Изгои. Глава 67

Василий Петрович замертво рухнул около трупа Евгения Михайловича. Выстрел в лоб из пистолета не оставил Руденко никаких шансов на жизнь.

—Блин, дядя!! — чертыхнулся племянник и кинулся к застреленному родственнику.

Из пулевого отверстия на лбу вытекала струйка крови. Антон с покрасневшими глазами, наполненными слезами, упал перед застреленным родственником на колени и принялся судорожно теребить его за плечи.

Денис покосился на Соломона. Член президиума верховного совета целился в Антона пистолетом.

—Зачем вы это сделали?! — выкрикнул Денис.
—Не суйся, парень! — нагрубил Соломон. — Отошёл назад!

Швецов заметил под ногами приклад ружья, торчащий из травы. Антон утёр слёзы с глаз рукавом ветровки и резко обернулся.

—Ты.. Ты.. Чтоб ты сдох, паскуда! Убью!!
—Не советую, гопник, — предупредил Соломон. — Ещё шаг, и тебя постигнет та же участь.
—Ты покойник! Ты.. Ты.. Тебе хана! Ну давай, спрячь пистолет, козлина! И ты увидишь, что я с тобой сделаю! Твои амбалы–телохранители тебе не помогут! — распетушился Антон. — Давай по–мужски поговорим! Зря я сдержался в тот день! Надо было навалять тебе во дворе моего дома, а я тогда за Орлова заступился! Крыса ты кабинетная! Залупа ты конская!
—До чего же колоритные оскорбления, Иван Антонович! — изумился Соломон. — Я таких словечек давно не слышал. Мне многих подследственных и подозреваемых лично приходилось колоть в СИЗО, но таких словечек я давно не слышал. Ну и где нахватались жаргонизмов, Антон Иванович? Между прочим, господин Золотницкий, вы наговорили на 130–ую статью кодекса об административных правонарушениях. Оскорбление человека,  выраженное в неприличной форме. Я затаскаю вас по судам, господин  Золотницкий. Ну и где вы нахватались словечек?
—Узнаешь на том свете. Убери ствол. Посмотрим, мужик ты или баба. Оторву тебе единственную руку. Будешь ширинку зубами расстёгивать, когда захочешь поссать, если дотянешься, выродок!

Антон угрожающе дёрнулся.

—Стоять, или я стреляю! — выкрикнул Гришин–Соломон. — Ты невоспитанный отморозок. Интересно, все автомеханики такие хамоватые и быдлявые или только некоторые их представители?
—Убери пистолет, — разминал Антон кулаки и приближался.
—Заткнись и стой на месте.
—Ссышь?
—Стой, там, где стоишь. Я не шучу. И палец не дрогнет! Пристрелю, как собаку!
—Антон, не нарывайся, — взмолился Денис и закрыл ногой приклад ружья. — Ты же видишь, он псих.

Со склона оврага сбежали Гай с отцом. 

—Что здесь происходит? — чертыхнулся восьмиклассник, оценивая обстановку.

Лексус припал на одно колено возле трупов учёных. Гай тоже склонился над мёртвыми пенсионерами.

—Беда–то какая, — запричитал Гай. —  За что Соломон их убил? Пап, дядя Соломон ненормальный?
—Похоже на то, сын мой. Пуля застряла во лбу. Уже ничего нельзя сделать.
—Ты прав, пап, нельзя.
—Что ты сказал? — переспросил Антон.
—Я сказал, пуля застряла во лбу.
—Притухни. Я не с тобой разговариваю. Гайчик, что ты сейчас сказал?
—Я? — растерялся школьник. 
—Ты всё правильно услышал. Мой сын упомянул Соломона. Данный товарищ стоит перед тобой.

Антон развернулся к Соломону. Денис схватил ружьё и направил его дуло на Соломона. Телохранители Соломона встрепенулись.

—Бросай пистолет! — приказал Денис.
—Ты застрелишь меня, но я выживу. Я такой же как они – неуязвимый. А вот ты умрёшь. Хорошо подумай, болван. Хочешь рискнуть? Выбрось ружьё! Ты,  жалкий географ!
—Я не географ, я – геолог.
—Какая разница?

Швецов неохотно опустил ружьё дулом в землю.

—Делай, что говорят! Брось ружьё! Вот так. А теперь к вам двоим перейдём. Милиус, наверное, проклинает меня. Вас по возвращении в подземный мир ждут разбирательства. Вы оба будете строго наказаны, особенно ты, щенок. Хватит. Шутки закончились. Пощады не будет. Вы оба сгниёте на каторге. Вы оба подвели меня. Сейчас вы оба пойдёте со мной. Это приказ! Откажетесь подчиниться, будет только хуже. А–ну пошли!
 
Лексус и его сын переглянулись. Антон сверлил ненавистного однорукого калеку злобным взглядом. Денис наблюдал со стороны.

—Это и есть Соломон? — уточнил Антон. — Значит, это он заказал меня, а ты со своими полуголыми дружками исполнили его заказ, когда бегали по улицам моего города?
—Да, это он, — подтвердил Лексус.
—Заткнитесь! — гаркнул Соломон. — Я неясно выразился? Вы двое идёте со мной!
—Слышь, гавнюк, ты прислал полуголую шайку в мою квартиру. Я тебя не знаю. Но ты.. Отвечай!
—Я повторять не намерен, — лопалось терпение у Соломона. — Если не пойдёте, я вызову подкрепление. Ну–ка достань!

Соломон пихнул телохранителя в плечо. Добрый молодец полез в карман штанов и вытащил оттуда рацию.

—Я вызову бойцов службы безопасности. Они бросят вас обоих в тюрьму, особенно церемониться не станут. Вы этого хотите?
—Ладно, дядя Соломон, не надо бойцов, — сдался Гай. — Пойдём, пап.

Гай понуро двинулся вперёд. Лексус перехватил сына за жилетку и притянул к себе.

—Не торопись, сын мой. Осталось кое–что важное выяснить. Когда я выскочил из квартиры Антона через балкон, его папа с мамой и беременная невеста оставались живыми. Я был в этом уверен. Я только что пытался доказать Антону, что я не причастен к убийству его семьи. Я уверен в том, что это ты, Соломон, совершил убийство родных Антона. Может быть, я зря наговариваю, Соломон? Тебе есть, что сказать? Молчишь? Ты был не один в тот роковой день. Я отыскал того, кто помогал тебе с убийством семьи Антона. Твоего подельника зовут Деметриус. Он работает в цехе горно–обогатительного комбината. Деметриус всегда нуждался в деньгах. Мои друзья спрятали этого типа в надёжном месте. Деметриус и носа не высунет. А ты, если попытаешься найти Деметриуса, будешь иметь дело со мной. Я попросил Деметриуса рассказать правду и  – о чудо! – он согласился. Деметриус рассказал, как помогал тебе убить отца Антона. Он рассказал, как приковал отца Антона к стене строительной монтировкой. Тебе не отвертеться, Соломон. Милиус и трибунал узнают о твоих грязных делах. И про контрабанду золота трибунал тоже  узнает. По тебе самому каторга плачет. Хватит нам с сыном угроз.

Антон наливался такой злостью, что, казалось, сорвись он с места, его не остановит никакая сила, даже пистолет.

—Я вычислю, где вы скрываете того болтуна, с кем я был в квартире этого гопника. Сначала я вырву его поганый язык, а после замурую в бетон. Я это непременно сделаю, как только вернусь в подземный мир. Будет знать болтун, как трепаться, кому не попадя. Ведь просил же Деметриуса, держи язык за зубами. Нет же, открыл свой поганый рот. Этому Деметриусу показалось мало слитков золота, что я вручил ему в качестве платы за молчание. Какой же я был дурак. Надо было снести Деметриусу башку сразу после убийств, и концы в воду. Как говорится, нет человека, нет проблемы.
—Ну ты мразь! — не сдержал эмоций Антон. 
—Да, я такой.
—Это ты убил моих родителей и Дашу! — прозрел Антон. — Ты.. Ты.. Ну ты.. Ну ты выродок! Даже ребёночка в животе у Даши не пожалел!
—Ну же, наберись смелости и признайся в убийстве семьи этого парня, Соломон, — пытался Лексус добиться истины. — Ну же, выплесни душу наружу. Назад пути нет. Ты загнан в угол. Тебе больше не выкрутиться. Глупо всё отрицать. Ты убил?
—Да! Это сделал я! — прорвало негодяя. — Довольны? Пришлось всё самому сделать. Ты же не смог, питбуль. У тебя, видите ли, рука не поднялась. А у меня рука поднялась. Ты не выполнил мой приказ, трус. В итоге пришлось самому всё сделать. А куда мне было деваться. Это необходимо было сделать, чтобы подставить под уголовную статью Орлова. Семью этого гопника вырезал я. Это чистая правда. Эта гора мышц по имени Лексус не причастен к убийствам, хоть он и ворвался в квартиру. Я этим очень горжусь. Я получал неописуемое удовольствие от процесса убийств. Когда твоя брюхатая невестушка умоляла меня о пощаде, стоя передо мной на коленях, я подумал: «Какая хорошенькая куколка. Может, прежде чем задушить её и распотрошить ей брюхо, заставлю её отсосать у меня?»

—Убью, сучара!!

Антон рванул с места. Соломон нажал на спусковой крючок пистолета. Прозвучал выстрел.