Троил и Крессида, 1-1

АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ

Троя. Перед дворцом Приама.

(Входит облачённый в доспехи Троил и Пандар.)

ТРОИЛ:
Зови оруженосца! Надоело!
Железо лат обременяет тело.
Во мне самом – ужасная война,
Где рушится троянская стена.
Меня на греков ныне не хватает,
Душа моя в огне любви сгорает.

ПАНДАР:
Я вижу, ты забрёл в любви далече.
Ужели и война её не лечит?

ТРОИЛ:
Умения у греков не отнимешь,
Пред этаким врагом и шляпу снимешь.
Жестокость и отвага – на пределе,
Нет равных грекам ныне в ратном деле.
А я – не в меру нежен и слезлив,
Как чуткий сон я к шороху пуглив,
Невежество моё меня терзает,
А доблесть, народившись, умирает.
Как девушка, я робок и раним,
А опыт мой с ребячеством сравним.

ПАНДАР:
Говорено об этом уж немало,
Душа моя напутствовать устала.
Кто получить пирог пшеничный хочет,
Тот о муке сначала похлопочет.

ТРОИЛ:
На мельнице уже муку имеют.

ПАНДАР:
Ты подожди, пока её просеют.
А там и тесту следует взойти.

ТРОИЛ:
Как долго ждать?
Как долго мне идти?

ПАНДАР:
Хочу вас о терпимости просить.
Ведь тесто надо будет замесить.
Слепить пирог, его засунуть в печь,
И остудить, чтоб губы не обжечь.

ТРОИЛ:
Терпение, конечно, божество,
Но и его не вечно торжество.
Ведь даже у Приама за обедом
Крессиду вижу рядом – не соседа.
Душа моя влюблённая витает,
Крессида ни на миг не отпускает.

ПАНДАР:
Согласен я: она – неотразима,
Нет женщины, прекраснее любимой.

ТРОИЛ:
Готово сердце выпрыгнуть наружу,
Улыбка ширмой мне сегодня служит.
Пусть ни отец, ни Гектор не узнают
О тайне сердца, что меня терзает.
Хоть светит солнце – прячется за тучей
Губитель счастья – случай неминучий.
ПАНДАР:
Они с Еленой – ангельского вида,
Лишь волосы темнее у Крессиды.
Она – моя родня, не отрицаю,
Но вовсе я её не восхваляю.
Однако, разговор, что я подслушал,
Любому бы запал сегодня в душу.
Твою сестру Кассандру не виню,
Но ум её достаточно ценю…

ТРОИЛ:
Мои надежды канули в пучину,
А ты усугубляешь их кончину.
С ума меня свела уже Крессида,
И на тебя рождается обида.
Не устаешь её живописать:
Какие ножки!
Ах, какая стать!
Белы, изящны руки девы милой!
Всё прочее в сравнении – чернила.
Ты для сестры эпитеты найдёшь:
Лебяжий пух и тот не так хорош.
Не знаешь ты дыхания нежнее,
Зефира дуновение грубее.
Зачем же множишь то, чего я знаю,
Что, обезумев, всуе повторяю?
То – не бальзам. Ужель не понимаешь?
Ножом любви меня ты добиваешь.

ПАНДАР:
Здесь – правда. Верь мне ради бога.

ТРОИЛ:
Тогда не говори так много.

ПАНДАР:
Но коли так, то заявляю смело:
Я более не встряну в это дело.
Да будет всё теперь в её руках,
Решится твой вопрос наверняка.

ТРОИЛ:
Зачем  же, Пандар, друга обижаешь?

ПАНДАР:
Так за труды меня вознаграждаешь?
Из-за неё твой эгоизм клокочет,
Она меня за твой характер точит.
Я между вами, как меж двух стихий,
И за какие мучаюсь грехи?


ТРОИЛ:
Ужели, Пандар,  на меня в обиде?

ПАНДАР:
Сестру свою я всякой в жизни видел.
Хоть и родня – подсказывает что-то:
Крессида – суть Елена по субботам.
Да будь она чернее гуталина,
Не вижу рассуждать о том причины.

ТРОИЛ:
Ты не серчай. Я, Пандар, это знаю.
И красоты её не умоляю.

ПАНДАР:
Не о красе, Троил, веду я речь.
Хочу её от горя уберечь.
Глупышка без отца слывёт калекой.
Ей перейти пора сегодня к грекам.
А сам от дел останусь в стороне,
Роль уготована теперь иная мне.

ТРОИЛ:
Зачем так говоришь, мой верный друг?

ПАНДАР:
Что думаю, то выражаю вслух.

ТРОИЛ:
Обиду на тебя я уношу,
А потому и помолчать прошу.
От слов и разговоров я устал.
Я ухожу, всему конец настал.

(Пандар уходит. Слышны сигналы боевой тревоги.)

ТРОИЛ:
Как ненавистны мне тревоги звуки!
Война глупцов рождает только муки!
Теряют люди головы и члены
За красоту похищенной Елены.
Я на любовь без крови погляжу,
Без повода свой меч не обнажу.
Как хочется мне богам в небо крикнуть:
«Без Пандара к Крессиде не проникнуть!»
А он, о ней услышав только слово,
Мне на пути преграды строит снова,
Как будто совратить её стараюсь,
Как будто на невинность покушаюсь.
Скажи мне ради Дафны, Аполлон,
Крессида, Пандар, я – всё это сон?
Так меж Крессидой, милым Илионом
Лёг океан, в нём гибнут миллионы.
За ней, жемчужиной, я в Индию плыву,
Ничем, не обладая наяву?
А Пандар – чёлн на волнах без ветрил,
Пошёл ко дну, он выбился из сил.

(Сигнал боевой тревоги.  Входит Эней.)

ЭНЕЙ:
Как мне, Троил, такое понимать?
Не дело – принцу от войны бежать!

ТРОИЛ:
Я не бегу лишь потому хотя бы,
Что я – мужик, как видишь, а не баба.
Уж извини, Эней, что беспокою,
Какие новости несутся с поля боя?

ЭНЕЙ:
Недавно слух бедою обернулся:
Парис из боя с раною вернулся.

ТРОИЛ:
И кто же был сей злостный негодяй?

ЭНЕЙ:
Ты не поверишь! – это Менелай.

ТРОИЛ:
Клянусь тебе, Эней, самим я богом:
Всё заживает, что пробито рогом.

(Слышен сигнал боевой тревоги.)

ЭНЕЙ:
Прислушайся к потехе за стеной.
Как будто там пирушка, а не бой!

ТРОИЛ:
Уж лучше быть пирушке, чем войне.
Была бы по душе она и мне.
Приходится, однако, воевать.

ЭНЕЙ:
Нам некуда с тобою отступать.

(Уходят.)