Предсказание

   Хмурый летний вечер в большом городе был холодным, дождливым и пасмурным. Он не внушал ничего, кроме скорейшего желания попасть поскорее домой, в тёплый расслабляющий уют, и забраться в горячую ванную. Машины в сумерках включили фары, от чего стало совсем неуютно и как-то по-осеннему грустно. Макс Рёбрышкин, симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, ехал домой в своей машине, застревая в пробках и слушая несмолкающий шум большого города вперемешку с шумом дождя. Ехал он один, без спутников,  на самую окраину города, сначала по величавым историческим кварталам центра, потом вдоль безликих многоэтажек окраин с типовой застройкой а ля коробки-муравейники. Единственной достопримечательностью его района было старинное кладбище, куда он порою ходил побродить, и кроме кладбища и горсточки универсамов в их районе больше ничего не подходило для прогулок. Кладбище почему-то Максу напоминало интернет: каждая могилка имела название владельца, а то и группы владельцев, «аватарку», то есть прижизненную фотографию и какую-то тонкую связь с личностью усопших. Казалось бы, сделай один клик, и с ними можно будет вступить в чат, обменяться сообщениями и даже добавить в друзья. Все «прописанные» на кладбище существовали в каком-то другом, параллельном мире, ведь умирают только тела, а души остаются навсегда. И всё же все они были скрыты и  недоступны для разумного общения.

   В этот раз, проезжая мимо кладбища, Макс заметил странную фигуру, мокнущую под дождём в  лёгкой одежде шафранового цвета, которую обычно носят отшельники-индуисты у себя на родине, в Индии, и которую порою напяливают на себя кришнаиты, в любой дождь и слякоть выплясывающие с блаженными улыбками на лицах под бой больших барабанов. Их простая и жизнерадостная одежда всегда смотрится как-то смешно и нелепо в нашем суровом климате, где любят тёмное и однотонное, но они этого не замечают, ведь с ними Кришна! «Кришнаит» голосовал на дороге возле кладбища, стоя под дождём без зонта и переминаясь с ноги на ногу. Максу стало жалко его, и он остановился. Рассмотрев «кришнаита» поближе, Макс удивился, так как перед ним стоял не ряженый наш соотечественник в убогих вылинявших тряпках, а самый настоящий индийский гуру с чёрными проницательными глазами и с копной чёрных, длинных волос с проседью, с которых стекала вода, словно нарождающаяся из волос Шивы река Ганга. Макс спросил по-английски, что чуваку нужно. «Отшельник» назвал улицу и дом, куда ему нужно ехать, и хотя Максу было не по пути, он все же впустил незнакомца в салон. Объяснил он себе это тем, что ему скучно, противно и хочется совершить доброе дело.

   Гуру назвал своё имя, но Макс его сразу же забыл. То ли Амар, то ли Амир, то ли Аравал, то ли Агарбал. Гуру был средних лет и напоминал бы величественного индийского поэта Рабиндраната Тагора, если бы не хитрый и лукавый блеск в глазах, который делал его похожим на одесского еврея, или на Антона Семёновича Шпака из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Он ничего не сказал про деньги, сколько может заплатить, а Макс и не спросил, настолько появление этого «Хоттабыча» поразило его воображение. Они поболтали о том о сём по-английски, гуру сказал, что приехал к своим последователям, пошел гулять и заблудился в незнакомом ему городе. Ему стало интересно посмотреть на христианское кладбище, потому что у них в Индии индуисты не хоронят тела людей, а сжигают.

   Всё это выглядело правдоподобным, и Макс позабыл о скуке будничного вечера, о матрице большого города с её вяло текущим и скучным шоу производства материальных благ и их потребления. Они поболтали, посмеялись с гуру, и вот уж названный им адрес предстал перед глазами. Гуру смущенно сказал, что вышел из дома без денег, но что он в долгу не останется и может погадать Максу по руке. Что делать, Макс согласился, и вот уже гуру рассматривает его обе руки, сравнивает и что-то шепчет себе под нос. Через минуты три он вынес вердикт: «Очень скоро тебя ждут большие изменения, - сказал он.- Ты уедешь из большого города и будешь жить далеко отсюда. Очень далеко... Пять лет ты будешь абсолютно счастлив, а потом вернёшься назад». Также гуру рассказал что-то о болезнях Макса, которые его ждут в будущем, о том, что будет с его ближайшими родственниками, но, сколько Макс ни пытался, гуру ничего не сказал о том, что ждёт его через 5 лет, закончится ли счастье навсегда или всё же оно хоть когда-нибудь вернётся. Гуру попрощался и вышел из машины, а Макс не знал, радоваться ли ему этому предсказанию или грустить. Счастье будет – это радость, но продлится всего пять лет – это печаль. Напрощание он помахал гуру рукой и поехал по направлению к своему дому.

   На улице совсем стемнело. Темнота укрыла унылое однообразие многоэтажек, заменив убогую картинку на сияние многочисленных огоньков в окнах, что было намного приятнее, так как все огоньки имели свой цвет и оттенок. Сквозь окна проступала тайная жизнь тамошних жителей, создавая своё, внутреннее измерение, не видное днём. Макс хлопнул дверцей машины и направился к своему подъезду. Привычным движением он приставил ключ-таблетку к дверному замку, но дверь почему-то не открылась. Он попробовал еще раз, но закончилось всё так же безрезультатно. Тогда Макс подумал, что перепутал подъезд и решил было пойти по направлению к соседнему, но тут дверь подъезда распахнулась и появился консьерж. Макс раньше никогда его не видел, мужичок был худой и низенький, с длинной и наполовину седой бородой, которая делала его похожей на восточного волшебника-джина. Да и одежда на нём тоже была какая-то странная: белая толстовка, подвязанная кушаком, и туфли с загнутыми вверх мысами. Подняв на Макса смуглое сморщенное личико, консьерж спросил, что ему здесь нужно. Макс ответил, что он здесь живёт. Консьерж на секунду как будто задумался, припоминая этого жильца, потом сказал: «Позвольте, я посмотрю вашу левую руку!» Сперва Макс ошалел от такой наглости, но потом руку всё-таки протянул, всё равно других вариантов понять, что происходит, у него не было. Консьерж, держа его за руку, завёл Макса внутрь подъезда, на свет, долго что-то рассматривал на его руке, а потом выдал: «Вы не из нашей матрицы! В это измерение вы попали случайно!»

   У Макса отвалилась челюсть, но всё-таки он был хорошо воспитан и не поддался гневу, а попросил консьержа доехать на лифте до его квартиры, где он жил один, и убедиться, что она открывается его ключом. Так и сделали, вызвали лифт и поехали на шестой этаж. Однако уже в лифте Макс заметил, что чего-то не хватает… Потом он понял: не хватало зеркала, ведь ещё утром лифт был с зеркалом, а сейчас он без него!.. Консьерж между тем подкручивал длинные усы и хитро  посматривал на Макса снизу вверх, и вот дверь лифта открылась. Макс вынул ключи и попытался открыть свою дверь, но ничего не получилось. Ни один из ключей к двери не подходил, да и дверь была какая-то другая по цвету. Он хотел было позвонить соседям и спросить, что это за хрень творится вокруг, но было уже поздно, около одиннадцати вечера, и он постеснялся. Макс и консьерж вместе поехали вниз, и по пути Макс спросил старика, куда делось зеркало из лифта. Старик ответил, что уже несколько месяцев, как зеркала нет, на восьмое марта кто-то из жильцов разбил его по пьянке.

   Выйдя из лифта, они попрощались, и Макс вышел в хмурую дождливую ночь, совершенно выбитый из колеи. Звонить знакомым было уже поздно, и он решил ехать в яхт-клуб, где была припаркована яхта его родителей. Макс всегда ночевал в ней, если до дома ему по каким-то причинам было не добраться. Яхт-клуб был недалеко, и там всегда можно было не только переночевать, но и попить чаю с печенкой и скушать какой-нибудь бомж-пакет типа лапши-полуфабриката. Макс был голоден и начинал злиться на весь этот круговорот странных событий, в результате которого он на эту ночь стал настоящим бомжем, которому негде покушать, помыться, побриться и отдохнуть. В животе урчало, он хотел есть и спать.

   Но вот и яхт-клуб. Внутри его яхты, а вернее, небольшого катера, есть маленькая рубка, где сухо, тепло и уютно, почти как дома. В отличие от квартиры, яхта открылась его ключом, он зажёг свет и стал готовить себе ужин. Покачиваясь на волнах, он скромно поужинал лапшой быстрого приготовления и лёг спать, завернувшись в тёплый плед. Перед сном лица двоих загадочных стариков крутились у него перед глазами, хитро улыбаясь и подмигивая своими восточными глазами, причём один старик гадал ему по левой руке, а другой по правой. Один, тот, что повыше и помоложе, твердил, что Макс будет пять лет безумно счастлив, а другой, тот, что пониже и постарше, вторил первому, повторяя: «Но не в нашей, увы, Вселенной!»…

   Вот и утро. Макс не сразу вспомнил, почему он сейчас на яхте. Воспоминания о хмуром и странном прошлом вечере витали возле его головы, в то время как тёплые и приятные лучи света будили разум и ласкали своим теплом лицо. Впрочем, он также услышал шум мотора своей яхты, в то время как он точно помнил, что с вечера его не включал. Это его насторожило, так как плыть в неизвестность не неуправляемой яхте совсем не входило в его планы. Сон прошёл моментально, и Макс вскочил, оглядываясь по сторонам. Утреннее солнце было сзади, на востоке, а значит, он куда-то плыл с востока на запад. Яхта шла вперёд на малом ходу, шла сама по себе, весело покачиваясь на утренних морских волнах. Макс выключил мотор и огляделся. Берегов нигде не было видно, это означало, что он уплыл достаточно далеко от города и уже вышел из Финского залива в Балтийское море. Он посмотрел на датчики: горючее кончалось, а он сейчас неизвестно где и совсем один! Макс попробовал было позвонить по мобильнику, но мобильник молчал: зоны покрытия не было.

   На часах было 5 утра, погода стояла тёплая, и это радовало Макса после дождливой и холодной ночи. Он решил плыть назад, на восток, пока хватит горючего. Заодно проверил, что есть на яхте из еды и воды. Еды было не много: соль, сахар, чай, кофе, печенье и несколько пакетов быстрорастворимой лапши. Зато из воды была пятилитровая канистра, так что продержаться он бы мог долго. На борту также была удочка, так что он мог рыбачить, а также керосинка, чтобы готовить еду. Макс едва успел позавтракать, как мотор заглох: горючее кончилось. Теперь ему оставалось только довериться волнам и дрейфовать в неизвестном направлении, устроив себе короткий и незаслуженный отпуск. Логически он никак не мог объяснить себе, как его катер сам по себе смог отшвартоваться и включить мотор. Он подумал, что кто-то подшутил над ним, пока он спал. «Сюзанна» - так называлась яхта, - плыла в неизвестном направлении, и в мозгу Макса заиграла странная песенка: «В кармическом порту, с Максимом на борту, Сюзанна поправляла такелаж»… В кармане была пачка сигарет, зажигалка, и он закурил. Вспомнились вчерашние таинственные старики, и теперь Макс понимал, что они появились в его жизни не случайно. Однако он немного расслабился, вспомнив, что первый старик обещал ему всё же пять лет счастья, а не пять лет на тюремных нарах или на необитаемом острове. Наслаждаясь утренним солнцем, Макс поплыл навстречу неизвестности и счастью, и ему ничего не оставалось, как довериться волнам и положиться на провидение и на «Сюзанну».

   Когда солнце начало припекать, Макс ушёл в каюту и лег спать. Ему было уже на всё наплевать: и на работу, и на проблемы с квартирой, которая вместе с подъездом исчезла куда-то в неизвестном направлении, и на его бывшую матрицу, где он когда-то жил и существовал. Девушки у него не было, родители жили за границей, с друзьями он общался не очень часто, поэтому его хватятся не сразу. При себе у него был паспорт и тысяч пять денег, вот только где же ближайший магазин?.. Невидимая рука судьбы вырвала его из надоевшей матрицы, и он был за это ей благодарен, ведь сам бы он никогда не решился бросить всё и уплыть в неизвестном направлении. Макс позволил себе расслабиться и заснул, ведь впереди у него целых пять лет счастья!..

   Проснулся он от того, что ему стало очень жарко. Жара стояла градусов под тридцать пять, палуба яхты нагрелась и даже раскалилась. Волнение моря усилилось, на западе показалась чёрная зловещая туча. Она приближалась слишком быстро, становилось невыносимо душно. Макс приготовился к шторму, убрав с палубы всё лишнее и закрепив всё то, что могло упасть в воду. Туча приближалась очень быстро, Макс уже слышал отдалённый гром и видел сверкающие над морем молнии. Наконец, яхту накрыло серой пеленой дождя, и крупные капли мощного ливня застучали по обшивке. Катер сильно болтало на огромных волнах, всё вокруг бурлило и ревело, видимость полностью исчезла. Но Макс наслаждался всем происходящим, ведь он с самого детства мечтал попасть в тропический шторм и ощутить на себе силу волн и ветра! Макс почувствовал, что его яхту куда-то несёт с огромной скоростью, и, не в силах это контролировать, он расслабился и доверился волнам.

   Уже темнело, когда буря утихла. Макс огляделся вокруг, но никакой земли по-прежнему не увидел. Между тем вечер был ветреным и не по-балтийски жарким. «Где же я?» - подумал Макс. Невероятно, но было похоже, что он уже в тропиках! Слишком уж тепло было вокруг и слишком яркими и близкими были звёзды. К тому же запахи до носились с моря и казались совершенно другими, не свойственными Балтике. Макс был не прочь поглазеть на звёзды и помечтать о тёплых странах, которые, вероятно, где-то уже совсем близко, с их шелестящими под луной пальмами и тёплым серебристым прибоем. Кстати, он заметил, что Луна изменила цвет и стала из желтоватой бледно-голубой. Да и звёзды были какие-то незнакомые, поэтому Макс подумал, что он уже в южном полушарии, хотя этого теоретически никак не могло бы быть. Он сделал себе скромный ужин и выбрался на палубу понаблюдать за звёздами. Всю ночь он плыл куда-то в неизвестность, «из одной матрицы в другую», - как он думал. Под утро Макс заснул у себя в каюте, ощущая себя личинкой, скрытой в коконе своего мини-корабля, и понимая, что рано или поздно он превратится в бабочку, поэтому зачем беспокоиться? Его жизнь вышла из-под его контроля, но это не было поводом трусить и напрягаться.

   Следующее утро было ещё более солнечным и жарким: цвет неба стал насыщенно-синим, а солнечные лучи стали обжигать кожу. Макс посмотрел на себя в зеркало: у него успела вырости щетина, но бритвы не было. За завтраком он съел последнее печенье, оставалось лишь немного сухой лапши. Он начал экономить воду и занялся рыбалкой. За час поймал несколько жирных рыбёшек и сварил себе сочную уху. К вечеру второго дня над океаном появились альбатросы, и это могло означать, что земля где-то недалеко. А ночью он увидел вдалеке какие-то огни. Вот она, матушка-земля!!! Макс был безумно счастлив и гадал, в какую же страну занесёт его судьба. Мексика, Бразилия, Канарские острова, Гоа?!.. И что он будет делать там без денег, визы и загранпаспорта?.. Пойдёт в Российское посольство просить помощи? Будет спать на земле в джунглях и готовить себе еду на костре?

   В мыслях о новой земле он провёл всю ночь, не смыкая глаз, и с первыми лучами рассвета увидел земной берег совсем близко, укрытый густой дымкой утреннего тумана. Яхта уткнулась в песок, и, спрыгнув в воду, Макс пришвартовал её к растущей поблизости пальме. Влажная жара начинала усиливаться, из леса доносилось многоголосное щебетание тропических птиц, приветствующих утро. Солнца ещё не было видно сквозь туман, и земля пила влагу от скопившегося за ночь парового конденсата. Вот так, туманами и орошается земля тропиков в период, когда нет муссонных дождей. Влага капала с пальм и деревьев на нижние листья тропических джунглей, и звук падения этих крупных капель напоминал Максу звук дождя. Природа купалась в утреннем тумане, готовясь к новому солнечному дню, жаркому и ослепительному, без единого облачка на небе. Птицы оглушительно кричали, но понемногу их пение стихало, а туман рассеивался. Макс немного побродил в заросших леслм окрестностях, но далеко от яхты отойти не решился.

   Потом он разделся, бросился в утренние волны и поплыл, освежаясь в энергии океана. Искупавшись, он вышел на берег и сел на большой, пахнущий водорлслями камень, любуясь океаном и заодно обсыхая и загорая. Вокруг был чистый белый песок, а по песку бегали многочисленные крабики, где-то вдали степенно ползла морская черепаха. Воздух пах водорослями, солёным прибоем и первозданной свежестью. Макс был голоден, но свободен и счастлив, представляя себе первую встречу с местным населением. Возможно, сначала его заметят дети, какие-нибудь босоногие мальчишки с коричневой от природы кожей, знающие пару слов по-английски. А возможно, его найдут рыбаки, выходящие на утренний лов. Земля была явно обитаема, не даром же он видел ночью огни домов. А возможно, первыми на берег выйдут какие-нибудь туристы в шортах и маечках, или молодые длинноволосые хиппи, сбежавшие от цивилизации в тропический рай. Вдали виднелось несколько лодок, но по-прежнему не было видно ни единого человека. И вдруг сзади раздался какой-то шорох и Максу показалось, что на него смотрят. Он резко оглянулся и увидел метрах в пятидесяти от себя женское лицо, выглядывающее из-за деревьев. Лицо сначала было настороженным, и чтобы снизить напряжение, Макс встал во весь рост и помахал девушке рукой. Наконец, она осмелела и вышла из леса, медленно приближаясь к Максу.

   Это была совсем юная девушка, почти подросток, в одежде, похожей на одеяние коренных жителей Америки, индейцев, с двумя черными косами и с головным убором на голове. Девушка была тонкой, хрупкой и очень красивой. Она подошла ближе и взглянула на Макса фиалковыми глазами, после чего тот потерял дар речи, настолько красивой она была! Но через минуту Макс уже овладел собой, улыбнулся и спросил по-английски, как её зовут. Девушка не поняла его слов, только пристально смотрела в глаза. Макс не знал, что делать, по-видимому, английский она не понимала, а других языков, кроме родного и английского, он не знал. Он рылся в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-то на испанском, но тщетно. Кроме «асталависта» и «маньяна» ничего в голову не приходило. Тогда он, плюнув на всё, просто протянул руку девушке, улыбнулся и сказал: «Макс!» Девушка тоже улыбнулась и ответила: «Нибиру!» От её имени Максу стало не по себе, ведь Нибиру – это имя то ли планеты, то ли кометы, которая должна уничтожить землю. Вернее, перевернуть на земле всё вверх дном, или изменить нашу матрицу, если уж копать глубоко и коснуться всемирного хода истории. Впрочем, это имя Максу очень понравилось, и теперь перед ним стояла задача найти с девушкой общий язык.

   Через несколько минут общения он понял, что она не говорит ни на испанском, ни на португальском, ни на каком-то другом из европейских языков. Впрочем, проблема была решена, так как Нибиру понимала его телепатически. Смотря в его глаза, она сканировала его мозг и выдавала ответы на чисто русском языке. К тому времени, когда туман рассеялся и птицы прекратили галдеть, Макс знал о ней уже очень много. Ей было 14 лет, и она было дочерью местного вождя, если так можно выразиться, но на самом деле в племени царила демократия, если не сказать больше: анархия. На вопрос, из какой она страны, Нибиру ответила, что их страна называется Скайэрру. Макс попросил нарисовать её на песке, где это находится, и Нибиру нарисовала прутиком карту того мира, куда он попал. Надо ли говорить, что все континенты на этой карте были не такими, как на Земле, и Макс стал догадываться, что его занесло в другое измерение, на другую  планету, в параллельный мир! Здесь нет ни обеих Америк, ни Европы, ни Азии, и все океаны называются по-другому…

   Почесав затылок, Макс, наконец, спросил: ну а как называется ваша планета?! Нибиру ответила, что планету зовут Агару, с ударением на второе «а». Дальше наступила большая пауза, во время которой Максу предстояло обдумать всё вышесказанное и смириться с тем, что он уже не на земле и не в своей матрице, как сказал бы старичок-консьерж, отправивший его в матрицу покруче.

   Слава Богу, Агару была населена не монстрами, а разумными и симпатичными, судя по Нибиру, людьми. Страна Скайэрру была велика, лежала в тропиках среди чудных лесов и чистых рек, на берегу океана. Население страны было небольшое, и жители не имели никакого понятия о том, существуют ли на планете другие страны. Поля давали обильные урожаи, а в лесах было много фруктов и ягод. Животные Агару были не похожи на земных, но среди них не было хищных или опасных для человека. Всё это Макс узнал, пока они с Нибиру шли к деревне аборигенов мимо красивых пляжей и водопадов с кристально-чистой водой, вдыхая запах экзотических цветов и свежий ветер с моря. Макс радовался тому, что он попал в тропический рай, где не нужен паспорт, деньги, регистрация и виза. Обратно в свою тоскливую матрицу он отнюдь не спешил. Он готов был даже к тому, чтобы не вернуться туда никогда. Так порою люди из больших городов, впервые попав в Гоа, рвали свои паспорта и заявляли, что назад, в холодные объятья цивилизации, им дороги нет…

   Мысленно Макс благодарил двух смешных старичков, отправивших его в неземное путешествие без загранпаспорта. В его мозгу крутился лишь вопрос «почему»? На него не было ответа, разве что потому, что все на Агару кончалось на «у»…  Он выдумывал себе имя, которое бы звучало как местное и заканчивалось бы на «у», но Нибиру сказала, что мужские имена в их стране обычно оканчиваются на «о». Тогда Макс решил назвать себя от своей фамилии Реберо. Макс Реберо – это звучало, не то, что Максим Рёбрышкин… Он уже представлял себе счастливую жизнь на этой планете, где он будит бродить с Нибиру вдоль берега океана, ночью смотреть на незнакомые звёзды и путешествовать, открывая для себя эти новые, неизведанные края. В Нибиру он влюбился с первого взгляда и решил, что женится на ней, как только она подрастёт. Пока он думал об этом, они вдвоём шли по направлению к деревне: Нибиру собиралась его представить племени и совету «старейшин».

   Макс представлял себе каких-нибудь бородатых старцев, завёрнутых только в набедренную повязку, но, к своему удивлению, он увидел нескольких подростков от 14 до 16 лет, которые сидели на пороге красивого добротного дома, украшенного резьбой по дереву. Взрослые и старики держались в стороне и действительно выглядели действительно, дикарями в набедренных повязках, но подростки держались с достоинством и были одеты в красивые домотканые одежды наподобие той, которая была на Нибиру. Все они были похожи на американских индейцев, разве что цвет волос и глаз у них был не такой, как у индейцев и как у землян вообще. Их глаза были всевозможных ярких цветов, от жёлтого и зелёного до синего и фиалкового. Но самым странным был не цвет, а выражение этих глаз. Их глаза были не по годам умны и проницательны, в них светилась мудрость и глубина.

   Человек десять подростков уставились на него своими необычными глазами и минут десять молчали, переводя взгляд с Макса на Нибиру. Нибиру как бы без слов рассказывала им, что произошло и откуда на их планете появился Макс. Потом один из подростков спросил, сколько ему лет. Он говорил на чисто русском языке, очевидно, просканировав мозг Макса и за короткое время выучив главные фразы на его родном языке. Макс сказал, что ему 25 лет, и сразу же заметил удивление во всех глазах подростков, смотревших на него. «Ты слишком умный для 25 лет!» - пояснил один из подростков, чем очень удивил Макса. Слишком умным он себя не считал, так, ничего особенного, школа на четвёрочки и вуз по принципу «пять минут позора и диплом в кармане». Макс вопросительно уставился на Нибиру, и она открыла ему то, во что он никогда бы не поверил, если бы не увидел своими глазами.

   «У нас на Агару всё не так как у вас, на Земле, - сказала девушка. - Здесь дети рождаются очень умными, со врожденными знаниями. Младенец у нас – не tabula rasa, то есть не чистая доска, а тот, в чьей душе хранится вся мудрость предков. Ведь на самом деле мудрость хранится не в мозге, а в душе. Пока растёт его мозг, младенец учится и воспринимает всё новое, что появилось на планете с его прошлого воплощения, приобретает также житейские навыки и какие-то новые способности, которых у него не было раньше. Младенцы признаны у нас святыми, они общаются между собой мысленно и получают знания друг от друга. Также только у них есть доступ ко Всемирному Интернету, как мы это называем. Наш Интернет – это не какое-то техническое устройство, как на Земле, это живой телепатический интернет, доступ к космической сокровищнице знаний и к общению со всеми разумными существами во Вселенной. В этом возрасте для детей-младенцев нет ограничений: можно видеть свои прошлые и будущие жизни, общаться с существами ниже тебя и выше тебя уровнем разума, даже с Богом и с ангелами. К тому же, у младенца для этого есть масса времени, ведь никто не отрывает его от созерцания повседневными заботами и борьбой за существование. Конечно, и среди младенцев бывают гении и посредственности, и всё же все младенцы нашего племени пользуются почётом и уважением и считаются высшими существами. Ведь младенец существует на уровне чистого интеллекта, затем, по мере созревания мозга, он переходит на уровень ниже и существует уже на уровне разума. Он может читать мысли, разговаривать, рассуждать, но уже не имеет доступа ко Всемирному интернету, то есть его связь со Вселенной обрывается. Это происходит обычно к 5-7 годам. Дети в этом возрасте начинают уделять время больше внешнему миру, чем внутреннему. Они набираются сведений не о космосе в целом, а только об одной нашей планете.

   Затем наступает период отрочества, когда ум и интеллект уходят на второй план, а на первый план начинают выходить чувства и отношения между людьми. Как говорят на вашей планете, начинается половое созревание, первая любовь и всё такое. Начиная лет с 14-16, наши подростки влюбляются, поют песни, сочиняют стихи, они много внимания уделяют своей внешности и ставят перед собой цель найти свою вторую половинку. Когда-то, ещё в младенчестве, они видели её ясно, но теперь они могут и ошибаться, поэтому наш мир не лишен различных противоречий и интриг. Поиски любви тоже очень важный этап. Впрочем, на одиночество никто не жалуется, и все люди нашего племени живут мирно, методом проб и ошибок находя свою вторую половинку. Этот процесс заканчивается примерно в 19 лет для девушек и в 21 год для парней. В это время люди нашего племени женятся и начинают обзаводиться потомством. Однако, они так и остаются на уровне чувств: на этой стадии у них постепенно пропадает и ум, и интеллект. И это происходит со всеми без исключения, вот почему в 25 лет наши парни уже многого не понимают и способны только на примитивные действия. Со временем интеллект угасает ещё больше, к тому же угасают и чувства. Наши старики впадают в детство, но чтобы они переносили старость без страданий, их подключают к нашему местному «старческому» интернету, где они смотрят мультфильмы, совсем как маленькие дети у вас на планете. Вот так мы и живем… Поэтому, Макс, ты будешь среди нас исключением, ведь на вашей планете всё наоборот: сначала чувства и tabula rasa, потом наполнение ума и утрата лучших чувств. И всё же мы рады тебе, живи рядом с нами, но знай, что лет через 5-7 ты останешься прежним, разумным, а мы изменимся».

   Ошарашенный всем услышанным от Нибиру, Макс долго молчал. Он понял, что ждет впереди этих блестящих и разумных подростков. Они станут похожими на своих взрослых, живущих растительной жизнью на лоне природы, теми, кто сейчас стоял вокруг них с младенцами на руках и явно занимал более низкий статус в обществе. Чтобы убедиться, что всё, что сказала Нибиру, правда, Макс подошел к одной молодой женщине, державшей на руках младенца. Женщина, действительно, производила впечатление дикарки, а вот младенец и вправду был как молодой Бог. Его взгляд не был неразумным, как у младенцев на Земле, но сквозь оболочку и глаза малютки смотрело необычайно мудрое, совершенное существо, полное покоя и высшего блаженства. От младенца даже исходил видимый глазу свет, и трудно было поверить, что его родителями были дикари из джунглей. Голубоглазый младенец внимательно посмотрел на Макса, затем поднял правую ручку, как бы благословляя его и говоря: мол, живи у нас, человече, раз уж тебя забросило сюда издалека! Макс низко поклонился младенцу под аплодисменты всего племени. Потом Нибиру ему сказала, что пора идти завтракать.

   Гостя повели внутрь дома, перед которым происходила вся беседа, накрыли на стол, и еда была такой вкусной, словно Макс попал в сказку. Правда, на столе не было мяса и шашлыков: все члены племени были вегетарианцами и понятия не имели, что можно убивать животных и есть их мясо. Макс ел какие-то вкусные овощи с приправами, суп из каких-то сочных растений наподобие капусты, также на столе было много выпечки, сыра и фруктов. Завтракая вместе с подростками, Макс смеялся и шутил, он был беззаботен, словно ему снова стало 15 или 16 лет. Потом вместе со всеми они гуляли по окрестным лесам, собирали фрукты, а после обеда все пошли купаться на море. Правда, все купались в одежде, и Макс тоже не стал раздеваться. Он заметил, что целомудрие строго соблюдается в этой среде. Не было никаких пошлых шуток или намёков, хотя нити любви и симпатии тянулись от девочек к мальчикам и наоборот.

   Наступил первый вечер Макса на его новой родине. И хотя повсюду в домах было электричество, подростки ушли на берег моря жечь костры и петь песни под местную гитару. Они пели и говорили на своём языке, который Макс должен был выучить, чтобы влиться в народ этого племени. Вечер прошёл очень весело, все много пели и смеялись. Жизнь у подростков была беззаботной: никакой школы, никаких замечаний старших. Ведь, чем младше был ребёнок, там более главное место он занимал в семье, и старшие спрашивали совета у младших, а не наоборот.

   Поздно вечером все подростки вернулись в городок и разошлись по своим домам, а Макс не знал, куда ему идти. Он остался жить на яхте, по вечерам смотря на звёздное небо над головой и мечтая о Нибиру, самой прекрасной из девушек этой планеты. Он хотел обнять её и поцеловать, но это на земле Агару разрешалось только после свадьбы. Ему не хотелось думать о том, что через пять лет, когда ей стукнет девятнадцать, она начнёт глупеть и постепенно превратится в прекрасную дикарку, но Макс любил бы её даже такой, только бы она была рядом и смотрела бы на него своими фиалковыми глазами! Иногда Макс жалел, что у жителей Агару с возрастом происходила как бы кастрация разума, но, с другой стороны, угасание разума оставляло их добрыми и любящими друг друга.

   Если бы был разум, он заставлял бы людей Агару делать множество якобы нужных им предметов, но на самом деле не нужных, из-за которых бы началось расслоение единого племени на классы, а также ссоры из-за обладания благами цивилизации. Начались бы войны, конфликты, загрязнение природы, которая бы перестала давать людям то, что она даёт сейчас: все свои дары, ради которых не нужно работать в поте лица и лишать себя свободы в офисах, куда почти пожизненно загнаны люди его земного племени ради производства и потребления сомнительных благ. Разум был кастрирован только у взрослых особей племени с планеты Агару, у детей же, и особенно у младенцев он был в полной мере, и они наслаждались этим органом души, не вредя планете и самим себе.

   Иногда Макс думал о том, как там без него на Земле. Ему хотелось позвонить родителям, проверить почту в Интернете, открыть свою страничку в социальных сетях. Но со временем он понял, что слушать шелест пальм под луной гораздо интереснее, чем копаться в Интернете. Кстати, у планеты Агару тоже была Луна, то есть естественный спутник, но она была нежно-голубого цвета и светила ярче, чем земная. Также Макс думал о своих новых друзьях-подростках. Они были гораздо счастливее, чем на Земле, поскольку у них не было ни бедности, ни расслоения на богатых и бедных, ни проблем с пониманием в семье. Тут не было такого понятия, как подростковый суицид и суицид вообще, потому что не было причин сводить счёты с жизнью. Каждый был в этом обществе на своем месте: младенцы созерцали, подростки действовали, а взрослые плодились и размножались. Впрочем, детей рождалось не так много: какие-то остатки разума не позволяли взрослым размножаться бесконтрольно. Каждый словно проходил стадии: гусеница, куколка, бабочка. Даже старики жили здесь счастливо, наслаждаясь мультфильмами и не имея груза лишних воспоминаний.

   В мыслях о том, как ему нравится на Агару, Макс уснул. Освещенные голубой луной пальмы шелестели неподалёку, рассказывая ему обо всех тайнах мира. Яхта покачивалась, а Макс во сне улыбался, предвкушая новый день и новую порцию счастья, от которого он отвык. Завтра он вновь увидит Нибиру…

   На следующее утро к нему на яхту пришли подростки, с любопытством её рассматривая. Возникла идея покататься по океану, но Макс сказал, что для этого нужна солярка, то есть горючее. Тогда подростки сказали, что можно достать горючее через Всемирный Интернет, то есть Интернет Вселенной, к которому есть доступ у маленьких детей. В этой сети можно обменять любую ценную вещь на солярку. Подростки спросили, есть ли у Макса какая-нибудь ценная вещь. Макс подумал и сказал, что у него есть крутой мобильник. Подростки не сразу поняли, что это такое, но сказали, что за мобильник вполне дадут несколько канистр солярки. Они убежали в городок с его мобильным, и через пол часа уже возвращались назад, каждый с канистрой горючего в руках.

   На радость всем Макс заполнил бак, включил мотор и повёз своих друзей в сторону открытого океана. Пол дня они катались на яхте, пока не пришло время обеда. Подростки ушли обедать к себе домой, а Макса мучил голод. Он сошёл на берег и пошёл в джунгли прогуляться и пособирать вкусных плодов. Собирая их, он думал, где взять риса и овощей, одними плодами же сыт не будешь. Тогда он вспомнил про удочку, и решил было половить рыбу, но подумал, что это может шокировать его новых друзей-вегетарианцев. Макс дождался вечера, когда все подростки опять пришли на пляж петь и танцевать возле костра. Он спросил Нибиру, есть ли на их планете такое понятие, как работа. Макс совершенно не знал, кем он может здесь быть и на что существовать. Нибиру немного подумала и сказала, что если он  знаком с техникой, то может быть электриком. На их планете вещи работают на солнечных батареях, и в этой сфере заняты многие подростки, но всего пару часов в день. Он тоже может присоединиться и получать что-то вроде зарплаты.

   Так Макс нашел своё место среди жителей Агару, став смотрителем солнечных батарей. Нефти и горючего на Агару не было, но зато все работало на солнечных батареях: фены под потолком комнат, холодильники, скутеры, электрическое освещение и многое другое. То есть жители Агару были отнюдь не дикарями каменного века. Они добывали металл и делали из него изделия, бытовые приборы на солнечных батареях. Но дальше изобретения этого вида энергии на Агару не пошло: сказывалась редукция мозга у взрослых. Подростки боялись, что лишние изобретения захламят планету, отравят природу и приведут общество к деградации, как это часто бывало на других планетах. Стоя на достаточно высоком уроне развития, они могли бы изобрести оружие, но не делали этого, поскольку убивать было не в их натуре.

   Итак, жизнь Макса на планете Агару вошла в свою колею. Он выучил местный язык, гулял с подростками, подолгу беседовал с Нибиру обо всем на свете. Она с каждым днём хорошела, и в шестнадцать лет совсем расцвела. Её красота сводила Макса с ума, и вскоре он заметил, что не только его. Местный абориген по имени Хиро тоже смотрел на неё с любовью и обожанием. По возрасту он подходил ей больше, так как ему было 18 лет, то есть через три года ей стало бы девятнадцать лет, а ему двадцать один: возраст совершеннолетия для парней и девушек на Агару. Ну а Максу было уже двадцать семь, и через три года стукнуло бы тридцать. С ужасом он думал о том моменте, когда его друзья-подростки вырастут, поженятся и станут терять разум, а он останется в умном одиночестве.

   Смотря на Хиро, он обычно опускал взгляд, потому что им было что делить. У Хиро в глазах тоже был немой вопрос, и он тоже отводил свой взгляд при встречах. Время идёт, и кого же выберет Нибиру?.. Если она выберет Макса, то Хиро на всю жизнь останется один, потому что на Агару девушек ровно столько, сколько парней, и если появился Макс, то шанс обрести пару есть только у одного. Даже если Нибиру выберет Макса, то всё равно племя будет против, так как все будут жалеть Хиро.

   Макс делал вид, что всё хорошо, но всё же внутри него нарастало беспокойство. Он приплыл сюда не для того, чтобы отбирать чью-то невесту. Он искренне любил Хиро, так же, как и остальных своих друзей, но он не мог представить себе Нибиру в его объятиях. Макс стал улыбаться меньше, плохо спал по ночам и думал о том, как найти выход. Иногда ему хотелось убить Хиро, а иногда себя. На яхте оставалось еще несколько канистр горючего, и Макс берёг их на тот случай, если Нибиру выйдет замуж за Хиро. Тогда он уплывёт на яхте, куда глаза глядят, поскольку такой потери он не переживёт.

   И вот прошло ещё три года, стало быть, пять лет миновало с той поры, как Макс появился на берегах Агару. Он любил Нибиру ещё сильнее. Теперь она была девятнадцатилетней девушкой, самой прекрасной из всех, которых он знал. Ни одна кинозвезда или топ-модель не могла бы сравниться с нею, потому что Нибиру была прекрасна не только внешне, но и внутренне. Настало время спросить, за кого она пойдёт замуж, на Макса или за Хиро. Хиро тоже за это время похорошел, возмужал и стал самым красивым парнем на всём побережье. Девушки заглядывались на него, но все знали, что он любит только Нибиру.

   Макс по-прежнему жил на своей яхте. При желании он мог бы построить себе красивый дом, но на всякий случай решил не привязываться к Агару и к её жителям, которых он любил всей душой. Он полюбил мудрых младенцев, умных детей, талантливых подростков, незлобивых взрослых и смешных старичков. Он привязался к побережью, белым пескам, голубой луне, зелёным джунглям, орошаемым густым туманом, и только мысль о Нибиру терзала его душу неразрешимой дилеммой.

   Прошел слух, что скоро состоится её свадьба с Хиро, и это подводило черту под пятью годами счастья, которые предсказал Максу старик с Земли. Между тем подростки, с которыми он провёл эти пять лет, за это время выросли и превратились в женихов и невест. Макс понимал, что между ними вырастает стена, которая с каждым днём будет всё больше, но выхода он  не находил.

   Наконец, в один ненастный вечер, которые очень редко бывают на Агару, Макс решился и вызвал Нибиру на откровенный разговор. Этот последний разговор проходил на берегу океана поздно вечером, и они были одни. Макс попросил её руки, попытался её обнять, но Нибиру ушла, не сказав ни слова. Макс воспринял это как отказ. Впрочем, у него было мало шансов, и оставалось только попрощаться со Скайэрру, берегом его вечной любви, и отшвартовать яхту. Постов немного в молчании, Макс простился с судной страной, где все жили в гармонии и были счастливы...

   Мотор завёлся, и Макс уплыл в ночь, провожая глазами шелестящие пальмы и огоньки ставшего ему родным городка. Он не попрощался ни с кем, это было бы слишком тяжело. Между тем ветер усиливался, и на океане назревал шторм. Сейчас это было для Макса лучше, чем штиль, потому что шторм бушевал в его душе. Он рулил в открытый океан, подальше от этих берегов, где его никто и никогда больше не увидит. Всю ночь он продирался через бушующий океан, а под утро шторм закончился и море затихло. Макс выключил мотор и лёг поспать. Заснул он в слезах, при свете утреннего солнца.

   Проснулся макс от звука каких-то голосов. Голоса о чём-то говорили, и Макс с удивлением узнал русскую речь, от которой он уже давно отвык. Голова у него болела, глаза были припухшими от утренних слёз. Он не сразу вспомнил, что произошло. Ещё вчера он был где-то на другой планете, посреди бушующего океана, а сейчас какой-то знакомый мужсклй голос орал: «Эй, Макс, у тебя сигареты не найдётся?» Макс выглянул в окно и узнал очертания своего яхт-клуба. Знакомая рожа его приятеля кричала прямо над его головой. Макс полез в карман и нашел там мобильник, который показывал время восемь утра. И только тогда Макса осенило, что вчера вечером он не заезжал домой, а сразу поехал в яхт-клуб. Там у него была назначена встреча, но она не состоялась, и Макс заночевал здесь.

   Логический вывод накрыл его лавиной безысходности: «Значит, мне это всё приснилось: Агару, Нибиру, Хиро!» Макс молча протянул приятелю сигарету, чтобы не расплескать остатки своего долгого и прекрасного сна. Потом он опустил голову на руки и долго вспоминал всё, что с ним приключилось за эти пять лет. Это было так реально, что не могло быть просто сном! Кто-то всемогущий забросил его разум в другую реальность, и пусть на Земле прошла только одна ночь, но он прожил эти пять лет, помня каждую тропинку в окрестных джунглях, помня каждое выражение глаз Нибиру, каждый узор из теней пальм на белом песке побережья. Все эти пять лет он жил, отдавая всю теплоту сердца дружбе с подростками. Реальные или вымышленные, они навсегда остались в его сердце!

  «Макс, ты что, плачешь?» - спросил приятель. Макс не хотел в этом признаваться, поэтому сказал, что у него просто аллергия, поэтому глаза слезятся. Пошатываясь, он вышел с яхты и пошел к своей машине. Он сел за руль, мысленно сказал кому-то: «Спасибо за предсказание, чувак!», и включил мотор.

   Замелькали дома и улицы его родной матрицы, ставшие ему совершенно чужими. Он уже не плакал, разгоняясь всё быстрее, словно убегал от кого-то или чего-то в прошлом. Для себя он решил, что если женится когда-нибудь, то назовёт свою дочь Нибиру, а сына назовёт Хиро…

   Подъезд легко открылся с помощью ключа-таблетки, и на месте консьержа сидела обычная пожилая женщина, а не загадочный старик из его странного сна. Дверь квартиры тоже открылась безо всяких проблем. Макс закрыл её за собой и только тогда, перестав сдерживаться, горько заплакал. Плакал он так, словно закрыл не дверь в свою квартиру, а дверь в страну счастья, куда ему больше никогда в жизни не попасть…

   Потом он успокоился, включил компьютер и написал рассказ под названием "Предсказание"...