Мандалада

                Мандалада.  Ямал.

                Восстания на Ямале 1934 , 1943, 2008 гг.
                ("Ямальская Мандалада")

  Волею судеб, живу на этих северных землях уже много лет. Понятно, что подобные «народные волнения» имели место быть и в других регионах, но это уже не моя тема. С господином К.Куксиным знаком заочно, имею его книгу с автографом, а его личная "Ямальская Мандалада" здесь же, внизу.

            Вначале – хронология событий:

               
  Восстание 1934 года

        1934.03
Ямало-Ненецкий НО. С весны 1934 г. отчасти под воздействием слухов о "войне" на Казыме, а в основном из-за все более бесцеремонных действий советской власти в отношении коренного населения, на Ямале разворачивается антисоветское движение - "мандалада". В одних случаях "собравшиеся" прибегали к пассивным<пассивным> средствам борьбы - блокаде советских факторий или саботажу на них. При других обстоятельствах шли в ход более "активные" методы.

     1934.12.02 На собрании ненцев около оз.Яро-то в присутствии бригады окружкома ВКП(б) под страхом избиения кулачеством сдали представителям района свои удостоверения часть членов Щучьереченского нацсовета...  Здесь же кулачество потребовало выдачи на суд председателя Приуральского РИКа т.Хатанзеева, переводчика райотдела НКВД Г.Наричи и члена Щучьереченского нацсовета О.Пиналея. Лишь благодаря значительной численности и энергичным действиям бригады расправа не состоялась.

      1934.12 В ходе "мандалады" были распущены Нейтииский, Тамбейский и Тиутейский нацсоветы, блокирована связь окружных властей с североямальскими факториями Главсевморпути (Сеяхинской, Тамбейской и Мыса Дровяного). Бандой остяков - участников Казымского восстанияво главе с С.Сигильетовым разграблена выездная фактория в верховьях Надыма и убиты тт.Мурашев (уполномоченный УГРО), Дмитрий Лагей (милиционер) и Максим Ануфриев (член правления интегралкооператива и зав.разъездной факторией). К концу декабря восстание ямальских ненцев было подавлено отрядом ОГПУ в 100 человек.

     1934.12.20 Салехард. Докладная записка Ямальского (Ненецкого) окружкома Центральному Комитету и Омскому обкому ВКП(б) "О политическом состоянии округа к концу 1934 г".

    Восстание 1943 года   
         
  Весной 1943 г. пункты кооперации перестали отпускать хлеб ненцам Ямала. В знак протеста начался массовый ненцев выход из оленеводческих колхозов - беглецы стали уводить оленьи стада подальше в тундру. Инициаторами выступления стали трое ненцев: Е.Сэротетта (Сарадетта) по прозвищу Небтко, С.Неле и Х.Топка, бежавшие из колхоза имени Ворошилова. Вскоре на территории Щучьереченского тундрсовета, в ста километрах от фактории Яра в предгорьях Приполярного Урала возникло стойбище недовольных советской властью ненцев. На сопках поставили сторожевые чумы. Все были вооружены, в основном американскими винтовками. На общем собрании - соборке - были избраны вожди - Сергей Ного (Лаптиге) и Василий Лаптандер (Нядма). Они продолжили сбор по тундре недовольных. Вооруженные группы ненцев стали захватывать оленьи обозы с мукой в тундре, угонять колхозные оленьи стада, собранные для выплаты налогов.

        1943.06.21 Усть-Кара. Оперотряд НКВД, прибывший из г.Архангельск, выехал на оленьих упряжках в Пай-Хойскую тундру для подавления восстания ненцев ("Мандадалы"). Второй отряд НКВД выступил из г.Воркута.

       1943.06.23 Архангельский отряд НКВД под командованием ст.лейт.Земзюлина, окружил стойбище мятежных ненцев у подножия горы Недь-Ю. При попытке чекистов подняться наверх ненцы открыли огонь, Земзюлин сразу получил ранение в ногу. Началась ожесточенная автоматно-ружейная перестрелка. В течение нескольких часов обе стороны вели непрерывный огонь: ненцы убили одного и ранили четверых чекистов. У самих мятежников погибли шесть человек и двое были ранены. Спустя восемь часов боя Земзюлин вызвал из чумов женщин и отправил их к смутьянам с предложением прекратить огонь и сдаться в плен в противном случае чекисты угрожали "принять меры для уничтожения". Полтора часа ненцы раздумывали, а затем стали бросать оружие. Прямо со скал вниз полетели винтовки и берданки.36 мятежников спустились с горы и были арестованы.

        1943.10 Осенью вспыхнуло восстание ненцев Тамбейской тундры. Оно было спровоцировано начальником Ямальского райотдела НКГБ Медведевым. В качестве исполнителя своего плана Медведев избрал председателя оленеводческого колхоза
"Красный Октябрь" М.Езынги, которому поручил связаться с недовольными советской властью ненцами и организовать новую "мандаладу".

        1943.11.16 Отряд НКВД обстрелял ненецкое стойбище С.Вэнга. Вечером из п.Тамбей в г.Салехард ушла радиограмма: "Вернулись сегодня, 16 ноября, группой из тундры, имели 10-минутную перестрелку. Жертв нет. Положение тяжелое. Просим выслать самолетом ручные пулеметы. В 'мандале' 200 человек".

         1943.11 Заместитель начальника УНКГБ по Омской области подп.Гаранин с оперативной группой на нескольких самолетах вылетел из г.Омск через г.Салехард в п.Тамбей.  Из Тамбея на 50 оленьих упряжках опергруппа, ведомая М.Езынги, двинулась в тундру. Захватив без сопротивления два стада оленей и нагнав ужаса на ненцев, чекисты предложили "мандалистам" собраться на стойбище Сатоку Яптика. Явилось свыше 150 человек. По списку, утвержденному Гараниным было арестовано около 50 человек. Часть арестованных пыталась бежать. Опергруппа открыла огонь, 7 ненцев было убито, столько же ранено, не считая 2 чекистов, подстреленных в суматохе. Оставшихся ненцев увезли в Тамбей. Заодно подполковник Гаранин отыскал неподалеку и тут же арестовал "резидента германской разведки" - им оказался начальник гидрографической партии Глав/сев/мор/пути Плюснин.


………………………………………………………………………………

                Общий обзор темы.

    Сведения о сопротивлении советской власти появились в литературе только в начале 1990-х гг. Оказалось, что попытки сопротивления были не единичными, почти всегда массовыми (несколько десятков, реже – сотни человек) и всегда жестко подавлялись вооруженным путем без суда и следствия, из-за чего сейчас почти невозможно установить имена участников и их судьбу. Серия недавних публикаций [Пиманов, Петрова, 1998; Прибылъский, 1998; Головнев, 2005] посвящена двум событиям сопротивления на Ямале – двум «мандаладам», вооруженным восстаниям, как их принято называть в ОПТУ-НКВД, 1934 и 1943 гг. Вообще-то в переводе с ненецкого языка «мандалада» обозначает «общий сбор, собрание». Довольно подробно описывая ход событий и рассматривая их в контексте общей социально-политической обстановки на Ямале, авторы существенно расходятся в их оценке.
Так, профессор Тобольского педагогического института им. Д.И. Менделеева доктор исторических наук Ю. Прибыльский пишет о восстании 1934 г. как о массовых антисоветских выступлениях ненцев Пуровского и Ямальского районов, участники которых, «связанные круговой порукой, прибегая к моральному и физическому террору, разгоняли национальные советы, распускали колхозы, разоряли фактории, закрывали школы, выдворяли из тундры всех русских». Затем, но его мнению, восстание было прекращено мирным путем с помощью примирительной комиссии окр/исполкома под началом И.Ф. Ного, а его зачинщики, «виновные в преступных деяниях, понесли суровые наказания».
Несколько иначе картина восстанавливается тюменскими историками А. Пимановым и В. Петровой. В начале 1930-х гг. новая администра
ция только что созданного (10 декабря 1930 г.) Ямало-Ненецкого автономного округа пыталась проводить в жизнь политику партии, ничего не понимая в реалиях жизни местного населения. Эта администрация была призвана сменить родовые советы, осуществлявшие властные функции на местах. Административную реформу сопровождали мероприятия в духе классовой борьбы в ее самом примитивном понимании. Главной задачей была «коллективизация», модель которой была бездумно перенесена из сельскохозяйственных районов страны. Она должна была проводиться с опорой на беднейшие слои ненецкого населения, а кулаки, шаманы и все члены их семей лишались избирательных прав, всем оленеводам и охотникам устанавливались жесткие планы сдачи государству (твердые задания) пушнины, рыбы и мяса в зависимости от имущественного положения хозяйства. Регламентировались также объемы и ассортимент закупок товаров па факториях (торгово-заготовительных пунктах), то есть в обмен на пушнину и другие продукты промысла ненцы могли приобретать только строго определенное количество товаров ограниченного ассортимента. По мнению А. Пиманова и В. Петровой, именно это вызвало со стороны ненцев ответные действия. При этом они отмечают, что «ненцы выступали не против советской власти в целом, а против конкретных действий этой власти и ее представителей, и вызвано это было тем, что политика государства в 30-е годы была направлена во многом против традиций, обычаев, векового уклада жизни ненцев. В основе претензий к власти была попытка восстановить традиционный хозяйственный уклад и образ жизни, обеспечить оптимальные условия выживания в тундре, сохранить самоуправление».
Максимального накала события на Ямале достигли в 1933-34 гг. Им посвящена данная статья. Анализ документов показывает, что на местах они виделись непосредственным участникам несколько иначе, чем отражались в рапортах хозяйственным и партийным руководителям Главного управления Северного морского пути (ГУСМП), в ведении которого находилась эта территория – изменялись отбор и интерпретация фактов. Рассмотрим документы «сверху вниз» по вертикали власти и хронологически в обратную сторону.
Документальной основой данной статьи служит одно из архивных дел, обнаруженных нами в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде ГУСМП (фонд 9570), которое называется «Разная партийная переписка» [РГАЭ, ф. 9570, оп. 5, дело 79]. Оно долго хранилось под грифом «секретно» и было рассекречено в начале 1990-х гг. Некоторые содержащиеся там материалы использовались и другими исследователями [Пиманов, Петрова; Головнев], но приведены ими не полностью. Среди прочих документов в деле хранятся подлинники и машинописные копии пи-сем, которые посвящены событиям 1933-35 гг. – первой ямальской «мандалады». Стиль и орфографию писем мы, кроме оговоренных мест, не меняли.
Только что созданное (17 декабря 1932 г.) ГУСМП возглавил О.Ю. Шмидт. Через полтора года, 20 июля 1934 г., было принято решение о создании при ГУСМП политорганов, и 31 августа приступило к работе политуправление, начальником которого стал бывший комиссар бригады Первой конной армии, первый секретарь Архангельского, затем Дальневосточного крайкомов ВКП(б) С.А. Бергавинов (1899–1937), впоследствии погибший в Лефортовской тюрьме. На первом этапе функционирования структура ГУСМП состояла из нескольких региональных трестов (позже переименованных в территориальные управления) – Омского, Архангельского, Якутского, Дальневосточного и др., которые занимались организацией всех отраслей хозяйственной деятельности в своих регионах. Ямал входил в территорию деятельности Северо-Уральского треста (с управлением в Обдорске), которым тогда руководил В.П. Евладов (1894–1974), организатор крупной экспедиции на Ямал в 1928–1929 гг., человек на Севере далеко не случайный и хорошо знакомый со многими ненцами лично. Они уважительно называли его «Ямал харютти» (ямальский житель) и запрягали ему в упряжку белых оленей, по которым его сразу узнавали. Возможно, что именно описанные ниже события привели к тому, что Евладов, искренне любивший ненцев и хорошо видевший все «искривления» национальной и хозяйственной политики на Ямале, недолго руководил Северо-Уральским трестом, но, возможно, его отставка была следствием переформирования структуры ГУСМП и подчинением Северо-Уральского треста Омскому. Уже в 1935–1936 гг. он снова зимует на Ямале в составе Северо-Обской ихтиологической экспедиции, а затем назначается начальником Красноярского территориального управления ГУСМП в Игарку. Здесь его арестовали и в 1938 г. осудили на длительный срок сразу по нескольким пунктам статьи 58 – за шпионаж (58-6), за подрыв государственной промышленности (58-7), за терроризм (58-8) и за организационную контрреволюционную деятельность (58-11). Евладову повезло, после 19 месяцев заключения его освободили и вскоре призвали в армию в топографический отряд Забайкальского военного округа. В Чите он и прожил затем большую часть жизни [Энциклопедия Забайкалья, http://ez.chita.ru/епсус1/реrson/?id=1418].
17 января 1935 г. Евладов направил Шмидту и Бергавинову письмо с грифом «совершенно секретно». Тема письма [РГАЭ, ф. 9570, оп. 5, дело 79, лл. 10-11]. «О наличии и развитии контрреволюционной группировки ненцев, руководимой местными кулацкими и таманскими элементами». Основной текст документа – изложение писем Шахова, заведующего Тамбейской факторией, и «нацмена» Уваровского – заведующего факторией Се-Яга, которые были написаны осенью 1934 г. Эти низовые работники треста незатейливо рисуют весьма сложную картину взаимоотношений с ненцами, группировка которых создалась «благодаря наших работников на Ямале, в частности Сергеева (курсив наш. – Авт.) Последний переключился на работу ГПУ и противопоставил фактории своими действиями ненцев». Деятельность этого человека заключалась в том, что он для уполномоченного ГПУ но Ямалу Романова забирал у ненцев «гуси шитые, лапы белые и ножны из моржового зуба», то есть просто-напросто грабил их (гуси и лапы – виды шкур и пушнины, специально обработанные. – Авт.). И хотя Евладов приказом по тресту предал Сергеева суду, он пишет, что эта группировка не просто экономическая, а контрреволюционная. По словам Шахова, ненцы говорят, что «русские их обижают арестами, отбирая даже одежду шитую и не шитую, ножны мамонтовы бесплатно». Поэтому «нам не надо русских па Ямале и факторий тоже, не будем выполнять советские законы, не надо выборных, будем судить сами» – раньше Шахов таких выступлений не слышал. Слишком рано по сравнению с обычными сроками ненцы начинают перекочевывать (каслать) на юг в направлении Ярро-то (два крупных озера на Южном Ямале), где должны соединиться с другими. Если этот процесс продолжится и ненцы уйдут в конце ноября, то добываемость песца упадет на 60 %.
Уваровский, в свою очередь, приводит следующие «пункты группировки тундры», то есть высказанных ненцами позиций. Сначала перечисляются неверные, по их мнению, действия:
– твердые задания в 1933 г.;
– указание ГПУ Романова брать в счет этих заданий малицы, гуси, ягушки и обувь;
– контрактация (покупка и аренда) оленей с расчетом за них облигациями;
– арест шести кулаков, вывезенных в 1933 г. (в апреле 1933 года за отказ сдать оленей и избиение членов нацсовета на Ямале были арестованы и отправлены в Салехард (тогда – Обдорск) шестеро оленеводов, из них четверо – Тинянг и Апчи Окотэтта, Нгеси и Някоче Ваненга были увезены в Тобольск и осуждены на 10 лет заключения [Пиманов, Петрова], а двое пропали без вести);
– русские кулаки на промыслах Рыбтреста пустили слух, что «нас сослали – так сошлют и вас с одной тундры в другую, и заставят бесплатно промышлять рыбу».
Затем ненцы выставляют свои требования:
– возвратить арестованных;
– отменить все нормы, то есть ввести свободную торговлю;
• убрать все фактории, которые не обслуживают спрос ненца.
Если их требования не будут выполнены, то ненцы:
– отказывают русским в предоставлении транспорта для вывоза пушнины с факторий и вообще для перевозок;
– все уходят в лесную зону, и заставляют уходить и тех, кто не хочет, то есть это срывает заготовки.
По данным Уваровского, все эти требования и угрозы шли с р. Юрибей – главной реки Южного Ямала. Он тоже отмечает раннее начало каслання североямальскнх ненцев, которые уже покинули район фактории Дровяной, и называет имена местных вожаков группировки:
– Ютала Серпиу (нацсовет Сеяга);
– Ягобю Окотэтта;
– Някоте Езыпгн – шаман;
– Хатева Окотэтта – кулак;
– Папо (Роман) Тусида – бедняк;
– Ныда Вануйта;
– Саттоко Яптик  – середняк;
– Высымби Окотэтта – кулак (сын Тмнянга, арестованного в 1933 г. и препровожденного в домзак в Тобольске);
– еще шесть человек организаторов с Юрибея.
Обращает на себя внимание наличие среди вожаков представителей разных родов (Серпиу, Окотэтта, Вануйта, Тусида, Яптик) и различных социальных слоев – бедняк, середняк, кулак, шаман. В письме звучит (непонятно, Шахову или Евладову принадлежащее) мнение, что «нужны какие-то репрессивные меры».
Несколькими днями ранее письма Евладова Шмидту (14 января 1935 г.) его заместитель Архиповский направил в политуправление ГУСМП также совершенно секретный доклад (видимо, независимо от начальника), составленный на основании информации, полученной в северном рейсе (в навигацию 1934 г.) каравана парохода «А. Микоян» [РГАЭ, ф .9570, оп. 5, дело 79, лл. 7-9]. Этот караван как раз снабжал все фактории топливом и необходимыми товарами для торговли с ненцами.
Осенью 1934 г. Северный Ямал заметно обезлюдел, в рейсе экипаж парохода встретил всего пять чумов бедняков (из-за отсутствия оленей они обычно не кочевали, оставаясь на зимовку в районе факторий, поселков, полярных станций, где их подкармливали). В этот раз все было не так, бедняки в основном кочевали вместе с кулаками и середняками в изоляции от факторий. В районе фактории Дровяной (северо-восток Ямала) ненцев не было в течение пяти месяцев. Из-за отсутствия торговли они питались только мясом, уничтожая оленей, и и мае 1934 г. по инициативе кулаков Ютола Серпиу и Янтиков захватили стадо в 624 оленя, принадлежащих Северотресту, то есть государственное. Русских секретарей Тиутейского и Ныйтииского нацсоветов немцы из тундры вывезли. Ухудшение настроений чувствовалось с марта того же года, когда в районе Ярро-то кулаки освободили от ареста кулака Носа Венгу, арестованного ОГПУ за сокрытие золота.
Причины этого Архиповский видел в классовом расслоении ненцев, перегибах в деятельности различных хозяйственных организаций, отсутствии массовой разъяснительной работы среди ненцев. Перегибы заключались в
– «недоотоваривании бедноты и середняков при сдаче пушнины хлебом и сахаром... были случаи навязывания кондитерских изделий туземцам... Недодано хлеба 25 тонн»;
– на полуострове Оленьем «махровый перегибщик» Тазовского Инте-гралсоюза Калачев заготовил до 1000 голов оленей за 1000 рублей, то есть оленей брал практически даром – по рублю за голову;
– «много набезобразничал в тундре, будучи представителем окрисполкома, ныне работающий в Обдорском отделении Заготпушнины Виктор (это фамилия. – Авт.), который по сие время не привлечен к ответственности и на которого имеется даже материал в Дудинском окружном отделе НКВД (со слов уполномоченного НКВД т. Полениченко)
– с националов бралась подписка, чтобы они пе переходили границы зон влияния факторий п сдавили пушнину только определенным, «своим» факториям.
С другой стороны, Северный Ямал почти не обслуживается местными советскими и партийными организациями, и в Гыдоямской тундре стояло до 50 чумов бедняков «без власти».
Наиболее сильно недовольство было в районе Ярро-то. Кочевавшие там немцы:
– отказывались от факторий; требовали устранить систему отпуска товаров по нормам;
– отказывались сдавать пушнину при сохранении «отоваривания» по нормам;
– отказывались покупать продукты;
– раздевали выборных в тундре донага в знак протеста против их действий.
В результате план заготовок пушнины в Тамбейской тундре был сорван, бедняки и середняки запуганы кулачеством и всецело находились под их влиянием. Так как ненцы ушли на юг и не давали служащим треста оленей, то Архиповский предлагал вывозить пушнину самолетами.
9 января 1935 г. уже известный нам заведующий Тамбейской факторией Шахов сообщает начальнику промыслового сектора Северо-Уральского треста А.М.Петухову [ibid, л. 6], что ему велено товары в кредит ненцам не отпускать, а денег у них нет, и многие каслают (кочуют) на юг без продуктов. При этом они отказываются возить русских по каким угодно делам, а радиосвязи с центром нет, так как нет передатчика. Пушнину же поэтому необходимо вывозить самолетом.
За четыре с половиной месяца до этих писем, 21 сентября 1934 г. состоялось заседание расширенного президиума Тамбейского совета Ямальского района [ibid, лл. 4–5]. Именно протоколом этого заседания пользовались исследователи, приводя его в извлечениях и иногда дословно цитируя. Первым вопросом заседания был доклад секретаря Совета Дементьянова о поездке на собрание ненцев 19 сентября. В основном в докладе излагается выступление Ныды Вануйта. Вот главные пункты недовольства ненцев (в изложении, цитаты по [Пиманов, Петрова]):
– до настоящего времени жили с русскими в полном согласии, а потом русские начали делать плохо;
– давали за оленей облигации: «Когда покупали оленей, то выплачивали деньгами половину их ценности, а на другую давали ненужные нам облигации»;
– «затем начались среди нас аресты. Прошлый год арестованных увезли 6 человек, мы и сейчас не знаем за что, которых вы называете кулаками, за что увезли не знаем». Если они живы, привезите их обратно, и покажите нам (Тинянг и Апчи Окотэтта, Нгеси и Някоче Вэненга и еще двое, арестованные в апреле 1933 г.);
– «затем начались твердые задания, из-за которых у нас увозилось все, вплоть до сшитых кисов, неплюйных ягушек, ножей с ножнами из мамонтовой кости и т.д.»;
– т«в этом году русские взяли еще 4 человека и увезли, но так как мы считаем этот увоз неправильным, то мы их отобрали» (видимо, упоминутый выше Пос Венга, отбитый в марте 1934 г. в районе Ярро-то);
– «дров на фактории никогда нет, продукты дают по норме»;
– ходит слух о переселении с Ямала на бесплатную добычу рыбы, подтвержденный конфискацией винтовок, проведенной в этом году.
Поясним, что упоминаемые здесь кисы – мягкая нарядная зимняя обувь из шкур, сшитая жилами; неплюйные ягушки – женская распашная одежда, сшитая из шкур молодого оленя возрастом от одного до шести месяцев.
Главные требования группы недовольных ненцев, которая насчитывала, по их словам, около 2500 человек:
– «все, что вы у нас забрали, верните, арестованных всех верните назад, если кого арестуете, все равно отберем. Шаманы и кулаки должны вами считаться, как и мы их считаем, равноправными»;
– сохранение обычая покупки жен и собственного суда;
– отмена нормирования продуктов, право брать за песцов то, что хотим;
– отмена системы авансов, по которой сначала забирали на факториях продукты и товары в долг, а потом отдавали продукцией. В неудачный промысловый год отдавать было нечем, и работники попадали в зависимость от конкретной фактории.
Понимая, что бороться с властью они не смогут, ненцы заявили, что лучше умереть всем вместе, чем по одному.
В ответ выступил член президиума Тамбейского совета Ермаш Яунгад, который сказал, что «вы сгруппировались, выставили свои требования советской власти. Но советская власть все равно их не исполнит, так как эти требования идут против советских законов. Вас много, а советских людей еще больше. Пройдет пять лет, и если вы все же остановитесь в этой группировке, то съедите всех оленей, а когда их у вас останется немного, то нам все равно придется делить, так же как вы сейчас делите советские стада, и беднякам тогда будет плохо».
В своем выступлении секретарь Дементьянов также приводит причины выступления ненцев. Он считает, что в этом, без всякого сомнения, замешаны спецпереселенцы. Один из инициаторов движения – Нути Сырпиу, сын бывшего председателя нацсовета Ютола Сырпиу. Вернувшись после отбытия заключения за незаконное хранение золота, он стал ярым врагом Советской власти. Кроме того, Дементьянов называет среди причин перегибы с арестами и раскулачиванием, изъятие золота неправильным путем, «вредительские» действия Романова.
После Дементьянова выступили другие члены президиума Тамбейского совета. Заведующий факторией Шахов сказал только [РГАЭ, ф. 9570, оп. 5, дело 79, л. 5], что корень зла он видит в кулацкой группе и считает очень важной незаброску фактории дров. Член ВКП(б) Свердлов выступил гораздо жестче. Он увидел причины вспышки недовольства ненцев не в арестах, не в перегибах, не в Казымском деле (волнения хантов и ненцев на р. Казым зимой 1933-34 гг., когда было убито несколько советских работников и бойцов ОГПУ). Это только зацепка, а настоящая причина волнений – «...последняя попытка разгромленного кулачества, доживающего последние дни, дать бой наступающему социализму. Необходимо сейчас бросить все силы на широкую разъяснительную кампанию и, не поступаясь ни одним своим положением, проводя единую сталинскую политику, уничтожая кулачество, перевести бедноту и середнячество на советские рельсы». Свердлов был уверен, что без кулаков влияние спецпереселенцев на ненцев не было бы столь эффективно.
В отличие от столь бескомпромиссного выступления коммунист Сам-бурский считал, что «никаких административных мер сейчас принимать нельзя. Надо привлечь бедноту на свою сторону, поддержать ее и создать советское ядро, на которое мы сможем в своей работе опереться».
Так выглядела официальная сторона проблемы. Мы видим здесь и экономические требования и проблемы (облигации за оленей, твердые задания, отмену нормирования продуктов и системы авансов), и политические (несогласие с арестами, требования равных прав для кулаков и шаманов, своего суда), и попытку сохранить свои обычаи (сохранение покупки жен). Часть требований была вызвана обидой на откровенно уголовные действия ответработников – отбор вещей и ценностей, часть – вполне оправданным недовольством снабжением факторий. При этом надо учитывать, что некоторые вопросы, например, с доставкой дров и нормированием продуктов, были вызваны не только злым умыслом, а обычной для первых лет деятельности ГУСМП нерасторопностью, плохой организацией, халтурой и головотяпством работников. За высокими заработками в Арктику двинулись не только энтузиасты освоения Севера, как иногда представляют эту картину историки, но и всякого рода деклассированный, полууголовный и просто крайне дикий, необразованный и лишенный всяких ориентиров элемент, кипевший на просторах СССР во время «великого перелома». Именно о таких кадрах писатель Борис Горбатов, зимовавший на Диксоне, писал в 1938 г.: «Он попал в Арктику с отчаяния. Вся жизнь Кости Лобаса складывалась раскосо, черт знает как» [Горбатов, с.82]. Из этих кадров очень быстро, всего за несколько лет, выковался крепкий костяк «простых работников Советского Севера», которые, собственно, его и обжили, задержавшись здесь на многие годы. Такое превращение и есть сюжет рассказа Б. Горбатова «Торговец Лобас». События 1934 г. на Ямале как раз пришлись на период ломки хозяйства не только на Севере, но и во всей стране, но именно на Севере эти проблемы обострялись в связи с особенной хрупкостью этого мира.
Здесь все становилось сразу известно. И если такие люди, как В.П. Евла-дов, быстро становились для тундрового народа своими и близкими, и ненцы считали помощь «Ямал харютти» своим долгом, то и противоположные действия также быстро становились известны всей тундре. Но, в свою очередь, став руководителем, Евладов был вынужден докладывать наверх об имевшихся проблемах, так как именно с него потребовали бы их решения, а с нерешительными руководителями поступали тогда очень круто. Из записок ответработников в значительной степени исчезли некоторые живые детали, которые, на наш взгляд, проливают истинный свет на причины волнений.
Поэтому особенно ценно свидетельство низового работника, бывшего (до смены Шаховым) заведующего Тамбейской факторией Удегова. Этот человек, судя по фамилии, родом из Удмуртии, близко принял к сердцу события, которые наблюдал на Ямале в 1933–34 г., и подробно их описал в докладной записке от 7 сентября 1934 г. на имя зам. начальника Северо-Уральского треста Архиповского [РГАЭ, фзам. начальника Северо-Уральского треста Архиповского [РГАЭ, ф. 9570, оп. 5, дело 79, лл. 1-3].
Одной из главных причин недоотоваривания хлебом и другими товарами он считал общий недостаток дров. Муку ненцы не брали, а на выпечку хлеба дров как раз и не было (про электрические, газовые или угольные плиты тогда даже и не думали). Вообще из-за отсутствия дров стоит вся работа на фактории: «общая наша беда в том, что недостаток дров». Речь ведь идет об осени, когда только что прошел снабженческий караван «Микояна». То есть дров не то чтобы не хватило на зиму, их просто не привезли из-за недостатка тоннажа. При этом оленей требовали от ненцев по плану заготовок в полном объеме. Поэтому оленеводы-бедняки и говорят, что не имеют от фактории никакой помощи. Войдя в их положение, Удегов вернул им под расписку несколько оленей в виде ссуды.
Вторая причина – действия работника фактории Сёяга Сергеева (он упоминается выше в письме Евладова). Сергеев и его коллега Петухов непрерывно пьянствовали, «фактория Сёяга проваливалась в пьяное болото...». В результате Сергеев проторговался, и ему очень помог тот самый кулак Пос Венга, который снабжал его мясом, мукой, давал подводы. Оказывается, «в деле советской власти Пос Венга явился большим помощником...». А ведь это тот самый ненец, которого через несколько месяцев уже везут арестованного в Салехард и по дороге освобождают соплеменники.
Но Сергеев, которому Пос Венга только что помог, круто меняет свое поведение, становится «проводником идеи Романова выкачки золота...». Уполномоченный ГПУ Романов также упоминался выше. Сергеев записывает Поса Венгу в кулаки, лишает его и Яркулана Тусида избирательных прав, облагает твердым заданием по 2500 руб. Теперь он не просто работник фактории ГУСМП, он теперь «перешел к Романову исполнителем и начал крушить тундру». Вчера он оленей и пушнину заготавливал, а сегодня уже выкачивает золото. И хотя ненцы выполняют задание, несмотря на его размеры, Сергеев их все равно арестовывает, сажает в баню, обыскивает чум Поса Венги, золота не находит, но отбирает для Романова гуси, оленьи лапы, всю пушнину. Содержат ненцев в маленькой и грязной бане. Пожилой человек Пос Венга заболел, так как есть им давали только два раза, и Яркулан Тусида тоже страдал расстройством желудка. Но из бани на оправку их не выпускали. Сергееву «...Пос Венга начинает вспоминать, что я тебя кормил всю весну, а ты чего делаешь теперь...».
Удегов пишет, что это не выкачка золота, а абсолютное раскулачивание по произволу Сергеева и Романова, причем незаконное, против которого он возражал. То есть эти действия не соответствовали даже очень жесткому постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», по которому за практически любое хищение полагалась высшая мера социальной защиты – расстрел с конфискацией имущества. Здесь же о хищении колхозного или государственного имущества речь не шла.
К другим ненцам Сергеев также относился жестоко. Избил Тусида Пунгылы (Нямо), которого перед этим напоил пьяным. Удегов объясняет его отношение к ненцам врожденным местным национализмом (Сергеев – уроженец Обдорска).
Третья причина – действия других должностных лиц, например милиционера Криванкова. Напуганный Паноли Окотэтто по дешевке (40 руб.) продал ему малицу и пимы. Шамана Пайдо Едайко Криванков то сажал в баню, то отпускал, играя, как кошка с мышкой, и две недели не отпускал его домой. В глазах тундрового населения это выглядело издевательством.
В результате Сергеев, видимо, решает все-таки отправить арестованного Поса Венгу в Обдорск. Снова слово Удегову: «Поса Венга уезжает как арестованный со своим чумом с больными, а Яркулана берут с собой на легких (нартах. – Авт.), доезжает до озера Ярро-то, где уже туземная масса встречает и организованным путем заявляет, что арестовываете, увозите, а обратно не приезжают. В первом (видимо, во-первых. – Авт.) приступили к Сергееву и отбирают арестованных организованно, и увезли с собой Поса Венгу, Яркулана Тусида и жену Поса Венга... Ютола Сырпиу был ранее предтузсовета во время Романова был арестован, сидел в бане, сразу почувствовал, в чем дело...».
В ответ на это ненцы и разогнали государственное оленье стадо.
В то же время «на торжественном заседании туземцы высказывались 1 мая, что мы розни не желаем, в общем мы боимся каких бы то ни было выступлений, но почему у нас арестовывают туземцев и увозят, это законно или нет, это мы не понимаем. Это было слово Яунгада по имени не знаю и было постановлено голосованием единогласно – выступать против русских не хотим и не будем».
Таким образом, обострение ненецкого сопротивления на Ямале в 1934 г. мы связываем не только с общей социально-экономической ситуацией и не столько с ней, сколько с самоуправством, самодурством и полууголовными действиями многих должностных лиц на Ямале. Большую роль сыграли также плохая организация и неразбериха, царившая в только что созданном ГУСМП, а также безответственность и нерасторопность должностных лиц, отвечавших за снабжение. Снабжение еще на долгие годы оставалось притчей во языцех на Севере, снабженцев полярники десятилетия ругали на все корки. Нравы на факториях также пуританством не отличались [Горбатов]. Если бы не откровенные грабеж и издевательство, ненцы бы не выступили в открытую, это был шаг отчаяния.
Вместе с тем ненецкая мандалада 1934 г. – едва ли не единственный пример успешного народного заступничества за несправедливо арестованных соплеменников. У ненцев рабской покорности в данном случае не было, они сумели, хоть на время, противостоять машине подавления. Память об этом сопротивлении жива до сих пор, в 2009 г. на Южном Ямале автору рассказали некоторые его подробности, ставшие уже фольклорными. Но народ дорого заплатил за это – расправа над участниками мандалады была скорой и бессудной, действия судебных и внесудебных карательных органов в конце 1934 – 1935-м годах в документах пока не обнаружены. Скорее всего, выяснить судьбу непокорных ямальских ненцев можно лишь в практически закрытых архивах войск ОГПУ-НКВД.
………………………………………………..

                Другие источники, по теме.

    В истории советского государства одним депортированным народом могло быть больше, если бы народ этот не обитал в таких местах, откуда и депортировать было уже некуда... Об этом восстании и его участниках до сих пор вспоминают нынешние оленеводы: "Дельный были! Настоящий мужики были - ненэй хасава! Говорили: "Хов! Воркуту возьмем - Москва сама сдастся! Вот!" Воркуту ненцы не взяли, но восстание" или - правильнее - смута в Пай-Хойской тундре летом 1943 года действительно имела место. Совсем как их мятежные предки когда-то, более двух сотен ненецких оленеводов в разгар войны решили выступить против государства и жить самостоятельно - без Советов, колхозов, налогов и военной службы. Неукротимая тундра Далекая полярная окраина Европы - уже даже и не медвежий, а "оленно-волчий" угол между побережьем Ледовитого океана и Уралом - издавна стала местом обитания ненцев, одного из самодийских народов, ближайших "родственников" финно-угров (к которым принадлежат и коми). В 1499 году появившиеся в низовьях Печоры дружины великого князя Московского построили там первый русский заполярный город Пустозерск и "самоядцов (ненцев) за великого князя привели". На протяжении десятилетий вслед за этим, сопротивляясь вторжению государства в их кочевую жизнь, ненцы доказывали, что способности их народа не ограничиваются одним лишь умением гонять оленей по тундре. В истории сохранились, например, сведения об учиненном пустозерскими и зауральскими ненцами "погроме" "ясачной казны" 23 августа 1641 года "на Камени верх Ельца реки" (служилые люди везли по Ельцу ясак из Сибири, перебираясь с реки Собь в бассейн Печоры) и об аналогичном нападении, произошедшем в 1642 году. Кроме того, совершали ненцы набеги на Пустозерск, ставший для них своеобразным символом угнетения. Во время одного из таких набегов - в начале шестидесятых годов XVII века - город был захвачен и сожжен, но в 1665 году русские его восстановили. Три года спустя набег повторился, в 1670 году последовал еще один, но их удалось отбить. Потом, уже в XVIII веке, ненцы предпринимали еще четыре попытки захватить Пустозерск, но безуспешно. Затем ненцы вроде бы утихомирились, однако в XIX столетии вновь напомнили государству о неукротимости своего духа. В течение целых пятнадцати лет (с 1825 по 1840 гг.) в тундре происходили волнения под руководством Вавле Неняги. В советской научной литературе эти волнения иногда именовались "народным восстанием", однако это громкое название, следует признать, вряд ли соответствует истине. ...Великая Октябрьская социалистическая революция большой активности на тундровых задворках былой империи не вызвала. Ненцы по-прежнему в абсолютном большинстве вели кочевой образ жизни, жили в чумах, занимались оленеводством, рыболовством (на море и в реках) и охотой. Когда в 1929 году грянула коллективизация, ненцы не протестовали. В 1929-1932 годах в округе были организованы товарищества по совместному выпасу оленей (к концу 1934 года их было 15). Первый ненецкий оленеводческий колхоз возник в марте 1929 года. В этом колхозе в следующем году организовали и первую в тундре ячейку ВКП(б). В тридцатых годах в округе стали интенсивнее развиваться промысел рыбы (семги, нельмы, сига и др.) и рыбная промышленность, а также молочное животноводство и земледелие (в основном в долинах рек). Велась работа по ликвидации неграмотности (для справки: в 1914 году грамотой владели только 2 процента ненцев). В общем, тундровые жители, что называется, были вовлечены в строительство новой, "социалистической" жизни, и, казалось, ничего общего с мятежными разрушителями Пустозерска у этой "запечной" советской народности быть уже не может. Долой советскую власть! Великая Отечественная война самым непосредственным образом отразилась на жизни ненецких оленеводов. В устье Печоры появлялись немецкие подводные лодки, в небе над тундрой - вражеские бомбардировщики (обломки некоторых до сих пор могут попасть на глаза пытливым краеведам). Пожалуй, впервые со времен Крымской войны середины XIX столетия (когда ожидалось нападение англо-французской эскадры на печорские селения, и усть-цилемские и ижемские крестьяне построили в устье Печоры укрепления) на крайнем северо-востоке европейской части России пришлось всерьез готовиться к борьбе с неприятелем. Особенно богатым на сюрпризы для НКВД Коми АССР выдался июнь 1943 г. Сначала высадка немецкого десанта власовцев возле поселка Кедровый Шор на Печоре, а затем - ненецкая "Мандалада" на Югорском полуострове. "Оленно-волчий" угол спустя сто лет после мятежа Вавле Неняги вновь показал характер... "Мандалада" по-ненецки - это "сбор, созыв". Бежавшие от непосильных советских налогов и непонятных порядков ненцы объявили по Пай-Хойской тундре "Мандаладу" - сбор для решения важных вопросов: что делать с русскими в Усть-Каре (населенный пункт на берегу Карского моря, на самой границе с Тюменской областью) и Воркуте и платить или не платить налоги. Вопросы были не из праздных. Как известно, то было время, когда вся страна жила в соответствии с одним-единственным лозунгом - "Все для фронта, все для победы!" Для малочисленного народа тундры исключений тоже не делалось. Военный, мясной, сельскохозяйственный налоги ненцам надо было платить оленями (всего за годы войны для нужд фронта население округа передало 73 тысячи оленей). Платить также надо было рыбой и дичью, "иначе русские не дадут хлеб". Кроме того, с 1939 г. ненцы стали служить в Красной Армии, теперь их призывали на фронт. Весной 1943 г. пункты кооперации вдруг перестали отпускать ненцам хлеб. Последние, естественно, возмутились, поскольку налоги до этого выплачивались ими исправно. В знак протеста начался массовый выход из оленеводческих колхозов - беглецы уводили оленьи стада подальше в тундру. Инициаторами "Мандалады" стали трое ненцев: Е.Сэротетта (Сарадетта) по прозвищу Небтко, С.Неле и Х.Топка, бежавшие из колхоза имени Ворошилова. Они и кликнули "Мандаладу" по всем стойбищам. Вскоре на территории Щучьереченского тундрсовета, в ста километрах от фактории Яра в предгорьях Приполярного Урала- возникло стойбище недовольных советской властью ненцев (больше всего недовольных бежало из колхоза "Няръяна нгэрм"). На сопках поставили сторожевые чумы. Все были вооружены (в тундре без оружия нельзя) - в основном американскими винтовками фирмы "Ремингтон". На общем собрании - соборке - были избраны вожди "Мандалады" - Сергей Ного (Лаптиге) и Василий Лаптандер (Нядма). Они продолжили сбор по тундре недовольных. С.Ного ездил в чумы колхоза "Няръяна Кара", выступал там: "Вы сами знаете: сколько ни работай, сколько ни выполняй планов, русские все равно ничего не дадут. Поэтому мы и решили объявить Мандаладу: собраться и объединиться! И жить самостоятельно. Не платить налоги, не выполнять планы вылова рыбы и добычи песца. И не служить в армии. В Салехарде уже русских мужчин не осталось - все на войне погибли... Оленей, сданных в счет военного налога, обратно вернуть. Продукты на фактории возьмем... Я давно по чумам езжу, в Мандаладу людей собираю. Даже олени устали... Пойдете? Не желающего идти не пошлешь ведь никуда. Мы в Мандаладу людей открыто собираем! И об этом можете русским рассказывать! Идите к своим хорошим русским, ешьте хлеб и масло, а нам Советов и колхозов не надо! Мы и без них хорошо проживем!" В тот раз ненцы-колхозники отказались присоединиться к "Мандаладе". Через месяц же, когда отряды НКВД уже подбирались к стойбищу мятежников, С.Ного вновь побывал в чумах "Няръян Кары": "Идите в Мандаладу! К нам русские пришли - наверное, убить надо! А если не пойдете, то мы русских убьем, а их кровавую одежду наденем и к вам придем. Ваших оленей заберем, а вас без оленей у озера оставим!.." На сей раз вождь Лаптиге своего добился - колхозники "Няръян Кары" присоединились к "Мандаладе"... Непокорное стойбище Вооруженные группы ненцев из "Мандалады" останавливали оленьи обозы с мукой в тундре, заворачивали их в свое мятежное стойбище, угоняли колхозные оленьи стада, собранные для выплаты налогов. Председателю колхоза "Няръяна нгэрм" под дулами "ремингтонов" было предложено перейти в "Мандаладу" всем колхозом: "Срок на раздумье недолгий даем. Нас много. Как только в реках воды меньше станет, мы все придем. Если кто из ненцев не перейдет к нам, их в озере топить будем, а русских - убивать..." К июню 1943 г. в стойбище "Мандалады" находилось уже больше 200 человек. Директор Усть-Карской организации "Посзаготживсырье" отправил тогда в адрес НКВД докладную записку: "Настоящим довожу до сведения о нижеследующем. В мае сего года среди колхозников все чаще стали появляться разговоры о банде, которая существует где-то вблизи... Все было построено на догадках и предположениях, но- тем не менее- я сообщил об этом в Амдерминский РО НКВД - о существовании в тундре бандитской группы под руководством Ного Сергея... Чумы их стоят километрах в двух-пяти друг от друга, от двух до трех чумов в одном месте. На высоких местах вблизи от чумов есть караульная охрана, которая имеет для оповещения запряженную упряжку. В случае приближения к их местожительству кого-либо из посторонних об этом немедленно оповещают всю банду... Судя по такой предусмотрительности, лично я предполагаю, что их руководитель не только Ного Сергей, но есть кто-то посерьезней, возможно, даже из русских..." В 20-х числах июня 1943 г. два оперотряда НКВД из Архангельска и Воркуты, каждый самостоятельно, выехали в Пай-Хойскую тундру для подавления восстания "Мандалады". 21 июня архангельский отряд прибыл в Усть-Кару, взял там медработника и переводчика и на оленьих упряжках двинулся к Приполярному Уралу. Весть о появлении русских отрядов быстро разнеслась по тундре. С.Ного и В.Лаптандер собрали ненцев, оружие и боеприпасы, решили отбиваться от русских в Уральских горах. Воркутинская опергруппа в составе 14 человек заплутала в тундре и- в конечном итоге- никакого участия в дальнейших событиях не принимала. Правда, ненцы из "Мандалады" - 32 человека во главе с С.Худя "Ваде" - какое-то время преследовали воркутинцев, но затем оставили их в покое и вернулись в стойбище. Разгром 23 июня архангельский отряд НКВД под командованием ст.лейтенанта госбезопасности Земзюлина, вооруженный автоматами "ППШ", окружил стойбище "Мандалады" у подножия горы Недь-Ю. В стойбище были только женщины и дети, сами мятежники скрывались в скалах на склонах Недь-Ю. При попытке чекистов подняться наверх ненцы открыли огонь, Земзюлин сразу получил ранение в ногу. Началась ожесточенная автоматно-ружейная перестрелка. В течение нескольких часов обе стороны вели непрерывный огонь: ненцы убили одного красноармейца-автоматчика и ранили четверых чекистов. У самих мятежников погибли шесть человек и двое были ранены. Спустя восемь часов боя Земзюлин вызвал из чумов "Мандалады" женщин и отправил их к смутьянам с предложением о прекращении огня и последующей сдаче в плен - в противном случае чекисты угрожали "принять меры для уничтожения". Полтора часа ненцы раздумывали, а затем стали бросать оружие. Прямо со скал вниз полетели винтовки и берданки. Чекисты собрали 37 единиц огнестрельного оружия, 222 патрона, свыше полутора килограммов пороха, 500 капсюлей. 36 мятежников спустились с горы и были арестованы. Их вывезли в Архангельск, где и состоялся процесс по делу "Мандалады". Позднее из Воркуты доставили еще троих, очевидно, пойманных в тундре воркутинским оперотрядом. Судебный процесс выявил "крайне низкий уровень культурного и политического развития обвиняемых, за исключением Лаптандера Василия Ивановича (Нядма), который является одним из руководителей и организаторов Мандалады..." Незадолго до начала процесса вожак "Мандалады" С.Ного умер в архангельской тюрьме. Из 38 человек, проходивших по делу, 21 получил 10-летний лагерный срок с конфискацией имущества и последующим 5-летним поражением в правах. Остальных осудили на 8 и 5 лет лагерей. Два человека были освобождены во время следствия "за недостаточностью улик", а одного и вовсе оправдали, поскольку он к "Мандаладе" никакого отношения не имел, находился от мест событий далеко в тундре, и как очутился в Архангельске среди подсудимых мятежников - суду было непонятно. Василий Лаптандер был приговорен к расстрелу, подал ходатайство о помиловании и в январе 1944 г. получил вместо расстрела 20 лет каторжных работ. Однако уже в феврале того же года он скончался в архангельской тюрьме "от туберкулеза и сердечной слабости". Сосланные в лагеря участники "Мандалады" пропали без вести.
 …………………………………………………………………….

 Куксин Константин Валерьевич.
 О себе на сайте stihi.ru Константин пишет: "Я – странствующий поэт. Так звали меня кочевники во время путешествий по Центральной Азии. Утверждая, что нет в мире более достойной профессии…

 Родился в Москве в 1977 году. Окончил художественное училище и географический факультет педагогического университета.
Член Союза писателей Москвы, директор Музея кочевой культуры, этнопсихолог, действительный член Русского географического общества.
Автор книг «Точки на карте», «Размышления пилигрима», "Мои караваны"."

 Путешественник, поэт и автор нескольких книг, инструктор по туризму.

 Работает учителем географии в школе "Ковчег". Настоящий фанатик путешествий - дома находится меньше, чем "на выезде". Объездил всю страну. Увлекается как пешим, так и водным туризмом - сплавы по порожистым рекам

 Путешествовал по всей России, от Кольского полуострова до Сахалина, работал в охране Алтайского заповедника. Занимался исследованием буддизма на территории России и сопредельных стран, жил в монастырях Бурятии, Калмыкии, Монголии, Китая.

 Совершил в 2002 году путешествие по Монголии и Китаю на велосипеде, протяженностью около 4000 км, от Байкала до Желтого моря.

 В 2004 году основал Музей кочевой культуры, организовал экспедицию в Монголию с целью сбора экспонатов.

 В 2004 году также на велосипеде проехал от Алматы через Тянь-Шань в Киргизию, оттуда в Китай, пересек пустыню Гурбантюгют, всю Поднебесную, пустыню Гоби и Центральную Монголию.

 В 2005 году работал в Киргизии, собирая экспонаты для музея. Исследовал историю великих киргизских батыров, феномен сказителей-манасчи.

 Зимой 2006 года путешествовал по Ямалу, жил в стойбище оленеводов, был принят в хантыйскую семью. Исследовал культуру казахов, проживающих в Западной Монголии и Западном Китае.

 В 2007 году работал на Ямале, собирая предметы для коллекции музея, перевел и подготовил к изданию книгу стихов хантыйской поэтессы Евдокии Серасховой. По материалам работы в Киргизии подготовил к изданию книгу «По следам Джанек- батыра», на русском и киргизском языках.

 Принимает активное участие в проекте создания кочевых школ на Крайнем Севере.

 Автор книг «Размышления пилигрима», «Точки на карте», «Мои караваны». Готовятся к изданию книга прозы «Азия, Азия…» и сборник стихов «Ретранслятор».

 Автор многих статей, участник многочисленных теле- и радиопередач.

  Вышла книга "Аргиш слов", и к изданию готовится книга рассказов «Как я стал оленеводом». В 2013г. увидела свет книга "Хозяин белых оленей" ( о книге здесь: http://www.cigarinfo.ru/news/guests/15351.html )

 Инициатор и строитель Первого действующего буддийского храма-дугана в Москве, освященного по благословению Его Святейшества Далай-Ламы XIV.

 Научный сотрудник Лаборатории народоведения и межкультурной коммуникации Московского института открытого образования.

Информация взята с сайта Русского Географического Общества http://www.rgo.ru/
Ссылки:

Сайт Музея кочевой культуры - www.nomadic.ru

Сайт Русского географического общества
Страница автора на сайте Стихи.ру - http://www.stihi.ru/avtor/haunhalter


                Константин Куксин – ямальская мандалада 2008.


                Мандалада, или Письмо Президенту.

                Ямал – «Край Земли».

  Так называют свою землю ненцы и ханты - коренные жители полуострова, расположенного на севере Западной Сибири. Весь остальной мир для них – это «Большая Земля». Там, на Большой Земле, многие даже не представляют, что есть на свете Ямал, где уже тысячи лет кочуют со стадами оленей спокойные, мудрые жители тундры. Цивилизация пришла на Крайний Север, неся с собой не только достижения прогресса, но и грубое разрушение хрупкой природы Ямала, уничтожение традиционной культуры. Перед коренными жителями полуострова встал вопрос: отказаться от родной тундры, оленеводства, переселиться в поселки, – или выступить в защиту своих прав. Как когда-то выступали их предки… В старину был в тундре обычай – если людям грозила беда, отправляли по стойбищам посох с вырезанной на нем родовой печатью – тамгой. Согласившиеся помочь ставили рядом свои печати, и в назначенный день приходили на Мандаладу – общий сход. Последний раз Мандалада собиралась на Ямале в сороковые годы, после уничтожения советской властью священных мест ненцев, но была жестоко подавлена. Сегодня, в начале XXI века, ненцы и ханты вновь заговорили о Мандаладе. Но на этот раз беда грозила не шаманам и священным озерам. Охватив тундру стальными клещами трубопроводов, добывающие компании поставили под угрозу само существование коренных народов Ямала. Как и в давние времена, нашлись смелые люди, которые отправились в путь. Ненец и ханты, оленевод и рыбак. Оленью упряжку заменил снегоход, а посох с родовой тамгой – письмо Президенту России. Сотни километров заснеженной тундры преодолели Борис Сэротэтто и Петр Серасхов. И не было ни одного человека, который, прочитав письмо, не поставил бы внизу свою подпись. Письмо было простым, понятным каждому оленеводу и рыбаку, без изощренных чиновничьих фраз. В Письме говорилось о том, как газопроводы идут по заповедным землям и пастбищам, лишая людей возможности жить своим трудом. Как буровые вышки отравляют реки, как гниют по берегам сотни тонн рыбы. О том, как ненцев и ханты не принимают на работу по национальному признаку. О «компенсациях» рыбакам и оленеводам, составляющим 2000 рублей в месяц. О том, как людей принудительно переселяют из тундры в поселки, где уже давно нет работы… Письмо было написано простым языком. Лишь одно слово было непонятно жителям тундры – геноцид. Узнав его страшное значение, люди молча ставили свои подписи под Письмом Президенту… Несколько сотен подписей – ничто для Москвы. Но для народов, чья численность составляет чуть более сорока тысяч человек, это – уровень референдума. На Ямале не осталось людей, которые не слышали о Письме Президенту. Молва летела впереди снегохода, на котором объезжали далекие стойбища Петр и Борис. Лишь одно тревожило посланцев Мандалады. Как там, в Москве, на Большой Земле, отнесутся к этому письму? Ведь многие даже не знают о существовании таких народов, как ненцы и ханты. У жителей крупных городов знания о народах Крайнего Севера нередко ограничены анекдотами «про чукчу» и песней «Увезу тебя я в тундру…». Трудно сочувствовать людям, о которых ничего не знаешь. Подумаешь, какие-то ханты и ненцы, которых и осталось-то всего несколько тысяч человек. Народности маленькие, дикие - потерпят… Но ханты и ненцы - такие же народы, как и все остальные. У них есть свои учителя и поэты, ученые и художники. Их культура, по меньшей мере, на тысячу лет древнее русской, и сохранилась не в пример лучше. Однако на Большой земле принято этого не замечать. Все словно договорились считать, что аборигены Севера давно спились и находятся на грани вымирания. Возможно, многие были бы рады, если бы ненцы, ханты и другие малочисленные народы поскорее исчезли. Великой и культурной России нужен ямальский газ, а эти "чукчи" лезут со своими оленями, пастбищами и другими пережитками каменного века. Права какие-то заявляют на землю, которую, как известно каждому школьнику, открыли и покорили храбрые русские землепроходцы. Мешают аборигены Севера великой России. Как мешают ей сироты, дети-инвалиды, беспомощные старики. Нет человека - нет проблемы. А нет народа - нет множества проблем… Но люди, выросшие на суровой ямальской земле, не из тех, кто останавливается на полпути. Росла пачка листов с подписями под Письмом Президенту России, и вместе с ней росла ответственность за своих земляков. За всех тех, кто помогал в дороге, кто ставил свою подпись, не боясь недовольства местных властей. Кто остался жить в ожидании того дня, когда Президент вспомнит о жителях Ямала – российского Края Земли… В старину на Мандаладу собирались под звуки шаманских бубнов. Сейчас бубны молчали. Но каждый житель тундры знал – Мандалада началась.

Литература:   К.Куксин « Хозяин белых оленей».
Головнев А.В. "Говорящие культуры".
ссылки: http://www.hrono.ru/sobyt/1934sssr.html
http://forums.ykt.ru/viewtopic.jsp?id=20552
Фильм:  http://www.youtube.com/watch?v=MshOMCwKii0