролировал разум Тодда и возвращал к жизни дух грозного Бенкаи.
Кенпати невозможно было противиться. Он убедил американку вернуться с ним в Японию. Носака презирал женщину за ее слабость, за легкость, с которой она позволяла манипулировать собой. Она, как и многие другие гайдзины, не умела контролировать свой разум и жила, чтобы потакать своим чувствам и эмоциям. Носака был не таким; он всегда сохранял самообладание и выдержку.
И все же этой ночью самообладание было готово изменить ему. Впервые за многие месяцы Носака ощутил всю тяжесть прожитых лет и усталость, которая, казалось, пригибала его к земле. В додзё было тепло, но Носака дрожал.  Холод напомнил ему Ики-рё, который не убил ДиПальму несмотря на то, что Кенпати теперь полностью контролировал мальчика.
 - Ики-рё спас ДиПальму в Гонгконге потому, что мальчик привязался к нему. Пощадив жизнь однажды, Ики-рё не будет покушаться на нее. Он никогда не убъет человека, которого спас до этого. - сказал Носака. Кенпати в гневе отвернулся от него.
 - Значит, ДиПальма неуязвим.
 - Нет. Его можно убить. Помни, что тогда мальчик еще не был Бенкаи. Его преданность своему господину была не такой сильной, как сейчас. Да, если Ики-рё отказывается убить кого-то, его не заставить сделатьэто. Возможно также, что ДиПальма очистил и укрепил свой дух в кузне Тендари. Сила меча проявляется в самых разных формах. Однако американец смертен. Никогда не забывай, что его можно убить.
В додзё Носака вздрогнул от нового раската грома. Стоявшие вдоль стен члены Лиги беспокойно переглядывались. Только Тодд стоял, неподвижный и бесстрастный, ожидая окончания ритуала. По его завершении он полностью и навсегда стал бы Бенкаи.
Даже сейчас его исскуство владения мечом превосходило всех бойцов Лиги Кровавой Клятвы. Он заслужил их уважение, до крови избив троих из них в тренировочных поединках. Теперь никто не хотел состязаться с ним; даже бой на бамбуковых мечах мог окончиться смертью. Двоих из своих спарринг-партнеров он оглушил, а от третьего Тодда оттащили, пока он не избил его до смерти.
На следующий день Кенпати и американка должны были завершить съемки фильма. Сейчас женщина спала наверху, одурманенная наркотиками. Вечером будет устроена большая вечеринка для актеров и сотрудников съемочной группы. Будут и другие гости, включая Носаку. Все они станут заложниками и будут удерживаться в замке, пока запись сеппуку Кенпати не будет показана по японскому и американскому телевидению.
Все члены Лиги принесли обет не сдаваться полиции, которая прибудет на место, и не просить о пощаде. Носака знал, что страх перед позором заставит их выполнить свое обещание даже ценой собственных жизней. В этом и заключалась сила и величие Лиги Кровавой Клятвы и поэтому Лига будет существовать еще долго после смерти Кенпати. Как и Бенкаи, она проживет многие сотни лет.
Снова вспышка молнии и гром. Но было и еще что-то. Встревоженный Носака огляделся. Похоже, никто, кроме него, ничего не заметил.
Это был хриплый шепот, призрачный и жуткий, от которого по коже Носаки поползли мурашки:
 - Сини-моно-гуруи...
Час смертной ярости, когда не дают и не просят пощады. Величайшая жертва, которую самурай приносил перед сражением - убийство своих близких, чтобы быть свободным и битьсядо смерти.
Борясь с дурнотой, Носака повернулся к Кенпати, который протягивал ему меч Мурамасы в ножнах. Это была заключающаячасть ритуала. Как патрон маоьчика, промышленник должен был подать ему меч и объявить самураем.
Внезапно Носака попятился. Все его существо умоляло не прикосаться к мечу и бежать. Кенпати опешил. Под растерянными взглядами присутствующих Носака отступил к двери и открыл ее, впустив в додзё ветер и ливень. Пламя светильников затрепетало; один из них оторвался и покатился по устланному циновками полу. Халат Тодда раздулся, а лицо мальчика мгновенно стало мокрым от дождя. Все остальные жались к стене и прикрывали лица руками, но он стоял неподвижно, скрестив руки на груди и не сводя глаз с Мурамасы.
Носака заковылял прочь под теплым ливнем, ощущая вонь Ики-рё  и слыша как Кенпати зовет его по имени. Промышленник должен был стать свидетелем написания Кенпати предсмертного послания, оправдывающего убийства, которые совершила Лига, и его сеппуку.
Но теперь, бледный и трясущийся, он спешил к своему лимузину, дверцу которого уже услужливо держал открытой телохранитель.
Автомобиль посигналил и железные ворота медленно распахнулись. Тяжелый мост опустился. Вспышка молнии осветила лимузин, когда тот сделал полукруг по двору замка, пронесся мимо додзё, пересек мост и исчез за завесой темноты и дождя.