Пролог

Хроника провинциального двора



Середина «нулевых». Провинциальный промышленный город. Накануне выборов в жестокой бескомпромиссной схватке за единоличное господство сцепились местные бизнес-кланы. Соперники, сделав свои ставки, негласно соревнуются между собой в изощрённой хитрости, расчётливости и коварстве. В водоворот политической войны среди прочих оказываются втянуты и они двое: она – молодая, красивая, амбициозная и отчаянно стремящаяся доказать конкурентам своё безоговорочное над ними превосходство; он – блестящий во всех отношениях любимец судьбы, для которого главный интерес представляют власть, успех и свобода. Однажды они встретятся и в гонке на выживание за самыми вожделенными победами в своей жизни договорятся идти вместе. Но этот путь окажется совсем не таким, как они ожидали, а пункт назначения – совсем не там, где изначально планировалось…   




ПРОЛОГ


«Люди думают, что играют судьбой, а на деле оказывается, что это судьба играет ими. Мы бьёмся об стену, чтобы получить желаемое, а дверь вдруг сама отворяется перед нами. Что ждёт нас за ней – дар или испытание? И если это дар, то окажемся ли мы его достойными? А если испытание, то в состоянии ли мы выдержать его с честью?». Лиза Сорина прочла эти строки и захлопнула книжку: философия, философия… А жизнь? Жизнь полна азарта. Полна возможностей. Раз они тебе даются – значит, они твои. Просто возьми их! Откажешься – и больше ничего не получишь. Ах, если бы только двери действительно иногда отворялись!.. Что в этом бесчестного?
Лизе исполнилось двадцать четыре. Она была умна. И она была красива. Красива, однако, той холодной, строгой красотой, которая не била в глаза и редко вызывала безудержное восхищение. Волосы цвета тёмного шоколада и прозрачные светло-зелёные глаза изумительно сочетались между собой. Идеально правильный овал лица, тонкие черты, высокий рост, хрупкое изящество фигуры… Всё это могло бы покорить любого, если бы было разбавлено и оживлено хоть каплей страстности. Но интуитивно уловимая внутренняя отстранённость делала Лизу в глазах большинства представителей противоположного пола не самым привлекательным объектом внимания, другими словами, просто отпугивала их от неё. Каждый, кому не хватало уверенности в себе, ни за что бы не решился бы сделать к ней даже шаг – из опасения, и небезосновательного, натолкнуться на неприступную стену.
Дело, впрочем, было не в её высокомерии, как это обычно истолковывали, не в заоблачной самооценке и не в раздутом самолюбии, а в том, что окружающие мужчины действительно мало занимали её как поклонники – она просто не рассматривала их в этом качестве. В то же время, она могла быть им не по-женски отличным другом – надёжным, умным и искренним, не вынашивающим хитроумные замыслы, как бы побыстрее перевести дружбу в любовную плоскость. Поэтому, не имея кавалеров, Лиза почти всегда имела достаточно широкий круг дружеского общения с мужчинами разных возрастов, занятий и интересов, заметно более широкий, чем круг общения с женщинами.
По большому счёту, настоящая подруга у неё была только одна – Катя Левандовская, дочка мэра их родного провинциального Зеленогорска. Они были знакомы с детства – тогда отец Кати ещё не занимал столь высоких должностей, - учились в одном классе в школе и сохраняли тёплые отношения на протяжении многих лет. Правда, с некоторых пор их разделило значительное расстояние: едва окончив второй курс университета, Катя неожиданно бросила учёбу и вопреки протестам родителей уехала в Варшаву, чтобы посвятить себя вызывавшему у неё пламенный интерес миру моды. Пройдя курс обучения при одном из престижных агентств, некоторое время она работала моделью в Польше и Чехии, причем достаточно успешно, но в результате предпочла не позировать перед камерой, а помогать делать это другим и выбрала профессию стилиста, чем теперь и занималась. Катя прочно обосновалась за границей и возвращаться в родную «глушь» не собиралась, но пару раз в год навещала родителей, родственников и многочисленных друзей. Обычно посещения Катей Зеленогорска проходили в разгульном ритме: вечеринки, дискотеки, рестораны, ночные прогулки, пикники проносились яркой чередой, сменяя друг друга. Инициативная, активная, совершенно очаровательная, она всех заражала своим энтузиазмом и энергией, заполняла пространство беззаботным весельем, привнося в привычную повседневность частичку яркой светской жизни. Лиза, неизменная участница всех шумных развлечений Кати, обожала её общество. Однако прошлогодний приезд любимой подруги отметился для неё и событием совсем другого рода.
В отличие от Кати, Лиза отнеслась к собственному образованию со всей серьёзностью. Своей будущей специальностью она выбрала новомодную отрасль – рекламу и пиар, училась с большой самоотдачей и довольно скоро проявила отличные способности. В её планах на будущее непременно значилась быстрая и успешная карьера. После окончания учёбы ей, хотя и не без труда, удалось устроиться в крупное рекламное агентство “City Star”, став сотрудником группы разработки рекламных кампаний. Это было именно то, о чём она мечтала. Однако дальше о мечтах пришлось если не совсем забыть, то, во всяком случае, отложить их до лучших времен: в реальности всё оказалось не совсем так, как представлялось. Нет, сама по себе работа нравилась Лизе, больше того – освоившись с задачами и спецификой агентства, она даже начала превосходить своих более опытных коллег и актуальностью идей, и логичной завершённостью разработок. Рассуждала она широко и свободно, творческий процесс приносил ей не напряжение, а только лишь удовольствие, и это естественным образом сказывалось на результате. За год на её счету было несколько очень удачных проектов и масса интересных предложений. Однако во главе агентства стояла женщина, и у Лизы, недолюбливавшей женщин, изначально это вызвало некоторые сложности, только усугубившиеся с течением времени.
Тому способствовал целый ряд обстоятельств. Подобно другим представительницам своего пола, добившимся успехов на деловом поприще не собственными силами – у неё был муж-бизнесмен, - хозяйка не упускала возможности козырнуть положением перед подчинёнными. Держалась она небрежно, здоровалась едва заметным кивком, говорила либо с оттенком снисхождения, либо в приказном тоне и не удосуживалась смотреть на собеседника, по ходу беседы роясь в сумке, прихорашиваясь или изучая информацию в компьютере. Безразличное, скучающее выражение чаще всего присутствовало на её лице: использовать более широкую гамму чувств по отношению к тем, кто стоит ниже, а уж тем более проявлять к ним интерес она не считала нужным. В работу хозяйка особо не вникала, главным образом занимаясь организацией досуга – своего и своей семьи (заказ билетов, бронирование мест в ресторанах и гостиницах, запись на посещение салонов было главной задачей её личного помощника). Делами же фирмы управлял заместитель – человек насколько профессиональный и грамотный, настолько же закрытый, требовательный и жёсткий. В результате в коллективе не сложились прочные взаимосвязи, отношения были поверхностные, руководство чётко держало дистанцию со всеми остальными, не вникая ни в их беды, ни в радости. Холодная, бездушная атмосфера угнетала, для эмоционально же восприимчивой Лизы стала просто удушающей. Помимо этого она не видела никакой личной перспективы: её успехи не находили желаемой оценки, а интересовало Лизу не столько материальное вознаграждение, сколько возможность идти вперёд, к новым горизонтам и более широким полномочиям. В итоге два года работы – сначала с рекламными стратегиями, потом в сфере медиапланирования – не принесли ей ни продвижения, ни признания, ни удовлетворения.
На этой стадии её унылого пребывания в “City Star”, в Зеленогорск приехала Катя. Лиза, расстроенная и удручённая, пожаловалась ей на свою ситуацию. Та пообещала выяснить у отца, второй срок занимающего пост мэра, нет ли в подчиненных ему структурах соответствующей вакансии. В горисполкоме ничего подходящего не нашлось, но Игорь Левандовский, обожающий дочь и хорошо знакомый с её подругой, согласился поспособствовать решению проблемы. К отъезду Кати вопрос был улажен наиболее простым способом: Лизу приняли менеджером по информации и рекламе в компанию «Строй-Модерн», с момента основания возглавляемую братом мэра. Набитые шишки и безрадостный опыт повлияли на Лизу, однако не в том смысле, какой можно было бы предположить. Духом она была не сломлена, амбиций и готовности к риску отнюдь не утратила, но зато определила для себя, что в достижении желаемого не следует пренебрегать как напором, так и тонким расчётом. К завершению близился первый месяц её работы, но уже сейчас Лиза была преисполнена уверенности в себе и ждала только подходящего события, которое помогло бы ей во всей красе проявить свои таланты. И такое событие, всколыхнувшее город, всё-таки наступило – хотя об этом и Лизе, и остальным жителям Зеленогорска только предстояло узнать.
 
***
Сентябрьский день клонился к закату. Несмотря на календарную осень, погода держалась всё ещё летняя, изнуряющая духота нависла над землёй. На блеклом, словно выгоревшем небе неподвижно повисли такие же блеклые облака, сквозь которые в безветренном воздухе рассеянно разливался белёсый солнечный свет. Казалось, в природе была какая-то усталость – от зноя, от затянувшегося лета, от изнурительного ожидания дождливой свежести.
Двое мужчин, похожих друг на друга, что выдавало их родство, один на вид чуть старше, но оба лет около пятидесяти, неторопливо шли по роскошному парку, раскинувшемуся за сверкающей стеклом и металлом фешенебельной гостиницей. То были братья Левандовские, известные в Зеленогорске личности: старший, Николай Александрович, - один из крупнейших в городе бизнесменов, младший, Игорь, – мэр этого же города. Идеально ухоженная отдалённая аллея была пустынна, и Левандовские говорили не таясь – свободно и эмоционально.
-Что думаешь, Коля? Это серьёзно? – спросил Игорь, пытливо всматриваясь в лицо брата.
-Хотелось бы думать по-другому, но сомневаться не приходится, - голосом человека, вынужденного признать не самую приятную реальность, ответил тот.
-Так что же – получается, война?
-Получается, война.
-И ничего нельзя решить нормально?
-Да, в общем-то, уже всё решено без нас.
Речь шла о неожиданном повороте дел в отношениях Левандовских с их давним экономическим и политическим партнёром – владельцем завода «Зеленогорский полимер» Александром Черняевым. До последнего момента две эти семьи формировали своеобразный дуумвират, которому принадлежала власть в городе, формально и фактически. Мирное сосуществование обеспечивалось разделением сфер влияния. Однако с некоторых пор Левандовские – собственными усилиями и благодаря удачному стечению обстоятельств – начали подниматься над своими компаньонами. В планы Левандовских не входило отказываться от сотрудничества: оно действительно было выгодным – главным образом, потому что обеспечивало стабильность местной властной структуре и делало положение закрепившихся сторон почти незыблемым. Тем не менее, паритет сил постепенно начал давать крен, угрожая в будущем самому существованию равноправного союза. Черняев, человек жёсткий, властный и до крайности самовлюблённый, не стал дожидаться такого потенциально возможного момента и предпринял шаг на опережение. Как раз сегодня он заявил Николаю Левандовскому о разрыве партнёрских отношений и начале борьбы за единоличную власть. 
С первой же минуты этой только что объявленной политической «войны» Черняев повёл себя подчёркнуто агрессивно и по-хамски вызывающе, стараясь деморализовать противника. Впрочем, ни грубость неожиданной атаки, ни вероломство партнёра, теперь уже бывшего, не лишили Левандовского самообладания. Устоявшаяся система, бесспорно, рушилась, однако он был достаточно уверен в собственных силах, да и, в конце концов, ему было за что и ради кого бороться – в первую очередь, ради сына, которого он видел своим преемником в политике и бизнесе. Это помогло ему выдержать первый натиск и принять вызов. Да и опыта конкурентной борьбы, пусть не столь масштабной и бескомпромиссной, Левандовским было не занимать: Игорь уже второй срок возглавлял город, сам старший брат тоже не один год присутствовал в местной власти как депутат городского совета и располагал сильной депутатской группой – даже сильнее, чем группа Черняевых.
-Нет, кто бы мог подумать? – воскликнул Игорь после непродолжительного молчания. – Что они пойдут на обострение?
-Ну, в принципе это нормально для Черняева, - заметил Николай Александрович. – Ему всегда была нужна власть, и чем больше – тем лучше.
-Да, но выжидать столько времени – мы же сколько с ними работали! Лет пятнадцать?
-Ну да – если с начала 90-х… Где-то так.
-И потом в один момент разорвать все связи? Мало кто на такое решится!
-Решится тот, кто уверен в своей победе. А он, я так понял, уверен.
-Так и мы не уверены в своём поражении!
-И всё-таки нам придётся нелегко: это не с нищими коммунистами в девяностые бороться. Здесь методы другие будут. Да и размах тоже. Эта война взорвёт город. 
-Ну, так что теперь? Отдать ему всё?! – Задетый за живое Игорь – как-никак, в первую очередь посягали на его должность – негодовал.
-Он это как раз и предлагал. Типа, говорит, отойдите в сторону, и всё для вас будет безболезненно, - Николай Александрович насмешливо выделил последнее слово.
У Игоря это вызвало ухмылку.
-Говорит, - продолжил делиться впечатлениями старший брат, - формально всё может так и оставаться, как есть, а после выборов власть поменяется в любом случае, отойдёте вы сейчас или будете барахтаться.
Братья остановились возле декоративного ручья с водопадиками. Тихое журчание воды умиротворяло.
-Торопится он: власть не так легко поменять, - заметил Игорь.
-Ну, это ты так думаешь. А Черняев уже всё для себя решил – и как пройдут выборы, и как он эту власть к рукам приберёт.
-Я не сдамся. А ты как?
-Я тоже. С какой стати? – Николай Александрович с сердитым видом пожал плечами. – Война – так война. Хочет он – значит, получит.
-Я вот думаю: а что он нам вообще сделает? Чем он нас превосходит?
-Наглостью. И беспринципностью. Больше ничем. Черняев в открытую предупредил, что пойдёт на всё. И я ему верю. Но я сказал ему, что это его дело. Можно пускать много пыли в глаза, а оказаться на деле просто пыльным мешком. И всегда найдётся тот, кто эту пыль из него выбьет.
Игорь с удовольствием расхохотался, чуть запрокинув голову.
-Хорошо ты сказал! А он что?
-Да его просто перекосило! Я думал, он на меня с кулаками бросится. А мне отвечать ему как-то и неудобно: это же я в чужом монастыре со своим уставом. Но он потом чуть-чуть пришёл в себя и сказал, что выбьет из нас не только пыль.
-Пусть попробует, - подвёл итог уже приободрившийся младший брат. – Пошёл он… Через полтора года жизнь покажет, кто чего стоит.
Через полтора года должны были состояться местные выборы.
-Это да. Но работать придётся серьёзно, чтобы жизнь показала так, как надо!
-Ничего, справимся. Когда мы несерьёзно работали? «Всё проходит – и это тоже пройдёт». Так говорят?
-Так. – Николай Александрович помолчал, глядя на выцветшее небо. – Дождя бы сейчас!
-Видишь, дымка? Вон там, серая. Обычно это к дождю. Так что, наверное, будет.
-Хорошо бы. Надоела жара! Ну, что, домой? Поедем ко мне, останешься на ужин. Ну, и посоображаем немножко, что к чему. – Левандовские повернули в противоположном направлении. 
Вдалеке, над горизонтом пока ещё нечёткой размытой массой начинали собираться тучи…