Изгои. Глава 67

Василий Петрович замертво рухнул около трупа Евгения Михайловича. Выстрел в лоб из пистолета не оставил Руденко никаких шансов на жизнь.

—Блин!! — чертыхнулся Антон и кинулся к застреленному родственнику.

Из пулевого отверстия на лбу сочилась кровь. Золотницкий с покрасневшими глазами, наполненными слезами, упал перед застреленным родственником на колени и принялся судорожно теребить его за плечи. Денис покосился на Соломона. Член президиума верховного совета прицелился в Антона.

—Зачем вы это сделали?! — выкрикнул Денис.
—Не суйся! — нагрубил Соломон.

Денис заметил под ногами приклад ружья, торчащий из травы. Антон утёр слёзы с глаз рукавом ветровки и обернулся.

—Ты.. Ты.. Чтоб ты сдох, паскуда! Убью!!
—Не советую, гопник, — предупредил Соломон. — Ещё шаг, и тебя постигнет та же участь.
—Ты покойник! Ты.. Ты.. Тебе хана! Ну давай, спрячь пистолет, козлина! И ты увидишь, что я с тобой сделаю! Твои телохранители тебе не помогут! — распетушился Антон. — Давай по–мужски поговорим! Крыса кабинетная! Залупа конская!
—До чего же колоритные оскорбления, Иван Антонович! — изумился Соломон. — Я таких словечек давно не слышал. Мне многих подследственных лично приходилось колоть в СИЗО, но таких словечек я давно не слышал. Ну и где нахватались жаргонизмов, господин Золотницкий? Между прочим, господин Золотницкий, вы наговорили на 130–ую статью кодекса об административных правонарушениях. Оскорбление лица,  выраженное в неприличной форме. Я затаскаю вас по судам, господин  Золотницкий. Ну и где нахватались словечек?
—Узнаешь на том свете. Убери ствол. Посмотрим, какой ты на самом деле мужик. Оторву тебе единственную руку. Будешь ширинку зубами расстёгивать, когда захочешь поссать, если сможешь дотянуться, козлина!

Антон угрожающе дёрнулся.

—Стоять, или я стреляю! — выкрикнул Гришин–Соломон. — Невоспитанный отморозок. Все автомеханики такие хамоватые и быдлявые или только некоторые их представители?
—Убери пистолет, — разминал Антон кулаки и приближался.
—Заткнись и стой на месте.
—Ссышь?
—Я не шучу. И палец не дрогнет. Пристрелю, как собаку!
—Антон, не нарывайся, — взмолился Денис и закрыл ногой приклад ружья. — Ты же видишь, он псих.

Со склона оврага сбежали Гай с отцом. 

—Что здесь происходит? — чертыхнулся восьмиклассник, оценивая обстановку.

Лексус припал на одно колено возле трупов учёных. Гай тоже склонился над мёртвыми телами.

—Беда–то какая, — запричитал Гай. —  За что Соломон их убил? Пап, дядя Соломон ненормальный?
—Похоже на то, сын. Пуля застряла в мозгах. Уже ничего нельзя сделать.
—Ты прав, пап, нельзя.
—Что ты сказал? — переспросил Антон.
—Я сказал, пуля застряла в мозгах.
—Притухни, я не с тобой разговариваю. Гайчик, что ты сейчас сказал?
—Я? — растерялся школьник. 
—Ты всё правильно услышал. Мой сын упомянул Соломона. Данный товарищ стоит перед тобой.

Антон развернулся к Соломону. Денис схватил ружьё и направил его дуло на Соломона. Телохранители Соломона встрепенулись.

—Бросай пистолет! — приказал Денис.
—Ты застрелишь меня, но я выживу. Я такой же как они – неуязвимый. А вот ты умрёшь. Хорошо подумай, болван. Хочешь рискнуть? Выбрось ружьё! Ты,  жалкий географ!
—Я не географ, я – геолог.
—Какая разница?

Денис неохотно опустил ружьё дулом в землю.

—Делай, что говорят! Брось ружьё! Вот так. А теперь к вам двоим перейдём. Милиус, наверное, проклинает меня. Вас двоих по возвращении в подземный мир ждут разбирательства. Вы будете строго наказаны, особенно ты, щенок. Хватит. Шутки кончились. Пощады не будет. Вы оба сгниёте на каторге. Вы подвели меня. Сейчас вы оба пойдёте со мной. Это приказ! Откажетесь мне подчиниться, будет только хуже. А–ну пошли!
 
Лексус и его сын переглянулись. Антон сверлил ненавистного однорукого калеку злобным взглядом. Денис наблюдал со стороны.

—Это Соломон? — уточнил Антон. — Значит, это он заказал меня, а ты со своими полуголыми дружками исполнили его заказ, когда бегали по улицам города?
—Да, это он, — подтвердил Лексус.
—Заткнитесь! — гаркнул Соломон. — Я неясно выразился? Вы двое идёте со мной!
—Слышь ты, гавнюк, ты прислал шайку в мою квартиру. Я тебя не знаю. Но ты.. Отвечай!
—Я повторять не намерен, — лопалось терпение у Соломона. — Не пойдёте, я вызову подкрепление. Ну–ка достань!

Соломон пихнул телохранителя кулаком в плечо. Добрый молодец полез в карман на штанах и вытащил оттуда рацию.

—Я вызову службу безопасности. Они бросят вас обоих в тюрьму, особенно церемониться не станут. Вы этого хотите?
—Ладно, дядя Соломон, не надо службу безопасности, — сдался Гай. — Пойдём, пап.

Гай понуро двинулся вперёд. Лексус перехватил сына за жилетку и притянул к себе.

—Не торопись, сын мой. Осталось кое–что важное выяснить прямо сейчас. Когда я выскочил из квартиры через балкон, родители Антона и его жена  оставались живыми. Я был в этом уверен. Я только что пытался доказать Антону, что я не причастен к убийству его семьи. Я уверен в том, что это ты совершил убийство родных Антона. Я зря наговариваю, Соломон? Тебе есть, что сказать? Молчишь? Ты был не один в тот роковой день. Я отыскал того, кто помогал тебе с убийством семьи Антона. Имя твоего подельника – Деметриус. Он работает в цехе горно–обогатительного комбината и получает гроши. Деметриус всегда нуждался в деньгах. Мои друзья спрятали этого типа в надёжном месте. Деметриус и носа не высунет, пока я не прикажу. А ты, Соломон, если попытаешься найти Деметриуса, будешь иметь дело с трибуналом. Я попросил Деметриуса всю правду рассказать и  – о чудо! – он согласился. Деметриус рассказал, как помогал тебе убить отца Антона. Деметриус рассказал, как приковал отца Антона к стене строительной монтировкой. Тебе не отвертеться, Соломон. Милиус и трибунал узнают про твои грязные делишки. И про контрабанду золота трибунал узнает. По тебе самому каторга плачет. Хватит нам с сыном угроз.

Антон наливался такой злостью, что, казалось, сорвись он с места, его не остановит никакая внешняя сила, даже пистолет.

—Я вычислю, где вы скрываете того болтуна, с кем я был в квартире этого гопника. Сначала я вырву его поганый язык, а после замурую в бетон. Я это непременно сделаю, как только вернусь в подземный мир. Будет знать болтун, как трепаться, кому не попадя. Ведь просил же Деметриуса, держи язык за зубами, нет же, открыл свой поганый рот. Деметриусу показалось слишком мало золотых слитков, что я вручил ему в качестве платы за молчание. Какой же я был дурак. Надо было снести Деметриусу башку, и концы в воду. Как говорится, нет человека, нет проблемы. И никакого трибунала я не боюсь. Я сам трибунал.
—Ну ты мразь! — не сдержал эмоций Антон. 
—Да, я такой. И даже хуже.
—Это ты убил моих родителей и Дашу! — прозрел Антон. — Ты.. Ты.. Ну ты.. Ну ты выродок! Даже ребёночка в животе у Даши не пожалел!
—Ну же, Соломон, наберись смелости и признайся в убийстве семьи этого парня, — пытался Лексус добиться истины. — Ну же, Соломон, выплесни душу наружу. Назад пути нет. Ты загнан в угол. Тебе не выкрутиться. Глупо всё отрицать. Ты убил?
—Да! Да! Это сделал я! — прорвало негодяя. — Довольны? Пришлось всё самому сделать. Ты не смог, питбуль. У тебя, видите ли, рука не поднялась. А у меня рука поднялась, и не раз, и не два. Ты не выполнил мой приказ, трус, выпрыгнул из хаты через балкон. В итоге пришлось самому всё сделать. А куда мне было деваться. Это нужно  было сделать, чтобы подставить под уголовную статью Орлова. Семью этого гопника вырезал я. Это чистая правда. Я получал неописуемое удовольствие от процесса убийств. Когда твоя брюхатая жёнушка умоляла меня о пощаде, стоя передо мной на коленях, я подумал: «Какая хорошенькая куколка. Может, прежде чем задушить её и вспороть ей брюхо, заставлю её отсосать у меня?»

—Убью, сучара!!

Антон рванул с места. Соломон успел нажать на спусковой крючок пистолета. Прозвучал выстрел.