Глава первая

...Больше же всего, о, странник, бойся человечка стеклянного, ибо он есть страж песков времени...

Рашиф аль-Манхуз закончил свой рассказ и в последний раз провёл по струнам цитры. Минорные, щемящие душу аккорды, растаяли в пустынной ночи и осталась лишь всепоглощающая тишина, отражающаяся в чёрно-звёздчатом небе.

Караван, идущий из далёкой Дакры в Сунистан, ночевал в оазисе, который на всех картах Магриба именовался «Дом хранителей», Мутоб-бель-ат-Альманзель.

Рашиф аль-Манхуз, потомственный купец, и, одновременно, доверенное лицо самого эмира магрибского, уже три десятка лет водил караваны по великой пустыне Аль-Ахаалфим, что является средоточием всего правоверного мира, и к которой прилегают все страны Золотого содружества.

Правоверные знали, что Аллах при создании мира упразднил все лишние формы жизни в пустыне и сделал её садом для своих редких прогулок на земле.

Сад Аллаха, Хади-и-Илла, место исполненное мудрости, большей, чем мудрость любого человека, праведника или пророка. В нём за левым плечом путника всегда следует ангел смерти, мимолётное прикосновение которого тотчас же оборвёт нить существования любого смертного. За правым же плечом человека шествует ангел, дарующий мудрость, самопознание и осознанность. Так, по воле Создавшего мир, даруется страннику ощущение мимолётности земного существования и прикосновение к чему-то, большему, чем наша обыденная жизнь.

Одна из передаваемых тихим шёпотом легенд гласит, что юный кочевник Эль-Эб (отец) встретил Аллаха, когда тот прогуливался по своему саду в образе человека. Эль-Эб преклонил колена и учтиво приветствовал создателя. Аллах же запретил ему вставать на колени перед кем-либо, кроме отца и матери, и также наставника в ремесле его жизни. И Эль-Эб предложил Создателю отведать угощения, которое было в его дорожном мешке. И преломили они хлеб, и выпили кислого молока, и вместе сидели у костра, наблюдая за звёздами.

Пришла секунда, когда Создатель пожелал продолжить своё вечное странствие и предложил юноше выбрать подарок, который тот себе пожелает. Юноша не был мудрецом или учёным книжником и попросил Создателя дать ему три дня на то, чтобы посоветоваться с родителями.

- Да будет так, - произнёс Творец и ушёл.

Эль-Эб возвратился в селение и пошёл к учёным старцам, что составляли местный совет мудрецов. Рассказав им свою историю, он вежливо попросил наставления. Старцы посмеялись над его рассказом, объявили лжецом и выгнали из дома учёности.

Он пошёл к местным священникам, но и от них услышал слова порицания за ложь и выдумку.

Тогда опечаленный, он вернулся домой и сел за стол. Мать сразу заметила его грусть и спросила в чём дело. Эль-Эб попросил её позвать за стол отца, а также бабушек и дедов. На семейном совете он рассказал о своей встрече и в третий раз попросил совета.

Долго молчали старшие. Тяжело было поверить рассказу сына, однако же, такими вещами не шутят.

Наконец отец промолвил: «Истинно, небывалое поведал ты нам, сын. Сделаем же так. Коли верно Создатель попался тебе в пустыне, то не проси у него золота, ибо жизнь дороже любых сокровищ. Не проси у него долгих лет жизни, ибо достаточно прожить свои года так, чтобы не было за них стыдно. Не проси власти и силы, ибо они проходят и, бывший царём всесильным, становится слугою удачливого победителя. Попроси же в своей молитве разрешения говорить с Создателем и прикасаться к его мудрости, к его незамутнённому осознанию мира и поступков человеческих».

 Так и поступил юноша. И услышал он ответ, неслышимый для других: «Да будет так. Но знай, что жизнь среди людей часто отвлекает от разговора со мной. Стань смотрителем моего сада, и, хоть не увидишь ты меня более, но буду я рядом с тобой, пока не отвернёшься ты от меня по доброй воле».

И сказал Эль-Эб Создателю, что не может он стать смотрителем  сада Хада-и-Илла, потому что дома у него есть бабушки, дедушки и родители, о которых надо заботиться.

И услышал юноша в ответ: «Истинно, ты достоин того дара, о котором просишь. Я покажу тебе оазис, в котором нет людей, и в котором достаточно воды и пальм, чтобы родные твои могли жить, не заботясь о хлебе насущном. Знай же и то, что к тебе станут приходить люди, утратившие меня, терзающиеся вопросами, утратившие покой душевный. Ты живёшь для них. Отвечай на их вопросы искренно, но всегда говори, что их жизнь в их власти, ибо каждому от рождения дарованы различение и мера».

Так и сделал Эль-Эб, но ушла с ним и его родными и девушка по имени Эль-Ама(мать), и от них повело своё начало племя странников пустыни и хранителей сада Аллаха, племя туарегов.

Немногие знали, что семья Рашифа аль-Манхуза ведёт свой род от первых хранителей сада. Его правое плечо, как и правое плечо всех потомков Эль-Эба и Эль-Амы мужского рода несло на себе татуировку солнца, знаменующего свет, пришедший в жизнь туарегов от встречи с Создателем. Левое плечо женщин их рода было отмечено татуировкой пустынной лисички фенека. Длинноухий фенек символизировал готовность в каждую секунду своей жизни прислушаться к голосу Отца.

И только кровные родственники знали, что оазис является местом, где Рашиф в первый раз увидел Солнце после рождения.

И никто кроме самого Рашифа не знал, что в раннем детстве он повстречал старика, который предложил маленькому ребёнку подарок на выбор. Рашиф захлопал в ладоши и смеясь воскликнул, что хочет знать, почему люди поступают так, как они поступают. Старик улыбнулся, погладил мальчика по голове и попросил отвести его в деревню, чтобы познакомиться с родителями.

Старик представился как Эн-Мааса (наставник) и попросил разрешения поговорить с родителями. Разговор их начался на рассвете и продолжался до поздней ночи. На следующее утро отец вошёл к мальчику и спросил, хочет ли тот отправиться вместе со стариком в путешествие. Мальчик на всю жизнь запомнил тишину, в которой было слышно даже падение волоска, в которой все ожидали его ответа. Он сказал, что согласен, ощущая внутри себя, что его ответ очень-очень важный. Смесь страха, ощущения чего-то нового, неумолимо идущего, тоски, любви к родителям, своему домику и деревне смешались во что-то большее, чем отдельные чувства.

Эн-Мааса поклонился родителям Рашифа в пол и сказал, что вернётся, когда мальчику исполнится семь лет. Так и произошло. В следующий раз Рашиф оказался в родном оазисе лишь спустя восемнадцать лет, когда в первый раз повёл караван из Дакры в Кумер-тау. Оазис встретил его тишиной и пустотой.

Так он попрощался с детством окончательно.