Заметки с работы

Рабочий день начался с уборки вечерней посуды и помывки столов. На кухне уже шумели повара, а в зале царил мрак, в котором тихо ступала я. Кроссовки скрипели о кафельные плитки и этот звук скакал от потолка до стен, описывая в воздухе ломаные. Сегодня жарко. Настенный градусник показывал 30 градусов тепла, и безветренность только усугубляла духоту. Голод холодными руками сжимал желудок, но завтрак обещал быть через час. Я убирала стаканы, резала лимоны и зевала, глядя в открытое окно. На улице уже вовсю ездили авто, сновали люди с рюкзаками и сумками, лаяли редкие собаки. Солнце лениво освещало витрины магазинов этажом ниже, заливало светом деревья, парковку, крыши и фонари. Оно отражалось от блестящих стекол витрин и путалось в своем же отражении, создавая эффект бодрости. Убрав посуду, я побежала на кухню, чтобы забрать уже готовые блюда для буфета. Ничего сложного - бери и расставляй в красивом сочетании цветов, не забывая запоминать названия. Это важно, потому как если я перепутаю блюдо и табличку с названием, то получу по шее от шефа. Мой шеф - невысокая женщина лет 30 с жидкими волосами, собранными в крысиный хвостик. Немного скандальное, недовольное выражение лица и  быстрая походка вселяли частицу страха при ее появлении у барной стоики или в зале. Выставив последнюю тарелку креветок на лед, я схватила тряпку и вышла на террасу, чтобы протереть столы. Воздух шлепнул в лицо, залез под тонкую футболку и обнял мои голые ноги в шортах. Наконец-то ветер. Эта духота сводит с ума весь персонал, особенно поваров. Ими являются четыре парня разного возраста, но никто из них не говорит по-немецки  или английски. Один выглядит очень заспанным и разбитым, он выходит с кухни только чтобы налить огромную кружку кофе. Рваные джинсы и старые найки немного не сочетаются с поварским сюртуком, но это никого не волнует. Второй повар более приятный. Он делает суши и жарит морепродукты на заказ клиентов прямо в зале, за небольшим ограждением. Я могу наблюдать за ним прямо из-за барной стойки, что доставляет удовольствие. Процесс создания роллов вызывает у него улыбку и умиротворённое выражение лица. От него веет спокойствием и равновесием, он делает любимую работу. Третий повар - это веселый лохматый парень с шикарной улыбкой и отсутствием слуха. Последнее его ничуть не смущает, и поэтому он зачастую развлекает кухню громкими песнями на китайском. Он много шутит и улыбается мне. Четвертый парень почти не выходит в зал, я плохо помню его голос и даже лицо. Около барной стойки, где работаю я, крутятся два официанта, - девушка Руби и парень Янг. Первая постоянно болтает со мной и хихикает, рассказывает о жизни а Китае и своей собаке породы Хаски шоколадного цвета. Она очень милая и добрая, что значительно расслабляет после контакта с шефом. Иногда моим напарником по бару является поляк Томас, худой парнишка с оттопыренными ушами. Он безуспешно пытается произвести впечатление, одаривая комплиментами и просто лестным словами. Я доела, встала, сказала тихое "аригато" и унесла посуду на кухню. Стойка уже блистала, лимоны были готовы, холодильники забиты напитками, фартуки надеты, традиционная музыка уже ненавязчиво лилась из динамиков в зал, - и все были готовы к приходу первых посетителей. Первый час я просто сидела на ящике из-под колы, наблюдая за парнем, делающим суши. Позже одна пожилая пара пожелала испить красного македонского вина, и я встала на свое рабочее место. Затем заказы так и успевали печататься, я отрывала бумажку с желаемым напитком одного из гостей и выполняла его как можно быстрее. Временами я пила газировку из своего стакана, жевала лимон и зевала. Наливая очередной бокал пива, ко мне подбежала шеф и грубо оттолкнула, забрав стакан. Я немного испугалась, думая, что делаю неправильно, но все было в порядке. Просто она так освободила меня от заказов, тут же пояснив на ломаном немецком, что нужно подмести на террасе первого этажа. Я пожала плечами и направилась в кладовку за метлой. Пробравшись сквозь горы напитков в ящиках, я нашла большой веник и совочек голубого цвета с китайскими иероглифами. Неужели они и веник с собой из Китая привезли? Спускаясь по лестнице вниз, я хрустела рисовыми чипсами, горсть которых взяла по пути выхода из зала. Из-за жары туго думалось, а в голове крутилась песня Дженнифер Лопес, что с самого утра на повторе слушает Янг. Текст уже въелся в кожу и это бесило. Я попыталась вспомнить, сколько же наличных денег у меня имеется. Мне нужны финансы для одной важной поездки, а так же на подарок для действующего лица этой поездки. Если бы я работала полную смену, то прибыли было бы больше, а так довольствуюсь тем, что есть. К тому же кормят отлично, возмущаться нет оснований. Я прикинула, что на билет в Россию мне нужно около 700€, а это три месяца работы. Вполне достигаемая цифра, к тому же если я буду работать в будние дни, или же в полную смену, то собрать сумму получится быстрее. Улыбка разбудила ямочки на моих щеках, и я подняла голову. Напротив меня, в авто, припаркованном у ресторана, сидела женщина лет 50 в больших очках и беззаботно улыбалась, наблюдая за мной. Сухие руки с алого цвета ногтями крепко держали руль серого Фольксвагена, а на зеркале болталась пахучка в виде елочки. Я засмущалась и опустила глаза, домела дорожку и быстренько рванула к лестнице. На баре уже высилась гора посуды и заказов, Янг бегал между столами, а Руби разносила блюда. Я принялась наливать напитки, рассматривая зал. По большей части, посетителями являлись пары, но в дальнем углу около аквариума сидела группа мужчин лет 40, которые басисто смеялись и разливали пиво. Посуды накопилось чёртова прорва, ведь никто не будет ее мыть в мое отсутствие! Составив часть в посудомойку, я мыла остальное, слушая шипение масла на сковороде. Пахло кальмарами и еще чем-то острым, от чего снова пробуждался аппетит. То ли мигрень просыпалась и стискивала голову, то ли от духоты стало плохо. Ноги начинали гудеть, а от мыла с пальца соскальзывало кольцо, которое приходилось поправлять. Я держала в голове образ родного города, такого далекого. В России меня мало кто ждет, но это факт не отбивает у меня желание вернуться домой. Я накоплю средств и уеду когда-нибудь. Уж слишком огромна привязанность к Родине, слишком. Вдруг над ухом кто-то громко чихнул. Я вздрогнула и обернулась. Сзади меня стоял Томас и рассеянно натирал полотенцем фарфоровый чайничек. Он бросил на меня кроткий испуганный взгляд и сгорбился, будто я собралась его бить. Я скорчила гримасу непонимания и сполоснула руки приятной холодной водой. На раздаче громко крикнул звоночек, и я поспешила забрать блюда. Овощи, мясное рагу и жареные конвертики на белоснежных тарелках уместились в моих руках, и я аккуратно понесла их в зал. Умещая явства, прочесывала взглядом посетителей. Детей нет, все тихо и мирно. Только слышна речь шефини, что визгливо ругается на кухне. А может быть и не ругается, но во всяком случае ее крики напоминают брань. Я снова вернулась к барной стойке и плеснула себе в стакан с газировкой немного пива. Хитрый трюк, который выполняет функцию энергетика в сонные дни. Следом в стакан полилось кофе, - завершающий ингредиент. Отпив половину, я вздохнула. Народ лениво тянулся к выходу, Томас горделиво вышагивал между рядами буфета, а официанты тихо хихикали у раздачи. Я отчетливо слышала, как в моей голове хрустели шестеренки новых слоев мышления, словно расширяясь для чего-либо нового. Взгляд туманился, руки немели, и я уже было хотела свалить все эти симптомы на лишнюю затяжку сегодня утром, что я так жадно вдыхала, но нет. Все же что-то держало мое сознание на адекватной планке. Я залпом выпила свой "энергетик" и схватила мыльную губку, чтобы продолжить свою работу.