Драться на полную длину совести

П-22    19.ноября  42г.



Здравствуй  Надя!
Получил  вчера  твое  письмо  от  2.11.42  и  доволен  и  несколько  огорчён.
Ты  пишешь,  что  «последнее  время  наши  письма    что-то  сквозят  холодком».
Не  Знаю.  Я  этого,  признаться  ещё  не  замечал.  Может  быть,  я  недостаточно  вкладываю  внимания  и  души  в  них.   Но..  всё  же  с  выводами  твоими  мне  согласиться  неохота.  Ведь  оба  мы  пишем  письма,  читаем  полученные  приблизительно (зная  друг  друга)  узнаём  из  писем  о  нашей,  судьбой  разобщенной  жизни.  Что  каждый  из  нас  переживает  мы  знаем  вообще.
Но  увлекаться   отдельными  мелочами  с  чувством  опытного  семьянина  мы  не  всегда  можем,  а  поэтому  иногда  пишем  вообще.  Может  быть,  это  и  навевает  в  письмах  холодный  спартанский  тон.  Но  что  ж  делать?  Я  помню,  когда  однажды  дописывал  тебе  письмо  в  блиндаже  на  передовой,  на  нас  налетели  пикирующие  Ю-87,  или  как  мы  их  зовем  «музыканты».  Мог  ли  я  в  это  время  заниматься  лирикой  и  чувством,  когда  дымом  и  землёй  застлало  всё  вокруг,  когда  от  треску  звенело  в  голове,  когда  рядом  умирали  люди,  стонали  раненые?  Конечно,  тогда  было  не  до  этого.  А  разве  у  нас  мало  бывает  аналогичных  случаев?  Нет  не  мало.  Точно  также  и  в  твоей  жизни  бывают  «холодящие»  случаи.  Нет,  Наденька!  Ты  не  права.  Возможно,  что  либо,  иногда  и  проскальзывает.  Что ж  будем  взаимно  внимательнее,  но  не  за  счёт  искренности.
Что ж  касается  твоего  фото,  то  ты  напрасно  обиделась.  Во - первых  я  её  жечь  безусловно  не  собирался  и  не  собираюсь.  Во - вторых  в  выборе  фасона  и  есть  один
из  вариантов  проявления  легкомыслия.  И  каждому  человеку  должен  сопутствовать  достойный  его  фасон.
Твоё  голубое  платье  я  знаю  и  должен  сказать,  что  оно  в  своё  время  не  плохо  шло  к  тебе.  Откровенно  говорю,  с  ним  связан   ряд  моих  воспоминаний  о  ярославском  периоде  и  воспоминания  не  плохие.  Но  на  фото,  почему  то  всё  выглядело  иначе.
Я  никогда  не  мог  подумать,  что  это  то  голубое  платье, которое…
В  отношении  выхода  из  рамок  приличия (исключая  разговор  о  фото  и  платье)  я  кажется  разговора  не  поднимал,  да  и,  пожалуй,  до  встречи  вряд  ли  подниму.  А  вот встретимся,  тогда  посмотрим  и  разберёмся,  что  к  чему  и  попутно (если  будет  необходимость)  поговорим  о  приличии.  Я  знаю, ты  мои  понятия  и  вкусы  знаешь.  Они  никогда  не  были  слишком  изысканными,  но  и  скидки  в  них  никогда  не  бывало,  как  в  отношении  к  себе,  так  и  к  окружающим.
Я,  безусловно,  разделяю  твои  желания  и  мечты  о  ласке,   любви,  сентиментальности  чувств -  но  война  есть  война,  придётся  обождать,  пожить  верой  в  будущее.  Оно  не  так  уж  далеко.  И  плачешь  ты,  Наденька,  совершенно  напрасно.  Поплачем  позже,  когда  будет  время.  А  сейчас  время  тяжёлых  боевых  испытаний.   Оно  требует  смелых,  мужественных,  стойких,  способных  к  лишениям  бойцов. Слёзы  в  эти  дни -  признак  слабости  и  малодушия.
Может  быть,  в  этом  году  или  в  следующем  оборвётся  наша  жизнь,  но  это  нужно,  а  поэтому…..полный  вперёд  без  слёз  и  уныния.  Победа  решится  в  борьбе. 
Пару  слов  о  письмах  сестры  Тали.
Я  очень  сожалею,  что  не  сжёг  своевременно  то  письмо,  которое  было  в  кармане  венгерки.  Пусть  оно  вновь  не  огорчает  тебя.  Девушка  она  очень  толковая,  но  эгоистка.  Может  быть,  приведётся  в  жизни  её  встретить,  тогда  узнаешь.
О  них  я  ничего  не  знаю  сейчас.  Может  быть,  удастся  попасть  зимою  на  западный  фронт,  ох  и  подерусь же  до  очертенения.   Когда  освободится  моя  родная  Смоленщина,   напиши  им  письмо  и  обязательно   при  первой  возможности  побывай  там  сама.  Может  быть,  до  того  времени  мне  не  суждено  дожить, тогда  правдиво,  спокойно  и  без  слёз, расскажешь  в  кругу  семьи,  что  не  все  смоляки  изменники  и  предатели.  Что  кое  кто  дрался  на  всю  длину  совести.  Ведь,  наверняка,  у  меня  на  родине  меня  считают  погибшим,  но  может  быть  они  еще  убедятся,  что  это  сущая  чепуха.
Ну  это  дело  ещё  далёкого  будущего.  О  нём  еще  поговорим  и  пером  и  оружием.
Но  ты  на  сестру  особенно  не  серчай.  Она  больше  по  глупости,  чем  от  ума.  И  её  никто,  я  уверен,  не  разделяет.
В  своё  время  я  у  матери  был  любимчик.  Таким  и  остался.  Это  после  первой  же  встречи (  если  ей  суждено  сбыться)  распостранится  и  на  тебя.
Вот,  пожалуй,  и  всё.   Вчера  получил  письмо  от  Селивонина.  Он  на  нашем  фронте.  Прочитал  в  газете(фронтовой)  о  моём  награждении  и  обиделся,  что  я  не  сообщил  ему  об  этом..  Чудак!
Не  могу  же  я  во  всех  письмах  дребезжать  о  том,  что  вот  дескать  я  теперь  орденоносец.  Зачем?  Разве  к  этому  закрыта  дорога  у  других?  Рискни,  поставь  жизнь  на  кон (как  в  очко)  можешь  выиграть  или  …навсегда  проиграть. 
Николай  меня,  конечно,  хоть  с  опозданием,  но  поздравил.  На  этом  заканчиваю.  Писать,  как  будто,  больше  нечего.  Обязательно  напиши мне о  пальто.  Готово  ли  и  каково  оно?   В  приобретении  галош  помочь  не  могу.  А  вот  с деньгами  у  тебя  же  туговато  -  почему  не  пишешь?  В  декабре  пришлю  полторы  или две  тысячи.
Пиши  как  можно  чаще.  Сейчас  я  не  воюю, а  поэтому  особенно  будет  тоскливо.
Не  давай  мне  возможности  хандрить.
Привет  матери  и  Иннокентию.  Пришли его  адрес.
Обнимаю  и  крепко  целую  тебя.
Твой  Андрей.


Вперёд    http://www.proza.ru/2015/07/16/1602

К  началу http://www.proza.ru/2015/06/14/386