Депрессия

Матрос Костя страдал от депрессии. Кому бы то ни было рассказать он не мог. Не боцману же? А даже если ему? Старый гей припомнит молодые заходы и примется доставать Костю, предлагая "разогнать тоску". Боцман был не просто геем. Боцман Виталий оставался геем всю свою жизнь, но знали об этом три его партнера в любимых портах нашей обнищалой страны и сам Виталий. Не был Виталий треплом, настоящий мужик, то есть разумный, терпеливый и добрый.

"Схуяли боцман?" - спросите вы - "Их же упразднили коммунисты?" И будете правы, но мне как-то похуй.

Костя страдал от депрессии, он так думал, а в это время повар не мог понять, как, в конечном итоге, должно выглядеть суфле. Вся корабельная команда мило улыбалась с мыслями о суфле, но повар был лох, поэтому вечером ели кашу с мясом. Костя жевал мясо, напротив сидел Виталий и грустный повар.

- Товарищи, у меня чувство есть, - начал Костя.
- Будь осторожен, коли чувствуешь чего, - предостерег Виталий и выгнул бровь.
- Суфле... - выдохнул повар.
- Я вот о чем! - опять занялся Костя - какие такие вещи творятся на глубине? Ведь никто не знает каково рыбам? Что такое рыбная жизнь? Человеку совершенно непонятно!
- Рыбная жизнь это - уха и котлеты. Еще биться о стальной борт корабля, в иле зарываться, пузыри пускать, похоже на смерть с отсрочкой, - решил боцман.
- Нет, что такое рыбная жизнь, с точки зрения человека?
- Суфле... - просвистел повар.

Боцман на секунду глянул в глаза повара, будто искал в них подходящие слова, но потом сделал в воздухе жесть будто чертить круг и обратился к Константину.

- С точки зрения человека, рыбная жизнь это - страх, секс, смерть.
- Я не согласен, - Костя не унимался, - мне уже третий день спать не хочется, а все потому что ты, боцаман, свободный человек, вот повар тоже свободен, мясо приготовил и рад.
- Суфле... - прошептал повар, встал и поплелся вон из кухни.
- Прошагал так, что наверное утопится, - подметил боцман.
- Не исключено, - торопливо дополнил Константин и чуть громче обычного, словно его перебивали или включили рядом кофемолку, принялся объяснять Виталию:
- Я не свободен, нет, зачем я хожу в море? Зачем я плыву на корабле, когда должен плыть рядом с ним? Дельфины надо мной смеются. Мне самому смешно. А вот вчера ночью я проснулся, вдыхая морскую солонину, еще пахло мытым деревом, я повернулся на другой бок, пружинка скрипнула и на щеку мне упал кусочек лунного света. Я подумал: Луна как пирожок пропитанный маслом, и от этой мысли в горле сдавило, я вскочил, сел на кровати, сделал трудный вдох и заплакал.
- Черт знает что: "дельфины", "пирожок", "пружинка".
- А потом я глянул на себя в зеркало и говорю - "Дружок, какой же ты страшный врун! Вот боцман свободный человек,капитан свободный, даже корабельная шлюха свободный человек."
- А что если повар утопился?
- Не исключено.
- Боцман, ты слышал как играют на гитаре, когда знают зачем?
- Я понимаю о чем ты, но что ты предлагаешь?
- Я ждал что ты спросишь, - с этими словами Костя снял майку, напрягся, ощетинился и обнажил жабры, - прощай Виталий! Жизнь - говно! Пойду доем повара на дне моря и лягу спать, зарывшись в ил.
- Тоже мне выход нашел, - ответил боцман и побрел к себе в каюту.

Утром мыли палубу и пахло мокрым деревом, двух человек не досчитались и били в колокольчик, но это не самое грустное. Самое грустное, что корабль продолжал свое плавание от одного берега обнищалой страны к другому и это длилось очень долгое время.