Нэнуни - Четырехглазый

                Нэнуни – Четырехглазый.

 Нэнуни (Четырехглазый) - так прозвали корейские поселенцы Михаила Янковского, основателя поместья на полуострове Сидеми (ныне полуостров Янковского в Приморском Крае) за небывалую меткость и бесстрашие в борьбе с китайскими разбойниками (хунхузами), грабившими население Уссурийского края. Его сын - Юрий Михайлович Янковский с громадной энергией продолжил дело своего отца, но его грандиозные планы были разрушены революцией и сменой власти в России, национализировавшей достижения семьи.
Участник польского восстания 1863 года, студент Михаил Янковский был сослан в Сибирь, а затем попал на Дальний Восток уже в качестве управляющего золотоносным прииском на острове Аскольд. В 1879  году Михаил Янковский со своим партнером и другом Фридольфом Геком (1836 – 1904) переселяется на полуостров Сидеми, где занимается разведением лошадей (им выведена новая порода лошадей, неприхотливая к муссонному климату юга Российского Дальнего Востока) и пятнистых оленей, закладывает первую в мире плантацию женьшеня.
……………………………………………………………………………………………………

     Если не известна вся история семьи Янковских, то, конечно, были известны многочисленные предприятия этих пионеров Приморья: оленеводческие хозяйства, конные заводы, плантации женьшеня, рыбные промыслы — вот результаты многогранной деятельности этих удивительных людей, которых, может быть, можно сравнить с пионерами Дикого Запада Америки, сумевших своей энергией, предприимчивостью и смелостью создать теперешний благодатный край — Калифорнию и другие штаты Запада.
Вероятно, сравнение пионеров Янковских с американскими пионерами-ковбоями — только поверхностное. Как те, так и другие оживили край, населили, создали предприятия — все это без чьей-либо помощи, без правительственных субсидий, только своими средствами, своими мозолистыми руками, а главное — неусыпной верой и энергией.
На этом, однако, сравнение заканчивается. В то время, как американские пионеры занимали свой Запад главным образом грубой силой, жестокостью по отношению к местному индейскому населению, Янковские, поселившиеся на полуострове, в районе только что основанного Владивостока, создали первое крупное хозяйство в Приморье мирным трудом и смекалкой.
Американские ковбои в кабаках развлекались стрельбой не только по зеркалам, люстрам и бутылкам на полках баров, устраивали дуэли на улицах: кто быстрее выхватит револьвер из кобуры и выстрелит в противника первым. Пионеры Янковские тоже владели оружием, но стреляли не в людей, а в диких зверей: тигров и диких кабанов, изобиловавших в то время в Приморье. Если и приходилось иногда стрелять в людей, то только для самозащиты от нападавших ’’лесных рыцарей” — хунхузов.
Но начнем сначала. Основатель дальневосточной семьи Михаил Иванович Янковский попал в Восточную Сибирь и затем на Дальний Восток совсем не по своему желанию или выбору. Польский националист, он, после подавления восстания 1863 года, был сослан в Восточную Сибирь.
После отбытия срока на каторге и ссылке на Олекме, на Ленских золотых приисках, М. И. Янковский в 1874 году переселился ”на вольное поселение” в Приморье. Там первые пять лет жизни в краю он про¬вел на острове Аскольд, где занимал должность управляющего золотыми приисками. Проживая на острове Аскольд, он все время совершал поездки по побережью океана, выискивая идеальное место для того, чтобы поселиться там. Поиски его оказались успешными, и он нашел для себя то, что он долго искал: уединенный, пустынный полуостров в
Амурском заливе, недалеко от Владивостока. На этом полуострове он основал свое имение, ставшее со временем знаменитым. Этот полуостров до сих пор носит его имя — полуостров Янковского.
Здесь, на полуострове размером в 8 тысяч десятин, М. И. Янковский, путем долголетних опытов, вывел замечательную дальневосточную по¬роду лошадей, которой стали пользоваться не только крестьяне, но и военное ведомство, приобретавшее этих коней для нужд кавалерии и конной артиллерии. Нужно отметить, что его достижения в коннозавод¬стве получили широкое одобрение. Выведенные на его заводе кони за-воевали многочисленные призы на бегах и скачках, получили медали на сельскохозяйственных выставках.
М. И. Янковский получил широкую известность и как крупный ученый — орнитолог и энтомолог, открывший много новых, до этого не¬известных, видов птиц и насекомых. Он нашел около ста видов новых для науки дневных и ночных бабочек, из которых нескольким было присвоено его имя. Одним из его замечательных открытий было описание им совершенно нового вида весьма редкой птички — овсянки, живущей на юге Приморья. Через сто лет, уже в советское время, в 1981 году, в Советском Союзе была выпущена специальная почтовая марка, стоимостью в 15 копеек, названная ’’Овсянкой Янковского”.
Деятельность М. И. Янковского была чрезвычайно многогранной. Кроме любимого им коннозаводства, он много времени и труда поло¬жил на защиту приморского пятнистого оленя, стараясь защитить животное от хищнической охоты на него браконьеров, старающихся до¬быть ценные панты. М. И. Янковскому удалось увеличить поголовье пятнистого оленя. Нужно отметить, что этот олень славился, да и теперь славится своими пантами, неокостеневшими рогами, содержащими ценное лекарственное вещество, носящее название ’’пантокрин”. Дело, начатое им, в настоящее время продолжается советскими учеными на Дальнем Востоке. Там сейчас вырабатывают в больших количествах препарат ’’пантокрин”.
Мало того, М. И. Янковский занялся разведением знаменитого корня женьшеня. Им была создана первая в России плантация этого, как тогда называли, корня жизни, весьма популярного в восточной медицине.
И это не все. М. И. Янковский занимался также археологическими раскопками, результаты которых публиковались в ’’Известиях” Русского географического общества. Особенно большое внимание при¬влекла его работа: ’’Кухонные остатки человека каменного века”. За другую работу — ’’Остров Аскольд” — он получил серебряную медаль Русского географического общества.
Самое замечательное в деятельности этого пионера Приморского края то, что он создал большое дело, добился крупных достижений в науке без какой-либо субсидии со стороны правительственных органов или научных обществ. Его деятельность протекала в весьма трудных, если не сказать опасных, условиях, когда ему приходилось иметь дело не только с дикими животными еще девственного края, но и с угрозой постоянных нападений людей-хищников, хунхузов.
Дело, начатое им, в годы революции оказалось разгромленным. С течением времени, однако, его исследования и практическая работа получили признание в Советском Союзе, дело, заложенное им, явилось базой для теперешнего советского хозяйства: оленеводства и производства пантокрина. Там, в бывшем имении Янковского, на полуострове, названном его именем, теперь продолжает дело Янковского крупный приморский совхоз ’’Амурский”.
Будучи еще на острове Аскольд, в первые годы жизни в Приморье, Михаил Иванович Янковский женился на сибирячке, жительнице Иркутска, Ольге Лукиничне Кузнецовой.
Дело, начатое М. И. Янковским, продолжал его сын Юрий Михайлович, прославившийся в Приморье, а позже и в Корее, как замечатель¬ный охотник на тигра и дикого кабана. Основанное отцом оленеводческое дело — разведение пятнистого оленя — продолжало процветать и превратилось в самое большое в мире,
В таежной глуши, на полуострове Янковского, семья Янковских жила поразительной жизнью интеллигентных людей, интересующихся литературой, музыкой, изобразительным искусством. Для детей были наня¬ты учителя, готовившие их по программам гимназий. Экзамены они сдавали экстерном во владивостокских гимназиях.
В имении устраивались вечера и балы, ставились пьесы. Там вечерами одевались, дамы и мужчины, в туалеты прошлых веков. Там танцевали па-де-катр, па-д’эспань, миньон, шаконь и другие салонные танцы на¬всегда ушедшего мира.
Свое повествование я пишу по тем отрывочным сведениям, которые мне посчастливилось позаимствовать из писем ныне здравствующей внучки М. И. Янковского, дальневосточной поэтессы Виктории Юрьевны Янковской.
Указанные выше спектакли в имении на острове Янковского стави¬ла мать Виктории, жена Юрия Михайловича. В молодости она училась в Москве, где жила в доме своей тетки А. Сабашниковой, сестра которой, Екатерина Алексеевна Андреева, была первой женой Бальмонта. С литературным миром тогдашней России семья была связана также через кузину матери, Маргариту Васильевну Сабашникову — первую жену Максимилиана Волошина. Другая кузина матери, Екатерина Карнакова-Битнер, была артисткой МХАТа и любимой ученицей Станиславско¬го. Ее пасынок — Юлий Бриннер — один из знаменитейших американских актеров.
Наконец на территории Приморья появляется третье поколение — дети Юрия Янковского: две дочери — Муза и Виктория и три сына: Валерий, Арсений и Юрий. Жизнь на природе, в тайге, сделала их искусными охотниками, не боявшимися ходить на кабана и тигра. Отец, Юрий Михайлович, его сыновья и дочь Виктория известны были на Дальнем Востоке как опытные следопыты.
Здесь нужно вернуться к тем ’’окаянным годам”, о которых пишет Бунин. Налетел шквал революции и гражданской войны. Даже после окончания гражданской войны на Юге России Приморье еще держалось: национальная русская, белая власть просуществовала там до октября 1922 года. С приходом красных произошел разгром всего того, что бы¬ло накоплено тремя поколениями Янковских, создавших благополучие края.
Оставаться в имении ’’Сидеми” было уже нельзя. Началась эвакуация. Семья Янковских решила покинуть родное имение, бросить почти все свое имущество и, пока не поздно, перебраться в Корею. После ее отъезда в заповеднике осталось три тысячи пятнистых оленей.
В последние дни, перед самым приходом красных, Ю. М. Янковский посадил жену, детей и остальных родственников на собственный паро¬ход, и они поплыли в корейский порт Сейсин. Взяли с собой служащих имения — всего выехало 68 человек. Пароход тянул на буксире не¬сколько огромных барж, на которые были погружены лошади, коровы и автомобиль.
2. Корея
С октября 1922 года началась для семьи Янковских новая жизнь в изгнании, в Корее. Здесь Юрий Михайлович сам, ’’голыми руками”, как писала его дочь Виктория, создал новое громадное предприятие, имение и курорт. Семья вновь начала жить нормальной жизнью, продолжавшей¬ся 23 года, вплоть до прихода красных в 1945 году, когда семья ’’основателей” Приморья была окончательно разгромлена.
Ю. М. Янковский труда не боялся. В молодости побывал он в Америке, был ковбоем в Техасе. Некоторое время жил в Калифорнии, откуда вывез чистокровных лошадей для своего конного завода.
Оказавшись в Корее, он энергично взялся за создание своего нового гнезда. Семья вначале жила в палатках или в скалах под навесами. Эти первые невзгоды были не страшны. Может быть, сказалась многолетняя охотничья тренировка. Им приходилось во время охотничьих экспедиций много дней проводить в тайге, и не только летом, но и зимой.
С годами было приобретено имущество — земельные угодья, включающие огромную долину с рекой и великолпеный морской пляж. Свои имения в Корее Ю. Янковский превратил в первоклассный курорт, ко¬торый включал имения ’’Лукоморье” на берегу Японского моря и ’’Но¬вину” — в горах. Неподалеку находился радиоактивный горячий источник, который стал привлекать летом курортников из крупных центров русского дальневосточного зарубежья: Шанхая, Харбина, Тяньцзина, Мукдена, Дайрена, Циндао. Зимой стали наезжать охотники на дикого зверя и птицу. Зверья всякого было вдоволь — тигров, диких кабанов, барсов.
Дело процветало, жизнь семьи улучшалась. И не только в материальном отношении, но и в культурном. Летом в имения Янковских съезжался цвет литературного и артистического мира. Был создан свой театр, построена церковь. Буквально все известные на Дальнем Востоке актеры, музыканты, писатели, журналисты побывали на ’’Лукоморье” или в ’’Новине” Янковских. Это был волшебный мир, будто перенесенный на ковре-самолете из Приморья в Корею. Здесь ставились всевозможные спектакли при участии лучших артистов Харбина и Шанхая, балет, шарады. Это был мир литературных вечеров и ’’цехов поэтов”. В то же время это был мир деловой инициативы, предприимчивости, мир не изнеженных комфортом созданий, а энергичных людей, не боящихся тяжелого труда и этим трудом создавших себе комфорт и все блага жизни.
Но опять налетел шквал, обрушился на беженцев из Приморья и раз¬рушил созданное на чужой земле семейное гнездо. В 1945 году страну наводнили советские войска, появились чекисты, разные СМЕРШи и прочие атрибуты советского строя. И, как опять пишет Виктория, ’’вдаль уходили долины на десятки верст, извивалась река и змеилась вдаль дорога, по которой все ушли августовским утром 1945 года и ни¬когда не вернулись”.
Чекисты забрали людей, никогда не живших под советской властью, никогда не бывших советскими гражданами. Увели главу семьи, Юрия Михайловича, двух его сыновей, Валерия и Юрия, двоюродную сестру. Виктории повезло, может быть, потому, что она в это время жила в Маньчжурии. Последние восемь лет в Маньчжурии Виктория провела в совершенной глуши, в тайге. Одному из братьев, Арсению, удалось перебраться через 38-ую параллель в Южную Корею, откуда он по¬пал в США.
Виктории, одной из всей семьи оставшейся в Маньчжурии, пришлось много испытать: подвергнуться ’’народному суду” с ’’исповедями”, ’’раскулачиванию” и другим притеснениям. Только в пятидесятых годах она связалась с внешним миром. Нашлась ее сестра Муза в Чили и брат Арсений в США. 9 марта 1953 года, в день похорон Сталина, Виктория выехала на пароходе из Тяньцзина в Гонконг. Дальнейшие этапы: Индия, Италия и Чили (через Панамский канал). Восемь с половиной лет в Чили и наконец — тихая пристань в США, где она поселилась на Русской реке, в Калифорнии.
Тяжела была судьба родных, увезенных в советские истребительные лагеря. Все они как ’’враги народа” были осуждены на 10 лет лагерей.
Юрий Михайлович не дожил до освобождения, умер в тюрьме в Тюмени.
Пока он отбывал тюремное заключение, в Советском Союзе вспомнили его отца, Михаила Ивановича, орнитолога и энтомолога, которого теперь признали крупным ученым. К сыну, Юрию Михайловичу, приезжали в тюрьму ученые, чтобы познакомиться с его идеями по оленеводству и выращиванию женьшеня. Обещали издать его сочинения по отбытии им тюремного срока. Но смерть Юрия Михайловича в тюрьме помешала этим планам. Правда, позже вышла книга в двух частях: ”По Дальнему Востоку”, в которой была помещена сноска: ”по трудам известного натуралиста и охотника Ю. М. Янковского”. Еще осталась книга: ”Полвека охоты на тигров”, изданная в Харбине в 1944 году — се¬рия рассказов из охотничьей жизни Юрия Михайловича и его сыновей.
Отца Юрия Михайловича, Михаила Ивановича Янковского, из польского националиста превратили в польского социалиста, сосланного в Сибирь. Вспомнили, что им было открыто около ста видов птиц и насекомых. Выпустили в честь М. И. Янковского почтовую марку стоимостью в 15 копеек и даже решили поставить ему памятник во Владивостоке. Память отца чествуют, а сына сгноили в тюрьме. Все же имя Янковских осталось в названии полуострова и на почтовой марке.
На Русской реке в Калифорнии до сих пор живет и здравствует представительница третьего поколения Янковских, талантливая поэтесса Виктория Янковская. В 1978 году вышла в свет новая книжка ее стихов ”По странам рассеяния”. К присланному мне экземпляру приложена фотография молодой ’’дикарки”, когда-то, давно-давно, жившей в приютившей ее Корее. Глядя на фотографию, так и представляешь ее бесшумно идущей по следам тигра или кабана в корейской глуши, скачущей на диком коне, дни и ночи проводящей в тайге с верным винчестером. 

 Это - только малая часть истории пионеров Янковских.

 Янковский Михаил, Янковский Юрий, Янковский Валерий "Нэнуни. Дальневосточная одиссея".