йолка

На дворе 30 января 2012 года. Холодина – мороз стоит под тридцать – и солнце. Мы с детьми катаемся с горы рядом с домом. А гора у нас хорошая – крутая, укатанная снегоходами. Я и Маша на снегокате с неё скатываемся, а Миша на маленьком сноуборде. Сергей сделал ему из скейтборда: открутил колёсики и к шершавой поверхности прикрепил ремешки-крепления. Миша туда ноги всовывает и гоняет. У него изумительно получается. Вот взбираемся мы с Машей на гору после очередного спуска, Миша нас уже наверху ждёт.
- Мама, смотри, ёлку несут! - кричит мне Миша.
Я смотрю и вижу – действительно, идёт мужчина и за собой ёлку тащит.
- Мама, зачем ему ёлка, ведь «Новый год» уже прошёл? – спрашивает Миша.
- Не знаю – отвечаю я.
А сама про себя думаю, куда это он ёлку потащил, может быть хочет сжечь её. Ну да ладно, пусть всё идёт своим чередом. И мы с криками снова несёмся вниз. Поперёк и как раз посередине нашей горы проходит тропинка. Она протоптана пешеходами вдоль склона и тянется почти полкилометра. Когда мы поднимались назад, то человек с ёлкой как раз переходил накатанную нами дорожку. Это был мужчина невысокого роста одетый в чёрную рабочую куртку, чёрные штаны, стоптанные ботинки из чёрного хрома, на голове его была вязаная чёрная шапка, натянутая на уши. Наверное, он был небрит, так как лицо его издали тоже казалось черноватым. Держа правой рукой за черенок, он волочил за собой небольшое хвойное деревце длиной примерно в полтора метра или чуть больше. Мы были от него в пяти шагах и я узнала в нём Лёху Чиркова, когда то он жил с нами по соседству, кроме того он был одноклассником Сергея. Давно я его не видела, а тут встретила. Шёл Лёха не так быстро, как нам с Мишей сначала показалось. Видно было, что он сильно замёрз. Его тело дрожало.
 -Привет, - крикнула я – зачем тебе ёлка, ведь «Новый год» уже прошёл?
Он медленно повернул в мою сторону голову, и я увидела совершенно бледные щёки и нос. Подбородок и вправду был небритым. Судя по топорщащейся щетине Лёха не брился недели две.
 -Прошёл, а козки едят! – еле шевеля замёрзшими губами, многозначительно и ничуть не смутившись, проскрипел Лёха.
Не ответил, не проговорил, а именно проскрипел. То ли от мороза, то ли от того, что он был пьян, или даже не просто пьян, а пьян уже который день подряд, но голос у Лехи был совершенно скрипучим. Мне стало над ним смешно и грустно одновременно.
 -Козы это едят? – спросила я в недоумении.
 -Да – проскрипел Леха и пошёл проч.
Тащил же он на самом деле не ёлку, а сосну с длинной бледно-зеленой хвоёй. Зацепившаяся за иглы мерцающая на солнце нить – тоненькая полоска из цветной фольги – говорила о том, что это дерево служило в новогодние праздники украшением в чьём-то доме.