Вожатские байки. Глава третья. Описание лагеря

ОПИСАНИЕ ЛАГЕРЯ.

Я один из тех, кто, читая книгу, пролистывает описания местности. И поначалу сам решил не заниматься этой ерундой. Какое кому дело, как выглядит место описываемых событий, верно? Ну, лагерь и лагерь. Один из сотен, построенных в советское время и выживших в девяностые, благодаря… а, даже не знаю, благодаря чему он выжил. Многие лагеря закрывали из-за катастрофической нехватки финансирования. А наш – выжил. Да не просто выжил, но и временами подкрашивался, оперативно ремонтировался, стригся (в смысле травы) и неплохо кормил его обитателей.
Давайте договоримся так: те из вас, кто, как и я, считает описание местности пустой тратой времени, тот просто пропустит эту главу. Я вот даже ни капли не обижусь.
А всем остальным я попытаюсь максимально не нудно описать тот прекрасный загородный островок детства, где мы проводили наше лето.
* * *
Детский спортивно-оздоровительный лагерь «Радуга» располагался достаточно далеко от нашего маленького города, чтобы до него можно было дойти пешком. Для того, чтобы навестить сосланное сюда чадо, родителям приходилось ехать около сорока километров. Предки везли детям только самое необходимое: конфеты, шоколад, соки, газировку и туалетную бумагу. К отдыхающим из тех, что постарше, часто приезжали друзья. Что везли друзья по двору парням и девчонкам из старших отрядов – я не знаю. И не уверен, что хочу это знать.
Сразу за обшарпанной железной калиткой расстилалось поле. Полюшко футбольное. С элементами баскетбольной и волейбольной площадок. Это место в лагере пустовало только, разве что, ночью. Пацаны всех возрастов, семейных достатков и фирм китайских кроссовок гоняли здесь мячи с самого утра и до позднего вечера.
Спортивную часть «Радуги» сменяла радиорубка, плавно перетекающая в клуб. Рубка нужна в лагерях для того, чтобы дети приобщались к высокому искусству – слушали в течение дня музыку, транслируемую по всей территории лагеря. Но по факту детям приходилось слушать то, что включит ди-джей. А ди-джей, дай бог ему здоровья, включал современную российскую попсятину. Что же касается клуба, то он являлся творческим центром лагеря. Здесь проводились концерты, конкурсы самодеятельности, а вечерами – дискотеки.
Если вы пройдёте мимо клуба дальше, то попадёте в жилую зону. Оная была представлена тремя корпусами в два этажа каждый. Эдакий коттеджный мини-посёлок. Здесь, собственно говоря, и жили дети вместе с нами – своими вожатыми и воспитателями. Именно здесь начинался летний день детёныша, здесь же он и заканчивался.
Вдоль жилой зоны протекал мелкий ручей, за которым располагались жилые корпуса обслуживающего персонала и столовая. Последняя, к слову сказать, не могла вместить сразу всё население лагеря. Посему питались мы в две-три смены, начиная с младших отрядов. Это было жутко несправедливо, ибо, чем взрослее обитатель лагеря, тем быстрее он начинал испытывать голод.
Тяжело было в лагере городским фифам. Без изобилия зеркал, человеческих туалетов и телевизоров. «Радуга» делала тебя свободным от всего этого. Даже позвонить домой ребёнку разрешалось только в случае крайней необходимости: если порвались кроссовки (ни дай бог!), потерялась зубная щётка (страсти-то какие!), или закончилась туалетная бумага (чур меня!). Весточки с «большой земли» мы получали исключительно посредством «свиданок» с родителями и друзьями, которые приезжали далеко не каждый день.
По всему лагерю для поддержания уровня счастья детей были разбросаны качели, лавочки и деревянные гномики, на которых очень хорошо рисовалось втихаря маркером. На лавочках дети обычно сидели не по-человечески, а на спинках. Вместе с ногами. Причину этого феномена мне до сих пор выяснить не удалось. Видимо, так было удобнее.
Всего в ста метрах от ворот лагеря раскинулось озеро Кулаковское. Местные говорят, что названо оно было в честь партизана Дениса Кулакова, который геройствовал в здешних местах в военные годы. Сюда мы водили детей купаться и обгорать под жарким июльским солнцем. Купаться и обгорать воспитанникам было в радость. Да и нам тоже, чего скрывать.
А прямо на берегу озера раскинулась деревня Сохранновка. С единственным на несколько кэмэ магазином. Ценник в магазине был такой, что, посещая его в первый раз, ты сразу же интуитивно понимал, что он в Сохранновке – единственный. Сюда мы водили детей за мороженым, которое те покупали за кровные своих горячо любящих предков. После того, как дети отоваривались, мы выгоняли их из магазина и брали то, что детям потреблять было ещё рановато. На «послеотбойное» время. Клали всё это в чёрные пакетики и тщательным образом прятали от детей. Один фиг – дети знали о содержимом этих пакетиков. Иначе – почему они так хитро улыбались и говорили «ну-ну»? Да и ладно. Знали – и на здоровье. По крайней мере, мы ничего не афишировали и не пропагандировали.
И раз уж мы заговорили о детях...
Именно дети являются украшением любого лагеря. Без детей лагерь – это всего лишь комплекс объектов, мёртвый и страшный, как пустые города в произведениях Стивена Кинга. А с детьми лагерь – живой организм. Который дышит, смеётся, бегает, поёт и вообще здорово проводит лето. Дети нас вдохновляли. Дети укрепляли наши вожатские нервные системы. Дети мотивировали нас на творчество. Дети любили нас. А мы любили детей.
И нам было хорошо.