Драгоценности. Ги де Мопассан

Когда господин Лантэн встретил эту девушку на одном из вечеров у своего младшего начальника, любовь опутала его, как сеть.
Это была дочь провинциального сборщика налогов, который умер несколько лет назад. Она приехала в Париж с матерью, которая посещала несколько буржуазных семейств из своего квартала в надежде выдать замуж молодую особу.
Они были бедны и почтенны, спокойны и милы. Девушка казалась абсолютным типажом честной женщины, которой мудрый молодой человек мечтает посвятить жизнь. Её скромная красота носила очарование ангельской чистоты, а непроницаемая улыбка, не покидавшая губ, казалась отражением её собственного сердца.
Все пели ей дифирамбы. Все её знакомые повторяли без устали: «Счастлив тот, чьей женой она будет. Ничего лучше не найти».
Господин Лантэн, служивший тогда чиновником в Министерстве внутренних дел и получавший 3000 франков ежегодно, попросил её руки и женился на ней.
Он был с ней неправдоподобно счастлив. Она управляла домом с таким искусством, что казалось, будто они живут в роскоши. У неё постоянно были для мужа какие-то деликатесы, знаки внимания, нежный разговор, и очарование этой женщины было таким сильным, что через 6 лет после первой встречи он любил её ещё сильнее, чем в первые дни.
Он осуждал в ней только 2 склонности: склонность к театру и склонность к фальшивым драгоценностям.
Её подруги (она была знакома с несколькими жёнами скромных чиновников) предоставляли ей ложи на все модные пьесы, даже на премьеры, и она – волей-неволей – таскала с собой мужа, который находил этот род развлечений очень утомительным после рабочего дня. Тогда он стал настаивать на том, чтобы она ходила в театр с какой-нибудь своей знакомой, которая затем доставит её обратно домой. Она долго не уступала, находя подобную манеру поведения непристойной. Наконец, она согласилась из любезности, и он почувствовал в ней непобедимую волю.
Итак, страсть к театру повлекла за собой страсть к украшениям. Её туалеты были очень просты, это правда, и всегда – хорошего вкуса, но скромные; и её нежная грация, такая непреодолимая, и её милая улыбка, казалось, придавали новую ценность простоте её платьев, но она взяла себе в привычку вдевать в уши 2 огромных булыжника, которые имитировали бриллианты, носила ожерелья из фальшивого жемчуга, браслеты из поддельного золота и гребни, украшенные различными стекляшками, играющими, как настоящие камни.
Её мужа шокировала эта любовь к мишуре, и он часто повторял: «Дорогая, если у женщины нет возможности оплатить настоящие драгоценности, её должна украшать лишь её красота и грация – самые редкие украшения».
Но она нежно улыбалась и отвечала: «Что ты хочешь? Мне это нравится. Это мой порок. Я знаю, что ты прав, но женщину не переделаешь. Я бы очень хотела иметь настоящие драгоценности!»
И она катала между пальцами фальшивые жемчужины, блестела гранями хрусталя, повторяя: «Смотри же, как прекрасно сделано! Ни за что не отличишь».
Он улыбался и говорил: «У тебя цыганский вкус».
Несколько раз вечером, когда они сидели одни перед камином, она приносила на чайный столик сафьяновую шкатулку, в которой держала «барахло», как выражался господин Лантэн. Она начинала изучать свои поддельные сокровища со страстным вниманием, словно вкушала при этом какую-то тайную глубокую сладость. Она упрямо цепляла ожерелье на шею мужа, смеялась от всей души и восклицала: «Какой ты смешной!» Затем она бросалась в его объятия и целовала, забыв обо всём.
Однажды зимним вечером она была в Опере и вернулась, вся дрожа от холода. На следующий день она кашляла. Через неделю она умерла от воспаления лёгких.
Лантэн едва не сошёл за ней в могилу. Его отчаяние было так велико, что волосы поседели за месяц. Он плакал с утра до вечера, его душа разрывалась от страданий, её преследовали воспоминания, улыбка, голос, всё очарование покойницы.
Время не излечило его горя. Часто, находясь в кабинете, его коллеги начинали болтать о мелочах дня и внезапно видели, как надувались его щёки, сморщивался нос, и глаза наполнялись влагой. Он делал страшную гримасу и начинал всхлипывать.
Он оставил комнату покойной жены в полной неприкосновенности, сохранив все её вещи, чтобы думать о ней; все предметы мебели и даже одежда оставались на своих местах, как в последний день её жизни.
Но жизнь стала трудна для него. Мелкие задания, с которыми ловко управлялась его жена при ведении хозяйства, стали неразрешимыми для него одного. Он ошарашенно спрашивал себя, как он мог раньше всегда пить лучшие вина и есть деликатесы, если теперь его скромные доходы этого не позволяли.
Он сделал несколько долгов, его финансовое положение резко ухудшилось. Наконец, однажды утром, когда у него не оказалось ни одного су, а до конца месяца оставалась ещё целая неделя, он подумал о том, чтобы продать что-нибудь. Внезапно его посетила мысль избавиться от «барахла» жены, так как он затаил враждебность к подобным подделкам, которые раньше его раздражали. Сам их вид каждый день травил его воспоминания о любимой.
Он долго рылся в куче с мишурой, которая осталась от покойницы, так как до конца жизни она упрямо подкупала что-то в эту кучу, принося почти каждый вечер новый предмет, и  решил остановиться на массивном ожерелье, которое ей нравилось больше всего и которое, по его прикидке, могло стоить от 6 до 8 франков, так как было действительно очень изысканной работой.
Он положил ожерелье в карман и пошёл в своё министерство, присматриваясь к лавкам драгоценностей и ища среди них ту, которая внушила бы ему доверие.
Наконец, он нашёл одну такую и вошёл, слегка смущённый тем, что выставлял напоказ свою бедность и хотел продать такую дешёвую вещь.
- Мсье, - обратился он к торговцу, - я хотел бы знать, во что вы оцените эту вещицу.
Мужчина взял ожерелье, осмотрел его, перевернул, взял лупу, позвал помощника, тихо обменялся с ним несколькими репликами, вновь положил ожерелье на прилавок и посмотрел на него издалека, чтобы лучше оценить эффект.
Господин Лантэн, смущённый такими церемониями, открыл рот, чтобы заявить: «О, я знаю, что это – сущая безделица», когда торговец произнёс:
- Мсье, это стоит от 12 до 15 тысяч франков, но я не могу это купить, если вы не скажете мне происхождение этих драгоценностей.
Вдовец выпучил глаза и онемел, ничего не понимая. Наконец, он пролепетал: «Вы говорите… Вы уверены?» Тот презрительно и сухо ответил, слыша его удивлённый тон: «Вы можете поискать другого оценщика. На мой взгляд, эта вещь стоит максимум 15 тысяч. Возвращайтесь, если не найдёте лучшей цены».
Господин Лантэн почувствовал себя полным идиотом, взял ожерелье и ушёл, подчинившись смутной необходимости побыть одному и подумать.
Но едва он оказался на улице, им овладел приступ смеха, и он подумал: «Глупец! О! Осёл! Если бы я тотчас поймал его на слове! Вот вам, пожалуйста: ювелир, который не может отличить подделку от подлинника!»
Он вошёл в другую лавочку в начале Рю де ла Пэ. Едва ювелир увидел ожерелье, как воскликнул:
- А, разрази меня гром! Я хорошо знаю эту вещь, она куплена в моём магазине.
Господин Лантэн, очень озадаченный, спросил:
- Сколько она стоит?
- Мсье, я продал её за 25 тысяч. Я готов выкупить её за 18 тысяч, если Вы мне скажете, как того требуют правила, как она вам досталась.
На этот раз господин Лантэн от удивления сел. Он произнёс:
- Но… но… осмотрите это ожерелье хорошенько. Мсье, я до этого момента верил в то… в то, что оно… фальшивое.
Ювелир спросил:
- Угодно ли вам назвать своё имя?
- Пожалуйста. Моя фамилия – Лантэн, я служу в Министерстве внутренних дел, живу в доме номер 16 на улице Мучеников.
Торговец открыл журнал, справился по нему и сказал:
- Это ожерелье действительно было послано мадам Лантэн, в дом номер 16 по улице Мучеников, 20 июля 1876 года.
И двое мужчин посмотрели друг другу в глаза: служащий – с удивлением, торговец – как человек, упустивший вора.
Последний спросил:
- Не угодно ли вам оставить эту вещь у меня на 24 часа, если я дам вам расписку?
Господин Лантэн пробормотал:
- Ну конечно, пожалуйста.
И он вышел, щупая листок бумаги, который положил в карман.
Затем он пересёк улицу, вновь поднялся по ней, заметил, что сбился с пути, вновь спустился к Тюильри, миновал Сену, обнаружил свою ошибку в маршруте, вернулся на Елисейские Поля без единой мысли в голове. Он пытался размышлять, понять. Его жена не могла купить вещь такой ценности. Нет, определённо. Но тогда это подарок! Подарок! От кого? Почему?
Он остановился и встал посреди улицы. Его обожгла страшная мысль. Она? Но тогда и другие драгоценности были подарками! Ему казалось, будто рушится почва у него под ногами, что дерево перед ним вот-вот рухнет. Он вытянул руки и упал, лишившись чувств.
Он пришёл в сознание в аптеке, куда его принесли прохожие. Он попросил проводить себя домой и заперся.
Он отчаянно плакал до самой ночи и кусал платок, чтобы не кричать. Затем лёг, ослабевший от усталости и горя, и заснул тяжёлым сном.
Его разбудил луч солнца, и он медленно встал, чтобы идти в министерство. Было трудно работать после подобных потрясений. Он подумал, что может взять отгул, и написал шефу. Затем он вспомнил, что нужно вернуться к ювелиру, и им овладел стыд. Он долго размышлял. Однако он не мог оставить ожерелье у этого человека, поэтому оделся и вышел.
Погода была хорошая; голубое небо растянулось над городом, который, казалось, улыбался. Гуляющие шли перед ним, засунув руки в карманы.
Лантан сказал себе, глядя на них: «Как счастливы люди, когда они богаты! С деньгами идёшь, куда хочешь, путешествуешь, развлекаешься! О, если бы я был богат!»
Он заметил, что голоден, так как ничего не ел с позавчерашнего дня. Но его карман был пуст, и он вновь вспомнил об ожерелье. 18 тысяч франков! 18 тысяч франков! Вот это сумма!
Он был голоден, очень голоден, и у него не было ни одного су. Он внезапно решился, пересёк улицу бегом, чтобы не терять время на размышления, и вошёл в ювелирную лавку.
Едва торговец увидел его, как поспешил предложить ему кресло с вежливой улыбкой. Пришли его помощники и искоса смотрели на Лантэна; на их губах и в их глазах было веселье.
Ювелир сказал:
- Я навёл справки, мсье, и если вы не изменили решения, я заплачу вам ту сумму, которую обещал.
Чиновник пролепетал:
- Ну конечно.
Ювелир вынул из ящика 18 больших ассигнаций, посчитал их и протянул Лантэну, который подписал расписку в получении и дрожащей рукой сунул деньги в карман.
Затем, когда он собирался уходить, он обернулся к улыбающемуся ювелиру, опустив глаза, и спросил:
- У меня… у меня есть другие драгоценности… из того же источника. Вы согласны купить их тоже?
Торговец поклонился:
- Ну конечно, мсье.
Один из его помощников вышел, чтобы расхохотаться, другой с трудом сдерживал смех.
Лантэн покраснел и важно произнёс:
- Я вам их принесу.
Он взял фиакр и поехал за другими украшениями.
Когда часом позже он вернулся в лавку, он так ещё и не поел. Они начали изучать драгоценности, одну за другой. Почти все были куплены в этом магазине.
На этот раз Лантэн спорил об оценке, сердился, настаивал на том, чтобы ему показали журнал продаж, и говорил всё громче и громче, чтобы поднять цену.
Большие бриллиантовые серьги стоили 20 тысяч, браслеты – 35 тысяч, броши, перстни и медальоны – 16 тысяч, украшение с изумрудами и сапфирами – 14 тысяч, солитёр, подвешенный на золотой цепи в форме колье – 40 тысяч. Всё вместе составило сумму в 196 тысяч франков.
Торговец сказал с добродушным весельем:
- Эти вещи – от человека, который вкладывал в украшения все свои сбережения.
Лантэн важно произнёс:
- Это – способ помещения капитала.
И он ушёл, предварительно договорившись с торговцем, что экспертиза драгоценностей произойдёт на следующий день.
Когда он оказался на улице, то посмотрел на колонну Вандом с желанием залезть на неё, словно это был шест с призом на народных гуляньях. Он чувствовал себя таким лёгким, что мог взлететь на статую Императора, которая высилась в небе.
Он пошёл обедать к Вуазэну и пил вино по 20 франков за бутылку.
Затем он взял фиакр и поехал в Булонский лес. Он смотрел на экипажи с некоторым презрением, ему хотелось крикнуть: «Я тоже богат! У меня есть 200 тысяч франков!»
К нему вернулось воспоминание о министерстве. Он приказал отвезти себя туда, решительно вошёл в кабинет начальника и заявил:
- Я пришёл просить увольнения, мсье. Я получил наследство в 300 тысяч франков.
Он пошёл пожать руки бывшим сослуживцам и поделился с ними своими планами на жизнь. Затем поужинал в английском кафе.
Оказавшись рядом с господином, который показался ему приличным, он не мог устоять перед искушением и сообщил ему с некоторым кокетством, что только что получил наследство в 400 тысяч франков.
Впервые в жизни он не скучал в театре и провёл ночь с девушками.
Через полгода он женился вновь. Его вторая жена была очень честной, но с трудным характером. Она сильно испортила ему жизнь.

27 марта 1883
(Переведено 8 июля 2015)