Призрачный город

Он смотрел как сосед прикуривает сигарету от жестяной зажигалки с черепами, неторопливо затягивается и выпускает первое облачко дыма. Его сосед протянул ему сигарету: «Хочешь?»
- Не, - протянул он.
Сосед прищурился и посмотрел на него, положив локоть на руль мотоцикла. «А ты часом не по девке заскучал?»
Он задумался. – Да нет, вроде. А ты?
«Да нашел тут фотку одну. Ничего так, на лицо симпатичная. Правда хоть убей не помню, кто. Но если моя, то ничего так».
С фотографии глядело ничего не говорящее лицо. Блондинка, длинные волосы, голубые глаза, яркий красный рот, высокие острые скулы. Небольшая чертовщинка в глазах. На шее свободно повязан синий платок.
Вот, наверное, ключевая фраза: ничего не говорящее. Он попробовал стопой педаль мотоцикла, на котором сидел. Мотоцикл, его кожаное сиденье, хромированные поверхности, зеркальце заднего вида с небольшой трещинкой на хроме – все это было его, все было родным. Даже «черепаха» сидела так, что было очевидно. Этим он занимался всю жизнь. А вот остальное. Пока его сосед неторопливо приканчивал сигарету, он осматривался. Вокруг был лес. Его мотоцикл, мотоцикл соседа и еще нескольких байкеров стояли на дороге. Сзади и спереди (если было это сзади и спереди) дороги была сплошная прямая серая лента без начала и конца. Как они здесь все очутились, он не помнил. Да и кто эти парни, тоже как-то не вспоминалось. Судя по всему с ними было то же самое. Потеря памяти. Он на секунду задумался о том, что у него могло бы быть, а потом вдруг почувствовал, что надо ехать. Впереди засобирались остальные. «Надо ехать» - видимо, эта мысль пришла в голову не только ему.
Заурчали моторы, характерный звук педалей. Поехали. Кто-то впереди газанул для форса. Он ехал молча. Теперь он точно знал, что не так. Лес не издавал никаких звуков. Даже асфальт под шинами звучал как-то приглушенно. Кто-то впереди, видно молодой, засмеялся, крикнул что-то. Он ехал молча. Машин не было. Не было ни людей, ни автобусных остановок. Ничего. Только лес и дорога. По привычке в очередной раз смотря на стрелку, отмеряющую уровень топлива, он вдруг отметил, что топлива почти нет. И вдруг из синевы бесконечности прямо перед ним начал вырастать силуэт чего-то большого.
Кто-то впереди, очевидно все тот же, крикнул «Небоскребы».
Видимо так и было. Город. Там и заправимся. Он слегка поднажал, но несильно, чтобы все не сгорело сразу. Вдруг на первой бензоколонке не будет топлива. Надо будет хотя бы немного докатить мотоцикл. Силуэт рос и становился все четче. И правда небоскребы. На переднем фоне вроде домики пониже. Предместье.
Его разговорчивый сосед, подъехав к нему, слегка ткнул его бок и отъехал, указывая на город. «Скоро увидим своих». Знать бы кого это, своих…
Они подъехали к первым домам. «Эй, ребята, ставлю сотню, что за углом бензаколонка», крикнул один из их группы.
Его вдруг стало слегка подташнивать. Он скинул газ, слегка притормозил. Они въезжали в город. Он смотрел, как их силуэты-тени едут по стенам домов, нажал на газ и попытался догнать средних из группы. Внезапно в глазах потемнело. Потом резкий свет. Он вдруг увидел перед собой асфальтовое покрытие. Близко-близко. Каждую асфальтовую крошку, щербинку, немного песка справа и небольшую каплю крови прямо перед ним. Это капля отражала солнце. Стало влажно и горячо. Он зажмурился и вдруг в уши ударил пронзительный крик «Неееееет!», крик явно женский, несущий столько любви и потери, что стало больно в сердце. Все вокруг сжалось. И вдруг скрутилось, как в зернышко. Будто кто-то выключил телевизор. И тут наступила чернота. И боль пропала. И температура вернулась в норму. Ладони снова стали сухими. Он отмечал все изменения, не понимая, что это изменения.
Слишком долго зажмурены глаза. Надо открыть. Веки медленно приподнимаются. Глаза, наконец, открыты. Под ним его верный друг мотоцикл. Сбоку какой-то парень затягивается сигаретой.
Вокруг лес.
И очень хочется ехать по дороге, растянувшейся в серую асфальтовую полосу спереди и сзади. Хотя кто скажет, где спереди и где сзади. Надо ехать…