Путешествие в Цфат

Сколько лет я откладывала поездку в Цфат. И в свой этот приезд в Израиль тоже все время что-то мешало. Наконец до отъезда осталось три дня. Меня и смущало и подталкивало  данное другу обещание помолиться за него на могиле праведника Шимона бар Иохая.  Известно, что радуга не появлялась в   дни Шимона бар Йохая. И еще известно , что в своей таинственной пещере он написал книгу «Зогар». По крайней мере многие истории в « Зогар»   ему посвящены.

Я долго стояла на остановке у таханы мерказит, так в Израиле называют центральную автобусную станцию. Стоять там было неприятно, окурки, смятые бумажки, а главное неутомимое солнце, под лучами которого превращаешься в топленое масло. Но безмятежные лица вокруг, улыбки, народу много, но все ждут автобус, никто не торопится.
Одна я мечусь от остановки к остановке в страхе пропустить автобус, просто потому что не знаю, где он должен стоять.
И вот наконец-то, он пришел, всего на двадцать минут опоздал. И можно войти в его прохладную пасть, и откинувшись в удобном кресле, прочитать что -нибудь классическое. Три с половиной часа прохлады и покоя с кондиционером. Счастье. Книга у меня в руках чисто риторически, она всегда должна быть со мной вместе в рюкзаке, но я  не читаю в автобусах, гораздо интереснее смотреть по сторонам.  Вот напротив сидит молодой отец , в черном сюртуке и черной шляпе, с маленьким ребенком на руках. Ребенку всего месяца два  от силы,а он лежит спокойно на отцовских руках, только пыхтит тихонечко. А его юный отец и правда очень молодой, лет двадцать не больше,ловко с ним управляется и, кажется, они настроены так вместе ехать вечно. Потом я замечаю, что сзади сидит  юную мамаша с двумя детьми постарше. Они тоже невероятно спокойны. Иногда малыш вспоминает, что источник питания рядом, издает сигнал  и переносится ненадолго к маме. А потом, с видом неподдельного достоинства, возвращается к отцу. Истинный принц, разве что только без короны.
 Это религиозная хасидская семья.
Я смотрю на виды за окном, пейзаж не отличается разнообразием, белые горы, плантации плодовых деревьев, потом поселок, опять низкие горы, холмы. Иногда сухие бурые участки каменистой пустыни.
 Мягкое движение усыпляет.
У меня есть телефон общей знакомой, живущей в Цфате, я договарилась у нее остановиться, но она упорно не реагирует на звонок. Но волноваться  пока не хочется. За окном меняется пейзаж, красиво, мы на севере страны, горы и деревья растут в вышину.
Постепенно мы приближаемся к Цфату - городу каббалистов, наркоманов и художников, так о нем все говорят. И еще там живут случайные люди, которым некуда больше идти,  богатые американцы, которые хотят дышать воздухом святости, и русские пенсионеры , готовые довольствоваться социальным бытом  и дышать чистым горным воздухом от всех болезней, кроме зависти.
 У Ольги, к которой я ехала, была редкая по невписываемости в данный город профессия охранницы. Она хорошо владела всеми видами оружия , занималась борьбой. Но ее профессия смотрелась недостаточно патриархально для святого места, и работы ей было не найти.
Наш автобус въехал в Цфат вместе с синими сумерками. Домики, бегущие  по склону горы. Лес, горы, огоньки. Просто ожившая восточная Европа. Наш автобус оказался заколдованным, он целый час  бесконечно кружился по улицам города, первый круг, второй , третий, но ему никак не выехать на дорогу к автобусной станции. Жители автобуса немного волнуются. На водителя сыпятся противоречивые указания,но нам ничего не помогает.
У водителя первая поездка в Цфат, он просто не знает как ехать, целый час крутится по городу, пока, совершенно отчаявшись, не высаживает нас в центре города. Причем с  остановки просматривается как мираж недосягаемая автобусная станция.
Я озабоченно кручу головой, где я и что, и слышу,  наконец, спасительный звонок.
-Здравствуйте, куда Вы пропали. Я Вас давно жду.
-Да вот автобус заблудится. Я  в центре на остановке.  Как Вас можно найти?
- Вы садитесь на автобус номер пять и едите  всего четыре остановки,
ваша остановка у дома номер семьнадцать.
  Высокий дом -десять этажей врыт в склон горы. Вхожу — стены того невыносимого мерзкого зеленого цвета, который бывает только в общежитиях и социальных домах, еду на лифте вниз два этажа. Дверь открывается мне навстречу и  меня встречает очень стройная миловидная дама в спортивном костюме.
Нервно улыбается.
- Проходите , будьте как дома.
Я вхожу, оглядываюсь, и первое мое побуждение -немедленно сбежать .
 Я явно попала в гости к человеку, который ненавидит свой дом.


Первое, что я увидела- большая белая стена, а на ней огромный черный Микки- маус с розовым бантом на шее. В руках у него что-то вроде клюшки. И он пристально смотрит на тебя как комсомолец с плаката «Ты записался добровольцем?»
 Немного ошарашенная прохожу дальше, в центре комнаты грязный ковер, на нем лежит больная собака, в углу сломанный телевизор, перед ним диван покрытый чем то бурым, маленький покосившийся столик. Но главное, тебя сразу охватывало какое-то беспросветное томительное уныние.
  «Может еще не поздно сбежать в гостиницу», - мучительно раздумываю я.
-Чай , кофе?
-Нет. Спасибо, Вы знаете, мне захотелось погулять по городу, зайти в какое-нибудь кафе, если Вы не против.
-Конечно не против, сейчас я соберусь, подождите немножко.
И мы вышли из страшной квартиры.

Мы гуляли по каменным мостовым тысячелетнего города, переулки прыгали то с горы, то в гору. Маленький уютный восточный, дым шашлыков. Ольга рассказывала о себе.
Что я помню из ее истории? Она выросла в доме полковника, ее семья была кочевой, сегодня в одном городе, завтра в другом.  В одном из украинский городов она очень неудачно вышла замуж, потом развелась и переехала в Израиль. Она долго не могла найти работу,
устроилась охранницей в Кирьят Арбе, встречалась с французом, родила от него ребенка, которого он не захотел признавать. Добилась признания отцовства через суд и стала получать небольшую дотацию.
Она встречалась все с новыми и новыми мужчинами, расставалась с ними, чувствовала свое одиночество и беспросветную незащищенность. Правда ей полагалась социальная защита,
так что умереть с голоду она не могла. Ей предложили курсы в Хайфе, и где-то на середине курса она поняла , что у нее нет денег на проезд, и нет никого, у кого она могла бы эти деньги отдолжить. Курсы остались незаконченными.
Она ненавидела Цфат, попала в этот странный город совершенно случайно, по совету друзей.
. Теперь  она непрерывно жалела, что попала в это святое, неприспособленное для жизни место. В Кирьят Арба остались друзья , работа.
А здесь — странная пустая квартира с Микки Маусом на стене. Полное безделье, безденежье и тоска.
- Почему ты не ищешь работу в Хайфе, переедешь в большой город, устроишься там, - спрашивала я
-Я завязана на местную школу, здесь моему сыну наконец-то стало хорошо и есть надежда, что он получит аттестат. Нет, нельзя ничего сделать.
-Мне сейчас тоже непросто, вот  решила молиться у могилы Шимона бар Иохая . Ты хочешь поехать со мной?
-Да ,конечно.  Я давно уж не молюсь. Мы поедем завтра утром.
Мы сидели в кафе на террасе и ели картошку фри из одной тарелки. В целях экономии.


 
Мне пришлось переночевать в страшной квартире. Я так устала, что это уже не казалось чем-то особенным. Я спала в маленькой спальне на очень большой кровати, заваленной
 бельем рубашками и чем-то еще, непонятно чем. Утром в комнату заглянуло солнце, все стало чуть-чуть более радостным , только Микки Маус продолжал угрожать своей клюшкой.
- Смотри какой большой, я его сама нарисовала,красиво?- спросила охранница и я кивнула в ответ.
И мы поехали на гору Мерон.
 
Что мы ожидаем от могилы праведника? Наверно чинного спокойствия, незамутненного созерцания, величия и тишины. Но если могила становится туристским  объектом на тишину
можно не рассчитывать. Скорее увидишь ярмарочный балаган. На минуту мне представилось
что рядом со святым местом расположился цыганский табор. Все так пестро и ярко - торговцы с амулетами, попрошайки в живописных лохмотьях, городские сумасшедшие, и толпа американских туристок.
Рядом с синагогой расположилось семейство .Отец стрижет мальчика, совершая обряд первой стрижки. У меня были с собой волосы друга, которые  мне было поручено принести на гору Мерон.
-А что потом нужно сделать с волосами после стрижки?- спросила я.
-По традиции их сжигают на горе Мерон, где мы сейчас и находимся.
Как же это технически осуществить, и главное где. Неподалеку у синагоги находилась
площадка , похожая на смотровую. Вокруг нее было ограждение металлическое. Можно подойти к ней и тогда открывался замечательный вид на горы. На краю площадки следы костров, сломанные деревянные  ящики,  мусор и разбитые кирпичи.
«Наверно подходящее место для сжигания волос»,- думаю я. Зажигалка случит факелом, а старый кирпич жертвенником.
 После нескольких безуспешных попыток пламя вспыхивает, волосы сожжены, и я развеиваю пепел по ветру.
 Теперь нам пора зайти в синагогу к нашей главной цели - могиле праведника Шимона бар Иохая. Серо-бело-зеленый мрамор блестит в лучах солнца. Длинные ряды полок вдоль стены. А на  них молитвенники  на всех языках мира.  Синагога разделена на две части: женскую и мужскую. Надгробие находится в центре, и к нему есть два отдельных входа для мужчин и для женщин.
Женщин конечно много, но очень тихо вокруг. Только слышно как гул звучание многих губ, повторяющих Амиду, молитву восемнадцати благословений.
 Я ищу сидур-молитвенник , Ольга тоже просит найти ей сидур. Сначала невозможно подыскать место, чтобы встать помолиться, наконец,  мы пристраиваемся у колонны И присоединяемся к тихому женскому хору.